ИММИГРАЦИЯ — ЕВРОПЕЙСКАЯ ГОЛОВНАЯ БОЛЬ

Уже нет сомнений в том, что иммиграционный вопрос все туже связывает руки правителям Европейского союза. Лидеры европейских стран, как и Брюссельская штаб-квартира ЕС, вынуждены серьезно считаться с тем, что беспокоит их граждан, даже если мыслят они по-обывательски. Ибо те, кто закрывал глаза и не чутко прислушивался к беспокойству рядового избирателя, поплатились местами как в национальных парламентах, так и в правительствах. Речь, прежде всего, о партиях левого толка. Потому что среднестатистический бюргер, оскорбленный невниманием к его мыслям и чувствам, мог заявить о себе лишь одним доступным и действенным в демократической стране способом — он голосовал, как считал нужным.

В результате в Австрии к власти пришли консерваторы в коалиции с крайне правой Партией свободы Йорга Хайдера. В Италии бизнесмен-консерватор Сильвио Берлускони сформировал правительство с участием Умберто Босси из ультраправой Северной Лиги и Жанфранко Финни, лидера постфашистской партии Национальный альянс. В Дании, впервые за последние 70 лет, парламентские выборы выиграли правые центристы, вынужденные сформировать правительство в коалиции с крайне правой Народной партией. В Португалии левых социалистов сменили правые, именующиеся социал-демократами. В Нидерландах избиратели отдали большинство голосов правоцентристской партии христианских демократов, да еще обеспечили триумф ксенофобам, сподвижникам убитого Пима Фортайна. И даже свободолюбивой Франции еле удалось избежать резкого правого крена на недавних президентских выборах.

Что происходит в Европе, еще пару лет тому гордившейся своей социально-направленной политикой, которая с легкой руки британских политтеоретиков была обозначена как «третий путь». Четыре года тому назад левые партии и коалиции возглавляли 13 из 15 правительств ЕС. Но за последние два года Европа заметно «поправела» и продолжает двигаться в том же направлении. Например, в Германии результаты предвыборных опросов указывают на то, что Эдмунд Штойбер, официальный кандидат от правоцентристской оппозиции, на 10 пунктов опережает нынешнего канцлера социал-демократа Герхадра Шредера.

Следует отметить, что все европейские политики, представители партий правого крыла, заметно набравшие политический вес в последние годы, активно эксплуатировали тему иммиграции, а многие, не колеблясь, привязывали к ней рост преступности и уменьшение социальных статей бюджета. Особенно ярким примером в этом смысле может служить предвыборная кампания французской ультраправой партии Ле Пена Национальный фронт. Тот же Штойбер, нынешний глава баварского правительства, говорит о том, что ошибка французских правых, чьим кандидатом являлся президент Жак Ширак, была в том, что они проигнорировали мнение и страхи французов относительно иммиграции и безопасности, и тогда эти «болезненные» пункты быстро подхватили ультраправые. В результате один Ле Пен говорил о наболевшем прямо. Сам Штойбер не собирается повторять ошибки французских соседей. Он не собирается уходить от болезненных и спорных вопросов. Он, дескать, не против иммигрантов, но лишь образованных и специалистов по высоким технологиям. А вообще, считает он, при имеющихся 4 млн. безработных внутри страны, весь процесс иммиграции должен жестко регулироваться. Естественно, проблемы иммигрантов непосредственно касаются вопросов будущего расширения Европейского союза. И по этому поводу у господина Штойбера имеется особое мнение — нет, он не против расширения, но будущий ЕС должен иметь четко обозначенные границы, вне которых остаются Турция и Украина. Особенно Турция. Ибо, по мнению баварца, Европа не может заканчиваться на турецко-иракской границе, а такие страны, как Марокко и Тунис, вслед за Турцией, получат основания проситься в европейский клуб.

