ПРЕДИСЛОВИЕ

Осенью прошлого года мы рассказали читателям «Зеркала недели» историю болезни Черниговской фабрики музыкальных инструментов («Летучий голландец», «ЗН» №38, 1999). Всеми преданное — от иностранного партнера до местных властей — предприятие медленно умирало. С экономической карты области уходил в небытие объект, во многом определявший ее лицо в глазах западного потребителя. Прежде музыкальные инструменты черниговского производства поставлялись в десяток стран дальнего зарубежья. Гитары, бандуры, козы, изготовленные на полесской земле, были вне конкуренции; список выдающихся артистов, в чьих руках звучали они, составил бы славу любой фирме. Отечественных конкурентов у производителей фортепиано попросту не было: в Украине нигде больше пианино не выпускались.

К тому времени, когда статья увидела свет, над предприятием нависла угроза банкротства. В общем-то, угрозой такого рода на Черниговщине никого не удивишь (тот, кто скажет, что вся область банкрот, не намного ошибется). Однако болезненно-нелепым казалось, что в числе первых юридическую процедуру признания долговой несостоятельности должна пройти фабрика, даже в 1999- м, фатальном для нее году, продолжавшая поставлять изделия на внешний рынок. (Официальный отчет — «Основные показатели экономического и социального положения области за 1999 год» местного управления статистики — привел следующие цифры: с января по ноябрь область экспортировала музыкальных инструментов на сумму 76480 долларов. Не так уж много — всего восемь сотых процента от общего объема экспорта, но все-таки.)

Было в судьбе «музыкалки» что-то, смутно напоминающее классическую схему финансового «умерщвления» — создание условий, для хозяйствования невыносимых: разорение — приобретение по дешевке принадлежавшего разоренному имущества. Приведем только один пример: жители фабричного поселка, давно утратившего, к слову, профессиональные связи с предприятием, сменившие место работы, исправно оплачивали коммунальные услуги (в том числе электроэнергию и тепло). Их деньги оседали на арестованных за долги счетах, не попадая по назначению. Облтеплокоммунэнерго же — один из основных кредиторов — накручивало пеню за неуплату. Круг замыкался. Вырваться за его пределы не было никакой возможности.

По городу даже поползли слухи о том, будто два десятка гектаров фабричной территории приглянулись некоему высокопоставленному должностному лицу. Коллизия правдоподобная, учитывая, что Чернигов стал одним из первых городов Украины, где с помощью американских специалистов проведен был земельный зонинг и реальную цену каждому клочку городской земли — сообразно степени ее благоустройства, удаленности от центра и т. д. — местное руководство хорошо знает.

Земельные войны на местном уровне отличаются исключительным цинизмом и беспардонностью. То кому-то по вкусу приходится корпус психиатрической больницы по улице Щорса (по счастью, — и мы писали об этом когда-то — коса на камень нашла, но сколько крови из врачей тогда выпили!»)

То объединятся несколько человек, желающих построить свои особняки на месте сада школы №16, — а сад, последний школьный сад в городе, по сему случаю вырубить. (Этот проект сейчас усиленно пробивается. Хотелось бы верить, что аргументы госслужащих, отстаивающих такое решение, бескорыстны. Даже если предположить, что плодоносящий фруктовый сад руководству школы в обузу, строительство особняков в этом месте закроет перспективу развития стоящего по соседству технологического университета, поставит крест на ряде других социально значимых проектов использования этой территории, предлагавшихся в разное время. Что показательно — решения такого рода принимаются исподтишка, тихо-тихо…) Но применительно к музыкальной фабрике мы не нашли подтверждения похожей версии. Сдается, не было злого умысла. Была иррациональная экономическая реальность, перемалывающая и не такие объекты…

Когда мы написали статью «Летучий голландец», у нас еще оставалась надежда на чудо. Основывалась она вот на чем: фабрика хоть и едва дышала — но жила. Медленно, но верно рассчитывалась с долгами. Отдельные структурные подразделения продукцию выпускали. Костяк специалистов и высокотехнологичное оборудование сохранить удалось, связи с иностранными покупателями, оборвавшиеся после ухода голландского предпринимателя-посредника Яна ван Урка, восстанавливались. Производство музыкальных инструментов в перспективе — дело очень выгодное. Причем прибыль можно извлекать как из экстраклассных и очень дорогих, под заказ изготовленных изделий, так и из продажи моделей серийных. Цифры, опубликованные в упоминавшемся статистическом отчете, свидетельствуют: в прошлом году Черниговщина музыкальные инструменты не только экспортировала, но импортировала — на сумму 37880 долларов. Значит, внутренний спрос, хоть и не ахти какой, даже сегодня есть. В будущем он, по-видимому, может вырасти. Уже сейчас к украинскому рынку прицениваются российские и белорусские производители. Ведь и в России, и в Белоруссии музыкальным фабрикам погибнуть не дали.

