ПРИШЛО ВРЕМЯ УКРАИНСКОГО НЕОДЖАДИДИЗМА?

Джадидизм (от арабск. джадид — новый) — культурно- реформаторское, просветительское и общественно-политическое движение мусульманской интеллигенции Поволжья, Крыма и Средней Азии в конце XIX — начале XX столетия. В основе джадидизма лежит введение в мусульманских школах «нового метода» обучения чтению, ряда светских предметов. Джадиды выступали за развитие национального искусства и литературы, равноправие женщин, реорганизацию деятельности духовенства, преподавание в школах на национальных языках, во время революции 1905—07 годов за реформы политического устройства страны. Часть джадидов признали советскую власть, другие сотрудничали с белым движением и басмачами, впоследствии эмигрировали».

Идея этой статьи почерпнута из того факта, что крымскотатарская просветительская ассоциация «Маарифчи», некоторые члены меджлиса крымских татар, а также активисты украинских национально-культурных организаций Крыма предложили создать в Министерстве образования Украины специальное управление по организации школ на родном языке обучения. Проблема национального образования — такая острая для Крыма! — обсуждалась в последнее время также во многих дискуссиях, в том числе на международных «круглых столах»: «Социально- экономические аспекты интеграции крымских татар», «Гуманитарные аспекты интеграции крымскотатарского народа в украинское общество» и в ходе многих других акций. По сути своей эта проблема является многоуровневой проблемой национального образования в Украине вообще. Поэтому ее нельзя решить без многократного увеличения внимания общества к сути процесса становления человека, осознающего свое геополитическое место в мире. То есть фактически мы имеем дело с формированием широкого движения за расширение сферы применения национальных языков, реформирование системы образования в сторону ее декоммунизации и дерусификации, которое сродни движению джадидов в России конца XIX–начала XX века. Но сложность проблемы состоит не только в том, что еще не решены вопросы национального образования крымских татар и других народов, но больше всего в том, что не решены — в Крыму в первую очередь! — и проблемы национального образования самих украинцев! И эти два аспекта очень усложняют процесс интеграции в украинское общество не только крымских татар, но и сам процесс консолидации украинского общества вообще. Более того, проблемы этнопедагогики, к которым призывает обратиться автор этой статьи, как оказалось, имеют большое социальное и политическое значение в современной Украине не только с точки зрения организации образования, но и с точки зрения самой педагогики как науки, и с точки зрения перспектив украинского общества. Поднятая проблема кажется нам настолько актуальной, что заслуживает широкого общественного разговора, участия в нем самого широкого круга авторов, а в итоге — выводов и принятия различных мер на самых высоких уровнях в стране — парламентском, президентском, правительственном.

Недавно я был свидетелем, по сути, страшной картины. Беседовали дети, совсем малолетки, которые вряд ли полностью соображали, что говорят. Один из них сказал: «Скоро мы будет вывозить русских из Крыма, как они нас когда-то!». И не надо говорить, что это плохо воспитанные дети, что им не внушили уважение к другим народам и так далее. Дело в том, что подобное мышление — естественный вывод не из воспитательных слов, а из исторических событий, а также из того, что происходит вокруг нас в действительности СЕГОДНЯ: посмотришь, везде все русское — школы, газеты, телевидение, язык, а из Москвы тем не менее раздаются голоса о том, что нельзя «ущемлять» русских и расширять сферу применения украинского языка. Поэтому подспудно, даже у детей возникает вопрос: а почему так, а мы — крымские татары или украинцы — даже на своей родине не имеем права на свой язык, на свои школы, на свою культуру? Как известно, шовинизм порождает только одну ответную реакцию — еще больший этнический протест и неприятие такой идеологии.