Иммиграционные «разборки» становятся ощутимым фактором в двухсторонних отношениях, например Франции и Британии. Нелегальные иммигранты, которые правдами и неправдами устремляются с французской части континента на островной Альбион, вынуждают госчиновников обеих стран обмениваться нелицеприятными репликами. Дело в том, что на территорию Британии из континентальной Европы можно попасть лишь на паромах из Голландии, Германии или Франции или через туннель под Ла-Маншем. На французской стороне, в Калле, неподалеку от въезда в евротуннель находится один из крупнейших в стране иммиграционный лагерь. Его обитатели облюбовали туннель как коридор для нелегального проникновения в Британию. И за последние полгода, предприняв несколько массированных атак на товарные поезда, многие из нелегалов переправились на британскую землю и растворились на ее просторах. Много раз, из-за операций по задержанию, прекращалось движение поездов. Компания, обслуживающая туннель, из-за вреда, нанесенного нелегалами, понесла убытков на 20 млн. фунтов лишь в прошлом году. Из Лондона в Париж летят возмущенные вопросы и обвинения в недосмотре и небрежном выполнении двухсторонних соглашений по обслуживанию евротуннеля. Французы же недоуменно разводят руками — ну кто их знает, этих иммигрантов, чего они так рвутся в Королевство? Лукавят соседи, ибо всем известно, что британские законы гораздо демократичнее по отношению к просителям политического убежища, да и условия содержания беженцев гуманнее по сравнению с иными европейскими странами. Это во-первых. А во-вторых, почему не «поделиться» каким-то количеством иммигрантов, от которых одна головная боль?

Правительство Тони Блэра уже несколько раз пыталось ужесточить и законы, и правила рассмотрения аппликаций иммигрантов на предоставление статуса беженца и ускорить сроки высылки из страны тех, кому отказано. Но неповоротливая бюрократическая машина и разнообразные правозащитные организации зачастую блокируют иногда крайне необходимые меры. За последние два года из 150 тысяч претендентов на статус беженца властям удалось выдворить из страны всего 18 тысяч. Согласно соглашению 1997 года, подписанному странами ЕС в Дублине, иммигрантов после отказа следует возвращать в ту страну ЕС, в которую они прибыли вначале. Однако Дублинская конвенция практически не действует, потому что и легалы, и нелегалы уничтожают свои документы еще в самом начале путешествия по ЕС. Британия, в которой размеры нелегальной иммиграции приобретают угрожающие размеры и питают недовольство электората политикой правящих лейбористов, намерена серьезно бороться за общий для ЕС иммиграционный закон.

Не лучшим образом обстоят дела в Италии, которая в течение последних пяти лет также безуспешно борется с наплывом нелегальных иммигрантов. В подавляющем большинстве — это иракские курды, которые прибывают в южные регионы Италии на неприспособленных суднах из Турции. Больные и несчастные люди, бегущие от репрессий иракского диктатора, они часто угрожают выбросить младенцев в море, если береговая охрана не разрешит им высадиться на берегу. Итальянское правительство считает несправедливым, что Италия в одиночку должна решать вопрос охраны своих морских границ, протяженностью 5 тысяч миль. Именно Италия одна из тех стран, которые жаждут создания европейского корпуса пограничной охраны, который бы финансировался из бюджета Евросоюза и служить в нем бы мог любой гражданин страны—члена ЕС. Надо сказать, что в мае сего года в Брюсселе стали серьезно рассматривать возможность создания через 4—5 лет такого корпуса, который совместно с национальными пограничными службами охранял бы внешние границы ЕС от нелегальных иммигрантов, контрабанды наркотиков и оружия. И не случайно конференция, посвященная возможностям создания европейской пограничной службы, состоялась в конце мая в Риме. А сам итальянский премьер Сильвио Берлускони во время последней встречи с испанским премьером Хосе Марией Азнаром, договорился о совместных действиях. Испания как раз завершает свой полугодичный срок председательства в ЕС, и на предстоящем саммите стран ЕС (в Севилье в конце июня) вопрос об иммиграции станет ключевым в повестке дня.

