«Укр-Кан Пауэр»: перегоревший маяк

Страна меняет ориентиры. Планируется увеличение притока иностранных инвестиций. Это значит, что в ближайшее время на наш рынок из дальнего зарубежья хлынет очередная волна ребят без денег, но с хорошей репутацией и связями. А также с готовностью порулить чем-нибудь под будущее счастье. Выстраивая отношения с такими партнерами, неплохо бы учитывать имеющийся опыт.

У Украины уже было более чем достаточно проблем с внешним финансированием инвестиционных проектов. Можно вспомнить ситуацию со строительством саркофага на Чернобыльской АЭС, срыв достройки Днестровской гидроаккумулирующей станции. Существуют неудачи и более локального характера.

В конце сентября прошлого года Фонд госимущества расторг договор с канадской компанией Northland Power о создании совместного предприятия ЗАО ЭК «Укр-Кан Пауэр» (Дарницкая ТЭЦ). Тем самым закончился один из самых неудачных инвестиционных проектов западной компании в Украине.

На киевском Левобережье Northland Power появилась еще в 1992 году. Среди основателей компании были выходцы из украинской диаспоры, что, несомненно, вызывало симпатию в Киеве. Кроме того, выглядела привлекательной и сама возможность получить недорогое западное финансирование. Канадцы казались стратегическими инвесторами, реально располагавшими в провинции Онтарио двумя станциями и строившими там же третью. Тем самым они выгодно отличались от уже входивших в моду оффшоров.

Инвесторам предложили на выбор аж три ТЭЦ — в Киеве, Львове и Одессе. Остановились на столичной, дабы более ярко продемонстрировать, какой замечательный партнер нам достался. В марте 1995-го был подписан протокол о намерениях. А в 1996 году началось создание СП, которое в мае 1997-го и завершилось.

На базе самой старой из действующих в городе ТЭЦ — Дарницкой (ее оборудование вводилось в строй в 50—60-х годах прошлого века) наметили построить новую газотурбинную установку мощностью 140 МВт американской компании «Дженерал Электрик». По тогдашним расчетам, это почти удваивало мощность станции и позволяло «ежегодно экономить несколько миллионов долларов на закупках мазута и природного газа».

В созданном на базе ТЭЦ совместном предприятии 51% уставного фонда принадлежал «Нордленд Пауэр», 34,3% — ФГИУ и 14,7% — работникам Дарницкой ТЭЦ. Предполагалось, что после завершения проекта Northland Power получит на 15 лет ТЭЦ в управление, чтобы за счет продажи электроэнергии и тепла вернуть кредиты, взятые для реализации проекта. Реконструкция была оценена в 182,8 млн. долл. При этом взносом украинской стороны, оцененным в 7 млн. долл., была сама станция. Взносом же канадцев стали обещания, которые так и не воплотились в жизнь.

Сказать, что они не пытались что-то сделать, нельзя, но в итоге вышло, как в том анекдоте: «Они сделали все, что могли, но у них все равно ничего не получилось». Уже позже стало ясно, что инвесторы зашли в Украину на пике своего развития. В 1996 году они достроили в Канаде свою третью электростанцию, на чем энергетическая экспансия компании и завершилась. Дарницкая ТЭЦ оказалась им явно не по зубам. Достаточно сказать, что в Канаде на трех станциях мощностью 295 МВт работают 90 человек. На вдвое меньшей по размерам Дарницкой — 570.

В принципе, изначально было очевидно, что проект возможно поднять только за счет кредитных ресурсов, а канадцы в лучшем случае обеспечат 20% его финансирования. Остальные инвестиции они должны были привлечь от Европейского банка реконструкции и развития и других международных инвесторов. Проблема в том, что словосочетание «должны были» в итоге стало буквально символом проекта.

Сначала помешал финансовый кризис в Юго-Восточной Азии. Потом — российский дефолт, потом — неплатежи на отечественном Энергорынке. Все это время западные инвесторы бодро выступали на всех международных семинарах и бесконечно корректировали свой бизнес-план. В 1999-м при участии премьер-министра Канады даже было подписано рамочное соглашение об участии ЕБРР, который пообещал профинансировать до 35% стоимости проекта. В общем, велась бурная работа при полном отсутствии результата.

Первым не выдержал столичный мэр. В отличие от штатных украинских еврочиновников, тихо млевших от слов «сам премьер-министр самой Канады одобрил», Сан Саныч видел, что за несколько лет зарубежный инвестор так ничего в станцию и не вложил. ТЭЦ по-прежнему уныло коптила углем небо над Дарницей. Вдобавок ее приходилось снабжать городским газом (все планы его экономии так и остались тезисами из рекламных буклетов канадцев).

Уже в 2000 году, характеризуя деятельность зарубежных акционеров станции, Омельченко заявил: «Дарницкую ТЭЦ приватизировал канадский инвестор, который обязался в первый год вложить 18 млн. долл., во второй — 24 млн. долл., перевести ТЭЦ с угля на газ, оснастить новыми турбогенераторами и, таким образом, за три года увеличить производство электроэнергии в полтора раза. Прошло два года — никто в предприятие ломаного гроша не вложил. После финансового кризиса 1998 года все эти цели благополучно забыли».

