Гагарин мог не вернуться из космоса?

26 марта 1962 г. летчик-космонавт № 2 Герман Титов с одобрения помощника главкома ВВС по подготовке космонавтов Николая Каманина направил в ЦК КПСС обращение: "Полет майора Гагарина является выдающимся подвигом советского народа, победой передовой советской науки и техники в освоении космического пространства… Следовало бы день 12 апреля отмечать как знаменательную дату в исследовании космоса. Было бы целесообразно: 12 апреля установить ежегодно как "День космонавтики". От имени правительства Союза ССР - войти с предложением в Организацию Объединенных Наций (так в тексте письма) об установлении 12 апреля Международным днем космонавтики…".

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 апреля 1962 г. в ознаменование полета Ю.Гагарина был установлен День космонавтики - 12 апреля.

Победная эйфория полета Гагарина

В самые первые годы после полета в космос Ю.Гагарина в СССР, впрочем, как и во всем мире, царила победная эйфория - человек прорвался в космос. Ответить на вопрос: что же на самом деле происходило в этом победном для всего человечества полете первого в мире человека в космос 12 апреля 1961 г. оказалось делом крайне затруднительным. Разработчик электрических схем бортового комплекса системы управления пилотируемого космического корабля "Восток" Юрий Карпов вспоминал о событиях, связанных с полетом Ю.Гагарина: "Такая была победная эйфория, что никто не тратил время на скрупулезный послеполетный анализ. А тут еще горячка с подготовкой полета Титова. Не до того было".

Полный текст послеполетного отчета Гагарина был опубликован в СМИ только в 1991 г. в "Известиях ЦК КПСС" (№5) - "Звездный рейс Юрия Гагарина. Документы о первом полете человека в космос". К 40-летию полета Гагарина Юрий Карпов опубликовал в газете "Красная звезда" статью под интригующим названием: "ЧП при спуске не было".

Популярный в России журнал "Новости космонавтики" (№6, 2001 г,) счел необходимым напечатать статью Игоря Лисова "Полет Гагарина: нужна вся правда". В ней автор прямо ставит вопрос: "…Необходима общедоступная авторитетная научная публикация, основанная как на архивных материалах, так и на свидетельских показаниях участников о подготовке гагаринского "Востока", его запуске, полете и приземлении, анализе результатов пуска".

Сергей Королев, как главный конструктор Особого конструкторского бюро №1, после полетов Гагарина и Титова, очевидно, не счел нужным выносить вопрос нештатной работы ряда служебных систем пилотируемых космических кораблей "Восток" (командир корабля - Юрий Гагарин) и "Восток-2" (командир корабля - Герман Титов) на заседание Государственной комиссии по двум причинам:

1. Нештатная работа техники космического корабля "Восток" при спуске на Землю (к ней вернемся ниже) и единичный случай нештатной работы техники "Восток-2" при разделении гермоплаты спускаемого аппарата с кабель-мачтой приборно-агрегатного отсека были исследованы в течение 1961 г., и по ним были приняты соответствующие технические решения с проведенными необходимыми доработками техники;

2. Поскольку в дальнейшем при полетах на космических кораблях серии "Восток", начиная с "Восток-3 и до "Восток-6" включительно, не были отмечены случаи нештатной работы служебных систем космических пилотируемых кораблей, то С.Королев имел полное основание не выносить на обсуждение Государственной комиссии вопросы, которые уже были решены. И после этого, разумеется, они уже не требовали вмешательства Госкомиссии.

Так что же было на самом деле с работой отдельных служебных систем при полете пилотируемых космических кораблей "Восток" и "Восток-2"?

