ЗАПАДНЯ ДЛЯ АТАМАНОВ

После того, как потерпел поражение рейд Тютюнника, повстанческое движение в Украине вовсе не сошло на нет. Особенно неспокойно было на юге Киевской губернии и у Чигирина, в районе, получившем название Холодный Яр, — базе украинского повстанчества. Все операции силами военных успеха не принесли. Тогда украинское ЧК решило применить метод, апробированный внешнеполитической разведкой. 80 лет тому назад, в 1922 году, чекисты начали операцию против повстанческой республики.

Пролог

Все началось 27 сентября 1920 года, когда Головной атаман действующей армии УНР Симон Петлюра подписал приказ № 055, которым вводилось в действие «Положение про проведение на Правобережной Украине восстания против большевистской армии и власти». Положение это разработал генерал-хорунжий Владимир Синклер, занимавший в то время должность начальника генерального штаба армии УНР.

Для проведения восстания вся территория Украины была разделена на десять повстанческих районов: пять на севере, пять на юге. Каждый район был поделен на курени, а курени — на сотни. Общее руководство районами осуществлял генштаб. План, изложенный в «Положении…», регламентировал назначения, оплату командиров, обеспечение оружием, одеждой и боеприпасами, связь, агитацию, организацию разведки и контрразведки, переход границы со стороны Польши и Румынии. Общие затраты на подготовку и реализацию восстания оценивались в 51 млн. гривен и 15 тысяч румынских левов.

Все было рассчитано по лучшим образцам российских штабных разработок (план составляли офицеры бывшего российского генштаба, служившие раньше в императорской армии), кроме одного — на командные должности назначались генштабисты из действующей армии УНР. Недавняя кампания оказалась для нее несчастливой: рейд генерал-хорунжего Юрия Тютюнника не удался, армия ушла за Збруч. Вернувшись из рейда, Тютюнник продолжил подготовку восстания, опять-таки делая ставку на командные кадры из армии УНР, а не на местных повстанческих командиров. Новоназначенные командиры должны были перейти границу Польши или Румынии и прибыть в свои районы, пройдя по территории Украины, контролируемой ЧК. Вероятность успеха была весьма небольшой, так как в штабе Тютюнника были разведчики ЧК, которые информировали своих начальников в Украине.

Примерно через три месяца после выхода приказа № 055, 1 декабря того же года, председателя ЧК Феликса Дзержинского вызвали в Кремль, к Ленину. Обеспокоенный ростом повстанческого сопротивления в Украине и появлением за рубежом центров, координирующих это сопротивление, Владимир Ильич приказал председателю ЧК в короткий срой подготовить план нейтрализации этих центров. Через четыре дня Дзержинский представил многоцелевой план действий: там было предусмотрено формирование спецотрядов по ликвидации лидеров, задействован метод взятия заложников и операции с применением агентов-провокаторов. «Для выявления иностранных агентов на нашей территории, — предложил также Дзержинский, — необходимо создать мнимые белогвардейские ассоциации». Ленин план утвердил, но его реализация началась лишь после того, как с территории страны были вытеснены все неприятельские армии и восстановлена граница.

Наиболее значительными операциями ЧК за рубежом были «Трест» и «Синдикат». В ходе операции «Трест» была разгромлена организация Бориса Савенкова «Народный союз защиты Родины и свободы», а сам Савенков попал в руки чекистов. «Синдикат» разгромил «Высший монархический совет» в Берлине и «Российский общевойсковой союз» в Париже во главе с генералом Александром Кутеповым. В ходе этой операции был захвачен «суперразведчик» Сидней Рейли, в свое время попортивший достаточно крови большевикам.

Эффективность подобных контрразведывательных операций привела к тому, что этот тактический метод был взят за основу и в действиях против повстанческого движения в Украине.

В 1922 году, 80 лет тому назад, украинская ЧК начала операцию против повстанческой республики Холодный Яр. Цель — заманить и захватить всю группу повстанческих атаманов, заставить их всенародно признать Советскую власть в Украине, дискредитировав повстанческое сопротивление, а потом ликвидировать их с помощью приговора всенародного суда. Чекисты начали формировать механизм для реализации поставленной задачи — западню для атаманов Холодного Яра, которая получила название «Черноморская повстанческая группа».

«Черноморская повстанческая группа»

Непосредственным руководителем операции был Е.Евдокимов, который после успешно проведенной операции против рейда Юрия Тютюнника стал начальником особого отдела ВЧК. В конце марта 1922 года разработка операции была полностью закончена. Идея была проста: под видом объединения повстанцев создавалась «Черноморская повстанческая группа» с командованием и штабом для координации действий всех повстанческих отрядов района. Вводилась весьма жесткая дисциплина, предусматривавшая в случае неисполнения приказов жесткие меры наказания, вплоть до расстрела. Причем повстанцы должны были сами уничтожать своих товарищей, не исполнявших приказов «Группы».

