Генштаб дает дамам добро

В 1961 г. на стол одного из заместителей начальника Генштаба СССР легла разведсводка о том, что американские летчицы Джейн Харт и Джерри Кобб требуют от президента США Джона Кеннеди и профильного комитета Конгресса США включить женщин в отряд астронавтов. Именно требуют, а не робко просят. А, как известно, чего хочет женщина, того хочет Бог. Следовательно, американки могли первыми в мире слетать в космос. Был ли осведомлен об этом помощник Главкома ВВС по космонавтике генерал Николай Каманин? Безусловно. В конце августа 1961 г. Каманин озвучил идею о том, чтобы послать советских женщин в космос. Его моментально поддержали заместитель Главкома ВВС маршал Сергей Руденко и…Генштаб СССР.

Рядовые космоса

ВВС в лице главкома, маршала Константина Вершинина, заместителя главкома ВВС Сергея Руденко и помощника Главкома по космосу Николая Каманина вели яростную конкурентную войну против решающего права голоса в деле пилотируемых космических полетов главного конструктора ракетно-космических систем Сергея Королева: кому, в какой очередности, когда и с кем лететь в космос. Руководство ВВС исходило из того, что задача Королева - сделать надежную космическую технику. А уж дело ВВС - принимать решение, кому персонально на этой технике летать и, следовательно, вся слава первопроходцев космоса должна была принадлежать только ВВС.

Это была очень острая конкурентная борьба за близость к политическому руководству страны и вхождение в первую обойму лиц, имеющих право принимать политические решения. Главком ВВС К.Вершинин, не ставя об этом в известность главного конструктора ракетно-космической техники ОКБ-1 С.Королева (он, кстати, и не был обязан сообщать об этом С.Королеву), направляет письмо в ЦК КПСС о необходимости привлечения женщин к подготовке к полетам в космос. Там без долгих раздумий поддерживают предложение Вершинина - постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о наборе первого отряда советских космонавтов-женщин принято 30 декабря 1961 г. Генштаб СССР также проявил расторопность: уже 12 января 1962 г. было принято решение о призыве на срочную военную службу в воинском звании "рядовой" Татьяны Кузнецовой, Ирины Соловьевой и Валентины Терешковой, а
3 апреля на военную службу призваны Жанна Еркина и Валентина Пономарева. Это была пятерка, отобранная из 800 претенденток на роль женского Гагарина.

Без всякой раскачки у новоиспеченных рядовых космоса началась общекосмическая подготовка. Это означало, что с 9.00 и до 18.00 они были заняты учебой. Занятия сменялись тренировками на тренажерах - одно только кресло Барани, тестирующее работу вестибулярного аппарата, из кого угодно, кроме Павла Поповича и еще нескольких мужчин-космонавтов, душу вынимало играючи. Врач Иван Иванович Брянов дело свое знал и делал превосходно, но и Попович для него оказался крепким орешком. Это Брянову принадлежат слова: "…если бы проклятия, которыми про себя осыпали их кандидаты в космонавты за причиненные страдания во время тестов, например, на центрифуге и других тренажерах, материализовались, то все врачи, работающие с ними, ушли бы в мир иной мгновенно и безболезненно".

Но вслух никто ничего не говорил: была улыбка на улыбку, вежливость на вежливость: ведь врачи наравне с кандидатами в космонавты приобретали опыт отбора, а кандидаты стремились выжить и стать космонавтами.

Будущие космонавты-женщины, как и все, попавшие в строгую изоляцию из теперь уже другого для них мира, состоящего, в том числе, пусть из маленьких, но таких приятных земных радостей, изо всех сил пытались вырваться в Москву, находившуюся от Звездного городка чуть более часа езды на электричке. Все отлучки, в том числе и увольнения в Москву, предоставлялись им каждой персонально. Причем, разрешалось отлучаться только с личного ведома и одобрения начальника штаба Центра подготовки космонавтов полковника Г.Масленникова. Правда, чаще всего он старался не давать такого разрешения, исходя из соображений, что его подопечные девушки были молоды, а в жизни всякое случается, тем более - в столице. Однако в общении с женской частью отряда космонавтов сразу же натыкался на бесконечные рассуждения о необходимости купить нижнее женское белье и предметы женской гигиены. Это был сообща выработанный безотказный прием против начштаба (подчиненные всегда досконально знают особенности характера начальства). Попытки Масленникова привести убедительный довод, что женщинам выдается нижнее белье в достаточном количестве по нормам солдат срочной службы, вообще не воспринимались: девушки предлагали ему тут же посмотреть, как они будут выглядеть в солдатском нижнем белье. От этого Масленников вздрагивал и умолкал. Но порой во время таких еженедельных пятничных разговоров он вдруг припоминал, что одна и та же космонавт-женщина уже неоднократно приобретала тот или иной предмет женского туалета, причем, совсем недавно. Лучше бы он этого не говорил: на Масленникова высыпался такой ворох подробностей о целесообразности той или иной части женского гардероба, что он сдавался на милость победительниц и тут же давал девушкам разрешение на поездку в столицу на выходные. В.Терешкова показала себя в этих переговорах блестящим дипломатом, а Масленников с тех пор невзлюбил пятницу как самый неприятный для него день недели.

