ВОЗВРАЩЕНИЕ «КРАСНОГО КЕНА» ЛОНДОН ПОЛУЧИЛ ВПЕРВЫЕ ИЗБРАННОГО МЭРА

Ровно два года тому назад граждане Лондона пришли на референдум и проголосовали за создание института мэрии в британской столице. С тех пор начал формироваться предвыборный процесс, пока в последние полгода не перешел в стадию жестокой борьбы за главное место под лондонским солнцем. Накал страстей, как и планировалось, достиг своего апогея 4 мая и разрешился неожиданно оригинально — Лондон выбрал себе мэра, но не простого, а левого (в смысле политических убеждений). Кеннета Роберта Ливингстоуна друзья и недруги называют коротко — «красный Кен».

Мэр Лондона — новая официальная единица власти, как и правительство столицы — Большая ассамблея Лондона из 25 человек, впервые избирались на вселондонских выборах. Однако история городского самоуправления не начинается с чистого листа. Предшественником ассамблеи был т.н. Большой лондонский совет, упраздненный правительством Тэтчер в 1986 году. Поскольку вновь избранный мэр имел к нему самое непосредственное отношение, а именно, возглавлял его в последние годы существования, это дало ему право заявить: «Меня прервали, но я вернулся».

Кен Ливингстоун, независимый претендент, одержал внушительную победу. Он переиграл всех 10 своих соперников, включая официальных кандидатов, выдвинутых тремя главными партиями Британии — лейбористами, консерваторами и либерал-демократами, на которых работали мощные избирательные машины. Трагикомизм ситуации аккуратно разделился между двумя действующими лицами. Смешное досталось Ливингстоуну, который не получил поддержки как единый кандидат от своей партии — Лейбористской, хотя пребывал в ней ни много ни мало 31 год. А когда он, несмотря ни на что, решается идти на выборы в одиночку как независимый кандидат, партия изгоняет его из своих рядов сроком на пять лет. Трагическое отошло к лидеру лейбористов, премьер-министру Тони Блэру. Не без его жесткого давления лейбористы — члены парламента голосовали против неугодного «слишком левого» Ливингстоуна, а единым кандидатом партия выставила Фрэнка Добсона, который в результате принес ей тяжелое поражение.

Ошибка Блэра просматривалась с первого взгляда. Выдвинув своего человека, премьер не посчитался с тем, что авторитет Добсона в партии очень слаб, а популярность среди «народа» ничтожно мала. Когда за неделю до выборов фигура «красного Кена» замаячила как наиболее реальная, премьер-министр Блэр предпринял последний отчаянный шаг — он разослал личные письма тысячам членов партии с просьбой-требованием голосовать за официального кандидата от лейбористов. Насколько вняли его совету партийные соратники, неизвестно, но Добсон с полученными голосами оказался в итоге лишь на третьем месте, проиграв не только бывшему однопартийцу, но и кандидату от консерваторов.

Фигура, которую выдвинула партия Тори, была в некотором смысле чуть ярче лейбористской. Заместитель министра транспорта в бывшем правительстве консерваторов Стив Норрис еще не далее как в прошлом году давал обильную пищу желтой прессе, которая добросовестно описывала его походы «на сторону», нескольких любовниц. В результате кампании Норрис женился на одной из них то ли из-за общего ребенка, то ли для парткарьеры в роли мэра. В борьбе за трамплин единого кандидата он проявил завидную настойчивость, и «суровые» единомышленники смирились с моральными «изъянами» его кандидатуры во благо партийных интересов.

Кен Ливингстоун боролся, несмотря ни на что, и победил честно и вопреки прогнозам, насмешкам, преградам. В первую очередь он победил как личность. На победу сработал даже такой субъективный, но модный нынче фактор, как харизма, за счет которой Кен, кстати, выгодно отличался от остальных претендентов: спокойная уверенная речь, лишенная заштампованного пафоса, добродушно-ироничная улыбка на круглом лице плюс отсутствие партийной суетливости, демократизм в поведении, доступность в общении (что, вполне возможно, лишь удачная самореклама). Во-вторых, большую роль сыграла его партийная независимость. Кроме всего, Кен — лондонец. Он знает город, город знает его. Вся его сознательная жизнь до нынешних 55-ти лет прошла в Лондоне, в разных его районах, среди разных слоев населения.