Португалия также намеревается ужесточить иммиграционное законодательство. На прошлой неделе правительство страны обратилось в парламент с предложением принять закон о регулировании процессов иммиграции. Сущность закона будет состоять в том, чтобы ввести ежегодный лимит на въезд в страну иностранных граждан и рассчитывать его на основе потребностей в рабочей силе и возможностей в предоставлении жилья. В последнее время Португалия, одна из беднейших стран Евросоюза, уже не в силах вынести наплыва иностранцев, ищущих рабочие места. Поскольку за последние 10 лет в страну въехало гораздо больше людей, чем выехало.

О том, как в Нидерландах за счет антииммигрантского популизма партия под названием «Список Пима Фортайна», через три месяца после своего возникновения, выиграла почти пятую часть мест в парламенте (26 из 150), написано и сказано очень много. Что примечательно — постфактум. Однако, лидерам ЕС, прежде чем негодовать, стоит проанализировать причины того, почему в одной из самых толерантных стран мира 17% населения резко качнулось вправо. И не тревожный ли это сигнал в преддверии расширения ЕС. Ведь прецедент, весьма красноречивый и довольно тревожный, уже имеется — в лице Ирландии. Тамошние избиратели на прошлогоднем референдуме не поддержали заключенный на саммите ЕС в Ницце договор, от которого сегодня зависит весь процесс будущего расширения. А ведь еще четверть века тому эта зеленая страна на обочине Европы была самой бедной в ЕС. Но во многом за счет вливаний-субсидий из общей кассы Евросоюза (то есть за счет взносов богатых соседей), а также благодаря правильно избранному курсу, ирландцы сумели превратить свою экономику в самую динамичную в ЕС. Кто бы мог подумать, что граждане именно этой страны будут противиться расширению своего европейского дома за счет стран, которым, конечно же, понадобится их помощь. Еще один референдум ожидает Ирландию в этом году. Пока что нет никакой уверенности, что граждане проголосуют положительно.

Кроме всего, имеется феномен Дании, которая после ноябрьских выборов, тихо и без шума, путем принятия определенных законов и ограничений, из страны, известной своим либерализмом, планомерно превращается в бастион респектабельного национализма. Недавно принятый законопроект, с подачи ультраправой Народной партии, существенно затрудняет процесс получения статуса беженца в Дании, уменьшает пособия иммигрантам, а также определяет новые, более жесткие правила бракосочетания с иностранцами. По мнению правительства, высокие социальные выплаты избавляют большинство иммигрантов от необходимости искать работу. «Дания — маленькая страна, — говорят авторы подобных законопроектов. — В ней скоро не останется места для датчан. И если целые кварталы городов заселяются одними мусульманами, то это уже не интеграция, а оккупация».

Где гарантия, что население этой социально ухоженной страны, в борьбе за чистоту своих генов и улиц, также не захочет проголосовать по поводу расширения ЕС. А ведь Дания с 1 июля вступает в обязанности председателя ЕС. В этот период 24—25 октября в Брюсселе члены ЕС будут решать, кто из стран-кандидатов первыми пополнит их ряды. И именно в Копенгагене 12—13 декабря на саммите ЕС, под председательством Дании, должно быть одобрено окончательное решение о принятии в Союз 10 кандидатов. Кроме того, можно не сомневаться, что Дания на этом посту вплотную займется обустройством единых для Европейского союза правил и законов по иммиграционной политике. Потребность в которых, по правде говоря, давным-давно назрела.

Что касается Украины на карте будущей Европы, то хотелось бы избежать невеселых прогнозов. Но может случиться и так, что за любовь и дружбу на одной стороне придется расплатиться горькими слезами на другой. Не станут ли через несколько лет украинские западные границы (например, с Венгрией и Польшей) напоминать плотное сито, через которое на просторы ЕС будут просачиваться только очень легальные путешественники, а остальная масса желающих, то бишь очень нелегальных, и в основном азиатских «туристов» будет оседать на украинской земле. Со всеми вытекающими из этого проблемами — финансовыми, политическими, бытовыми, моральными. Впрочем, до момента, пока Евросоюз сформирует свой пограничный корпус, время еще есть — не только подумать, но и кое-что сделать.