ДОРОГА К БАЗАРУ

В 160 км от Киева стоит город Коростень, в 50-ти км от него, к востоку, — местечко Базар, где 80 лет тому назад, 22 ноября 1921 года в 11.20, были расстреляны 358 партизан — казаков и командиров Волынской группы Украинской партизанско-повстанческой армии, которой командовал генерал-хорунжий Юрий Тютюнник. Об этой трагедии достаточно много написано и у нас, и в диаспоре, но ни в одной из своих работ историки не указывали причин трагического конца армии Тютюнника. Предлагаемый читателям материал, основанный на документах Центрального государственного архива Украины, дает представление о том, что привело Партизанскую повстанческую армию к трагедии Базара.

Роковая задержка
в пути

Начдив 9-й конной дивизии Григорий Котовский захватил пленных в бою под Малыми Миньками, куда части Армии Тютюнника пришли в 5.00 16 ноября 1921 года — усталые и измотанные, почти без боеприпасов. Начальник штаба армии, генштаба полковник Отмарштейн на военном совете предлагал генералу Тютюннику не останавливаться на отдых, так как выход из деревни мог бы стать ловушкой для остатков армии. Пришлось бы днем идти по безлесной равнине, имея на западе реку Звиздаль с болотистыми берегами, поросшими лесом, а на востоке — такой же лесной массив, где противник мог устроить конные засады и с обеих сторон ударить по колонне армии, не подготовленной к обороне. Начальника штаба поддержали два комбрига и представитель польского генштаба, поручик Маевский. Однако была и альтернативная точка зрения — дать армии отдых — особенно настаивал на этом сотник Заярный и полковник Добротворский, доверенные лица командующего армией. Было решено выступать в 12.00. Казаки распрягли коней и разошлись по хатам.

Напрашивается вопрос: почему генерал Тютюнник принял такое решение? Ведь он знал о том, что в свое время, когда он был заместителем командующего первым зимним походом Михаила Омельяновича-Павленко, в аналогичной ситуации оказалась Третья железная дивизия — 25 декабря 1919 года у местечка Животов.

Трагедия Железной дивизии замалчивалась — как писал в 1963 году генерал-хорунжий Вишневский в журнале «Вільна Україна» — около сорока лет. Дело в том, что ее командир, генштаба полковник Александр Удовиченко, к моменту марша болел тифом, и начдивом был назначен полковник Валентин Трутенко из Юнацкой школы. Новый начдив появился в дивизии в сопровождении «значно молодішої від себе пані, що він її видавав за свою дружину, яка в дійсності такою не була». После прорыва в тылы Деникина командование приказало разместиться в районе Старый и Новый Животов, чтобы привести дивизию в порядок. Начдив Трутенко вызвал к себе командира «Синего полка» полковника Александра Вишневского, который направлялся делегатом для переговоров с командованием Украинской галицкой армии, и попросил его передать письмо его жене, проживавшей с детьми в городе Липовец. Так Вишневский узнал о том, что «пані», которую Трутенко возил с собой в дивизии, не была его супругой, но письмо взял и передал его по назначению, а когда вернулся, оставшиеся в живых рассказали ему о гибели товарищей. Вечером 24 декабря Трутенко получил приказ о немедленном марше. Однако на дворе была метель, собрать обозы было сложно, и начдив приказал начальнику оперативного отдела штаба, генштаба полковнику Крату подготовить колонну дивизии к маршу к 4.30 следующего дня. Крат, взвесив все возможности, сказал, что к походу дивизия будет готова только к 6.00.

Ситуация была аналогичная: единственная дорога по равнине, два моста через реку, с обеих сторон — лес. Судьба казаков и офицеров зависела от того, успеет ли колонна преодолеть заснеженную равнину до того, как на нее обрушится деникинская конница, отходящая под ударами Красной Армии.

В назначенное время казаки выстроились на дороге, в направлении села Высокая Стадница. Мороз крепчал, казаки мерзли, на возах коченели раненые — Крат ждал Трутенко. Через три часа полковник поехал на квартиру к начдиву, который еще не был одет. В 12.30, то есть через шесть с половиной часов, Трутенко, наконец, появился. Как потом узнал Вишневский, задержка произошла из-за того, что местный скорняк не успевал закончить белую меховую шапку для «пані» полковника. На дивизионную колонну налетел в конном строю полк сводной Кавказской дивизии под командованием князя Голицына. Полковник Трутенко, бросив «пані» и дивизию, спасся бегством. А «пані» утром 26 декабря ехала в экипаже рядом с князем Голицыным в той самой белой шапке, за которую так дорого заплатила третья дивизия.