Большинство людей, связанных в силу своей профессиональной деятельности со стихиями (речь идет о летчиках, моряках и ракетчиках, в первую очередь), уважительно относятся к силе стихий и их непредсказуемости. И потому они были суеверными людьми. Как бывший военный моряк и ракетчик я их очень даже понимаю. Королев же был суеверен вдвойне: и как летчик, и как ракетчик. На технической или же на стартовой позиции полигона Тюра-Там (с 1966 г. - космодром Байконур) повстречаться Королеву с женщиной, особенно в день пуска, означало как минимум срыв намеченного им проведения комплекса или хода предпусковых операций. Как максимум они могли закончиться аварией.

Будучи профессионалом, Королев считал, что женские полеты в космос с учетом несовершенства космической техники являются на данном этапе нереальным делом и пустой тратой денег. Обладая необыкновенно развитым чутьем относительно использования космической техники в политических целях (будь это запуск в космос первого спутника или первого человека), Королев упустил из виду политическую важность женского прорыва в космос как действительно главную составляющую равноправия между мужчинами и женщинами в общеполитическом устройстве любой страны. Но он знал, что уступать США в космосе СССР не имел права независимо от того, нравится ему или нет, что женщина полетит в космос. И все же Королев успел среагировать на ситуацию с женским полетом. Его реальная власть была такова, что тогдашний начальник Центра подготовки космонавтов полковник Евгений Карпов, не будучи подчиненным по службе Королеву, тем не менее, сразу же принял указание Королева к исполнению: "…Надо подумать о создании девичьего отряда космонавтов из пяти-шести человек и начать готовить их к полету. Надеюсь, вы понимаете, сколь это важно для медицинской науки и… вообще".

Врач по профессии, полковник Карпов все понял, особенно слово "вообще", вобравшее в себя массу оттенков, так понятных ему и Королеву. Вскоре после окончательного отбора кандидатов в женский отряд состоялась встреча Королева с девушками. Надо сказать, что беседа, точнее монолог Королева, была чисто деловой и очень строгой по тону, особенно ее концовка: "Работа вам предстоит очень большая, сложная и напряженная. Но очень интересная. Однако решайте сразу: или будете замуж выходить и детей заводить, или серьезно готовиться к полетам. Их будет много. Кого-то и на Луну отправим. Так что решайте". А женщинам-космонавтам и решать-то, собственно говоря, было нечего - каждая стремилась к успеху и славе, да и пример Юрия Гагарина, ставшего во всем мире оглушительно знаменитым, был заразителен.

Королев и впоследствии общался с женским отрядом. Больше всех ему импонировала Татьяна Кузнецова. Президент Академии наук Мстислав Келдыш предложил для полета в космос своего кандидата - Валентину Пономареву. А вот Никите Хрущеву, как политическому лидеру страны, была по душе волжанка, ткачиха, комсомольская активистка Валентина Терешкова.

Как известно, любые сроки, независимо от того, кто их назначает, практически всегда не выдерживаются и сдвигаются. Государственная комиссия во главе с Леонидом Смирновым в августе 1962 г. наметила трехсуточный женский полет на октябрь. Но для лидирующих в подготовке к космическому полету В.Терешковой, В.Пономаревой и И.Соловьевой индивидуальные скафандры могли изготовить на заводе "Звезда" в лучшем случае к ноябрю.

