Газовый сектор Украины, quo vadis?

Следует отметить, что конкуренты «Газпрома» в Европе согласились на еще большие уступки. Так, доля спотовых цен в контракте норвежской StatoilHydro с E.ОN Ruhrgas составляет 25%, а в среднем - 30%, алжирская Sonatrahch даже сократила срок контракта.

В результате уступок со стороны «Газпрома», например, Латвия, Польша, Эстония с 1 января 2011-го снизили цены на газ для промышленных потребителей на 5%, для населения - на 3-7% (в Болгарии были снижены цены на тепловую энергию на 4,6-5,7%).

В то же время процесс трансформации контрактов европейских компаний с «Газпромом» не завершен. Не все компании и страны получили послабления (например, Литва), а из получивших - не все удовлетворены (например, E.ОN Ruhrgas). Процесс продолжается.

В целом если доля спотовых цен в европейских контрактах в 2009-м
составляла около 8%, то по итогам 2010-го она как минимум удвоилась. Европейские энергетические компании получили серьезные уступки вследствие значительных изменений на газовом рынке и желания экспортеров сохранить свои рынки, а не в обмен на какие-либо политические или экономические уступки. В процессе жестких и продолжительных переговоров использовались в основном юридические аргументы, заложенные в контрактах с «Газпромом». Также, безусловно, применялись рыночные рычаги давления - альтернативные предложения газа. Рост конкуренции на газовом рынке ЕС, как ожидается, приведет к дальнейшим уступкам потребителям российского газа в Европе.

В 2011 году европейский газовый рынок ожидают серьезные перемены, связанные с началом действия Директивы 2009/73/ЕС (март), дальнейшей трансформацией ценообразования на газ и изменением ДЭГК. Украина и в этих преобразованиях должна стать частью Европы.

Под аргументом силы: транзитеры СНГ не смогли передвинуть «газовые границы»

Добытый, но не доставленный потребителю газ не является товаром. Поэтому добыча и транспортировка газа не только связаны одной цепочкой, но и предусматривают равную ответственность участников процесса. В последние десятилетия в мире увеличивается трансграничная торговля трубопроводным газом, а значит, и роль транзита. Мировой финансово-экономический кризис лишь притормозил развитие этого процесса. Вместе с тем газовые войны в СНГ сделали надежность транзита приоритетом для энергетической безопасности Европы.

К сожалению, транзитеры СНГ, в первую очередь, Украина и Беларусь, по известным причинам не смогли обеспечить свои интересы в цепочке «добыча-транзит-потребление» наравне с другими ее участниками - ЕС (как потребитель) и РФ («Газпром» как производитель и поставщик). Беларусь заставила Россию заплатить адекватную цену за половину своей ГТС, несмотря на российский вектор интеграции. Но и это не спасло ее от строительства «Северного потока» и не гарантирует Минску сохранение транзитных объемов российского газа. Стремление РФ получить контроль (хотя бы плюс одну акцию) над белорусской ГТС остается актуальным.

Украина же в условиях навязывания ей так называемого консорциума по управлению ее ГТС не реализовала никакого интеграционного сценария и также оказалась перед угрозой реализации «своего» обходного газопровода - «Южного потока». Учитывая, что белорусская ГТС наполовину принадлежит «Газпрому», можно ожидать, что наибольшее сокращение объемов транзита (при двух обходных газопроводах) ожидает именно украинскую ГТС.

Вместе с тем наличие «непроданной священной коровы» (ГТС) при реализации правильной стратегии дает Украине шанс сохранить большую часть транзитных потоков в условиях торможения «Южного потока». При этом даже реальное юридическое выделение газотранспортного предприятия из НАК «Нафтогаз Украины» (в соответствии с Договором об основании Энергетического сообщества, или ДОЭС) не исчерпает конфликтный транзитный потенциал.

В свое время гронингенская модель была адаптирована специалистами ВВО «Союзгазэкспорт» для поставок газа из СССР в страны Западной Европы. Причем пункты сдачи-приемки советского газа находились не на территории СССР, а на западных границах стран - членов Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ). Например, такие пункты были на границе Чехословакии с Германией
(г. Вайдхаус) и Австрией (г. Баумгартен). При этом Мингазпром СССР и «Союзгазэкспорт» полностью обеспечивали контроль и управление всей цепочкой от скважин до пунктов сдачи-приемки газа, а передача газа осуществлялась с территорий других государств (стран - членов СЭВ). После развала СССР и СЭВ пункты приемки-сдачи газа переместились на внешние (восточные) границы новых членов ЕС. Это было логичным шагом, поскольку Россия практически не могла осуществлять оперативный контроль над поставками газа вне своих границ - в действительно независимых странах со своим законодательством.