Тютюнник знал об этом случае, но не сделал никаких выводов, хотя ситуация была весьма схожей. Итак, армия спала, стояли часовые, выступление было назначено на 12.00. Однако все произошло раньше.

В семь часов утра, когда к дежурному по штабу полковнику Янченко привели селянина из Голубичей, который сказавшего, что через село прошло много конных на Миньки. Через час приехал еще один селянин и рассказал, что и с западной стороны Миньки охватывают массы конницы. Еще через час в штаб приехал полковник Шраменко, часть которого охраняла дорогу Голубичи—Рудня, и доложил, что конница противника сосредотачивается и уходить из села необходимо как можно быстрее, пока армия не оказалась в ловушке. Но собрать почти километровую колонну и вывести ее на дорогу через мост, за село, удалось лишь к 11.00. Первыми были штабные сани, прикрываемые конной сотней Хмары, группу замыкали сани с больным полковником Лысогором, у которого были отморожены ноги. Возницей была его жена, вооруженная браунингом и гранатами.

В 12.00 колонна армии двинулась с места. В село уже вошли котовцы, и сдержать их остались смертники-казаки. Однако, когда колонна втянулась на равнину, из леса ударили котовцы. Впереди был второй мост через реку Звиздаль, и первым его проскочил Тютюнник со штабом. За Тютюнником бросился эскадрон котовцев, но жена Лысогора остановила их гранатами, и генерал спасся. Украинскому историку Василию Вериге в книге «Листопадовий рейс» удалось, использовав многочисленные источники информации, установить факты и события того страшного дня. В своей книге он приводит высказывание Исаака Мазепы, экс-премьера правительства УНР:

«…Поза всіма іншими причинами, дві головні обставини відіграли рішальну роль в тому, що ця повстанська акція під проводом Ю.Тютюнника не дала бажаних наслідків. Насамперед власна необережність Тютюнника і всіх тих, що підготовлювали цю справу. Звичайно, підготовка повстання мала проводитися у строгій тайні. Тим часом про це знала вся українська еміграція. Наприклад у Тарнові і в робочих таборах наших інтернованих відкрито говорилося, навіть у самому штабі Тютюнника були большевицькі агенти, як, напр (иклад) підполк (овник) Снігірьов, сотн (ик) Заярний, та інші, що були відповідальними співробітниками Тютюнника: Снігірьов керував оперативним відділом в повстанському штабі, а Заярний був державним інспектором при Київській групі, на чолі якої стояв Тютюнник».

Филоненко против Заярного

Исаак Мазепа написал то, что подтвердилось позднее: чекисты начисто переиграли разведку и контрразведку УНР еще в то время, когда Винниченко задумал свой «винниченковский бунт» против Украинской державы и гетмана Скоропадского, то есть летом и ранней осенью 1918 года. Именно в то время произошла массовая засылка в ряды военных и вооруженных формирований Петлюры советских разведчиков, чтобы они внедрились в окружение украинских лидеров национально-освободительной борьбы. На протяжении многих лет срабатывал этот прием: чекист Заярный был около Тютюнника, чекист Судоплатов — около полковника Евгения Коновальца. Оба вошли в полное доверие командиров и сыграли свою роль до конца: Заярный сдал Тютюнника, Судоплатов убил Коновальца.

Заярный, без сомнения, вошел в окружение Юрка Тютюнника, когда тот был начальником штаба у атамана Григорьева. Когда Тютюнник командовал киевской группой Объединенной Украинской армии, Заярный исполнял должность государственного инспектора. С Тютюнником он прошел первый зимний поход, был ранен в ногу, прошел кампанию 1920 года. И, естественно, когда Тютюнника назначили начальником Партизанского повстанческого штаба (20 февраля 1921 года), сотник Заярный очутился в составе этого штаба, под началом полковника Ступицкого, в оперативном отделе. По заданию полковника или же самого генерала Тютюнника он не раз переходил границу и устанавливал связи с украинским подпольем и повстанцами, причем через некоторое время все эти сведения становились известными чекистам. Кроме того, Заярный получал от чекистов сфабрикованную информацию, которая передавалась не только в Партизанско-повстанческий штаб, но и французской и румынской разведкам. Мало того, «сотник Заярный», завербовав несколько казаков среди интернированных в лагерях, создал систему переправки на территорию УССР разведчиков Тютюнника, которые впоследствии попадали прямо в руки чекистов или под их надзор, что приводило к провалам в украинском подполье. У него было несколько имен: для чекистов он был Гордиенко, для Тютюнника и его штаба — Гриць Попов. Настоящее же его имя — Григорий Львович Заярный.

