Александр Городецкий: «Нефть, безусловно, это всегда политика. Но ради экономики»

Дискуссия и пылкие споры по поводу выгодности-невыгодности использования нефтепровода Одесса—Броды в реверсном режиме не утихали с тех пор, когда два года назад российская «Тюменская нефтяная компания» (а теперь это уже ТНК-ВР) предложила украинской стороне использовать простаивающий на тот момент уже третий год нефтепровод для экспорта российской нефти по маршруту Броды — МНТ «Південний». К тому времени украинская сторона в лице тогдашнего руководства ОАО «Укртранснафта» вела переговоры с потенциальными поставщиками каспийской нефти для загрузки украинского нефтемаршрута, а также с потенциальными покупателями каспийской нефти. Продолжаются переговоры и в настоящее время.
В 2004 году было создано украинско-польское СП «Сарматиа» для разработки ТЭО и обоснования достройки нефтепровода от Брод до польского Плоцка с тем, чтобы со временем соединить нефтетранспортные системы двух государств и получить выход на глубоководный порт Гданьск. Но нефтесистема все это время простаивала. Пока летом прошлого года не было подписано соглашение с ТНК-ВР о реверсном использовании нефтепровода Одесса—Броды. «Укртранснафта» получила кредит в 108 млн. долл., закупила технологическую нефть, и уже осенью началась коммерческая прокачка российской нефти для загрузки в танкеры через МНТ «Південний». Координатором этого нефтеэкспортного направления со стороны российских нефтяных компаний является ТНК-ВР.
Разумеется, не все было гладко, но нефть по украинскому нефтепроводу наконец-то пошла. Впрочем, политические страсти после этого не утихли. И возобновились с новой силой с приходом новой власти. Кто прав, кто нет — утверждать не берусь, просто пытаюсь представить максимум возможных мнений на сей счет. Несомненно одно: этот проект был чрезмерно заполитизирован. Как известно, буквально в числе первых заявлений Президента В.Ющенко было и упоминание о возможности прямого использования нефтепровода Одесса—Броды. Впрочем, речь шла о перспективе. Что подтвердили и члены украинского правительства.
Как эту ситуацию рассматривают в ТНК-ВР, о результатах работы реверсного маршрута на сегодня и перспективах Одесса—Броды наш разговор с президентом ООО «ТНК-ВР Украина» Александром ГОРОДЕЦКИМ.
— Александр Рафаилович, вы настаиваете на том, что реверсное использование нефтепровода Одесса—Броды экономически более эффективно, чем транспортировка каспийской нефти. Однако при этом вашу компанию упрекают в том, что она буквально «запломбировала» саму возможность транспортировки каспийской нефти по украинскому нефтепроводу…
— В период, когда в Украине разрабатывали проект строительства нефтепровода Одесса—Броды, то есть более 10 лет назад, прогнозировалось большое будущее Каспийскому бассейну, где на то время уже были обнаружены запасы нефти. Учитывая этот фактор в макроэкономических и макростратегических прогнозах, тогда в Украине справедливо сделали ставку на каспийскую нефть, что одновременно сулило возможность «обезопасить» себя от России даже не столько как от единственного источника нефтепоставок, сколько в связи с падением до­бычи нефти в РФ. При этом в Европе потребление нефти возрастало.
Но уже к моменту достройки нефтепровода Одесса—Броды (2001 год) и морского нефтетерминала «Південний» ситуация изменилась. Во-первых, Европа сегодня достаточно стабильна в потреблении нефти и нефтепродуктов и этот рынок практически сформирован. Прогнозы говорят о том, что в этом регионе значительные скачки не ожидаются. (Потребление нефти увеличивается в Китае, Индии, США. Сегодня это самые емкие потребительские рынки.)
Второе. Произошли изменения в структуре нефтяной отрасли России, в которую на сегодня инвестировано достаточно много частного, в том числе иностранного капитала. И эти инвестиции серьезно стимулировали увеличение добычи нефти. Темпы роста добычи нефти в России в последние несколько лет настолько велики, что в настоящее время существует дефицит транспортных и экспортных мощностей. При том, что уже признано влияние российской нефти на мировой рынок нефти. И это влияние все возрастает, так как Россия стала таким же влиятельным нефтяным игроком, как и ОПЕК. К слову, ОПЕК приглашает теперь на свои заседания в качестве постоянного наблюдателя Россию, что подтверждает важность ее роли в мировой нефтеотрасли.