Увы, надежды не оправдались. Когда почти был погашен внешний долг, предприятие взорвал долг внутренний. Не выдержали акционеры, годами сидевшие без дивидендов, рабочие, не получавшие зарплату. Всему есть предел. Терпению — тоже. Весной этого года арбитражный суд признал Черниговскую фабрику музыкальных инструментов банкротом. Это было первое решение о банкротстве, принятое на Черниговщине в соответствии с новым законом Украины «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом». Местная газета призвала относиться к случившемуся с оптимизмом и «порадовала» своих читателей тем, что в Англии банкротами становятся 50 тысяч предприятий ежегодно…

Сейчас на музыкальной фабрике работает ликвидационная комиссия. Пришедшие в запустение территории осваивают новые собственники. В цехах, где когда-то изготавливались высококлассные (черниговские — специалист с закрытыми глазами отличит по звучанию черниговскую гитару от питерской и черниговскую бандуру от львовской) инструменты, теперь будут выпускаться оконные рамы, двери из термопластика, обрабатываться древесина…

Интересно как-то складывается наша экономическая жизнь. Бедствуют предприятия самые разные, крайне не похожие друг на друга. Люди, работающие на них, зачастую отнюдь не склонны винить в происходящем кого-либо со стороны: местное руководство, правительство, кризис, крушение рынка сбыта, а ищут причины неудач в себе, в специфике своего производства. И лишь сопоставив эти, из разных источников взятые аргументы, понимаешь, сколь одинаково губителен каток депрессии для всех — независимо от количества выпускаемой продукции, ее качества и способа выпуска.

«Видите ли, у нас — высокотехнологичное предприятие, рассчитанное на изготовление очень сложной аппаратуры. Космической, например. Уникальной, невероятно надежной, но в очень небольших количествах, некрупными сериями. Развернуть его при отсутствии оборотных средств на серийное производство ширпотреба — почти невыполнимая задача», — говорили нам специалисты с черниговского радиоприборного.

«Наш завод проектировался для серийного производства. Сегодня, когда рынки СНГ отсечены, приходится искать единичных заказчиков, — объясняли нам на «Агрореммаше» (заводе, который несмотря на сугубо мирное название, как и радиоприборный, имеет отношение к ВПК, а стало быть, высокое качество гарантирует. Ведь более придирчивых заказчиков, чем военные, нет).

Черниговская фабрика музыкальных инструментов не имела никакого отношения к оборонной промышленности со всеми ее конверсионными проблемами. Качество ее изделий было традиционно высоким. Выпускала она и серийную продукцию, и единичную, уникальную, под заказ. На изменение конъюнктуры рынка реагировала достаточно гибко. И все равно не уцелела…

И все же у нас есть некоторая надежда, что традиции не будут утрачены. Что производство музыкальных инструментов на Черниговщине возродится. Потому что среди собственников, осваивающих территории «музыкалки», есть два, имеющих прямое отношение к ее прошлому. Это созданное в 1998 году общество с ограниченной ответственностью «Кобзарь» и «Пиано-форте». Существуют они не на бумаге: туда перешли лучшие фабричные специалисты. И «Кобзарь», и «Пиано-форте» располагают оборудованием в количестве, позволяющем сохранить производство (масштаба прежних времен не будет, конечно. Но все же…). Изготовленные после юридической смерти музыкальной фабрики пианино поставляют за рубеж.

Наверное, рано пока еще говорить об успехах и недостатках «Пиано-форте» и «Кобзаря», гадать насчет перспектив. Мы договорились с директором «Кобзаря», председателем правления открытого акционерного общества «Черниговская фабрика музыкальных инструментов» А.Шестаком так: настанет время — а он надеется, что время это настанет непременно, — когда о черниговских мастерах снова можно будет сказать немало хороших слов. И тогда наша газета вернется к этой теме. Подведет итог долгим и мучительным поискам выхода из экономического тупика, в котором оказалось одно из самых интересных и необычных украинских предприятий.

Право же, рука не поднимается ставить точку в рассказе о фабрике, где была изготовлена одна из любимых гитар Высоцкого, на печальной ноте разорения и банкротства. Что ж, постараемся разделить надежду ее работников и будем считать этот материал не самодостаточной статьей, а лишь предисловием к другой, радостной, которая когда-нибудь будет написана.