Разведчиком-партизаном, который первым «раскусил» Заярного, был Петро Филоненко, родившийся на год раньше Заярного, 12 декабря 1896 года в селянской зажиточной семье на Волыни. В 18 лет он пошел добровольцем на войну, обучение прошел в 1-м Артиллерийском конном дивизионе в Самаре, в 1915 году попал на фронт в составе 1-й дивизии Пятой армии. В 1917 году он в чине младшего офицера был в Дикой дивизии и оставил эшелон, когда во время корниловского мятежа она проходила по Волыни.

В армии УНР он начал службу в мобилизационном отделе комендатуры города Звягеля (Новоград-Волынска). Во время «винниченковского бунта» организовал небольшой партизанский отряд, а на следующий год уже действовал против Красной Армии на железной дороге Коростень—Шепетовка. Входил в состав повстанческой бригады атамана Соколовского, а когда атаман погиб, был в формированиях его сестры, «атаманши Маруси». Действия партизана Петра Филоненко привлекли внимание командовавшего тогда армией УНР Василя Тютюнника (однофамильца Юрия), который дал ему директиву действовать на железной дороге Коростень—Овруч—Звягель, командуя партизанским отрядом, созданным после трагической гибели Маруси. Предатель выдал отряд, и Петро Филоненко попал в плен. Его доставили в штаб «Червоної пластунської бригади» карателей, в город Лугин. Там он попал в руки палача, который резал его ножом, пока партизан не потерял сознание. Когда пришел в себя, бежал, впоследствии его спасли селяне.

В 1920 году в составе Третьей армии Польши на Киев наступала 6-я стрелковая дивизия полковника Безручко. Петро Филоненко присоединился к ней со своими повстанцами. Когда армия УНР была вынуждена перейти Збруч и интернироваться, Петро Филоненко со своими партизанами ушел на Волынь, в родные места. Юрий Тютюнник, формируя повстанческие районы на территории Украины, вспомнил о партизане Филоненко. Именно тогда Филоненко попал в сферу наблюдения сотника Заярного. С этого момента начинается противостояние чекиста Заярного и партизана Филоненко, в котором партизан лишился правого глаза.

28 апреля 1921 года связной из Львова принес Филоненко приказ Тютюнника: генерал назначил его начальником 9-го повстанческого района на перспективу организации всеобщего восстания в Украине. Вероятно, сотник Заярный, узнав, что работа партизана успешно продвигается, решил с ним разделаться, вызвав его во Львов. Однако сначала он попробовал это сделать на территории Украины. О первой встрече с Заярным Филоненко рассказывал в своих мемуарах.

9 июня 1921 года партизан зашел в селе Мокляки в дом сельского священника Евгена Кузика. Супруга священника сообщила, что один человек ждет его третий день. Филоненко прошел в комнату и там увидел «низького росту людину з неприємно бігаючими очима». Человек представился партизану как сотник Заярный и предложил свои услуги в качестве личного представителя Партизанско-повстанческого штаба и организатора повстанчества, указав при этом, что он направляется на Полтавщину.

Филоненко не поверил Заярному, проследил за ним, и его подозрения оправдались. В селе Яблонец Заярный сел в поезд и поехал в сторону Коростеня. От сотника Гладкого он получил негативную информацию о Заярном. Вероятнее всего, Заярный также собирал сведения о Филоненко.

6 августа к Филоненко пришел курьер от Партизанско-повстанческого штаба с приказом лично прибыть к Тютюннику, и через месяц партизан отправился за границу.