— Тогда почему котировки так называемой российской экспортной смеси Urals традици­онно ниже котировок неф­ти других марок из других реги­о­нов?
— Котировки Urals всегда бы­ли ниже из-за качества. Но если раньше разница между Urals и Brent составляла 1—1,5 доллара за баррель, то теперь она достигает 5—7 долларов. Это связано с очень значительными объемами предложения российской нефти на рынке.
— Почему же Россия, по примеру ОПЕК, не установит квоты на добычу нефти, чтобы не сбивать цену?
— Во-первых, у России пока нет такого опыта. Во-вторых, как полноценный игрок, Россия на мировом рынке позиционирует себя недавно, в сравнении с ОПЕК. Да и основной объем добычи нефти и экспорта тогда еще в СССР начался лишь в 70-е годы прошлого века…
— Но вернемся к теме Одесса—Броды.
— Итак, к моменту достройки этого нефтепровода ожидания значительного роста добычи нефти в Каспийском регионе себя не совсем оправдали. То есть уровень добычи там достаточно умеренный. В то же время Россия су­щественно увеличила свой экс­порт. И параллельно стала искать дополнительные выходы на мировые рынки, а значит, заинтере­совалась различными инфраструк­турными проектами, помимо того, что и сама начала реализацию нескольких нефтеэкспортных про­грамм... Знаете, наверное, о проекте «Дружба—Адриа», в котором пыталась участвовать и Рос­сия, и Украина. Но мы видим, сколько проблем с этим было связано, так как в этом проекте задействованы шесть государств, каж­дое из которых стремится решить свои задачи и имеет собст­венный взгляд на эту проблематику.
То же самое, кстати, ожидает и нефтепровод Одесса—Броды в случае начала его использования в так называемом прямом направлении (если не иметь в виду достройку до польского Плоцка). Одно дело, если нефтепроводные системы Украины и Польши будут соединены — двум государствам договориться всегда проще. Если же говорить о прямом направлении использования украинского нефтепровода в нынешнем виде с выходом, предположим, каспийской нефти в существующую систему магистральных нефтепроводов «Дружба», по которой нефть поставляется в Европу, то придется учесть, что согласовывать этот маршрут предстоит со всеми транзитными государствами. У каждого при этом есть свои проблемы технического, экологического, экономического и политического характера. Это очень сложно, что подтверждает пример так и не реализованного проекта «Дружба—Адриа».
— Тем не менее добыча каспийской нефти в том же Казахстане возрастает и сегодня составляет уже около 60 млн. тонн в год. И эта нефть экспортируется в Европу…
— Да, но до сих пор нет комплексного анализа спроса на каспийскую нефть. Тогда как наш анализ рынка нефти Urals свидетельствует о стабильном и возрастающем спросе на российскую нефть. Она экономически более востребована, чем нефть Каспийского региона. Потому что за все то время, когда Европа наращивала объемы импорта российской нефти, были сделаны значительные инвестиции в европейские НПЗ, которые сегодня весьма эффективно перерабатывают российскую нефть. И у европейцев нет стимула платить так называемую экстрапремию за качественную нефть Каспийского бассейна, которая сегодня добывается в основном в Казахстане. Да, в настоящее время это около 70 млн. тонн. Но в России за год добывается свыше 450 млн. тонн нефти. И это факт, как и то, что объемы роста добычи нефти в РФ превышают казахстанские. С учетом этого для РФ гораздо актуальнее найти дополнительные выходы на мировой рынок нефти, чем, скажем, для Казахстана. Для последнего достаточно пока «Каспийского трубопроводного консорциума» (КТК) и проекта Баку—Джейхан, который может решить проблемы экспорта каспийской нефти на многие годы.
Для России одного-двух проектов мало. Поэтому естественно, что Россия заинтересовалась в том числе и нефтепроводом Одесса—Броды. Это не политический вопрос, как многие хотят его представить. Мол, РФ, предлагая реверс, пыталась закрыть доступ каспийской нефти на еврорынок.
— Но так это выглядит...