На сегодняшний день «газовые границы» ЕС с «Газпромом» остановились на западных рубежах стран - транзитеров из СНГ (Украины и Беларуси). Другими словами, на европейской газовой карте такие важнейшие участники цепочки «добыча-транзит-потребление», как транзитные страны Украина и Беларусь, отсутствуют. У них нет прямых транзитных контрактов с энергетическими компаниями из ЕС, и юридически они не несут перед Европой ответственности за бесперебойный транзит российского газа. К сожалению, это зафиксировано не только в украинско-российских и белорусско-российских контрактах, но и в контрактах энергокомпаний из ЕС с «Газпромэкспортом».

В ближайшее время перенести пункты приемки-сдачи газа на восточные границы ЕС не представляется возможным. Однако необходимо готовить решение этого вопроса с привлечением Еврокомиссии до истечения сроков действующих газовых контрактов. И положительное его решение повысит ответственность (юридическую и финансовую) стран-транзитеров перед партнерами - производителями и потребителями газа. Создание СП с участием европейской компании может ускорить этот процесс, интегрируя транзитную сферу Украины в европейскую систему.

Экспорт законодательства против экспорта монополии

«Прогазпромовские» эксперты опубликовали множество статей о вреде экспорта законодательства ЕС в третьи страны, в том числе и через механизм ДОЭС. Так какое зло распространяет Еврокомиссия посредством экспорта законодательства ЕС и чего же опасается «Газпром»?

Что касается Украины, то это распространение на нее действия Третьего энергетического пакета (ТЭП) и, в первую очередь, Директивы 2009/73/ЕС. В частности, это положения о реальном разделении добычи, транспортировки и дистрибуции газа; обязательном доступе третьих сторон; прозрачности работы газовых компаний и многие другие элементы повышения конкуренции и эффективности газового сектора.

Особые опасения у «Газпрома» вызывает то, что положение статьи 41.4 (d)
Директивы 2009/73/ЕС, распространяющееся на третьи страны, может быть реально применено и к нему. А в статье говорится о том, что оператор газотранспортной системы или вертикально интегрированная компания, принадлежащие третьим странам (вне ЕС) и не выполняющие требования этой директивы, могут быть оштрафованы на сумму до 10% от ежегодного оборота оператора газотранспортной системы.

В ДОЭС нет ни слова о ТЭП, что нетрудно заметить при его внимательном прочтении. Вместе с тем общие обязательства Украины перед ЕС по адаптации европейского законодательства требуют в дальнейшем имплементации и Третьего энергетического пакета.

Таким образом, Евросоюз предлагает странам, которые намерены стать членами ЕС, те правила игры, по которым играет он сам. Это же предлагается и энергетическим компаниям из третьих стран, желающим войти в газовый рынок Евросоюза.

Россия, в свою очередь, предлагает экспорт своей монополии: неадекватные экономические предложения и политические цены на газ для стран СНГ, завышенные цены для новых стран - членов ЕС и в целом крайне жесткие правила игры, несогласие с которыми карается перекрытием газового вентиля и политическим противостоянием.

Можно считать «апрельские тезисы» (2010 года) премьер-министра В.Путина об объединении энергетических секторов двух стран фальстартом предвыборной кампании кандидата в президенты РФ. Но в ЕС, и в Украине это восприняли очень серьезно. Данное предложение и является высшей степенью экспорта российской монополии, неприемлемого для любой власти.

Выбор из двух политических предложений об интеграции для Украины очевиден - это ЕС. Однако игнорирование интересов монопольного поставщика газа при «энергоинтеграции» чревато новыми газовыми конфликтами и потерей транзита, особенно в условиях нереформированности газового сектора.

Реформировать газовый сектор - не поле перейти

В украинском газовом секторе остаются нерешенными два важнейших вопроса, что способствует возникновению новых газовых конфликтов. Первый: Украина за весь период независимости так и не диверсифицировала источники поставок газа, оставаясь полностью зависимой от РФ. Даже если в разные периоды времени и осуществлялись поставки газа из Туркменистана (иногда небольшие объемы газа продавал Узбекистан), то всегда среднеазиатский газ транспортировался через территорию России. Прошло очень много времени, пока в Украине поняли, что единственным альтернативным и экономически приемлемым источником поставок газа может быть лишь строительство терминала по приему СПГ. Даже при небольшой мощности такой альтернативный источник газа (5-10 млрд. кубометров в год) создал бы в Украине минимальный рынок импортного газа.

Второй вопрос: Украина так и не реформировала свой газовый сектор. Этот сложнейший вопрос необходимо разбить как минимум на три подвопроса.

Во-первых, добыча газа в Украине стагнирует - многие годы незначительно возрастала, а в 2010-м упала на 5,3%. Низкие цены на газ для льготных категорий потребителей (население, бюджетные организации и предприятия теплокоммунэнерго), а также низкие закупочные цены на газ, добываемый украинскими компаниями (в которых доля государства превышает 50%), сдерживают развитие газодобычи в Украине.