После успешного группового полета Павла Поповича и Андрияна Николаева в августе 1962 г. Каманин предлагает совершить групповой полет двух или даже трех кораблей, командиром одного из которых будет женщина. Но лететь в космос было не на чем: на заводе экспериментального машиностроения при ОКБ-1 С.Королева в работе было всего два одноместных корабля "Восток", а окончание работ по их сборке было даже не в 1962-м.

Знакомство
женщин-космонавтов
с полигоном Тюра-Там

Тем временем для женской группы пришла пора сдавать выпускные экзамены. Как водится, перед их сдачей состоялась медицинская комиссия, определившая состояние здоровья космонавтов. Т.Кузнецова не получила положительного заключения врачей, но к сдаче экзаменов допущена была (она сдаст их только в январе 1965 г.) Приемная комиссия рекомендовала зачислить в штат Центра подготовки космонавтов четырех женщин, ставших из рядовых срочной службы офицерами в воинском звании "младший лейтенант" или, как мы любовно говорили "момлеечками" - сокращенно от "мл. л-т". Их мы увидели на военном испытательном полигоне Тюра-Там, что в переводе с тюркского, в одном из вариантов, означало "священная могила".

Группа космонавтов-женщин прибыла на полигон, ознакомилась с технической позицией площадки №2 ("двойкой") и стартовой площадки №1 ("единицей"). В огромном монтажно-испытательном зале "двойки" девушки осмотрели рабочие места подготовки ракеты-носителя и космического пилотируемого корабля "Восток". Остановились и у космического корабля дальнего космоса необычных фантастических форм - "2МВ-1" или "Венера", слушая пояснения по его устройству одного из заместителей С.Королева.

В испытательном зале моментально сработало "космическое радио", и мы узнали, что возле "Венеры" стоят будущие космонавты-женщины. Все, кто в тот момент не был занят работой, сразу же подошли к женской группе. Ведь подавляющему большинству из нас, испытателей, было всего 23–
25 лет. Мы внимательно рассмотрели каждую и остались довольны увиденным - это были молодые, с хорошими фигурами женщины. Разве что юбки, в соответствии с установленной формой одежды, были несколько ниже колена. Хочу сказать читателям: не верьте россказням якобы бывалых испытателей, что они запросто общались с космонавтами - во всех случаях между "заинструктированными насмерть" космонавтами и испытателями соблюдалась дистанция. И в этот раз она была соблюдена, хотя неформально пообщаться наверняка хотелось каждой из сторон - наш возраст просто этого требовал, но начальники запрещали.

Для окончательного определения плана и срока полета женщины-космонавта в космос 11 января 1963 г. встретились Королев и Каманин. Во время обсуждения рассматривались программы полета одного корабля "Восток" с женщиной-космонавтом длительностью от одних до трех суток, групповой женский полет двух кораблей с интервалом запуска через сутки, а также смешанный вариант полета - женско-мужской. Женщине на полет предварительно отводилось до трех суток, мужчине - до пяти-восьми суток. Однако к окончательному варианту женского полета Королев и Каманин так и не пришли.

Тем не менее, 22 января 1963 г. Каманин ставит женскому отряду космонавтов задачу подготовиться к групповому, чисто женскому полету, до
20 марта 1963 г. Председатель военно-промышленной комиссии при Совмине СССР Леонид Смирнов предложил совершить одиночный женский полет на корабле "Восток-7", а последний корабль "Восток-8" передать музею космонавтики. Его мнение было очень весомым, но, как оказалось, и оно не было окончательным. Тогда же и наметили срок одиночного женского полета - 1 апреля, но, очевидно, командование ВВС посчитало его первоапрельской шуткой, сообщив в ответ, что одиночного женского полета не будет.

В эту непростую ситуацию парада амбиций, особенно со стороны ВВС и военно-промышленного комплекса, вмешался второй секретарь ЦК КПСС Фрол Козлов, проведя свое решение через заседание президиума ЦК КПСС: "Отдельно женский полет не проводить, провести его вместе с мужскими длительными полетами". И только 13 апреля
1963 г. Королев и Каманин приняли окончательное решение: на первом корабле летит мужчина на восемь суток, чтобы установить мировой рекорд по длительности полета, а на втором - женщина на двое-трое суток. Время их запуска в космос ограничивалось августом 1963 г, что было связано с истечением гарантийного срока ряда приборов на космических пилотируемых кораблях "Восток-5" и "Восток-6", а также учитывалась большая загруженность боевого расчета подготовки и пуска и занятостью стартовой позиции №1. В тот период (да и в другие тоже) испытатели 32-й ОИИЧ, офицеры-испытатели первого испытательного управления и представители промышленности работали на износ и в этом были очень похожи на ткачих-сестер Виноградовых, обслуживавших одновременно 600 ткацких станков, если еще кто-то помнит их героический труд.