Одновитковый полет гагаринского "Востока"

8 апреля 1961 г. в конференц-зале монтажно-испытательного корпуса площадки №2 состоялось рабочее заседание Государственной комиссии (ГК) по пуску космического пилотируемого корабля "Восток" с человеком на борту. Космонавты и представители СМИ, прилетевшие на полигон Тюра-Там еще 5 апреля, не были туда приглашены. На этом заседании ГК рассматривались следующие вопросы: обсуждение и утверждение полетного задания для первого в мире космонавта, которое накануне составил и подписал главный конструктор ракетно-космической техники ОКБ-1 Сергей Королев. Текст полетного задания умещался в несколько строк: "Одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180-230 км продолжительностью один час 30 минут с посадкой в заданном районе. Цель полета - проверить возможность пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверить оборудование корабля в полете. Проверить связь корабля с Землей, убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта".

После утверждения полетного задания в помещении для заседаний остались только члены Государственной комиссии. В этом узком кругу рассматривались три вопроса - кто первым из советского отряда космонавтов полетит в космос, о регистрации космического полета в качестве мирового рекорда, о присутствии спортивных комиссаров на стартовой позиции и в районе посадки космического корабля "Восток". И наконец, рассматривался вопрос об аварийном катапультировании космонавта на стартовой позиции, в начале космического полета и в ходе полета в случае наступления нештатных ситуаций (читай - в аварийных ситуациях, но слово "авария" испытатели, Королев и члены ГК никогда не произносили вслух, заменяя его понятием "нештатная ситуация").

Помощник главкома ВВС по подготовке космонавтов генерал-лейтенант Николай Каманин имел в своем распоряжении для первого космического полета три кандидатуры из первой ударной шестерки советских космонавтов - Юрия Гагарина, Германа Титова и Григория Нелюбова. Тремя пассажирскими самолетами Ил-14 на научно-исследовательский ракетный полигон №5 МО СССР Тюра-Там (с 1966 г. - космодром Байконур) 5 апреля 1961 г. прибывает первая и самая подготовленная шестерка советских космонавтов - Юрий Гагарин, Григорий Нелюбов, Герман Титов, Андриян Николаев, Валерий Быковский и Павел Попович. В каждом самолете было по два космонавта, и вместе с ними на полигон Тюра-Там летели спортивный комиссар полковник Иван Борисенко, кинооператор Владимир Суворов, врачи и инженеры. Даже если один из самолетов по техническим или иным причинам совершит вынужденную посадку, то два других долетят до места приземления - аэродром Ласточка на полигоне Тюра-Там, на котором базировался авиаполк военной транспортной авиации. Сейчас этот аэродром имеет довольно-таки скучное название - аэродром "Крайний", ибо все летчики не любят слова "последний"...

Самолеты приземлились на Крайнем в первой половине дня 5 апреля 1961 г. Прибывших встречал Сергей Королев и начальник полигона Тюра-Там генерал-майор Александр Захаров. Поздоровавшись с прилетевшими космонавтами и сопровождающими их лицами, Королев в присущем ему тоне пожелания-приказа настоятельно посоветовал космонавтам, чтобы те "…очень основательно повторили несколько раз подряд порядок спуска с помощью системы ручного управления космическим кораблем, провели занятия по связи и тренировки в скафандре". Всем присутствующим при встрече космонавтов стало окончательно ясно, кто на полигоне в данном случае был хозяином, и что никаких и никому послаблений не будет.

Впрочем, забегая несколько вперед, твердо скажу, что единственным начальником полигона Тюра-Там, кто мог в случае необходимости оспорить любое решение Королева (и он это делал в интересах дела, если считал свое решение единственно правильным), и был генерал Захаров. Длительное время он исполнял обязанности начальника штаба полигона Тюра-Там и, как заместитель начальника полигона, решал с Королевым большинство возникающих вопросов в тот начальный и очень сложный для всех период времени.

