Одна ночь длиною в полтора года

В 25 лет он написал книгу «Молодые метеоры» — о кадровом потенциале британских консерваторов. Впоследствии некоторые из упомянутых «метеоров» действительно стали известными политиками и даже государственными деятелями. На страницах собственной книги он не писал, естественно, о себе. А наверняка хотелось. Но жизнь, к счастью, складывалась так, что со временем он сам органично вписался в ряды тех, на кого партия тори делала ставку. Молодой, образованный, красноречивый, остроумный, он умел, хотел, делал — и потому всегда заметно выделялся. В то время его называли будущим лидером партии и даже прочили в премьер-министры.

Все это осталось в таком далеком прошлом, что даже самому уже казалось нереальным. Зато реальной стала иная жизнь, наступившая после той роковой ошибки, которая стоила ему многих лет судебных разбирательств, позора, приговора, тюрьмы, банкротства и почти полного политического забытья. В 1999 году Джонатан Айткен был осужден на полтора года тюремного заключения за лжесвидетельствование и намеренное препятствие отправлению правосудия. После четырех лет судебных тяжб тюрьма могла принести нечто вроде облегчения — не надо было больше бороться за прошлую жизнь. Она закончилась. И не в день оглашения приговора в лондонском суде, а многими годами раньше, в ночь, проведенную в парижской гостинице. Только он этого тогда не понимал.

Джонатан Айткен родился в 1942 году в известной, богатой и влиятельной семье.

Его дед лорд Рагби и отец сэр Айткен были членами британского парламента от партии консерваторов. Его дядя Макс Айткен, канадский медиа-магнат, более известен под именем лорд Бивербрук. Джонатан довольно рано понял ценность полезных контактов. Еще учась в Итоне, самой привилегированной английской школе для мальчиков, он по личной инициативе наладил контакты с канадским дядей, с которым семья находилась в давней ссоре.

Близкий друг отца Селвин Ллойд становится канцлером (министром финансов), и 19-летний Джонатан, студент права Оксфордского университета, во время летних каникул пишет для него спичи. Как-то при случае его даже представляют премьер-министру Гарольду Макмиллану.

В 22 года Айткен уже личный секретарь канцлера. Тогда, собственно, он впервые почувствовал вкус политической жизни, даже написал книгу. Но молодость брала свое — он подался в журналистику. При содействии канадского дяди Айткен начинает работать в принадлежащей семье лондонской вечерней газете Evening Standard и активно участвует в кампаниях за свободу прессы.

В конце 60-х он пишет военные репортажи о гражданской войне в Нигерии и даже передает секретные материалы в газету Sunday Telegraрh об огромных поставках британского оружия нигерийскому правительству. Его обвиняют в нарушении закона о секретных актах, но суд выносит оправдательный приговор.

Первый судебный опыт заканчивается для Айткена благополучно. Но не для его политической карьеры. Он теряет позицию кандидата на участие в парламентских выборах и уходит в бизнес. В этот период он знакомится с саудовским принцем Мохаммедом бин Фахдом и его личным секретарем Саидом Айасом, которые сыграют затем не последнюю роль в его падении.

Наконец в 1974 году во время всеобщих выборов он побеждает в своем округе и становится членом парламента от партии тори. Одним из самых молодых и ярких в среде консерваторов. И опять — подножка. Подающий большие надежды политик начинает встречаться с Кэрол Тэтчер. Правда, отношения складываются не лучшим образом, и Айткен решает их прекратить. Тем самым приобретает врага в лице оскорбленной матери — Маргарет Тэтчер, которая назвала его «человеком, который заставил Кэрол плакать». Чтобы не остаться в долгу, молодой острослов поведал каирской газете, что Маргарет Тэтчер «возможно, думает, что Синаи это множественное число от синус». Через некоторое время он вынужден лично извиниться перед властной лидершей консерваторов. Тем не менее последующие 18 парламентских лет Айткен проводит в «заднескамеечниках» (backbencher), как называют рядовых членов парламента. Но и там, на задних лавках, он сумел не затеряться. И за свои «отважные сражения» с миссис Тэтчер по поводу ее жесткой позиции в вопросах свободы слова и гражданских прав он даже получает звание «бэкбенчер года».

Когда в 1992 году Джон Мэйджор становится премьер-министром, для Айткена находится место в правительстве: вначале заместителем министра обороны (тогда — Малколма Рифкинда), а в 1994-м он меняет Майкла Портилло на посту главы казначейства. Наконец Джонатан Айткен получает полноправное кресло члена кабинета министров, к которому он так долго шел. Но продержится он в нем совсем недолго. Журналистское расследование полностью перевернет его судьбу.

В октябре 1993 года газета Guardian впервые рассказала своим читателям о том, что месяцем раньше некий английский джентльмен провел выходные дни в Париже и одну ночь переночевал в дорогой гостинице «Ритц». Собственно, ничего примечательного в этом событии нет. Кроме одного — гостиничный счет этого господина оплатил некий Саид Айас, бизнесмен, имеющий тесные связи с саудовской королевской семьей. По правде говоря, и в этом не было бы ничего странного, если бы... Если бы прибывший из Лондона господин этот не служил в то время в правительстве Великобритании заместителем министра обороны по военным поставкам. И если бы он в то время не курировал военные британско-саудовские контракты. И если бы Джонатан Айткен заплатил за себя сам. В противном же случае оплата чека может рассматриваться как взятка должностному лицу.

