Свой-чужой «Маслосоюз»

Кричащая нищета галицкого села на рубеже XIX—XX веков беспокоила прежде всего украинскую интеллигенцию края. Такова уж миссия интеллигенции каждого народа: в периоды упадка искать что-то светлое и помочь обществу выйти на широкую дорогу прогресса. И столетие тому назад передовые люди из филиала общества «Просвіта» в Стрые, возглавляемом известным общественно-политическим деятелем, юристом и экономистом Евгением Олесницким, решили: западноукраинским крестьянам, находившимся тогда под властью Австро-Венгрии, нужна более прочная экономическая почва. А такой основой может стать вовлечение крестьян в производство молочных продуктов. Только тогда они смогут жить лучше! Созвали конференцию, на которой разработали программу практических действий.

И уже в начале октября 1904 года в селе Завадово Стрыйского уезда при клубе «Просвіти» начал действовать первый украинский союз молочников. Возглавил его приходской священник местной греко-католической церкви, композитор и дирижер Остап Ныжанкивский. Этот союз стал моделью для подобных организаций в других селах Галичины. Не минуло и года, как в Стрые возник «Союз руських молочарських спілок». А благодаря усилиям священников О.Ныжанкивского, С.Бюрчака и Л.Горалевича, занимавшихся организацией молочного производства в селах Галичины, в 1907 году уже действовало 20 таких союзов. И перерабатывали они тогда 2 млн. литров молока, производя свыше 70 тонн масла. Развивая молочно-производственную кооперацию, украинцы таким образом создавали государство в государстве и улучшали свое благосостояние.

К началу Первой мировой войны Краевой союз молочников объединял почти сто небольших союзов, куда крестьяне сдавали свыше 7 млн. литров молока в год.

Начиналась кооперация с отделов при сельских закупочно-сбытовых кооперативах. Эти небольшие структуры принимали не более 200—400 литров молока ежедневно. А что из него можно было произвести? Максимум 20 килограммов масла. Молочное производство требовало новых идей. И вот в начале 20-х годов, уже при власти Второй Речи Посполитой, к руководству кооперацией приходят молодые люди, бывшие старшины Украинской Галицкой армии, некоторое время находившиеся в эмиграции и набравшиеся опыта в школах молочного производства и агрономических, прежде всего в Чехо-Словакии: Андрей Мудрык, Андрей Палий, Андрей Мыдляк, Алексей Лыс, Михаил Хроновьят и другие. Они изучили опыт молочно-производственных кооперативов Чехии и Дании и начали реформировать производство молока. Молочные отделы превратились в отдельные кооперативы, охватывающие 10—20 сел; они имели свои пункты приема молока и сметаны, куда ежедневно сливали до 5 тысяч литров. Эти энтузиасты, а также их соратница Ольга Бачинская, ходили от села к селу и учили людей современным на то время методам ведения молочного хозяйства. В 1926 году в городке Войнилове был учрежден первый самостоятельный районный союз молочников, за ним быстро начали возникать другие. Результат — убедительный. Поскольку в том же году некоторые районные союзы молочников производили уже по 200—500 кг масла в день. Но как же развивать дело без квалифицированных кадров?! Поэтому в Стрые начинают действовать постоянные курсы, со временем превратившиеся в постоянную одногодичную школу. И она ежегодно выпускала несколько десятков специалистов этой отрасли.

Молочно-производственная кооперация в Галичине получила новую жизнь. Ей стало уже тесновато работать на внутреннем рынке. В 1926 году обновленный «Маслосоюз» (бывший Краевой союз молочников), почувствовав благоприятную ценовую конъюнктуру на молочные продукты в мире, начинает экспортировать молочные продукты. В Чехо-Словакию и Австрию поставлены первые 48 тонн масла. Украинскую молоководческую кооперацию не сломала жестокая пацификация 1930 года, вследствие которой были разгромлены десятки магазинов «Маслосоюза»; не испугало и ограничение польским правительством экспорта молочных продуктов в 1932 году, продиктованное стремлением преодолеть экономический кризис и насытить внутренний рынок. Весьма красноречивый факт: после нескольких лет сокращения экспорт масла от «Маслосоюза» снова растет и в 1938 году достигает почти 112 тысяч тонн.