Для Н.Каманина 5 апреля 1961 г. окончательно еще не было ясно, кого из двух кандидатур на первый в мире космический полет - Гагарина или Титова - предложить для рассмотрения и утверждения членам ГК. Оба кандидата на космический полет имели равные шансы. Но уже 6 апреля, когда в течение всего рабочего дня на одной из самых последних тренировок космонавтов Каманин внимательно наблюдал за Гагариным и даже вместе с ним обедал и ужинал, спокойствие, уверенность в себе и продемонстрированные отличные знания и навыки были в пользу Гагарина. Окончательно мнение Каманина - кого же отправить в космос первым - сформировало то немаловажное обстоятельство, что помощнику главкома ВВС по космонавтике жить одним днем было нельзя: ему было необходимо иметь очень сильного космонавта на будущий суточный полет в космосе. Таким и был Герман Титов. Григорий Нелюбов был вторым (после Титова) запасным космонавтом - понятие "дублер" будет введено гораздо позже, и о Нелюбове многие специалисты и участники пуска Ю.Гагарина, работающие в то время на полигоне Тюра-Там, даже не знали.

С.Королев после трудного рабочего дня (других дней у него не было) на второй технической позиции полигона Тюра-Там любил поздними вечерами прогуляться по подобию бульвара в жилой части второй ("двойки" в обиходе) площадки полигона в виде… бетонной дороги, ведущей с 10-й жилой площадки на "двойку". По этой бетонке гуляло вечерами большинство людей, проживающих на "двойке": холостяки-лейтенанты и многочисленный командировочный люд, ибо других мест для прогулок в полупустыне Приаральских Кара-Кумов не было. В собеседники из числа космонавтов Королев чаще всего приглашал немногословного Андрияна Николаева, который сказал как-то ему во время вечерней прогулки, что "…первым космонавтом обязательно должен быть русский человек". Королев это запомнил.

Вопросы регистрации первого в мире космического полета и мировых рекордов по высоте и длительности полета в Международной федерации авиации (ФАИ) для СССР имели определенные сложности. Посему этот вопрос подлежал рассмотрению отдельным пунктом на заседании ГК 8 апреля 1961 г. На 53-й Генеральной конференции ФАИ, состоявшейся в октябре 1960 г. в Барселоне, было принято решение о том, что мировые рекорды полета человека в космосе следует признавать и регистрировать по определенным признакам. К ним относятся: продолжительность полета, высота в неорбитальном (баллистическом) полете (баллистический полет в космос - влетел в космос и вылетел из него по баллистической кривой), высота в орбитальном (вокруг Земли) полете. А также учитывалась наибольшая масса (вес) космического корабля, поднятого (запущенного) на высоту 100 км и более от поверхности Земли.

Было принято также еще одно обязательное условие регистрации рекордов - благополучное возвращение космонавта на Землю. А на страну, запустившую космонавта в пилотируемый космический полет, ложились обязанности представления дела о регистрации полета: данные о старте, полете и приземлении, общие сведения о летчике-космонавте, типе и мощности ракеты-носителя, отчет об устройстве космического корабля и другие сведения. Советскую сторону устраивало все, кроме предоставления сведений о месте старта ракеты-носителя и данных о ракете-носителе и космическом корабле.

С.Королев с молчаливого согласия вице-президента Академии наук СССР Келдыша предложил указать в качестве места старта… ложный деревянный старт, построенный военными строителями в казахском поселении Байконур, расположенном в 290-300 км на северо-восток от истинного места запуска космического корабля на полигоне Тюра-Там.

Деревянный Байконур

Мастеровитые солдаты-строители соорудили ложный старт, выполненный из толстых бревен почти в натуральную величину. Вот так радовали наши мастера маскировки американских специалистов-дешифровщиков снимков, сделанных самолетом-разведчиком США "У-2". В СССР тогда еще не было ракетного зенитного комплекса "С-75", способного сбить высотный американский самолет-разведчик "У-2", безнаказанно летавший над территорией Советского Союза на огромной высоте, недоступной для истребителей и зенитных ракет. Американские разведчики при дешифровке снимков этого ложного старта в поселении Байконур принимали (правда, в течение небольшого периода времени) сооруженный, как оказалось впоследствии, ложный старт за настоящий старт, с которого Советы и запускали свои спутники, радуя специалистов ЦРУ высоким качеством фотоснимков. Молодые офицеры-испытатели нашей 32-й отдельной инженерно-испытательной части (ОИИЧ) в высоком воинском звании "лейтенант" (для полигона Тюра-Там и без всяких кавычек в слове "высоком", разумеется) несли службу по охране "деревянного" Байконура в качестве начальника полевого караула.

