Репортер на космической орбите

К 90-м гг. прошлого века в космосе побывали люди разных профессий, разве что среди них не было еще журналистов. Эту несправедливость первыми решили устранить представители Токийской радиовещательной компании (TBS), прилетевшие весной 1987 г. на Байконур для освещения очередного запуска пилотируемого космического корабля "Союз". Руководитель группы TBS Исиро Сасаки поинтересовался у одного из руководителей Главкосмоса СССР: "Нельзя ли прокатиться в космос?". И получил ответ: можно, но только на коммерческой основе. Уже 27 марта 1989 г. в Москве было подписано коммерческое соглашение о восьмисуточном космическом полете японского журналиста. Самая грандиозная в японском телевидении коммерческая сделка обошлась TBS в 37 млн долл. В результате в космос полетел не японский астронавт Национального управления по исследованию космического пространства (NASDА) на американском космическом челноке-шаттле по программе Spaslab-J, а японский репортер Тоехиро Акияма, директор бюро TBS в Вашингтоне.

В СССР нашлись противники соглашения с японской TBS, якобы ущемлявшего "советскую гордость". В связи с этим в СМИ появились призывы "опередить японцев, первыми отправив в космос советского журналиста". Это возымело определенное действие на властные структуры страны, и в СССР для космического полета были отобраны кандидаты из числа репортеров. Однако ни один из шести отобранных, в числе которых был и украинский режиссер "Укртелефильма" Юрий Крикун, до полетов в космос так не добрались…

Космическая журналистская комиссия

Журналисты СССР, как никакие другие, понимали, что им стать космонавтами, как говорится, "не светило" - мол, не та у них профессиональная подготовка. Выручила начинающаяся эра сплошного дефицита в конце 90-х гг., когда качество жизни населения в стране резко ухудшилось, а финансирование космической отрасли крайне оскудело. Вот почему Главкосмос легко согласился с предложением Токийской вещательной корпорации TBS на полет японского журналиста на советском транспортном корабле "Союз" и орбитальной станции "Мир" - 37 млн долл. на космической дороге не валялись.

Согласие Главкосмоса на полет на коммерческой основе японского журналиста их коллегами из СССР было подано в СМИ под лозунгом: "Продаем приоритет богатым японцам!", причем подано так напористо, что вызвало в обществе волну гневного возмущения. В настоящее время несогласных на космические полеты граждан любых стран на коммерческой основе нет ни в одной стране мира. Хотя бы потому, что это - не что иное, как обыкновенное и выгодное коммерческое предложение, сулящее выгоды как тем, кто его предлагал, так и тем, кто его получал.

Но тогда, причем очень оперативно, в Союзе журналистов СССР появилась "Космическая комиссия", созданная редактором отдела науки газеты "Правда" Владимиром Губаревым. Она, конечно, ничего не могла сделать, если называть вещи своими именами, кроме одного - немедленно, причем гласно, выступить в СМИ с инициативой направить в космос… советского журналиста. Что и сделала.

А чтобы советского журналиста послать в космос, сначала, по мнению Губарева, следовало произвести набор журналистов в состав отряда космонавтов, а уже потом отобрать двух журналистов для полета - как основного, так и дублера. На эту инициативу руководство страны, возглавляемое Михаилом Горбачевым, смотрело не то, чтобы косо, а просто не замечало в упор при наличии большого резерва профессиональных космонавтов, которых в то время в СССР готовил кто угодно: ВВС, Институт медико-биологических проблем, Ракетно-космическая корпорация "Энергия" им. С.Королева, военные и гражданские авиационные НИИ, в том числе и Академия наук СССР. Следовательно, журналистам, желающим полететь в космос, и, в первую очередь, В.Губареву следовало найти хороший информационный повод, позволивший заинтересовать политическое руководство страны. Найти средства на полет в космос журналиста, используя только голые идеи, не опиравшиеся даже на информационные поводы, было делом невозможным. Ведь без денег никуда не улетишь, тем более в космос. Губарев такой повод нашел.

Журналистский проект "Космос - детям"

Губарев сделал предложение генсеку М.Горбачеву, чтобы тот поддержал благородный и отвечающий духу горбачевской перестройки проект "Космос - детям", в результате реализации которого все средства, полученные от рекламы, репортажей и публикаций о полете журналистов, будут переданы для оказания помощи детям. Мог ли Горбачев отказаться от такого благородного дела, когда СМИ публично сделали ему это предложение? Нет, уже не мог. Теперь он должен был на него как-то отреагировать. И Горбачев, хоть и со скрипом, но отреагировал: он посоветовал Губареву, чтобы отбор журналистов в отряд космонавтов был проведен публично, с освещением в СМИ в виде всесоюзного конкурса на право провести журналисту-космонавту несколько репортажей с космической орбиты. Но ведь перед этим необходимо было предварительно отобрать конкурсантов, проанализировав их публикации на космическую или близкую к ней тематику. Ввиду размытости требований правил отбора на этот конкурс кандидатов на космический полет среди журналистов оказалось более тысячи человек.