— Если не вдаваться в подробности и игнорировать экономическую целесообразность. К тому же, не забывайте, что сегодня добычей, транспортировкой и экспортом российской нефти заняты в основном негосударственные (частные, акционерные) компании. И никто из них не будет «исполнять политический заказ» в ущерб бизнесу. Это — во-первых. А во-вторых, никакого «политического заказа» нет.
— Но вы же сами говорили, что нефть и газ — это всегда политика. Не станете же вы это теперь отрицать.
— Энергоносители — это всегда, безусловно, политика. Но ради экономики. Это не политика ради политики. На сегодня компаниям — экспортерам российской нефти, которые пользуются, в том числе, услугами нефтепровода Одесса—Броды («Укр­транснафти»), нет де­ла до политики. Наверное, «ради политики» компании могут пойти на разовые финансовые потери. Но никто не согласится нести потери в долгосрочной перспективе. К тому же, если в газовой отрасли Россия еще может позволить себе какие-то «игры» — как монополист, то в нефтебизнесе это невозможно. Опять же — в силу глубокой приватизации нефтяной отрасли с участием иностранного капитала. Поэтому говорить о сугубо политической подоплеке так называемого реверсного использования нефтепровода Одесса—Броды, по крайней мере, некорректно.
— Вы настаиваете на том, что комплексный маркетинг в отношении каспийской нефти не был проведен. Но ведь «Прайс Вайтерхаус» занималась исследованием рынка.
— Да. Но при всем уважении к авторитету PWC, как к аудитору, эта компания не специализируется именно на анализе и моделировании ситуации на мировом нефтяном рынке. Ни в коей мере не умаляю достоинств PWC, но они не специалисты в данной отрасли. Более того, в мире вообще немного специалистов в области нефтяных инфраструктурных проектов. В связи с тем, что подобная работа требует многолетнего аналитического опыта в мировой нефтяной отрасли.
— Ваша компания, параллельно с Минтопэнерго Украины, обратилась к Кембриджской энергетической исследовательской ассоциации...
— CERA (Cambridge Energy Research Associates), на наш взгляд, обладает достаточным опытом в этой области, так как эксклюзивно занимается именно этой проблематикой десятки лет. CERA консультирует правительства многих государств по вопросам энергетики (в широком смысле этого понятия, включая нефтеотрасль). Она и компания Energy Solution, к которой обратилась украинская сторона, в начале 2004 года пришли к выводу, что в ближайшей перспективе (три-пять лет) использование нефтепровода Одесса—Броды в реверсном режиме экономически эффективно. Так что предложение ТНК-ВР на момент принятия нашего предложения имело четкое экономическое обоснование.
— Новый Президент Украины и правительство говорят о возможности «разворота» нефтемаршрута на Броды. В том числе и о предложениях ТНК-ВР участвовать в достройке трубопровода Одесса—Броды до Плоцка для выхода на поль­ский нефтепорт в Гданьске. Ваша компания уже получила официальное предложение на сей счет? И каковы ваши планы в случае отказа Украины от реверса Одесса—Броды?
— Официального предложения ТНК-ВР от украинской стороны пока не получала. Что же касается перспектив участия компании в проекте достройки нефтепровода Одесса—Броды до Плоцка и Гданьска, думаю, что мы бы стали участниками такого проекта. Потому что добывающим и экспортирующим российскую нефть компаниям давно уже нужно осваивать другие, помимо европейского, рынки. Особенно ры­нок США, развивающиеся рынки Китая и Индии (Тихоокеанского региона). С учетом такой перспективы актуален вопрос, где найти глубоководные морские порты, способные принимать танкеры грузоподъемностью 150—300 тыс. тонн. Польский Гданьск на побережье Балтийского моря и немецкий североморский порт Вильгельмсхафен в этом контексте экономически привлекательны. Как и порт Омишаль. Поэтому мы готовы поучаствовать в экономическом анализе перспектив и прогнозов их использования с учетом нашего опыта в такого рода проектах. Тем более что сегодня мы представляем интересы холдинга ТНК-ВР. А, как известно, ВР имеет большой опыт, являясь участником КТК (Казахстан) и проекта Баку—Джейхан. Кроме того, менеджмент нашей ком­пании рассматривает возможность строительства трубопровода «в обход» Босфора, чтобы разгрузить этот пролив, независимо от того, в каком направлении будет работать нефтемаршрут Одесса—Броды. То есть стратегически ТНК-ВР готова участвовать в изучении экономической эффективности маршрута Одесса—Броды, но не для поставок нефти на европейские НПЗ, а для экспорта на мировой рынок.