Во-вторых, Украина так и не соскочила с газовой «иглы», покупая газа больше всех в Европе и практически не используя возобновляемые и альтернативные источники энергии. Расточительство газа является следствием низкой эффективности его использования, высоких потерь по всей цепочке «добыча-транспортировка-хранение-распределение-использование», несовершенства оборудования, краж газа. Эти и другие проблемы не позволяют кардинально уменьшить потребление газа в целом в экономике.

В-третьих, большинство стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) полностью или частично приватизировали свои ГТС. Сейчас этими компаниями владеют или управляют консорциумы, в которые вошли крупнейшие нефтегазовые компании мира. Это позволяет наладить работу по международным стандартам (техническим, экономическим, юридическим, управленческим и др.) и кардинально увеличить эффективность работы по сравнению с постсоветским уровнем.

Вопрос выбора формы международного использования украинской ГТС непрост. Украина не имеет опыта передачи таких крупных объектов в аренду или концессию иностранным компаниям, что чревато подписанием неудачного соглашения.

Исходя из богатого опыта стран ЦВЕ по приватизации ГТС, этот путь и для Украины выглядит логичным. При продаже части украинской ГТС на открытом тендере за государством необходимо было бы оставить контрольный пакет акций (50% + 1 акция), что позволит влиять на принятие важнейших решений по ее работе и развитию. Консорциум компаний, который выиграет конкурс, получит ГТС в управление. Возможно, в консорциум-победитель вошел бы и «Газпром», что было бы выгодно Украине, так как в этом случае он бы не стал строить некоторые обходные газопроводы, например «Южный поток», или уменьшил их мощность.

Приватизация украинской ГТС (с участием «Газпрома») крупнейшими компаниями мира (а это по силам только им, поскольку стоимость ГТС составляет более 15 млрд. долл.) на открытом тендере навсегда бы нивелировала попытки России завладеть ею на неадекватной экономической основе. Понятно, что сейчас Украина к приватизации ГТС не готова. Для этого необходимо изменить законодательство, в т.ч. и относительно запрета на приватизацию ГТС, имплементировать основные директивы ТЭП для газового сектора и регулятора; провести предприватизационную подготовку предприятия «Укртрансгаз», которое управляет ГТС; и главное - реструктуризировать долги и вернуть основную часть кредитов. Все это может занять три-четыре года, так что время для эффективной приватизации уже упущено.

Вместе с тем приватизация части ГТС на открытом конкурсе не гарантирует вхождения в консорциум-победитель российского «Газпрома» вследствие проигрыша конкурса или нежелания участвовать в нем из-за дефицита средств или наличия других приоритетов. Такой вариант «энергоинтеграции» ГТС может не реализоваться вообще, поскольку у энергокомпаний из ЕС не будет уверенности в перспективах «наполнения трубы».

В этих условиях более надежным вариантом выглядит трехстороннее СП с соответствующим внесением активов. Вместе с тем Украина не первой реформирует газовый сектор - европейский опыт уже наработал основные направления такого реформирования.

Украинские реалии газовых контрактов: требуется перезагрузка

Украина хоть и получила «послабления» (снижение цены на 100 долл., неприменение штрафных санкций при недоотборе газа в рамках БИП в 2010-м)
в контракте с «Газпромом», но не под влиянием серьезных изменений на газовом рынке Европы, а в обмен на продление базирования Черноморского флота РФ в Крыму. Даже после этого сказать, что в российско-украинских газовых контрактах остались проблемные и невыгодные положения для Украины, - это ничего не сказать. В целом контракт на поставку российского газа в Украину построен на методологической базе, чуждой ее национальному энергорынку, и не отвечает европейской практике контрактования.

Во-первых, выбранная корзина замещающих энергоносителей (газойль/дизтопливо и мазут) не только не является практической альтернативой природному газу в Украине, но и имеет минимальную долю в украинском энергобалансе. Наиболее логичным было бы включение в эту корзину угля и электроэнергии (всех основных видов).

Во-вторых, отсутствует возможность не только регулярного, но и вообще какого-либо принципиального пересмотра контракта.

В-третьих, после подписания дополнения к контракту оставлены практически односторонние санкции при его невыполнении Украиной.

В-четвертых, четко прописан запрет на так называемый реэкспорт газа. Для покупателей из ЕС этот пункт отменен.

В-пятых, базовая цена газа в формуле (450 долл. за 1000 кубометров) делает цену газа для Украины одной из самых высоких в Европе.

На практике получается, что контрактные параметры подобраны для условий энергорынка стран Центральной Европы вместо страны-потребителя - Украины. Можно продолжить список несоответствий, но просто добавлю, что даже отдельные элементы ценовой формулы в Европе являются предметом специальных переговоров между сторонами контракта.