Чекисты перехватили направлявшихся в Холодный Яр из Польши полковника Трофименко и сотника Терещенко. Трофименко в свое время был членом Военного комитета Центральной Рады, в 1918 году его назначили военным комендантом Елизаветграда, во время восстания против гетмана Скоропадского он был командиром повстанческого отряда, а затем — штабным работником в армии УНР, — авторитета ему было не занимать. В целях конспирации он стал «командующим Черноморской повстанческой группы» под псевдонимом «генштаба полковник Гамалия».

Начальником штаба группы чекисты назначили Терещенко, псевдоним — «сотник Завирюха». Историк Роман Коваль в своей книге «Атамани гайдамацького краю» указывал, что Терещенко был завербован чекистами еще в апреле 1921 года. Учитывая то, что в штабе Тютюнника было несколько украинских офицеров, работавших на ЧК, в том числе Заярный, Снегирев, а возможно, и начальник личной контрразведки Петлюры, полковник Чеботарев (польская контрразведка продержала его в тюрьме по подозрению в сотрудничестве с ЧК), можно предположить, что и Трофименко, и Терещенко были завербованы не в апреле 1921 года, а намного раньше.

Так или иначе, операция была настолько качественно подготовлена и информационно обеспечена, что ничто не вызвало малейших подозрений ни у атаманов Холодного Яра, ни у самих повстанцев, — хотя кое-кто и сомневался в достоверности «Черноморской повстанческой группы». Организаторы «западни для атаманов» были хорошо ознакомлены не только с приказами и распоряжениями штаба Тютюнника и Петлюры, но и с генеральной линией Головного атамана на повстанческое движение в Украине.

Петлюра в своем приказе по партизанским войскам УНР четко указал Тютюннику, что на территории Украины создаются два типа организаций:

«1. Партизанские отряды, которые все время активно борются с врагом и терроризуют его;

2. Повстанческие организации, которые тем временем прячутся пассивно, организовываются для всенародного восстания».

Если сравнить этот текст с приказом № 7 от 28.VIII.1922, подписанного «полковником Гамалией», то налицо их прямая аналогия:

«Панове отамани, старшини і козаки, прийшов час, коли потрібно підрахувати всі наші сили. Кожен боєць повинен бути взятий на учет». Дальше «командующий» запрещал какие-либо активные действия, ссылаясь на приказ Головного атамана.

Впоследствии атаман Ларион Завгородний показал на допросе, что в начале сентября 1922 года он просил разрешения у «командующего» остановить пассажирский поезд Ростов—Киев между станциями Фундуклеевкой и Цыбулевым, чтобы взять обувь и обмундирование у ехавших в поезде военных. Гамалия разрешил, но запретил входить в вагоны, стрелять и тому подобное.

Таким образом, чекистам Гамалие и Завирюхе удалось с июля по октябрь 1922 года практически полностью исключить боевую деятельность холодноярских повстанческих отрядов, которые подчинились «Черноморской повстанческой группе».

Три версии ареста атаманов

Есть три версии ареста атаманов Холодного Яра. Одну из них изложил бывший повстанец, мемуарист М.Дорошенко в книге «Стежками Холодноярськими», изданной в Филадельфии в 1971 году; вторая версия рассказана историком Давидом Голенковым, а третья — писателем-историком Юрием Горлис-Горским в его книге «Холодный Яр».

По первой версии арест произошел следующим образом. Во время одного из рейдов атаман Ларион Завгородний провел дневку на краю Черного леса около села Дмитровка, в хате лесника. Там он познакомился с сыном лесника Селеверстова, курсантом военной Зиновьевской кавалерийской школы в Елизаветграде, и из разговора узнал о том, что в этой школе есть подпольная организация и учатся курсанты для того, чтобы потом использовать свои знания в борьбе против большевиков.

Разговор этот произошел уже после того, как отец, отвечая на вопрос сына, что за люди у него ночевали, рассказал ему, что это были повстанцы. Курсант поведал об этом чекистам, и у тех сразу же возник план захвата атамана. Чекисты продиктовали письмо атаману повстанцев, которое должен был передать Завгороднему лесник.