Не охранять его было нельзя: иначе в безлесной пустыне ложный деревянный старт местные жители немедленно разобрали бы на постройки и на дрова. Лейтенанты впервые в своей офицерской службе столкнулись с таким понятием как "полевой караул". Впрочем, и с организацией караульной службы в условиях полного отрыва от своей части пустынной местности. Пришлось этим лейтенантам быть самыми старшими воинскими начальниками, принимающими самые правильные и тщательно взвешенные решения - больше никого другого, кто бы мог дать дельный совет, в радиусе 300 км не было. Солдаты-караульные очень дорожили представившейся им возможностью прожить месяц не в условиях казармы, а вне ее стен. Поэтому служба по охране ложного ракетного старта неслась тщательно.

Питались солдаты отлично - к овощам, крупам, муке, макаронным изделиям, подсолнечному маслу, сахару, мясным и рыбным консервам и др. продуктам добавлялось мясо и рыба в больших количествах. Каждый из начальников караула был, как правило, охотником и рыбаком или становился им, благо больших и малых озер было вокруг много, как и дичи. Охотничье ружье, сети, спиннинги и удочки передавались начальниками караулов друг другу при их смене. Молодые офицеры быстро мужали на этой самостоятельной службе. Даже рафинированный лейтенант-телеметрист Геннадий Токарев, писавший до этого нежные и изящные стихи, вернулся после месячной службы начальником полевого караула мужественным офицером.

Возвращаясь из командировки в Москву в ОКБ-1 в октябре 1960 г., кто-то из нас привез с собой американский журнал "Тайм" со статьей о запуске первого ИСЗ с ракетного полигона Тюра-Там. На глянцевой обложке была искусно и совершенно точно размещена цветная фотография "русского ракетного полигона TURA-TAM". Американским специалистам не составило труда прогнать орбиты советских спутников и определить точное место их запуска. Знали ли об этом Королев и Келдыш? Наверняка знали. Но они оба были умудрены жизненным опытом. И сказать официально, причем вслух, что ракетно-космические системы (ракета-носитель плюс космический корабль) запускались из совершенно секретного ракетного испытательного полигона Тюра-Там, они просто не могли.

Забегая несколько наперед, скажу, что американские специалисты-юристы сделали все возможное и даже невозможное, чтобы только не дать советским спортивным комиссарам в ФАИ зарегистрировать мировые космические рекорды после запуска в космос Юрия Гагарина и его благополучного приземления. Они утверждали, что поскольку советский летчик-космонавт и спускаемый аппарат пилотируемого космического корабля "Восток" приземлялись порознь, то, следовательно, советского летчика-космонавта в момент приземления не было в спускаемом аппарате. А раз так обстояло дело с раздельным приземлением космонавта и спускаемого аппарата, то это был… не летчик-космонавт, а… летчик-парашютист, и регистрировать рекорды парашютистов, как мировые рекорды космонавтики, категорически нельзя. Это были еще те парни… Но у них ничего не получилось.

А приземлялся летчик-космонавт отдельно от космического аппарата только потому, что Королеву не хватило времени на создание системы мягкой посадки спускаемого аппарата. К чести наших спортивных комиссаров, они не стали впоследствии оспаривать мировые достижения США в космонавтике по тем причинам, что астронавты США приводнялись в океанские воды, и не пытались в юридических спорах приравнять астронавтов США к прыгунам в воду с большой высоты или океанским ныряльщикам.

Спасение космонавта при возникновении аварийных ситуаций

На повестке дня остался нерешенным третий вопрос - спасение космонавта при возникновении нештатных ситуаций при стоянке на стартовой позиции ракетно-космической системы, когда до ее пуска оставалось два часа - по двухчасовой готовности к пуску ракетно-космической системы. Это время посадки космонавта в спускаемый аппарат космического корабля "Восток" без учета разного рода задержек, наступавших после этого момента, например, при замене вышедшего из строя прибора, его проверке на технической позиции и установке на борт ракеты-носителя. Такой случай, кстати, имел место по двухчасовой готовности к пуску космонавта В.Быковского на пилотируемом корабле "Восток-5" 14 июня 1963 г.