Чтобы понять, что это действительно серьезная проблема, достаточно проанализировать статистику. Всего в Крыму 583 школы. Из них только 4 школы с украинским языком обучения, в которых учатся 912 учеников. Кроме того, образовано 76 классов с украинским языком обучения в разных школах, в которых обучается еще около 1000 учеников. Всего на украинском языке в Крыму учится только 0,5 процента учеников средних школ. На полуострове функционирует также всего 9 школ с крымскотатарским языком обучения и еще 9 «двуязычных» школ, где дети могут изучать крымскотатарский язык. В этих 18 школах обучается в целом примерно 5 тысяч крымскотатарских детей. По данным общества «Маарифчи» (организация, примерно соответствующая украинской «Просвіті», но больше занимающаяся проблемами именно образования), за период с 1988 по 1999 годы в Крыму издано всего 12 учебников и учебных пособий для крымскотатарских школ (при том, что не хватает 78 наименований).

Председатель «Маарифчи» Сафуре Каджаметова рассказывает, что, несмотря на все усилия, ходатайства к правительствам Крыма и Украины, письма и обращения к Президенту, другим ветвям власти, в Крыму все еще не начата подготовка учителей-предметников для обучения на крымскотатарском языке, хотя именно для этого создавался в Симферополе Крымский индустриально-педагогический институт. Сократился прием и обучение студентов-учителей для крымскотатарских школ в Таврическом национальном университете, в прошлом году прекращен прием учащихся в крымскотатарские группы педагогического училища, которое создано на средства Госкомнаца именно под программу возвращения и обустройства крымскотатарского народа. Сегодня почти в три раза сократилось количество крымскотатарских групп в детских садах, хотя рождаемость у крымских татар повышается. В 206 местах компактного проживания крымских татар вообще отсутствуют школы, детские сады, библиотеки. В сотнях сел, когда-то называвшихся украинскими, где жили и живут преимущественно украинцы, никогда и не было украинских садиков, школ, библиотек. И результат налицо — сегодня украинские села, имевшие в 30—40 годах ярко выраженный национальный колорит, культуру, язык, теперь не отличишь от русских сел — у тех и у других язык — какой-то среднерусско-украинский воляпюк, такова же культура, потерян вообще какой бы то ни было национальный колорит. Очевидно, что от процесса «усреднения» языков и культур не выиграли ни русские, ни украинцы — оба языка и обе культуры оказались испорченными до неузнаваемости. Это результат интернациональной политики КПСС в бывшем Советском Союзе. Но дело в том, что нет уже ни СССР, ни КПСС, а политика относительно школ, языка, культуры осталась такой же. Парадокс или преступление?

К сожалению, сегодня мы вынуждены говорить о том, что в Украине для национального образования и для развития этнических культур не заложены даже научные и методические принципы. Общеизвестно, что безнациональная педагогика не может быть вообще эффективной, что нормальная педагогика не может быть иной кроме как этнической — разных этносов и наций. Общепризнано также, что человек любой национальности должен начальное образование — хотя бы детский сад и начальную школу — получить на родном национальном языке. В таком случае легче воспринимаются и начала теоретических знаний, родной и другие языки, разные формы человеческой культуры. Считается также истиной, что вне этноса — нет педагогики, вне народа, истории, традиций — нет национальной культуры. Но все это — в теории. На практике и Министерство образования Крыма, и отделы в городах и районах, где засели сознательные и бессознательные коммунисты, в большинстве случаев скрытно, но часто и открыто с непостижимым упорством сопротивляются введению национальных языков, приемов обучения, традиций.

До сих пор не утверждена и не работает подготовленная еще в 1996 году в Крыму Концепция образования на родных языках, внесенная Министерством образования АРК в парламент. Но и она имеет ряд недостатков. Можно сказать, что концепция разработана министерскими чиновниками, воспитанными в советской системе русскоязычного усредненного образования и не представляющими себе иной, кроме советской, педагогики, без учета интересов украинского населения, депортированных и других народов Крыма, чьия культуры и родные языки находятся на грани исчезновения. И это не преувеличение: 95 процентов украинских детей, 85 процентов крымскотатарских детей — а по другим народам нет и статистики! — обучаются в Крыму не на родном языке и не усваивают родной культуры. Это, по сути, гуманитарная катастрофа, интеллектуальная трагедия, поскольку хорошего усвоения русской культуры и русского языка в силу усредненности образования, преимущественно сельского, такое образование тоже не дает.