Так называемая скидка в цене газа для Украины, полученная в результате «харьковских соглашений», лишь механически и временно приблизила украинскую цену газа к реалиям европейского газового рынка. Одна из основных целей изменения контракта сегодня - это снижение цены на газ. Другие не менее важные цели - его адаптация к современной европейской контрактной практике и к условиям страны-потребителя - Украины.

Изменять контракт с «Газпромом» крайне необходимо и в силу следующих соображений. Во-первых, рост экономики Украины в перспективе потребует адекватного увеличения импорта российского газа, а с 2011-го превышение объемов импорта в 40 млрд. кубометров не подпадает под действие «скидки». Во-вторых, на период после завершения контракта закладывается «мина» - использование его старых базовых элементов, осложненных включением «флотских», в т.ч. и экономических договоренностей. В-третьих, «скидка» (отмена экспортной пошлины РФ) регулируется не на двустороннем межгосударственном или хотя бы на хозяйственном уровне, а только одной стороной - правительством РФ.

Таким образом, можно говорить, что именно газовый контракт на сегодняшний день препятствует как созданию СП, так и дальнейшему развитию взаимовыгодного сотрудничества между РФ и Украиной в целом.

СП - после реформ!

Необходимо подчеркнуть, что создание газотранспортного СП не направлено на снижение цены газа, импортируемого «Нафтогазом». Его цель - объединить ресурсы и усилия ЕС, Украины и РФ для обеспечения бесперебойных и эффективных поставок российского газа в Европу (в т.ч. и в Украину). Это включает в себя: перевод российско-украинских отношений на «рельсы» взаимовыгодного, равноправного и партнерского сотрудничества; привлечение западных инвестиций, передовой практики и технологий (в сферу транзита и добычи газа); сохранение основных объемов транзита (через Украину, Беларусь, Словакию и другие западноевропейские страны-транзитеры) и потребления российского газа в Европе; приведение российско-украинских газовых контрактов к условиям, соответствующим структуре украинского энергорынка и действующему в ЕС законодательству, а также современной европейской практике заключения контрактов.

Само СП должно быть создано на паритетных началах - по 33,33% акций Украине, РФ и компании из ЕС.

Озвученные российской стороной предложения по активам, которые могут быть внесены в СП, являются неподготовленными. Себестоимость добычи газа на Астраханском месторождении в несколько раз превышает себестоимость большинства эксплуатируемых в РФ месторождений из-за наличия высокого содержания серы. Название условно предлагаемого ямальского месторождения неизвестно, и в целом полномасштабное освоение этих месторождений без привлечения всего спектра ресурсов ЕС (финансы, технологии, оборудование) невозможно.

Кроме того, Ямал - это неосвоенный район газодобычи, и на СП лягут огромные ресурсные затраты по созданию всей инфраструктуры. Во-первых, необходимо создание газовой инфраструктуры - новой региональной ГТС (и реконструкции старой - Единой системы газоснабжения России), компрессорных станций, завода по подготовке и очистке газа. И все это в критически холодном климате.

Во-вторых, такой проект требует создания инфраструктуры первоочередного строительства: железных дорог, электростанций, аэродромов и промышленных баз, подводных и мостовых переходов, линий электропередачи; жилья, сферы обслуживания и питания; объектов пожарной, санитарно-эпидемиологической и экологической безопасности и проч. На все это нужны колоссальные затраты в размере более 10 млрд. долл. и около 10-15 лет даже на освоение одного месторождения. Именно поэтому Россия никак не начнет добычу газа на Ямале (осваивается только Бованенковское месторождение). В целом масштабные нефтегазовые проекты России (освоение ямальских, Штокмановского и др. месторождений) буксуют из-за нехватки ресурсов, которые используются на политические газотранспортные проекты РФ.

Также на сегодняшний день не решены вопросы законодательного обеспечения создания СП. Именно российское законодательство является наибольшим препятствием для создания совместного предприятия («Газпром» - единственный экспортный канал; контрольный пакет акций в проектах освоения крупнейших месторождений должен принадлежать только российской стороне и др.).

В целом ситуация требует серьезного осмысления и проработки различных вариантов сотрудничества всеми тремя сторонами газового треугольника - РФ, Украиной и ЕС.

На сегодняшний день Москва еще не озвучила выгодного для Киева предложения по созданию СП и пока не желает видеть в нем в качестве партнера Брюссель. Евросоюз, в свою очередь, должен понимать, что никакие наблюдатели и системы раннего предупреждения кризисов не смогут никого уберечь от новых газовых конфликтов без устранения причин этих конфликтов. Для Украины главная задача сегодня - это реформирование газового сектора (в т.ч. и реализация достигнутого в Давосе соглашения с Азербайджаном о поставках СПГ). Промедление поглощению подобно.