Люди с чистыми руками и горячим сердцем

Тем временем чекисты Елизаветградского отдела ЧК, откуда Заярный ушел в окружение Тютюнника, перестав получать от него информацию, вынуждены были разработать операцию по засылке разведчика в Партизанско-повстанческий штаб во Львове. Для этой цели были использованы материалы допросов украинского разведчика с подпольным именем Мамонтов, задержанного Подольским ГубЧК. Эти показания дали возможность выйти на одного из членов Елизаветградской подпольной организации Федора Новицкого, действовавшего под именем Петр Кравченко. Удалось узнать, что его брат Владимир Новицкий только что вернулся из Львова с директивой — организовать в городе повстанком. Чекистам удалось внедрить туда своего сотрудника Петренко. Он получил задание от Владимира Новицкого — найти подходящего человека на роль курьера во Львов и Тарнов. Петренко предложил бывшего поручика армии УНР Даниленко (подпольная кличка Карин).

Карин познакомился с Владимиром Новицким, произвел на него хорошее впечатление и получил инструкции, доклад и необходимые явки на территории Украины, в том числе и явку в селе Мокляки, где впервые встретились Заярный и Петро Филоненко. 6 сентября Карин получил поддельные документы на имя Черненко Михаила Ивановича, выехал поездом вместе с представителем Елизаветградского повстанкома к украинско-польской границе. В Центральном государственном архиве сохранился отчет чекиста о поездке. Поэтому нет смысла его пересказывать полностью. Приведу лишь профессионально составленные портреты некоторых лиц Партизанско-повстанческого штаба, с которыми чекист встречался. О генерале Тютюннике и сотнике Заярном разведчик написал так: «Тютюнник — полный, глаза черные, среднего роста, смуглый, при электрическом освещении взгляд острый, несколько недель не брился, нос прямой, лет около сорока. Сотник Заярный — роста низкого, лицо надутое, недовольное, глаза серые, полный, хромает на правую ногу, бритый, лет 25».

Пробыв в Партизанско-повстанческом штабе две недели. Карин вернулся в Елизаветград с информацией, которую трудно было переоценить: материалы о группе украинских разведчиков под начальством Свигорского, находившихся в Дубечах, о планируемом переходе на украинскую территорию генерала Нельговского (проводником у которого должен был идти Петр Филоненко под псевдонимом Стах), о повстанкоме в Новоград-Волынске во главе со Стахом (Петром Филоненко) и Ярощуком; о разведчике Партизанско-повстанческого штаба Вецлаве Лукаше в селе Бариновке. Кроме этого, Карин узнал план похода трех групп Партизанско-повстанческого штаба в Украину, причем он сумел получить информацию о всех начальниках повстанческих районов, их псевдонимах, явках, базах. В своем отчете Карин привел последние слова Тютюнника, которые тот произнес в конце аудиенции:

«...Единственное, перед чем следует преклониться у коммунистов, так это Чека.., ни одна власть не могла поставить так идеально разведку и шпионаж, как они, и никогда никто не сумеет так поставить...»

Соответствующие меры

Итак, чекисты получили почти исчерпывающую информацию о Партизанско-повстанческом штабе и отнеслись к ней достаточно серьезно. Приняли соответствующие меры. Во-первых, было решено лишить прорвавшихся через границу партизан продовольственной базы, во-вторых, выманить на территорию УССР наиболее боеспособные части армии УНР, окружить их и уничтожить, в-третьих, одновременно с операцией против прорвавшихся частей уничтожить все поставкомы и разведывательно-диверсионные группы, связанные с Партизанско-повстанческим штабом, и наконец в-четвертых, заставить противника выступить в конце осени — в начале зимы.

Первоначально план вторжения предусматривал одновременный прорыв трех партизанских групп: группы генерал-хорунжего Александра Удовиченко на Подолии, генерал-хорунжего Безручко на Волыни и конной партизанской мобильной группы Юрия Тютюнника, которая должна была пройти по южным районам Украины. Затем, повернув на северо-восток, Тютюнник должен был забазироваться в районе Чигирина, в партизанском крае Холодный Яр, и начать партизанские действия вверх по Днепру, на север, чтобы отрезать Правобережье от Левобережья и РСФСР. Этот план предусматривал прежде всего продовольственную поддержку населения, не говоря уже о том, что партизаны должны были, пополнив свои ряды в повстанческих районах, переформироваться в повстанческую армию. Петлюра при разработке этого плана учел горький опыт «винниченковского бунта», когда повстанческие дивизии и полки, отказавшись воевать с противником не на своей территории, при попытке их передислоцировать на другие направления просто-напросто разбегались, и Головной атаман, имевший в декабре 1918 года 300.000 штыков и сабель, в январе 1919 года получил лишь 25.000 казаков и старшин. Поэтому он издал в середине года приказ, которым, впервые в мировой военной истории, вводились Украинские партизанские вооруженные силы. Они должны были начать вторжение и лишь после достижения определенных успехов, на базе повстанческих районов начать формирование армии. Следует особо отметить, что Петлюра в этом приказе приравнял партизан и повстанцев по льготам к регулярным вооруженным силам.