ГК рассмотрела три варианта спасения космонавта. Вариант первый: при стоянке ракеты-носителя после наступления двухчасовой готовности к пуску ракетно-космической системы до момента ее запуска при отклонении ракеты-носителя от вертикального положения более, чем на 12 градусов, как момент начала ее падения на стартово-пусковом устройстве стартовой позиции №1. Учтем также, что за трое суток до старта в космос первого в мире космонавта Земли Ю.Гагарина с 51-й стартовой площадки, расположенной буквально рядом со стартовой площадкой №1, с которой и должен был стартовать в космос Юрий Гагарин, был произведен запуск боевой межконтинентальной ракеты (МБР) конструкции Сергея Королева 8К75. МБР, поднявшись со стартового стола, вскоре легла на программный разворот и с ревом исчезла из поля зрения. Пятно падения ракеты 8К75 в случае ее аварии на начальном этапе подъема находилось, в том числе, и в районе стартовой площадки №1.

А перед запуском в космос Г.Титова 6 августа 1961 г. запущенная 3 августа с 51-й стартовой площадки МБР 8К75 поднялась над ней на несколько десятков метров и рухнула на нее. Но, к счастью, не взорвалась. А ведь она могла упасть и на стартовую позицию №1. Повезло. Всем.

На стартовой позиции №1 полигона Тюра-Там, над так называемым бетонным "козырьком", на специальных консолях была натянута крупноячеистая, с размерами ячейки, примерно 40х40 см, предохранительная сетка. Она была способна удержать на себе катапультировавшегося космонавта в случае аварии при отклонении ракеты-носителя более, чем на 12 градусов, например, еще до пуска или же в момент пуска. Для того, чтобы катапульта, установленная в основании кресла летчика-космонавта, могла выстрелить космонавта из спускаемого аппарата корабля "Восток" на спасательную сетку, следовало отстрелить крышку люка-лаза №1 спускаемого аппарата корабля, через которую космонавт пролазит в спускаемый аппарат. На заводе-изготовителе при изготовлении створок головного обтекателя, защищающего элементы космического пилотируемого корабля "Восток" от скоростного напора набегающего воздуха при выведении космического корабля через плотные слои атмосферы в космос, было сделано отверстие, через которое и выстреливалась бы крышка люка-лаза №1, и затем катапульта выбрасывала бы кресло с сидящим в нем космонавтом на предохранительную сетку.

Исходя из этого, для эвакуации Гагарина при аварии ракеты-носителя, с крупноячеистой сетки, натянутой над газоотводным лотком на высоте 45 м от поверхности земли, было предусмотрено создание аварийно-спасательного расчета из трех офицеров пятой испытательной группы майора В.Беляева (группа испытаний космических кораблей) 32-й ОИИЧ. Начальником этого расчета был старший лейтенант Юрий Лилов. А одним из двух других номеров этого спасательного расчета был старший лейтенант Станислав Пелевин, будущий начальник штаба 32-й ОИИЧ. К моему сожалению, фамилии третьего офицера этого расчета стерлась из памяти. При катапультировании космонавта из корабля "Восток" на стартовой позиции №1 и падении его на спасательную сетку расчет Лилова выбегал из бункера подготовки и пуска и затем забегал-взбирался на предохранительную сетку. В распоряжении этого расчета из медицинских средств была шины Дитерихса, две доски для иммобилизации возможно пострадавших конечностей космонавта при его приземлении-падении на спасательную сетку, а также широкая доска-сороковка для иммобилизации возможно поврежденного позвоночника при падении космонавта на сетку.