Приняли решение готовить к полету Терешкову, Соловьеву, Пономареву и Еркину. Мужскую часть для этого полета представляли Валерий Быковский, Борис Волынов и Владимир Комаров. К 19 апреля
1963 г. стало ясно, что Комаров временно выбыл из подготовки к полету: у него обнаружили аритмию сердечной мышцы. Тогда в мужскую группу добавили Алексея Леонова и Евгения Хрунова. 13 апреля 1963 г. было принято постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о сроках полета - август 1963-го.

Но, как выяснилось, гарантийный ресурс части приборного состава двух кораблей - "Восток-5" и "Восток-6" - заканчивался в июне 1963 г. Можно было бы, разумеется, волевым решением, с учетом того, что указанный ресурс приборного состава корабля с целью личной подстраховки их разработчиков, как правило, занижался, продлить его (что зачастую и делалось после проведения испытаний из одной и той же партии приборов в заводских условиях). Но никто из руководства ОКБ-1 в этот раз на это не пошел: не та была политическая ситуация - а вдруг пуск будет аварийным? Кто тогда персонально ответит за срыв важнейшего политического решения? Крайним быть никто не хотел. Поэтому приняли решение полет проводить в июне 1963 г.

Возникли проблемы с изготовлением скафандров для мужчин-космонавтов - их могли изготовить не ранее 15 июня. К тому же Жанна Еркина (девичья фамилия - Сергейчик) не выдержала условий тренировки в тепловом макете корабля. Через сутки пребывания в нем она сняла ботинки скафандра, ставшие жать ступни ее ног, и за трое суток тренировки съела лишь половину пищевого рациона, упав в обморок после окончания испытания. На очередном заседании Госкомиссии 20 мая 1963 г. запуск "Восток-5" и "Восток-6" наметили провести в период с 5 по 10 июня. И уже 1 июня группа космонавтов-женшин прибыла на аэродром "Ласточка" полигона-космодрома Тюра-Там.

Среди летчиков и техников полка транспортной авиации у нас были друзья. Они-то и сказали нам, что первой по трапу из самолета спускалась Валентина Терешкова - а это был самый верный признак того (наши друзья-авиаторы уже набрали статистику), что именно она полетит первой из женщин-космонавтов в космос. Наш источник информации оказался предельно точным. Впрочем, мы всегда знали и сроки пребывания своего Главкома ракетных войск стратегического назначения на полигоне, равно как и других высоких начальников - по количеству выгружаемого из самолета запаса такого пищевого продукта как, например, ящики с водкой. Так что сделать расчеты на пребывание начальства на полигоне было теперь делом совсем нетрудным.

На полигоне действовал тогда "сухой закон", и мы вынуждены были пить спирт, причем хорошего качества. Этого спирта хватало и на технику - нормы расходования позволяли это делать. Но иногда нам приходилось спрашивать на железнодорожной станции Тюра-Там у местных жителей: "Арак бар"? ("Водка есть"?). Она у них была всегда, правда, неочищенная, и пить ее было почти невозможно.

Государственная комиссия решила…

20 мая 1963 г. Госкомиссия решила, что основным кандидатом на полет среди мужчин будет В.Быковский, заместителем (тогда слово "дублер" не употребляли) - Б.Волынов, среди женщин - В.Терешкова, у которой заместителями (именно так было это сказано на заседании Госкомиссии Н.Каманиным) были И.Соловьева и В.Пономарева. Однако следует сослаться на мемуары доктора медицинских наук, профессора В.Яздовского, отвечавшего в то время за медицинское обеспечение советской космической программы. "При проведении тренировок женщин-кандидатов в космонавты на снарядах, стендах, в полете на самолете было выявлено, что у женщин в определенный период месячного жизненного цикла резко снижается физиологическая устойчивость к действию экстремальных факторов космического полета… После выполнения серии экспериментов с вращением обезьян на центрифуге и анализа полученных результатов было выявлено, что женский организм менее всего устойчив к действию экстремальных факторов среды (ускорений) на 14–18-е сутки месячного цикла, что соответствует периоду овуляции. Из этого следует, что старт космического корабля и спуск (с космической орбиты. - Авт.) в этот период для женщин нежелателен... По результатам медицинского освидетельствования и теоретической подготовленности женщин-кандидатов в космонавты была определена следующая последовательность допуска к космическому полету: 1- Пономарева Валентина, 2 - Соловьева Ирина, 3 - Кузнецова Татьяна, 4 - Сергейчик (Еркина) Жанна, 5 - Терешкова Валентина".