Чекисты, получив информацию от Карина-Даниленко, прежде всего повысили хлебозаготовки на юге страны, там, где было около 35% зажиточного селянства. Причем командующий Украинским военным округом Михаил Фрунзе получил приказ задействовать войска для выколачивания поставок хлеба. Деревни, не сдавшие поставки, окружались войсками и при их блокаде изымался весь хлеб, в том числе и семенной фонд. Акция, начавшись сразу же после окончания уборки урожая, привела к тому, что на юге Украины к концу 1921 года начался голодомор, повстанческие районы разваливались один за другим. О наступлении мобильной группы Тютюнника на юге не могло быть и речи.

Современные историки Украины и диаспоры часто упрекают Петлюру и Тютюнника в том, что вторжение началось не в августе-сентябре, а поздней осенью, и при этом не берут на себя труд сопоставить план ППШ с реальной продовольственной ситуацией на юге Украины. Петлюра и Тютюнник это сделали, и вторжение было перенесено на октябрь 1921 года. Это дало возможность Фрунзе сконцентрировать необходимые части и соединения. Константин Шеф в статье «Петлюровская авантюра в октябре-ноябре 1921 года» («Армия и Революция», 8—9, 1922) приводит схему и соответствующие данные по материалам оперативного и разведывательного управлений штаба ВСУ, секретно-информационного отдела Совнаркома УССР и Народного комиссариата иностранных дел УССР. По этому плану против Украинской ППА были задействованы: 44-я стрелковая дивизия (130, 131, 132-я стрелковые бригады), 45-я стрелковая дивизия (133, 134, 135-я стрелковые бригады), 24-я Самарская стрелковая «железная» дивизия (70, 71, 72-я стрелковые бригады), 1-й Конный корпус червоного казачества имени Всеукраинского ЦИК во главе с В.Примаковым (1-я и 2-я кавдивизии) и 3-й Конный корпус в составе 7-й Самарской кавдивизии и 9-й Крымской кавдивизии имени СНК УССР, во главе которой был поставлен только что прибывший с Тамбовщины «герой» подавления повстанческого мятежа Антонова — Григорий Котовский.

К войсковой группе, насчитывавшей три пехотные и четыре конные дивизии, были прикомандированы школа краскомов, шесть бронепоездов, а также дивизион бронеавтомашин и эскадрилья разведывательной авиации. Как видно на схеме Константина Шефа, все они были размещены таким образом, чтобы армия Тютюнника попала в мешок северо-западнее города Коростеня или же севернее Житомира. Загнать Партизанскую повстанческую армию в ловушку должны были мобильные конные полки 9-й кавдивизии Котовского. Планом предусматривалось заманить Тютюнника на равнину, занять конницей прилегающие лесные массивы и, сжимая кольцо окружения, не выпустить в Польшу никого.

Как показали дальнейшие события, план этот был реализован. Правда, Тютюннику все-таки удалось вырваться из кольца, но только потому, что командир одного из конных полков Котовского, бывший кубанский казак, симпатизировавший украинцам, не перекрыл эскадроном проезд через второй мост на реке Звиздаль. После военно-полевого суда он был расстрелян в начале декабря 1921 года. Также на территорию Польши прорвались партизаны Гопанчука, Палия и Нельговского, которых привел на Волынь Петро Филоненко (Стах). Именно для этого его и вызвал Тютюнник в августе в партизанско-повстанческий штаб.

Филоненко против Заярного. Акт второй

Прибыв в штаб к Тютюннику, доложив о проведенной в районе Звягеля (Новоград-Волынска) работе по организации повстанкома и повстанческого района, Петро Филоненко решил разобраться с Заярным, которого встретил в штабе. Филоненко поделился своими сомнениями с полковником Ступницким, но тот, пожав плечами, посоветовал ему обратиться к полковнику Добротворскому. Была назначена аудиенция у самого начальника штаба, генерал-хорунжего Юрия Тютюнника. После официальной части беседы, когда был решен вопрос с доставкой группы Нельговского на Волынь, Петро Филоненко поделился с генералом своими сомнениями в отношении сотника Заярного, но Тютюнник, как бы не слыша вопроса, вышел из кабинета. Тогда Филоненко обратился к присутствовавшему при разговоре полковнику Добротворскому: «Чи праця Заярного сумлінна і для нас нешкідлива?» При этом поведал о своих подозрениях относительно Заярного, «його співпраці з Чека». Добротворский успокоил партизана, добавив: «Якби таких було більше». Двусмысленность ответа поразила партизана: он был глубоко убежден, что Заярный — разведчик-диверсант из ЧК. На следующий день Петро Филоненко выехал в Ровно, где была группа Нельговского, которую он должен был провести на Волынь.