Транспортным средством для эвакуации космонавта с предохранительной сетки служило…большое оцинкованное корыто для стирки белья, закупленное в двух экземплярах по распоряжению командира нашей части полковника Валентина Юрина в хозяйственной лавке на железнодорожной станции Тюра-Там. В поселке Ленинский хозяйственного магазина не было, а в крохотной керосиновой лавке не было в продаже стиральных корыт.

Кто помнит время из своего военного и послевоенного детства, тот знает, что в таких корытах наши матери купали нас и стирали белье. Этакий себе простейший "Аристон" при сочетании со стиральной доской середины 60-х прошлого века в ручном исполнении. Лилов пробил два отверстия в передней части корыта, продел через них прочный шкерт (веревку) и привязал ее к корыту. Два офицера были тягловой силой расчета спасения, таща за собой по предохранительной сетке лежащего в корыте космонавта, а третий офицер-спасатель следил за космонавтом, поддерживая его во время транспортировки, чтобы тот не вывалился на сетку и не дай Бог не провалился в ячейку предохранительной сетки. По опыту своего детства мы хорошо знали, что если в ячейку предохранительной сетки прошла голова, то, следовательно, пройдет и все тело упавшего космонавта. И тогда космонавт при падении с высоты 42-45 м разобьется насмерть.

Передвижение по этой предохранительной сетке можно было выполнять очень осторожно и в то же время максимально быстро и только по узлам сочленения ячеек - одним словом, это передвижение спасательного расчета было сродни цирковому номеру без страховки.

Разумеется, что это был примитивный и в целом ненадежный способ доставки катапультировавшегося с большой высоты (примерно 45 м) космонавта в стоявшую неподалеку санитарную машину-"таблетку" УАЗ (реанимационная машина на полигоне Тюра-Там появится гораздо позже, уж такие мы были тогда небогатые), которая и доставила бы затем космонавта в военный госпиталь, расположенный примерно в 27 км от стартовой позиции №1.

В обыденной офицерской жизни 32-й ОИИЧ - это была крупноячеистая сетка, ходить по которой можно было только по ее узлам. Мы, молодые офицеры-испытатели, использовали эту сетку как детектор офицерской храбрости после товарищеского ужина: всего-то 1,2 км расстояния от офицерского общежития - и ты готов к тесту на храбрость. И это было - ангелами молодые лейтенанты-ракетчики быть не могли по своей природе как дети военных лет, тем более бывшие военные моряки. Самые отчаянные из нас умудрялись отбивать чечетку на конце балки, выдвинутой за пределы сетки. Но таких были лишь единицы, и один из них - начальник "силы в 32-й ОИИЧ", начальник физической подготовки и спорта части старший лейтенант Анатолий Пелюта.

На заседании ГК утвердили также решение, что при возникновении нештатной ситуации во время начального этапа полета ракеты-носителя до 44-й секунды полета команду на катапультирование космонавта из спускаемого аппарата подавали бы или Королев, или Каманин. А если бы нештатная ситуация возникла после 44-й секунды полета ракеты-носителя, то такая команда формировалась бы автоматически, ибо высота полета ракеты-носителя к этому времени перешла бы отметку 8000 м, когда могла бы уже штатно работать система приземления летчика-космонавта. Суббота 8 апреля 1961 г. закончилась просмотром членами ГК тренировки Гагарина и Титова в спускаемом аппарате космического корабля "Восток" 3КА №3 - связь и системы корабля работали без замечаний.

Мог ли Гагарин не вернуться из космического полета?