Следовало немедленно ужесточить критерии отбора, что и было сделано. И "мясорубка" отбора заработала. К декабрю 1989 г. кандидатов на космический полет от журналистов осталось 37 человек, которых направили на первичный отбор по состоянию здоровья в Институт медико-биологических проблем (ИМБП). После первого, и "очень мягкого", как говорили врачи ИМБП, медицинского освидетельствования их осталось 16. Эти журналисты рано радовались, что прошли отбор. Они даже не предполагали, что за период с 8 января по 6 марта 1990 г. врачи ИМБП "вывернут" их, мягко говоря, наизнанку, и причем не один раз. За два месяца строгого медицинского отбора, врачи ИМБП, уже поднаторевшие за прошедшие десятилетия в отборах кандидатов в космонавты из числа практически абсолютно здоровых летчиков-истребителей, на кандидатах в космонавты от журналистской братии "оторвались" по полной программе. Справедливости ради следует сказать - требования врачей были абсолютны справедливы.

Кто знаком, хотя бы понаслышке, с работой журналистов, знает, что работа эта - нервная и вредная, причем с ненормированным рабочим днем, в выходные дни и праздники. О каком хорошем состоянии их здоровья можно было говорить? Но из 16 чудо-здоровяков от журналистики нашлось шестеро - все-таки врачи ИМБП были гуманны. А для полета в космос нужны были только два журналиста-космонавта, и врачи ИМБП это требование усвоили хорошо.

Цена любопытства японских журналистов

Стоимость полета оказалась действительно высокой - 37 млн долл. Половину этой суммы предоставили спонсоры - компании Sony и Minolta, а остальная часть денег должна была окупиться (и скоро окупилась) за счет рекламы. Основная задача для японского космонавта-журналиста на орбите - ведение прямых репортажей со станции "Мир". У него (или у нее) должна быть хорошая дикция, опыт ведения прямых репортажей с места события и умение владеть пером.

В Японии для группы журналистов, выразивших желание стать космонавтами, кандидатов отбирали по демократическому принципу: кто захотел. Таких набралось 162 человека. Из них японцы отобрали только тех, кто безоговорочно был согласен принять участие в компьютерном тестировании состояния своего здоровья: компьютерная программа отбирала японских кандидатов на полет в космос по результатам их периодической диспансеризации. Спросите для интереса в любой редакции СМИ в Киеве, например, кто из украинских журналистов за последние 20 лет прошел полное медицинское обследование, и вы ужаснетесь - считанные единицы, да и то вряд ли. Среди японских журналистов, прошедших конкурсный отбор по состоянию здоровья, не оказалось ни одного, кто был бы годен к полету в космос по медицинским показателям - уж очень высоко японские врачи подняли планку требований. И тогда требования к кандидатам умеренно снизили.

После повторного врачебного отбора кандидатов на космический полет осталось 40 человек, из них - шесть женщин. Следующий этап отбора по медицинским показателям производился на медицинском факультете университета Токай и в ИМБП (г. Москва). После него кандидатов к августу 1989 г. осталось всего семь человек.

Теперь окончательный выбор кандидатов на полет был (заметьте отличие) - не за медицинской, мандатной и Государственной комиссиями СССР, а за руководством TBS. Выбрали 48-летнего комментатора-международника Тоехиро Акияму (директор бюро TBS в Вашингтоне) и 26-летнюю девушку-оператора Реко Кикути. Оба журналиста начали изучать русский язык и готовиться к полету в октябре 1989 г. в Центре подготовки космонавтов в Подмосковье. Однако в начале 1990 г. руководство TBS обратилось с просьбой перенести полет японских журналистов на более ранний срок - декабрь 1990 г. Руководство TBS приняло решение назначить основным космонавтом на космический полет Тоехиро Акияму, а запасной - Реко Кикути.