Карин к тому времени еще оставался во Львове, в ППШ. Поэтому его предупреждение пограничникам о переходе границы группой генерала Нельговского запоздало: 18 сентября группа на подводах прибыла в город Корц, ночью пришла в с.Сторожевое. И тут совершенно неожиданно для Петра Филоненко в селе появился сотник Заярный, которого прислали из ППШ для инспекции перехода границы. Ночью, перейдя вброд речку Корец, группа очутилась на территории УССР, захватив при этом пленных пограничников, которых расстреляли в лесу у Грабова. Заярный, жалуясь на боль в ноге, остался. Группа Нельговского пошла дальше и 21 сентября была в районе Емильчина (Емельчина).

Филоненко, распрощавшись с Нельговским, направился в район Звягеля и начал партизанские действия. 27 октября партизаны захватили пленных — пополнение в 9-ю дивизию Котовского. Из захваченных документов Филоненко узнал, что Волынская группа Тютюнника уже перешла границу, но больше всего его удивило то, что противник знал все о группе Нельговского. Карин, возвращаясь из Львова в Елизаветград, успел предупредить пограничников, но было уже поздно. Естественно, что партизан, не зная ничего о Карине, сразу же вспомнил о Заярном, решив, что это его рук дело.

А тот уже шел с карателями по следам Петра Филоненко: чекист знал о явке в с.Моклаки, где проживал родной дядя партизана. 10 ноября 1921 года Заярный с группой чекистов в 20 штыков окружил хату Филоненко. Петро спал, громкий стук в дверь разбудил его. Двоюродный брат партизана, Данило, подошел к двери и спросил «Хто там?» — «Я, Заярный!» Петро быстро выскочил, схватил парабеллум, сдернул с трех гранат кольца. Данило открыл дверь, и Петро, швырнув две гранаты в толпу чекистов, а потом и третью, в грохоте взрывов кинулся по снегу босиком, стреляя из парабеллума. Сомнений не оставалось: Заярный — чекист. Так окончилась последняя встреча партизана и чекиста, но охота друг на друга продолжалась.

Тем временем Волынская группа под командованием генерал-хорунжего Юрия Тютюнника продолжала свой трагический путь на Голгофу — по дороге к Базару. Повстанцев, о которых в сводках сообщал Заярный, не было. Армия Тютюнника таяла от потерь в бою и болезней. На военном совете было принято решение пробиваться в Польшу по тому пути, которым армия пришла, на дорогу к Малым Минькам, лесным массивом севернее Коростеня, где котовцам не развернуться.

Операцией против украинских партизан непосредственно руководил полномочный представитель ГПУ на Правобережной Украине Ефим Евдокимов. В Государственном архиве Украины сохранился наградной лист-представление на орден Боевого Красного Знамени, где сказано: «Благодаря умелой и правильной постановке агентурного и оперативного аппарата, решительности и инициативе тов. Евдокимова, прямого личного участия ликвидирована тютюнниковская авантюра осенью 1921 г. В силу тех же обстоятельств под его личным руководством пойманы и ликвидированы крупнейшие атаманы, терроризировавшие долгое время Правобережье страны.

Отмечая самоотверженную и плодотворную деятельность тов. Евдокимова в деле защиты революции и рабоче-крестьянской власти, выразившуюся в поимке крупнейших атаманов-бандитов, что содействовало окончательной ликвидации бандитизма на Украине, Г.П.У. У.С.С.Р. ходатайствует перед ВУЦК о награждении тов. Евдокимова орденом Красного Знамени».