Далее профессор Яздовский пишет: "При вмешательстве Никиты Хрущева, с молчаливого согласия Сергея Королева, Мстислава Келдыша и Николая Каманина, вопреки заключению врачебной комиссии кандидатом №1 среди женщин была определена Валентина Терешкова. Решающую роль сыграло ее социальное происхождение. Это, конечно, был не лучший вариант отбора".

Вывоз ракетно-космической системы - ракеты-носителя "Союз" и корабля "Восток" наметили на 5 июня 1963 г. Но он не состоялся из-за сильного порывистого ветра, скорость которого достигала 15 м/сек. Следующий вывоз 6 июня тоже сорвался - отказала система командной радиолинии. Только
9 июня ракетно-космическую систему вывезли на стартовую позицию №1 и установили в стартово-пусковую систему. Но намеченный на 11 июня запуск в космос Быковского снова отложили из-за резко возникшей солнечной активности - сначала на 12-е, а затем - на 14 июня. По двухчасовой готовности к пуску Быковский занял рабочее место в катапультном кресле.

Однако неприятности для него на этом не закончились: выяснилось, что не сняли чеку с катапультного кресла пилота. Тогда была принята схема раздельного приземления космонавта и корабля. И сколько бы раз ни подавалась от аппаратуры спускаемого аппарата команда на срабатывание катапульты кресла летчика-космонавта, она не проходила на пороховой заряд катапульты из-за неснятой чеки с катапультного кресла. При жестком приземлении спускаемого аппарата "Восток" (спускаемого аппарата или капсулы с космонавтом), последний мог получить серьезные травмы от жесткого удара капсулы о землю. Среди монтажников нашли самого худенького, который мог пролезть внутри тесного спускаемого аппарата под кресло пилота и вытащить чеку. Монтажника держали за ноги - только в положении головой и руками вперед он мог выполнить эту операцию. Головой вперед его же и затолкали-вбили под кресло, и так же извлекли, едва не оборвав уши. Но все обошлось…

Однако этот ужасный "космический марлезонский балет", казалось, имел не менее десяти актов. По пятиминутной готовности к пуску вышел из строя командный прибор - гирогоризонт. У Королева был выбор: либо отменять пуск, слив на стартовой позиции компоненты топлива - керосин и жидкий кислород, а ракету-носитель отправить на профилактику на завод, либо все же рискнуть. И при сидящем в спускаемом аппарате "Восток-5" Валерии Быковском и заправленной компонентами топлива ракете-носителе произвести замену гирогоризонта. В этом случае необходимо было предварительно провести его проверку на технической позиции в гиролаборатории 32-й ОИИЧ, работу которой контролировал тогда начальник лаборатории первого управления капитан Виктор Богомолов.

Королев рискнул. Получение любого прибора со склада ракетного вооружения 32-й (да и в любой другой также) ОИИЧ - это долгая бюрократическая песня, особенно если прибор был секретным, причем все происходило в абсолютно нервной, даже грозовой обстановке дефицита времени и возможных технических осложнений. Следовало написать заявку, подписать ее у соответствующего начальника, "выбить" автомашину, добраться со старта до склада и обратно с уже полученным и проверенным прибором на "техничке", установить его на борт ракеты-носителя в труднодоступном месте и убедиться, что в составе бортовой аппаратуры он работает исправно. Вот такую операцию офицерам-испытателям 32-й ОИИЧ и первого испытательного управления удалось сделать менее чем за три часа - это по любым меркам просто блестящий результат.