Независимость суждений и упрямый характер — два главных вектора жизни Кена. Вряд ли кто-то из сегодняшних британских политиков его поколения может похвастаться столь неординарной биографией. Она изобилует как определенными достижениями, так и различными «выходками», которые и порождают у обозревателей сомнения насчет взвешенности будущих решений избранного мэра. Сын моряка и продавщицы (интересно, что оба родителя были членами консервативной партии), Кен со школы увлекся политикой, не закончил последний класс, пошел работать. Затем выучился на учителя, но никогда им не был. В ранней юности умудрился в Африке поучаствовать в кампании против войны во Вьетнаме, в 70-х был очень дружен с троцкистами. В партии примыкает к левому крылу, пару раз проигрывает выборы в парламент. Наконец в 81-м 35-летний Кен становится во главе Большого совета Лондона и поражает прессу и ее читателей своим поведением — спартанскими условиями жизни в одной комнате с саламандрами, спонсорской помощью сексуальным и этническим меньшинствам по всему Лондону.

Независимый от общества и его мнения, Кен всегда делал то, что считал нужным. Он мог, например, спокойно отказаться от приглашения на королевскую свадьбу принца Чарльза и леди Дианы. Еще в далеком 1982-м он позволяет себе пригласить лидера партии Шин Фейн Джерри Адамса на переговоры, как раз в разгар бомбардировок со стороны ИРА. Выиграв дело по снижению стоимости проезда в транспорте, что привело к повышению налогов, он положил начало многолетнему конфликту лондонского совета и правительства Тэтчер. В 1986 году «железная леди» находит способ законно упразднить совет и расправиться с его самовольным главой. Через год Ливингстоун наконец становится членом парламента, но всего лишь рядовым. Многим казалось тогда, что его левизна станет причиной политического забвения. Но примечательно, что когда вопрос об учреждении института мэра стал на повестку дня, лондонцы в первых же опросах вспомнили о Ливингстоуне, как об одном из главных кандидатов. Его не забыли, и он вернулся. Определенный знак судьбы — его фамилия в переводе с английского означает «живой камень».

Для правительства лейбористов «красный Кен» как нежеланный ребенок. Но сам он тем не менее утверждает, что родители, братья и сестры, то есть вся лейбористская семья, его непременно полюбят. И правда, Тони Блэр, жесткий критик Ливингстоуна, уже на следующий послевыборный день вынужден был заявить, что в интересах лондонцев он пойдет на сотрудничество с новым, демократически избранным мэром. О том, что разногласий двум властям не избежать, вопрос бесспорный. Особенно по поводу правительственного проекта частичной приватизации лондонского метро. Ливингстоун — категорический ее противник и утверждает, что голоса лондонцев, отданные за него, это поддержка его позиции именно в данном вопросе. До официальной инаугурации мэра еще два месяца. За это время он должен сформировать Большую ассамблею Лондона, распределить места между избранными в нее лейбористами, консерваторами, либ-демами и зелеными. Ему также придется подумать о замирении с лондонским Сити, которое оказало ему весьма настороженный прием. Бизнес- район, определяющий финансовое лицо Европы, не забыл высказываний «красного Кена» в поддержку участников беспорядков прошлым летом в Сити, а также его знаменитой сентенции о том, что капитализм уничтожил больше людей, чем все войны последнего столетия.

В общем, невесело отпразновали лейбористы свое трехлетнее пребывание у власти. Они не только проиграли место лондонского мэра (благо, хоть не оппозиционной партии), но и во время довыборов по стране, проходивших в тот же день, уступили консерваторам около 600 мест в локальных органах власти и потеряли контроль в 14 округах. Такое сокрушительное, самое тяжелое поражение за три года — тревожный симптом, о котором есть повод задуматься. По мнению обозревателей, «блэристы» пересмотрят свои заявления о досрочных всеобщих выборах следующей весной и вернутся к традиционным срокам.