Судя по тому, что сказано в представлении, повстанчество в Украине было разгромлено. Но дальнейшие события показали: не все было так, как писали чекисты. Еще несколько лет повстанчество продолжало борьбу. И только голодомор 1931—1933 годов, лишив повстанцев пополнений и продовольственной базы, привел к «окончательной ликвидации» повстанчества на Украине. Партизаны, действовавшие на территории Польши, продолжали свои акции аж до 1939 года, и первым из них был Филоненко. 16 августа 1941 года гетман Украинских вольных казаков назначил «старого партизана», которому шел 45-й год, организатором повстанческих групп в его родных местах, в районе Овруча. Тогда же Петро Филоненко получил звание полковника Украинских вооруженных сил (УВС), в армии УНР он был сотником. Когда вышла книга генерала Александра Вишневского «Повстанський рух й отаманія», изданная «Капитулом Відзнаки Хреста Залізного Стрільца» в 1973 году в Мичигане, партизан был еще жив, ему шел 77-й год.

Операция «Тютюн»

Однако в далеком для нас 1921 году Ефим Евдокимов главной задачи не решил — Юрий Тютюнник был на свободе и своей деятельности не прекращал. Поэтому Евдокимову поставили новую цель: живой и здоровый Тютюнник, причем не просто заключенный, но покаявшийся перед властью рабочих и крестьян, реабилитированный ею и занимающийся общественно-полезным трудом на территории Советской Украины. Это было весьма сложно, и Евдокимов не мог обойтись без помощи Заярного. В 1988 году в Киеве вышел сборник очерков под названием «Шляхами чекістської долі». В очерке «Легенда для генерала» Анатолий Михайленко и Андрей Ткаченко достаточно подробно рассказали о том, как Заярному удалось осуществить задуманную Ефимом Евдокимовым операцию по захвату Юрия Тютюнника под кодовым названием «Тютюн», о позитивном окончании которой должна была свидетельствовать телеграмма с текстом «Тютюн и чай выгодно куплены». Операция началась 4 июня 1923 года, руководил ею начальник отдела контрразведки Государственного политического управления (ГПУ УССР) Журинда, непосредственным исполнителем акции был назначен Григорий Львович Заярный, он же Гордиенко, он же Гриць Попов.

Еще после возвращения из второго зимнего похода Тютюнник послал Заярного в Украину. Тот переслал ему шифровку: он узнал от секретаря высшей войсковой рады Андриевского, что с целью всеобщего восстания в Украине в Харькове создана повстанческая организация во главе с Дорошенко, которая хотела бы видеть своим начальником генерал-хорунжего Юрия Тютюнника. Генерал поверил Заярному и решился на переход в Украину, прибыв 16 июня 1923 года в Нагоряны, оттуда к берегу Днестра. Близко к рассвету Юрко Тютюник переплыл Днестр и очутился в руках чекистов. Для широкой общественности было сказано, что он перешел в УССР добровольно, также было сказано и о его штабных сотрудниках. На следствии генерал держался достойно и никого из своих сотрудников на территории УССР не выдал. Был освобожден, преподавал в «Школі червоних старшин» в Харькове, читая курс лекций по тактике и стратегии партизанской войны, снимался в кинофильме «П.К.П.» («Пилсудский купил Петлюру»), играя самого себя, написал три книги, из которых наиболее известна «З поляками проти Вкраїни», которая была издана в октябре 1924 года. Чекисты тайно перевезли из Косова и доставили в Харьков его супругу с двумя дочерьми. Однако 12 февраля 1929 года Тютюнника вновь арестовали. В марте переправили в Москву, в распоряжение контрразведывательного отдела ГПУ, а 3 декабря 1929 года коллегия ГПУ СССР приговорила генерал-хорунжего армии УНР Юрия Иосифовича Тютюнника к высшей мере наказания — расстрелу. Генерал соединился со своими казаками, похороненными в братской могиле на околице местечка Базар. Его супруга, Вера Андреевна, с двумя дочерьми проживала до 1932 года на станции Кущевка Южно-Кавказского края.

Ефим Евдокимов также нашел дорогу к Базару. Он был расстрелян и потом посмертно реабилитирован. Возможно, та же участь постигла Карина-Даниленко и Заярного...

5 апреля 1794 года Жорж Жак Дантон, знаменитый деятель Французской революции ехал в повозке с эскортом национальных гвардейцев по дороге к гильотине. Он сказал тогда: «Революция пожирает своих детей!» Его слова не раз подтверждала история.

С независимостью Украины к братской могиле повстанцев на окраине Базара каждый год 22 ноября жители и посланцы со всех уголков нашей страны приносят цветы.