Пуск корабля Быковского все-таки состоялся 14 июня 1963 г. около 15.00. Но корабль был выведен на более низкую орбиту, на которой космонавт мог находиться не более 10–11 суток. Не отдыхая после многосуточной нервотрепки, начиная с 5 июня 1963 г., боевой расчет подготовки и пуска приступил к подготовке к запуску в космос Терешковой сразу же после запуска Быковского. Но Терешкова оказалась женщиной не "глазливой"; за все время подготовки и пуска как ракеты-носителя, так и космического корабля "Восток-6" на "техничке" и на старте не было ни одного замечания и осложнения в работе систем ракеты-носителя и космического корабля.

Интересная деталь: при старте корабля "Восток-6" В.Терешкова, подражая, очевидно, Ю.Гагарину, произнесла несколько видоизмененную фразу из поэмы В.Маяковского "Облако в штанах": "Эй! Небо, сними шляпу!". У Маяковского эти последние строки поэмы звучат так: "…Эй, вы! Небо! Снимите шляпу! Я иду! Глухо. Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо".

Как "Ястреб" (позывной Быковского) и "Чайка" (позывной Терешковой) слетали в космос - рассказано уже много и подробно. И если к Быковскому не было замечаний по части выполнения полетного задания, то у Терешковой в полете был ряд осложнений: то гермошлем ей мешал и давил на плечо, то под датчиком на голове ощущались боль и зуд. Затем у нее сломались оба карандаша, и вести в космосе бортжурнал было нечем. Биологические исследования Терешкова не сумела провести из-за того, что не смогла достать объекты исследования из специальной укладки. Практически идеальных полетов в космос не бывает ни у кого, тем более что вышеперечисленные задержки с пуском корабля
В.Быковского "Восток-5", вероятно, совершенно случайно подвели женский организм
В.Терешковой к этим неблагоприятным для состояния ее здоровья 14–18-м суткам месячного цикла, которые пришлись на старт в космос, полет и спуск с орбиты. Но она сделала главное: слетала в космос первой в мире среди женщин. 22 июня 1963 г. Москва встретила Терешкову и Быковского как героев.

Несколько слов о серии одноместных кораблей "Восток". Изначально было построено восемь "Востоков". В марте 1963 г. было заказано еще четыре корабля. Космонавты готовились к совершению полетов на них длительностью до десяти суток - как в одиночных, так и в групповых полетах. Главной миссией для таких полетов было решение военно-прикладных задач, например, наблюдение за отдельными районами и объектами, а также испытание различного оборудования для возможного использования в только еще зарождающейся подготовке к ведению так называемых "звездных войн".

Такие же задачи решали в тот период и американские астронавты - одним миром мазаны. В американских СМИ стала появляться информация о готовящихся полетах двухместных кораблей "Джемини" по одноименной программе, которые могли осуществлять поиск в космосе других кораблей, стыковаться с ними или со стыковочными мишенями и многое другое. В том числе программа "Джемини" использовалась как переходная для полетов на Луну по программе "Аполлон". Поэтому в феврале 1964 г. полеты советских космических "одиночек", к тому же морально и технически устаревших, закрыли. Но за неимением лучшего в виде многоместного транспортного корабля "Союз" вынужденно приступили к модификации одноместного "Востока" в двух- и трехместный корабли "Восход". Как там размещались два и, тем более, три космонавта вместо одного, известно только Константину Феоктистову, спроектировавшему, по личной договоренности с Королевым, многоместный "Восход", в первую очередь, для собственного полета в космос. Четыре оставшихся "Востока" переделали в два "Восхода" и два - "Восхода-2". На первом корабле "Восход" в 1964 г. слетал в космос экипаж Владимира Комарова (Константин Феоктистов и врач Борис Егоров), а на двухместном "Восход-2" 15 марта 1965 г. вышел в открытый космос Алексей Леонов (командир корабля - Павел Беляев).

После ухода из жизни Королева в 1966 г. планировался полет по проекту "Восход-4" для выполнения очень большой и насыщенной научно-исследовательской программы. К этим полетам готовились два женских экипажа и один мужской. В ходе 15-суточного полета женского экипажа предусматривался выход в открытый космос женщины. Был подготовлен проект корабля "Восход-5", на котором должны были лететь в космос врачи-космонавты, чтобы исследовать возможности проведения операций в условиях невесомости, а также подкожных и внутривенных инъекций. Одним из них был полковник Юрий Сенкевич, известный многим как путешественник и телеведущий. После закрытия программы он махнул на космос рукой и уехал в антарктическую экспедицию "зализывать раны" от несбывшейся космической мечты. Полеты по этим проектам так и не состоялись…