На критику отреагировали. В мае того же года президент и владелец 100% акций Northland Power Джеймс Темерти встретился с премьером Виктором Ющенко и заявил, что проекту мешают неплатежи на Энергорынке. Ему гарантировали, что эту беду в Украине вскоре преодолеют (и, кстати говоря, слово сдержали). Взамен г-н Темерти пообещал, что Northland Power до сентября 2001 года начнет реконструкцию Дарницкой ТЭЦ. А вот с этим так и не сложилось. Сейчас Виктор Андреевич может с полным правом поинтересоваться у канадских инвесторов — что же сделано за прошедшие четыре года?

Мягко говоря, немного… Если не считать, конечно, подготовки очередного бизнес-плана, переписанного ради привлечения группы австрийских банков. Но с прежним результатом.

Фонду госимущества тоже стала понемногу надоедать вся эта суета, и в начале 2001 года он объявил конкурс на оценку вклада иностранного инвестора в уставный фонд. Последнее было сделано вовремя. Дело в том, что канадцы вскоре вспомнили, что, оказывается, вложили в проект массу денег, аж 14 млн. долл. Именно в такую сумму они оценили «разработку Дарницкого проекта и совершенствование системы управления».

Насчет модернизации системы управления — это, в общем-то, правда. Если раньше данные в компьютер на станции заносились вручную, то теперь выписка чеков здесь автоматизирована. Однако неблагодарные украинцы не согласились, что автоматизация нелегкого бухгалтерского труда, написание инвестиционных проспектов и даже их распространение на различных форумах стоит 75 млн. грн. Их оценка оказалась немного скромнее — меньше 5 млн. грн.

В мае 2003 года Фонд госимущества Украины сделал очередное «китайское предупреждение», заявив на собрании учредителей, что если в ближайшее время не поступят инвестиции, то будет начат процесс исключения Nortland Power из состава учредителей украинско-канадского СП «Укр-Кан Пауэр». И все опять завертелось по новому кругу — канадцы побежали по знакомым кабинетам с криком: «Подождите! Мы вот-вот деньги найдем». Как оказалось, проект «находится в настоящее время на финальном этапе разработки, и Европейский банк реконструкции и развития подтвердил свои намерения относительно его финансирования».

Вообще-то это было уже полное «дежа-вю». Однако ссылаться на неплатежи за электроэнергию не удавалось: в 2004 году станция получила с Энергорынка 101% платежей. Не получалось и установить для ТЭЦ специальный тариф. А как заявил представитель «Укр-Кан Пауэр», без «особого тарифа» на энергию Дарницы возврат кредита становился проблематичным.

По мнению же Национальной комиссии по регулированию электроэнергетики, устанавливать повышенный тариф примерно вдвое больше действующего не было никакой необходимости. Не говоря уж о том, что, получив спецтариф, оплачивать который пришлось бы киевским потребителям, инвесторы просто опять бы начали забег по кабинетам: «У нас есть станция и есть тариф. Дайте нам денег!»

Столичные власти перспектива платить больше «за того парня» не устраивала. Отношение к обещаниям канадцев уже давно сформировалось, да и ситуация изменилась, можно сказать, кардинально.

Когда в середине 90-х канадцы заходили на Дарницкую ТЭЦ, положение с энергоснабжением города было близким к критическому. В 1996 году «Киевэнерго» выработало 4,4 млрд. кВт.ч электроэнергии, и быстрая модернизация обещала дать дополнительные мощности. Восемь лет спустя электроэнергии производилось 8,4 млрд. кВт.ч (почти на 90% больше).

Более того, на том же левом берегу, почти под боком у Дарницкой ТЭЦ, вырос более мощный конкурент с более дешевой энергией. Речь идет о достройке третьего блока Киевской ТЭЦ-6. Хотя этот проект стартовал на год позже прихода Nortland Power на Дарницкую ТЭЦ и его реализация тоже сопровождалась определенными трудностями (в частности, сроки запуска блока несколько раз переносились), степень готовности объекта на порядок выше и он обойдется вдвое дешевле канадского проекта. Соответственно, тепло и электроэнергия ТЭЦ-6 тоже будут дешевле. Причем новый блок сможет работать и в маневренном режиме, сглаживая пиковые нагрузки в столичной энергосети.

А проложив теплотрассу, его тепло можно подавать как в соседние Бровары, так и в находящуюся на аналогичном расстоянии Дарницу. Поэтому платить втридорога за проект для иностранного дяди желающих не нашлось. Модернизация Дарницкой ТЭЦ была нужна позарез в 1998—2000 годах. А в 2010-м в ней уже просто не будет необходимости...

В итоге доля участия канадцев в СП была пересмотрена. Их контрольный пакет сократился, как мягко говорят в ФГИ, до «менее чем 10%». Фонд госимущества принял единственно правильное в сложившейся ситуации решение: привлечь в уставный фонд компании реальные ресурсы, на сей раз украинские.

Интересно, окажется ли поучительным для новой власти опыт создания СП на базе Дарницкой ТЭЦ? Ведь далеко не все, что блестит, на поверку оказывается маяком на пути в светлое будущее.