И в этом году Министерство образования Украины — это уже девять лет подряд в независимой Украине! — разрешило выпускникам крымских школ писать на выпускном экзамене сочинение русским языком и по русской литературе. В этом факте, как в капле воды, отразилось состояние образования — уровень его таков, что, изучая для формы украинский язык и литературу, 95—98 процентов крымских школьников не в состоянии написать выпускное сочинение по украинской литературе на украинском языке.

Усилиями Москвы в Севастополе создается филиал МГУ. Планы же создания филиала ведущих украинских вузов в Крыму успешно провалены. Год назад шла речь о создании филиала Киево-Могилянской академии на базе Симферопольского университета, но филиал был создан почему-то на базе маленького частного института, что привело не к украинизации обучения крымских студентов, а только дало частному до костей русскому вузу громкое имя украинской академии.

Большую роль в образовании играет статус языка. Но провозглашение крымской Конституцией государственным украинского языка совершенно не изменило его положения и роли в образовании. И неудивительно, что украинскому языку в ней посвящена одна статья, а негосударственному русскому — четыре. Более того, с новой коммунистической Конституцией статус государственного в автономии был утрачен крымскотатарским языком, хотя он был в предыдущих Конституциях. Это привело к тому, что количество уроков крымскотатарского языка в школах сократилось.

Конечно, идея о том, что в Крыму уже создано новое движение, подобное джадидизму, — некое преувеличение. Однако и у «Просвіти», и у «Маарифчи» настроения не далеки от джадидизма. Необходимость такого движения вызывает сама жизнь и поведение чиновничества от образования. И если эта животрепещущая проблема и дальше будет восприниматься чиновниками с таким равнодушием и сопротивлением, то, тем более, общественно-культурное движение будет превращаться в политическое. Сегодня же можно только отметить две особенности: во-первых, что движение за расширение обучения на национальных языках отнюдь не носит антирусского характера, а вызвано прежде всего игнорированием потребностей национальной культуры и потребностей развития национальных языков в Украине; во-вторых, это движение вызвано озабоченностью родителей, передовой интеллигенции низким качеством образования крымских школьников, одной из причин которого является недостаточность изучения национальных языков и культур.

Вместе с тем, как об этом свидетельствует попытка Москвы «прикрикнуть» на Украину в связи с необходимостью расширения сферы применения украинского языка, национальное образование, в том числе образование на украинском и национальных языках, есть вопрос политический, который должен быть решен именно политическими методами, то есть волевым государственным решением об обязательности, формах и объемах обучения на украинском и национальных языках. Нет сомнения, определенное, принадлежащее только ему место должно быть определено и русскому языку обучения, наравне с другими аналогичными языками, без какой бы то ни было дискриминации, но и без неоправданных преимуществ и привилегий. Все русские должны иметь возможность обучения на русском языке. При этом понятным правилом должно оставаться обязательное изучение ими также украинского языка и литературы, истории Украины как обязательных предметов в нашем государстве. Но такое же право обучаться на родном языке должны иметь возможность легко реализовать и украинцы во всех регионах, и крымские татары у себя дома, и другие компактные народности.

Вопрос языка еще и потому вопрос политический, что именно он будет определять отношение к государству всех его национальных групп. Они будут это государство только тогда считать своим, если оно не будет игнорировать их потребности в развитии культуры и языка. В таком государстве они будут жить охотно и законопослушно. Но государство, которое игнорирует их потребности (естественно, нормальные, а не гипертрофированные), будет восприниматься как чужое. Поэтому следует не противопоставлять, не подчеркивать различия, не искать враждебное между славянским (прежде всего украинским) и тюркским, между христианством и мусульманством, не подавлять одной, тем более не своей, а соседской русской, культурой и языком их язык и культуру, а тем более свой родной язык, объявленный государственным, а искать общее, находить возможности для сбалансированного удовлетворения потребностей и запросов. Это сложно. Но исторический опыт говорит о том, что это возможно.