И на внутреннем рынке украинская молочно-производственная кооперация уверенно наращивала мощь. Вот несколько цифр, подтверждающих стойкую динамику роста. Если, например, в 1931 году в структуру «Маслосоюза» входили 99 союзов, то в 1938-м уже — 136, объединявших почти две тысячи пунктов приема молока. Общее количество членов районных союзов в конце 30-х годов достигало 200 тыс. В 1936 году торговый оборот украинских союзов молочников почти вдвое превышал выручку такого же количества польских кооперативов и составлял 8,36 млн. польских злотых.

Прибыль активно вкладывали в расширение производства. Оно становилось современным, использовались новейшие достижения тогдашней науки. И потому в конце 1938 года все молочно-производственные кооперативы имели хорошее техническое оснащение: 3—5 комнат, холодильники, тепломеры, качественные сепараторы, крытую канализацию, наконец, качественную воду, проверенную государственным бактериологическим институтом. Галицкие крестьяне, а в особенности жители отдаленных деревень, которым трудно было добираться с молоком на ярмарки, с готовностью вступали в структуры «Маслосоюза», поскольку именно он гарантировал сбыт продукции их домашнего хозяйства. В 1932 году вся выплата членам районных союзов молочников за доставленное молоко превысила 4,3 млн. злотых, а через семь лет эта сумма выросла вдвое. «Маслосоюз» приобрел славу не только среди украинцев. Например, известный польский диссидент, политик и общественный деятель Яцек Куронь вспоминал, что в его родном Львове семья через несколько улиц в охотку шла в магазины «Маслосоюза» (в самом Львове их было 27, были они и в Станиславе, Луцке, Тернополе, Черткове и иных городах). А покупали Курони молочные продукты именно там, поскольку убедились в их высоком качестве и доступной цене!

Илья Вытанович в солидном очерке «История украинского кооперативного движения» (Нью-Йорк, 1964) небезосновательно отмечает, что именно молочно-производственная кооперация в междувоенный период демонстрировала другим кооперативам пример планирования труда и развития организации. Так что западно-украинским крестьянам действительно удалось создать свое государство в другом — польском. Нарушенная большевистским режимом, традиция украинской кооперации возобновилась в годы Второй мировой войны. Она снова спасла украинцев, поскольку взяла на себя обязанность осуществлять заготовку возложенных на крестьянские хозяйства так называемых контингентов. В другом случае немецкая оккупационная власть передала бы эту работу в чужие руки. Кооперативы охватили и Галичину, и Волынь, и Лемковщину, и Холмщину, и Подляшье. Уже в 1943 году они произвели свыше 7 млн. кг масла, 300 тонн сыров, а в 1941-м — всего лишь чуть больше 500 кг масла.

В 1944 году большевики окончательно разрушили молочно-производственную кооперацию. Большинство ее деятелей оказались в эмиграции. Нельзя сказать, что кооперация возродилась уже в независимой Украине. Например, на Тернопольщине, как, в конце концов, и в соседних регионах, почти 90% коров крестьяне содержат в домашних хозяйствах. Они сдают такое же количество молока. Но кто же его заготовляет? В большинстве своем сельские советы, которые на телегах перевозят его на пункты приема молокозаводов. Предприятия потребительской кооперации региона в последние годы заготовляют весьма незначительное количество молока — 800—900 тонн в год из более чем 100 тысяч тонн произведенного. И пока эта тенденция не меняется.

Равнодушие властных органов к возрождению молочно-производственной кооперации можно назвать комплексным. Сегодня имена Андрея Мудрыка, Андрея Палия, Ольги Бачинской и других известны разве что историкам и узкому кругу экономистов. И нечему удивляться, ведь в минувшем году, когда исполнилось 110 лет со дня рождения одного из руководителей «Маслосоюза» Андрея Палия, все органы власти открестились от празднования этой даты. Историк Роман Матейко, автор серии очерков и воспоминаний «Андрій Палій — будівничий та керманич «Маслосоюзу», в какие только инстанции не обращался — и в президентскую администрацию, и во Львовский областной и городской советы. И получал схожие по смыслу ответы: кооперация не входит в их компетенцию. Память потомков участников молочно-производственного движения 20—30-х годов действительно коротка. Свой «Маслосоюз» стал и впрямь чужим.