Интересная деталь полета космического корабля "Восток" - при отделении "Востока" от ракеты-носителя (это случилось в 9 час.18 мин. 07 сек.) автоматически запускался цикл его спуска на Землю. Физически это означало, что запускалось от цепи системы управления "Востоком" программно-временное устройство (ПВУ) "Гранит-5Е". На 39-й минуте после включения ПВУ "Гра-нит-5Е" включилась автоматическая система ориентации (АСО) "Востока" как самая первая команда подготовки к спуску с орбиты пилотируемого космического корабля "Восток". На 64-й минуте ПВУ "Гранит-5Е" включил питание гироприборов (гирогоризонт и гировертикант) и датчиков угловых скоростей. На 70-й минуте включался тест АСО, проверяющий в течение одной минуты наличие признака "Готовность АСО". Именно наличие этого признака разрешало включение тормозной двигательной установки (ТДУ). На 71-й минуте полета космического корабля "Восток" включалось его ТДУ и также происходило раззаретирование гироскопов (происходило возвращение роторов гироскопов в состояние, когда роторы могли бы вращаться с заданной большой скоростью) системы стабилизации корабля "Восток" во время работы ТДУ и интегратора линейных ускорений, измеряющего кажущуюся скорость. По достижению определенных значений скорости тормозного импульса (136 м/сек) должна была пройти команда на выключение ТДУ.

При включении ТДУ начинается наддув азотом (из бортовых шар-баллонов приборно-агрегатного отсека корабля "Восток") разделительных мешков баков горючего и окислителя. Поскольку "Восток" находился уже в космосе, т.е. в условиях невесомости, горючее и окислитель из-за наступившей невесомости не поступали через всасывающие горловины баков окислителя и горючего в магистрали горючего и окислителя. Для прижатия компонентов ракетного топлива (горючего и окислителя) к всасывающим горловинам разделительные мешки наддуваются азотом, и тем самым резиновые мешки прижимают горючее и окислитель к всасывающим горловинам. Таким образом, горючее и окислитель поступают по магистралям в турбонасосный агрегат (ТНА), который начинает раскручиваться от срабатывания пирошашки. А дальше компоненты ракетного топлива одновременно поступают в камеру сгорания и газогенератор, где они и воспламенятся. Теперь уже газогенератор подхватывает раскрутку турбины, и насосы подают в камеру сгорания компоненты топлива, и ТДУ выходит на устойчивый режим работы.

По сделанным баллистиками расчетам ТДУ через 41 секунду работы должен был выдать тормозной импульс, равный величине 136 м/сек. Но этого не произошло из-за прекращения работы ТДУ, которое за 1 секунду до окончания его штатной работы выключилось из-за прекращения поступления горючего в камеру сгорания ТДУ. Как показали проведенные группой специалистов исследования в 2002 г., на 71 минуте полета "Востока" от ПВУ "Гранит-5Е" по метке включения ТДУ должен был бы закрыться обратный клапан, в целевую задачу которого входило обеспечение предварительной продувки азотом. Но обратный клапан не закрылся или не закрылся полностью. И через этот обратный клапан часть горючего, которое поступало из турбонасосного агрегата, нештатно попало в полость разделительного мешка бака горючего, а из мешка горючее попасть в камеру сгорания уже не могло. Что и привело к недобору скорости - 132 м/сек вместо расчетных 136 м/сек.

Интегратор, настроенный на скорость 136 м/сек, не выдал команду на штатное выключение ТДУ. Из-за недобора скорости не запустился цикл №6 "Гранита-5Е", который формировал, в том числе, и разделение отсеков "Востока" - спускаемый аппарат разделялся с приборно-агрегатным отсеком. После прекращения работы ТДУ возникло сильное возмущение, которое привело к вращению "Востока" с большой угловой скоростью - 30 град./сек. Из-за этого все магистрали подачи компонентов топлива и запорная арматура остались открытыми. Газ наддува и неизрасходованный окислитель под давлением 60 атмосфер продолжали поступать в камеру сгорания ТДУ и в рулевые сопла, что и привело к большому возмущению по всем трем осям.

Дублирующая команда на выключение ТДУ пришла от "Гранита-5Е" через четыре секунды после прекращения работы ТДУ, что привело к перекрытию продувок азотом магистралей "Востока". И только через 10 минут после прекращения работы ТДУ "Восток" достиг верхней границы атмосферы, обеспечив тем самым разогрев поверхности корабля. Эти 10 минут показались Гагарину вечностью. Этот разогрев повлек срабатывание термодатчиков, выдавшие команду на срабатывание пирозамка, в котором сходились металлические ленты, притягивающие приборно-агрегатный отсек к спускаемому аппарату. В ином случае приземление "Востока" не было бы таким благополучным.