Кстати, нелишним будет сказать, что утечку информации для Guardian организовал не кто иной, как собственник парижской гостиницы «Ритц», он же — печально известный миллиардер Мохаммед Аль-Файед, отец любовника принцессы Дианы, погибшего вместе с ней, владелец знаменитого универмага «Хэрродс», одного из самых дорогих в Лондоне. Богатый египтянин сильно осерчал на английское правительство, которое отказало ему в британском паспорте, и решил отомстить министрам предоставлением компромата. Айткен — не единственный министр, пострадавший от осведомленности Аль-Файеда. Но это уже другая история.

После выступления Guardian в правительстве против Айткена было проведено внутреннее расследование. Тогда же он впервые озвучил свое алиби: действительно, он не платил за гостиницу, потому что счет оплатила его жена. Ему поверили и посчитали, что он не нарушал кодекс поведения министров... Эта же версия сгодилась, когда Джон Мэйджор предлагал его кандидатуру на главу Казначейства в июле 1994-го.

А через три месяца Guardian и программа «Мир в действии» телеканала Granada TV уже совместно стали обвинять Айткена в получении взятки в виде оплаты гостиничного чека, вдобавок обнародовали новые факты. Например, о том, что Айткен «поставлял» проституток своим арабским клиентам во время их визитов в Лондон. А еще журналисты уверяли, что компания, в которой Айткен был директором, продавала оружие в Иран в обход санкций ООН.

И тогда Айткен сорвался. В апреле 1995 года он заявил, что подает в суд на газету и телепрограмму — за клевету. Более того, бывший журналист и хорошо образованный юрист решил уйти в отставку, чтобы сконцентрироваться на борьбе за свое честное имя. Его жажда борьбы против «грязных» обвинений была столь велика, он так упивался собственной принципиальностью, что не захотел принять предложение газеты, которое выглядело как мировая, а именно: Айткен отзывает иск, и каждая из сторон платит свои судебные издержки. В этом случае Айткену предстояло выплатить 200 тысяч фунтов, что не пробило бы существенную брешь в его трехмиллионном состоянии. Но он отказался. И зря. Потому что на фоне того, что произошло с ним в дальнейшем, эта сумма выглядела просто суперудачной сделкой.

Через два года в Верховном суде Айткен опять повторил версию о том, что его счет за «Ритц» был оплачен женой. И, возможно, все решилось бы в пользу истца, если бы не дотошные журналисты, которые к началу лета принесли свежее доказательство в суд. Согласно которому миссис Айткен в то время постоянно находилась в Швейцарии и в определенный уик-энд ее не могло быть в Париже.

С этого момента Айткен стал ожидать приговора. Жена, стойко перенесшая весь процесс и просидевшая рядом с мужем все дни в суде, подала на развод. А Джонатан Айткен, уже больше не член парламента (в мае 97-го консерваторы потерпели сокрушительное поражение на всеобщих выборах), стал думать о том, как оплатить огромные суммы судебных издержек и по искам, которые превышали 2 млн. фунтов стерлингов.

В начале июня 1999 года бывший министр правительства Великобритании был приговорен к 18 месяцам тюремного заключения. Очевидно, за взятку в виде оплаты гостиничного номера? Нет, в этом его обвинили журналисты... А затем нашли способы доказать свою правоту в суде. Его же суд признал виновным в даче ложных показаний под присягой и намеренном препятствовании правосудию.

Айткен отсидел полтора года в обычной тюрьме, пережил неимоверный позор и унижения, «украшая» время от времени выпуски теленовостей и первые страницы национальных газет тематическими картинками из своей жизни: по дороге в суд и обратно, а затем в тюрьму и из тюрьмы. Чтобы расплатиться с кредиторами (по судебным издержкам и гражданским искам), бывший министр вынужден был продать за 2,3 млн. фунтов свой роскошный пятиэтажный дом в центре Лондона. Дом, который во времена премьерства Тэтчер был одним из самых модных политических салонов. Но и этих денег все равно не хватало. Все остальное — фамильные драгоценности, машины, личный «Ролекс» и многое другое, включая персональный компьютер сына, — уже давно было продано, еще до тюрьмы. Айткен стал полным банкротом. И тогда кредиторы нацелились на последнее его имущество — на пенсию, которая положена бывшему члену парламента с 60 лет.

Когда-то молодой журналист и политик Джонатан Айткен сам боролся за свободу слова. Теперь эту свободу у него выиграли другие журналисты, лишний раз доказавшие, что судиться с британской прессой в принципе можно, но только в случае полной невиновности и правоты истца.

Конечно, он иногда еще появляется на страницах прессы. Но в основном как автор собственных статей. Правда и то, что политические амбиции время от времени тревожат бывшего политика. Но безрезультатно. В начале года лидер партии консерваторов Майкл Ховард пресек робкие попытки Айткена вернуться в парламентское лоно партии, мотивировав тем, что «опозорившиеся бывшие министры партии не нужны».

Я как-то поинтересовалась у своих соседей, идейных приверженцев британских консерваторов, помнят ли они некоего Айткена, так бесславно окончившего свою политическую карьеру. «Кого-кого? — переспросили они. — Бывшего министра, отсидевшего в тюрьме? Ах да, был такой. Опозорил себя и партию. А чего его помнить, он что — выдающаяся личность?» О том, что его когда-то прочили в премьер-министры, я уже не стала им напоминать. Биография-то не состоялась...