За неделю до старта экипажа пилотируемого космического корабля "Союз ТМ-11" (командир экипажа - Виктор Афанасьев, борт-инженер - Муса Манаров, космонавт-исследователь - Тоехиро Акияма), 25 ноября 1990 г., у Реко Кикути на Байконуре случился острый приступ аппендицита. Ни секунды не раздумывая: оперировать в военном госпитале Байконура или самолетом отправлять в Москву, девушку блестяще прооперировали военные врачи - хирурги космодрома (испытал это на себе, когда мне удалял апендикс врач-хирург полковник А.Федун). Теперь здоровью Кикути больше ничто не угрожало. Более того, ее выздоровление шло настолько быстро, что 1 декабря 1990 г. она уже присутствовала в качестве гостя на заседании Госкомиссии, где утверждался состав экипажа "Союз ТМ-11". Примечательно: запуск советско-японского экипажа освещали со стороны японской TBS 120 ее сотрудников. Стыковка пилотируемого корабля "Союз-ТМ-11 со станцией "Мир" состоялась 4 декабря 1990 г. С того дня Акияма начал вести репортажи с космической орбиты о проведении экспериментов на борту "Мира", а также о быте, начиная с подробного рассказа о том, как спят космонавты, делают зарядку, умываются и принимают пищу.

Следует сказать, что Акияма никогда не был сторонником здорового образа жизни. Даже при подготовке к полету он выкуривал до четырех пачек сигарет в сутки, но, тем не менее, каким-то образом умудрялся сохранять хорошее состояние здоровья. Несмотря на постоянно испытываемую во время полета тошноту, как реакцию на наступление невесомости, Акияма ежедневно стоически проводил телерепортажи. Вот выдержка из его репортажа с борта станции "Мир": "Сначала было очень тяжело, а работать было надо. Физическая готовность к полету не достигается одними тренировками. Это врожденное качество, которое должны определять врачи. Очень важна психологическая подготовка: люди учатся жить в трудных условиях, преодолевая большие неудобства. Манаков-сан и Стрекалов-сан (постоянный экипаж "Мира". - Авт.) жили на станции только вдвоем, и я видел, как они сочувствуют друг другу, как помогают. Я понял: чтобы быть космонавтом надо иметь большие духовные силы. Мы понимали, что это работа общая, и старались работать дружно".

Акияма и сам выполнял некоторые эксперименты. Например, наблюдал за поведением в невесомости японских древесных лягушек, имеющих на лапках вакуумные присоски. Он систематически пользовался японской игротекой: бамбуковая стрекоза, "кэндама" - молоток с мячиком, воздушный шарик, и кларнет с бумажными мехами. Используя их японский журналист провел телеурок для японских школьников демонстрируя особенности невесомости в космосе. К концу полета Акияма полностью адаптировался к невесомости. 10 декабря 1990 г. он вернулся на Землю.

Аудитория компании TBS за время полета ее журналиста колоссально увеличилась. После полета и кратковременной работы в TBS Т.Акияма уволился из компании и занялся пропагандой частного космического туризма. Р.Кикути после возвращения с Байконура продолжала работать в компании TBS в качестве телеоператора.

Кто платит,
тот и в космос летит

Советские журналисты, сумевшие еще в марте 1990 г. пройти первоначальное медицинское сито отбора в ИМБП, томились в неизвестности до 11 мая, ожидая, отправят ли их на Главную медицинскую врачебную комиссию. Это были военные журналисты газеты "Красная Звезда" Александр Андрюшков и Валерий Бабердин, режиссер киевской киностудии "Укртелефильм" Юрий Крикун, от рижской газеты "Советская молодежь" - Павел Мухортов, от "Воздушного транспорта" - Светлана Омельченко, "Литературной газеты" - Валерий Шаров. Они успешно прошли отбор по состоянию здоровья и через весьма неслабые требования Мандатной комиссии и 1 октября 1990 г. приступили к общей космической подготовке в Центре подготовки космонавтов. Задумка собрать деньги на оплату полета советского журналиста в СССР с треском провалилась, поскольку никого не интересовала в руководстве СССР. Да и М.Горбачеву было не до полета в космос какого-то там журналиста. Эта затея была просто заболтана великими умельцами из числа партийных и журналистских бонз СССР.

После полета в космос японского журналиста Акиямы приоритет запуска в космос советского журналиста был упущен. 7 февраля 1991 г. советские журналисты-космонавты закончили общую космическую подготовку, получили квалификацию "космонавт-исследователь" и… вернулись к прежней журналистской работе. На том, к сожалению, и закончился проект полета журналиста в космос, как и проект "Космос - детям".

Впрочем, и в США произошла досадная осечка с полетами в космос простых людей. Как заявил всему миру 27 августа 1984 г. президент США Рональд Рейган, первой в космос полетит учительница, а за ней и другие простые люди.

Действительно, первой из простых людей в космос полетела пока только учительница английского языка, истории, экономики и права 37-летняя Криста МакОлифф в качестве учителя-наблюдателя. В составе экипажа многоразового космического корабля "Челленджер" она трагически погибла
28 января 1986 г. при выведении "Челленжера" на заданную орбиту. После этой трагедии вопрос о полете в космос простых людей в США больше не поднимался…