О ЧСЗ, счастье и наглости

Поговорку о наглости как о втором счастье сложили не вчера. К тому же иногда она успешно заменяет и счастье первое...

Если сложить все бумаги, что написаны за последние годы о холдинговой компании «Черноморский судостроительный завод», начиная с докладных Кабмину и заканчивая газетными статьями, не факт, что они поместятся в железнодорожный вагон.

Текущий результат тоже известен. Все, что можно было легко вывести с предприятия, вывели. То, что было трудно, — поднапряглись и тоже вывели.

Коллектив практически разогнан и составляет едва ли пятую часть былого состава.

Весной этого года предприятие сдало первый за три года буксир массой аж в 600 тонн. То, что при приватизации принимались обязательства перерабатывать не менее 60 тыс. тонн металла в год, давно позабыто и позаброшено. Нынешние «эффективные управляющие» и не собираются выполнять этот пункт.

В прошлом году они подали иск на государство, требуя снизить свои обязательства по выпуску продукции… в шесть раз. Мотивировка просто трогательная: «Мы не способны их выполнить». Впрочем, в том, что способности контролирующих завод братьев Игоря и Олега Чуркиных крайне далеки от судостроения, никто особо и не сомневался.

Хотя люди далеко не бесталанные. Просто в иной сфере.

По Николаеву ходит легенда, что гражданин Российской Федерации Игорь Анатольевич Чуркин появился в Украине в середине 90-х годов на прилично побитых жизнью «Жигулях» как мелкий дилер по запчастям. И не пропал, совсем даже наоборот.

Через непродолжительное время, в 1999 году, братья Чуркины уже контролировали Львовский автобусный завод. Правда, с выполнением инвестиционных планов и на ЛАЗе не очень сложилось, но они не слишком унывали. Так как к тому времени нашелся и другой способ подработки — дойка госструктур.

В общем, когда в 2003 году Фонд госимущества выставил на продажу государственную акционерную холдинговую компанию «ЧСЗ», господа Чуркины уже имели некоторые ресурсы.

С опытом судостроения было, правда, похуже (его не было вообще), но эту мелочь вполне заменяли амбиции и здоровая вера в безнаказанность. С последним они точно не ошиблись: государство в очередной раз продемонстрировало полную импотенцию.

Даже на фоне веселых конкурсов позднекучмовской эпохи конкурс по продаже ЧСЗ выделялся редкостным букетом нарушений.

Для начала завод с несколькими сотнями гектаров земли и уникальными производственными мощностями оценили аж в 120 млн. грн. Для сравнения: незадолго до этого крупный зернотрейдер «Нибулон» купил незавершенную восточную набережную и участок в 7 га на территории завода за 80 млн. грн.

Затем провели конкурс из одного участника, что вообще-то прямо запрещалось законодательством.

Точнее, формально участников было два — контролируемое Чуркиными ОАО «Николаевская малотоннажная верфь» (бывший цех ЧСЗ) и российское ОАО «Костромской судостроительный судоремонтный завод». Причем когда «конкурентам»-костромичам пришлось перечислять 2,24 млн. долл. в качестве конкурсной гарантии, то, судя по банковским документам, деньги они получили от компании «Шиппинг Текнолоджи Лимитед», зарегистрированной по поручению… Чуркина Игоря.

Вдобавок, конкурс был объявлен не за 75 дней, как полагалось, а за 35, чего вообще-то с головой хватает для его отмены.

Конкурсные предложения, подававшиеся в ФГИУ от «победителя» и «побежденного», были не только аналогичны, но и с идентичными орфографическими ошибками.

Однако кого тогда тревожили такие мелочи? Предприятие продали. И начались чудеса…

В судостроении Чуркины и в самом деле не разбирались, но вот как выводить активы, их учить не требовалось. Не успело завершиться «приватизационное действо», как холдинг стал банально таять на глазах…

Новые хозяева сразу решили увеличить уставный фонд ГАХК «ЧСЗ» на 150 млн. грн. путем выпуска дополнительных акций, что было оперативно утверждено общим собранием акционеров в конце мая 2004 года. Таким образом, госпакет акций холдинга сокращался втрое, до 36%.

Зато возникло некое киевское ООО «Центр развития проектов», которое, несмотря на запрет суда, приобрело акции ЧСЗ, в том числе и дополнительной эмиссии, получив более 60% уставного фонда холдинга.