— А что касается последних заявлений украинского Президента и премьер-министра о прямом использовании нефтепровода Одесса—Броды?
— В общем-то мы уже устали доказывать, что хорошее — это хорошо. И во время недавней встречи с Юлией Тимошенко мы заявили, что по большому счету нам все равно, в каком направлении будет работать Одесса—Броды. Это решение Украины. Стратегически, в долгосрочном плане, нам может быть интересно так называемое прямое направление. Но на сегодняшний день мы не видим объективных экономических причин отказываться от реверсного использования этого нефтепровода. Наоборот, нужно улучшать возможности работы Одесса—Броды в реверсном режиме, пока нет реальной альтернативы. Поверьте, если бы прямой маршрут был экономически привлекательным, уже давно бы нашелся инвестор и для достройки этого нефтепровода, и для увеличения его пропускной способности до 40 млн. тонн нефти в год, как это было изначально предусмотрено проектом.
Что же касается заявлений о предпочтении того или иного маршрута, то, увы, это только отпугивает потенциальных пользователей трубы. Ведь Украина (а точнее, ОАО «Укртранснафта») предоставляет транспортные, сервисные услуги. Поэтому давайте на рынке услуг конкурировать. И стремиться быть на этом рынке востребованными не только в перспективе, но прежде всего сегодня.
— Как раз по поводу востребованности и, соответственно, наполняемости нефтепровода Одесса—Броды и есть вопросы...
— Вынужден напомнить, что в процессе транспортировки российской нефти по этому маршруту участвуют российская «Транснефть», «Укртранснафта» и МНТ «Південний». У каждого — своя роль и обязанности. «Транснефть» предоставляет транспортные услуги практически всем российским нефтяным компаниям (НК). Согласно действующему в РФ с 2001 года закону, НК имеют равное право доступа к сети «Транснефти». Обычно нефтяные компании могут экспортировать до 35% добываемой ими нефти. Например, доля ТНК-ВР в нефтеэкспортном потоке из Российской Федерации трубопроводным транспортом составляла: в 2003 году — 15,7% (из общего объема добычи 62 млн. тонн); в 2004-м — 15,4% (из 66 млн.); в 2005 году планируется также 15,4% (из прогнозируемого объема добычи в 72 млн. тонн).
Соответственно, и любое экспортное направление состоит из долей компаний-экспортеров. Каждое такое направление координирует одна НК. Но это не значит, что она имеет преференции по объемам и срокам прокачки своих партий нефти.
— Направление Одесса—Броды координирует ТНК-ВР...
— Именно — координирует взаимодействие всех участников этого процесса. И как бы мы ни хотели, мы не можем дать стопроцентной гарантии максимальной загрузки маршрута Одесса—Броды в объеме 9 млн. тонн в год собственными ресурсами. А без усилий всех участников проекта («Транснефти», «Укртранснафты» и российский нефтяных компаний) его полная загрузка невозможна.
— А договор с ОАО «Укртранс­нафта» предусматривает такие обязательства?
— Нет. Есть соглашение, в котором говорится, что ТНК-ВР приложит все усилия для того, чтобы этим маршрутом воспользовались все заинтересованные экспортеры российской нефти. Но иных обязательств, включая финансовые, у нашей компании никогда не было. И не могло быть.
Считаю большим успехом нашей совместной работы уже то, что «Транснефть» включила в график, зарезервировала в направлении Броды— МНТ «Південний» свои технические возможности — до 9 млн. тонн в год. Для «Транснефти» это тоже было очень важным шагом, так как пришлось перераспределять прежде существующие нефтепотоки и заявки НК по другим маршрутам, включая магистральную систему нефтепроводов «Дружба».