И, наконец, последний штрих в нештатной работе центрального блока ракеты-носителя, когда электролитические интеграторы ускорений из-за ошибки их настройки выдали команду на выключение ракетного двигателя центрального блока позже установленного срока. В результате превышение скорости составило 25 м/сек, что привело к увеличению высоты апогея "Востока" с Юрием Гагариным на борту на 85 км выше расчетной. Это, в свою очередь, увеличило время существования на орбите (при условии невключения ТДУ, например, прошел отказ ТДУ) до 15-20 суток при расчетном времени нахождения корабля "Восток" (без включения ТДУ) 5-7 суток. Напомню читателю, что запасы воздуха для дыхания, пищи и воды для Юрия Гагарина составляли максимум на 10 суток космического полета - считался каждый грамм при формировании жизненно необходимых запасов.

Учтем также и то обстоятельство, что это расчетное время нахождение корабля "Восток" 5-7 суток обеспечивало выполнение полета Ю.Гагарина и возвращение его на Землю даже в случае несрабатывания ТДУ. К исходу этих 5-7 суток полета в космосе "Восток" начал бы "зарываться" в плотные слои атмосферы, и от трения стали бы разогреваться термодатчики, которые и выдали бы команду на разделение спускаемого аппарата, где находился Юрий Гагарин, от приборно-агрегатного отсека корабля "Восток".

Таким образом, при увеличенной на 85 км высоте апогея орбиты "Востока" при несрабатывании ТДУ, Гагарину просто не могло хватить воздуха для дыхания - вопросы обеспечения пищей и водой в данном случае даже не рассматриваются.

Результат полета Гагарина был блестящим - задание автоматического полета "Востока" было выполнено, и он остался жив в этой длинной цепи случаев (хватило бы и одного для получения отрицательного результата) нештатной работы служебных систем ракеты-носителя и пилотируемого космического корабля.

И несколько слов о повторяющейся из полета в полет при запуске беспилотных "Востоков" нештатной ситуации, когда упорно не "желал" отстреливаться герморазъем кабель-мачты, связывающий спускаемый аппарат с приборно-агрегатным отсеком корабля "Восток". Так было с несколькими беспилотными кораблями: 3КА №1, запущенный в космос 9 марта 1961 г., 3КА №2 - 25 марта 1961 г., 3КА №3 - 12 апреля 1961 г. с Юрием Гагариным на борту, 3КА №4 - 6 августа 1961 г. с Германом Титовым на борту.

Отметим для истины, что кабель-мачта во всех отмеченных случаях все-таки сгорала при вхождении беспилотных и пилотируемых кораблей в плотные слои атмосферы, и происходило разделение отсеков кораблей "Восток", что позволило спускаемым аппаратам этих кораблей благополучно приземляться на Землю. Так два раза спускались собаки (9 и 25 марта 1961 г.) во время запусков беспилотных "Востоков", как пуски космической истины перед запуском в космос Юрия Гагарина. Так два раза спускались (12 апреля и 7 августа 1961 г.) Юрий Гагарин и Герман Титов. Ни разу этот вопрос не выносился на заседания ГК, в том числе и на двух заседаниях ГК утром и вечером (вечером - в Кремле) 29 марта 1961 г., когда было выслушано предложение С.Королева о запуске человека на борту пилотируемого "Востока".

Вдумайтесь: в 1960 г. из пяти запущенных в космос беспилотных космических кораблей, как будущих "Востоков", для отработки служебных систем пилотируемого космического корабля в космос взлетели четыре. Из этих четырех кораблей на орбиту вышли три, но приземлились два. Из двух приземлившихся кораблей только один вернулся нормально - 19 августа 1960 г.

Как тогда говорили военные и гражданские испытатели ракетно-космической техники, что только Бог, Чистая космическая сила и сам Королев обеспечили первенство СССР в запуске человека в космос и его благополучное возвращение на Землю.