Но самое интересное, что способом платежа были отнюдь не деньги, а акции никому не известных ОАО «Укрресурсобеспечение» и ОАО «Укрэнерготранссервис» по цене, которая превышает их рыночную стоимость в какую-то… 1000 раз.

Дальше — больше. Основные фонды стали быстро передаваться в пользу срочно созданных подставных ОАО, а из них — дальше по цепи в другие родственные хозяйственные структуры. Идея была проста и незамысловата — вывести из холдинга имущество, чтобы в случае расторжения договора купли-продажи возвращать пришлось ничем не обеспеченные акции.

Заодно прошлись и по социалке, в частности, продали девятиэтажное здание санатория в Крыму. Недорого, за 3,2 млн. грн., зато дружественной фирме.

В общем, корпоративная жизнь била ключом.

Сказать, что судами не занимались, было бы неправдой. Занимались, да еще как! По наследству предприятию достались три недостроенных траулера. И их начали продавать… структурам «собственного» Львовского автобусного завода.

По версии николаевской налоговой, схема выглядела так: «Траулеры продают Львовскому автобусному заводу... Под каждый траулер берется кредит, и к возврату НДС заявляется 8 млн. грн. Итого — 24 млн. грн. за три траулера». Затем проходит месяц-два, и эти три траулера возвращаются, ставятся на учет на ЧСЗ. В итоге, львовяне купили не три, а семь траулеров, а государству предлагалось заплатить за эти операции десятки миллионов НДС. Естественно, физически ни одно из недостроенных судов и с места не двигалось…

Кстати, занятия рыбной ловлей в горах демонстрировали глубочайшую убежденность новых владельцев в полной несостоятельности украинских властей. И небезосновательно. Повторимся, все происходило на заводе с невыполняющимися инвестиционными обязательствами, с разогнанным коллективом и с конфликтом с местными властями, на заводе, который проверяла налоговая. Представить подобное в России или Польше как-то не получается. А в Украине — вполне.

За первые три года завод не выпустил ни одного судна. В этом году торжественно спустили на воду вышеупомянутый буксир...

По милой украинской традиции, «эффективные менеджеры» уже четвертый год подряд вполне успешно проходят все судебные разбирательства. По-видимому, судей предоставленные ими аргументы вполне устраивают.

К примеру, развал предприятия стал «веским» основанием для требований о снижении инвестобязательств…

Еще непонятнее позиция ФГИ. Внешне приватизационное ведомство мечет громы и молнии, но вот как так получается, что с места ничего не двигается?

Возглавляя Специальную контрольную комиссию ВР по вопросам приватизации, Валентина Семенюк активно боролась за возвращение ЧСЗ в госсобственность. Прошло три года — и де-факто позиция ФГИ круто изменилась.

Весной прокуратура подала в интересах Фонда госимущества иск о признании недействительным конкурса по продаже государственного пакета акций ГАХК «ЧСЗ» с тем, чтобы расторгнуть договор купли-продажи и возвратить имущество государству. Что делает ФГИ, столь долго говоривший о необходимости того же? 12 июня 2007 года его представитель заявил ходатайство суду об оставлении иска, заявленного ГПУ, без рассмотрения. И Хозяйственный суд г. Киева ходатайство ФГИ удовлетворил. Занавес опускается, все встают…

Аргументы? Оказывается, Генпро­куратура некорректно определила Фонд истцом по делу о расторжении соглашения. Фонд госимущества, поддерживая идею расторжения договора купли-продажи ЧСЗ, не хочет выступать в роли истца. «Иначе нашему сегодняшнему руководству пришлось бы признать ошибки прежнего руководства» (заметим, что нынче они — партнеры тов. Семенюк по коалиции).

Какая трогательная забота о чистоте мундира! Хотя в Николаеве происходящее расценивают как саботаж. Там ближе и понятнее позиция прокуратуры: конкурс просто не состоялся, и все многочисленные выводы и переброски активов просто не имеют юридической силы.

Давно известно: кто хочет, тот ищет возможности. ФГИ пока ищет причины…

Проблемой ЧСЗ уже занимались и президент Украины, и СНБОУ, и вице-премьеры, и ФГИ, и все-все-все… Пока эта гора не сподобилась родить даже мышь. Может, просто счастье не улыбнулось?