Но теперь снова операторы и НК слышат разные мнения политиков Украины о направлениях использования нефтепровода Одесса—Броды. И совершенно справедливо говорят нам, как координатору маршрута, что вы сначала определитесь с маршрутом и его стабильностью, а уж потом мы будем его использовать в полном объеме. Таким образом и получилось, что запланированные технические возможности украинского нефтепровода используются не в полном объеме (см. табл. №1, 2).
При этом те же нефтяные компании пользуются более дорогим, но более надежным способом экспорта своего сырья — по железной дороге. ТНК-ВР также ежемесячно экспортирует железнодорожным маршрутом 500—600 тыс. тонн нефти. Это намного дороже, чем транспортировка трубопроводным транспортном. Вынужденная мера.
— Так каковы же результаты работы нефтемаршрута Броды—МНТ «Південний» на сегодня?
— По состоянию на 22 марта текущего года по нефтепроводу прокачано 1 млн. 865,5 тыс. тонн нефти. За этот период было загружено 25 танкеров (две партии нефти будут загружены до конца марта) общим объемом 1 млн. 864,2 тыс. тонн.
ОАО «Укртранснафта» за свои услуги от Skilton Ltd (входящей в холдинг ТНК-ВР) получила 19 966 060,94 долл. Объем платежей от судовладельцев за 25 судозаходов в порт «Южный» составил около 5 млн. долл. (почти 200 тыс. долл. за заход одного танкера в порт). Вот и решайте, выгодно ли это Украине, или, как некоторые говорят, пусть лучше нефтепровод и терминал простаивают. Почти 25 млн. долл. украинская сторона получила с начала коммерческой работы реверсного маршрута. И это чистая экономика. Или такие деньги для Украины — лишние?..
Кроме того, не будем забывать о синергетическом эффекте от работы нефтетранспортной инфраструктуры. Это и рабочие места, и зарплаты, и наполнение местных и государственного бюджетов Украины. Нам это известно еще и на примере ОАО «Лисичанскнефтеоргсинтез» (ЛиНОС), в котором на сегодня нашей компании принадлежат 78,47% акций. С приходом ТНК на этот НПЗ ожило не только производство, но и весь город.
— Вы назвали одну из причин невостребованности операторами и НК реверсного маршрута Одесса—Броды. Сначала недозагрузка объяснялась естественными причинами — новый маршрут требует массы согласований, как говорится, по всей нефтеэкспортной цепи. Затем — политическими, скажем так, разночтениями. А как насчет экономических причин?
— К сожалению, экспортеров отпугивает не только политическая нестабильность, но и экономическая. Ведь как только «заработал реверс», в порту «Южный» были вдвое увеличены тарифы. Если сравнить сегодняшние счета за полное обслуживание (различными операторами) одного захода танкера в порт «Одесса» и в порт «Южный», то даже непосвященному в нюансы этого бизнеса человеку будет очевидна дороговизна тарифов и услуг в порту «Южный» (где и расположен МНТ «Південний»). В Одесском порту один судозаход танкера грузоподъемностью 80 тыс. тонн — его обслуживание и загрузка — обходится в 97,3—98,8 тыс. долл., а в «Южном» — 197,51—199,96 тыс. долл. К слову, через Одесский порт (Одесскую нефтегавань) экспортируют нефть именно из Казахстана.
Только портовые сборы в «Юж­ном» (2,4 долл. за тонну) в два раза выше одесских (1,2 долл. за тонну). Вот вам и способ повышения конкурентоспособности реверса: для начала нужно хотя бы снизить тарифы портовых сборов до уровня Одесского порта. Тем более что в Новороссийском порту такой сбор составляет
0,9 долл. за тонну.
Еще один способ повышения конкурентоспособности реверсного и вообще украинского маршрута — это дифференциация тарифа на прокачку нефти в зависимости от объема. Привлекая максимальный объем, Украина получит много больше, чем просто за счет установления высоких тарифов и сборов.
На недавней встрече с премьер-министром Украины Юлией Тимошенко представители ТНК-ВР (как координатора маршрута Броды—МНТ «Південний») подробно рассказали о преимуществах и проблемах использования украинского нефтепровода и терминала. В надежде, что новое правительство Украины, помимо политических аспектов, оценит прежде всего экономическую эффективность и целесообразность реверсного использования нефтепровода Одесса—Броды и МНТ «Південний». Теперь от Кабмина ожидают конкретных решений и действий.