Атаман был человеком импульсивным и доверчивым. Собрав своих товарищей, он прочитал им письмо курсантов, а сам решил встретиться с его авторами. Товарищи, чувствуя тут руку чекистов, отговаривали его, но атаман решил по-своему. Курсанты тем временем проведали лесника Селеверстова и через него договорились о встрече в половине второго в Черном лесу, у Хировки, на широкой просеке. Однако атаман принял меры предосторожности: с ночи повстанцы заняли позиции вокруг условленного места. Атаман и курсанты встретились, поговорили, а в конце курсанты предложили встретиться еще раз, утверждая, будто уже есть договоренность, что на эту встречу приедут Юрко Тютюнник, атаман Гонта, представитель правительства УНР из-за границы. Для того, чтобы подготовить такую серьезную встречу, курсанты просили срок в две недели. Место, куда они положат уведомление о том, что все подготовлено, пусть назначит сам атаман.

Повстанцы слушали эти разговоры, по-разному на них реагировали: одни доверчиво кивали, другие просили атамана «разобраться» с курсантами-провокаторами по-партизански. Однако Завгородний решил поехать, поговорить с атаманом Гонтой и с Тютюнником. Он указал курсантам на дуб неподалеку, — туда они через две недели должны были положить свое уведомление о встрече. Курсанты уехали первыми. Завгородний приказал снять заставы и поехал в лагерь, а через две недели разведчики принесли ему короткое письмо, в котором было назначено время и место встречи.

В назначенную для встречи субботу Ларион Завгородний приехал в Черный лес. Не все повстанцы поехали с ним — большая часть решила не рисковать. Но Завгородний был упрям. Первым попрощался с ним Грыць Довженко. Пожал руку и трижды поцеловал; точно так же прощались и другие казаки и старшина. Атаман Ларион нахмурился и крикнул на повстанцев:

— Що це ви прощаєтесь, мовби на той світ виряджаєте!

— Так і є, пане отамане, на той світ проводжаємо!

Тем временем подъехали двое курсантов-проводников. Атаман махнул рукой, сел в седло, тронул коня и поехал за ними. Около десятка повстанцев тронулись следом.

Дальше Дорошенко подробно не пишет. Он лишь констатирует факт: красных было больше, чем повстанцев. Стало ясно, что их предали. Началась стрельба, схватились врукопашную, и почти все повстанцы погибли. Остатки отряда, писал Дорошенко, разбрелись, а ядро — четверть сотни человек еще воевали в лесах до 1925 года.

Писатель Юрий Горлис-Горский в своей книге «Холодный Яр» (Лондон, 1967 г.) пишет примерно то же, что и Дорошенко. По версии Горлис-Горского, которую ему рассказал сокамерник, когда он сидел в тюрьме в Виннице, чекисты прислали повстанцам связного вроде бы от Петлюры и Тютюнника. Была назначена встреча ночью, в Черном лесу, в домике лесника. В домике с вечера засели матросы. Каждого, кто входил, били по голове, отбирали оружие, связывали и затыкали рот. Но один из атаманов выстрелил, побежал, бросил гранату. Утром связанных повстанцев повезли в Киев.

Естественно, то, что написали Дорошенко и Горлис-Горский — не больше чем легенда. Однако она имеет место. По этой легенде, несколько измененной, была поставлена оперетта «Свадьба в Малиновке» и много художественных фильмов на тему борьбы с повстанцами. Можно сказать, появился определенный штамп. Можно простить такое в художественном произведении, но этот штамп проявился и в таком серьезном труде, как книга Д.Голенкова «Крушение антисоветского подполья в СССР, 1917—1925 гг.» (Москва, 1975).

По версии Давида Голенкова, арест происходил так. Чекистам из Киева удалось внедрить в отряд Завгороднего своих разведчиков. Они вошли в доверие, и один из сотрудников ГПУ предложил Лариону стать главным атаманом Холодного Яра. Для этого ему было необходимо собрать всех друзей-атаманов и устроить съезд в Звенигородке. Завгородний решил это сделать и разослал своих джур ко всем холодноярским атаманам. Съезд был собран на конспиративной квартире ГПУ, 28 сентября 1922 года. Ларион Завгородний, Мефодий Зализняк-Голик, Денис Гупало, Компанеец, Ткаченко, Алексей Добровольский, Кость Здобудь-Воля и Леонид Мушкет приехали на указанную им квартиру, где их ждали переодетые чекисты. Началось совещание, в ходе которого атаманов обезоружили без единого выстрела, причем особенно отличился Иван Андреев, уполномоченный Смелянского политбюро ГПУ, которого за эту операцию наградили орденом Красного Знамени.

Как видно из вышесказанного, изменено лишь место действия, но все остальное подогнано под привычный штамп. Нет и намека на то, что была задействована фиктивная организация под названием «Черноморская повстанческая группа». Хотя при написании своей фундаментальной книги Давид Львович Голенков, вероятно, был допущен к секретным архивам КГБ. Быть может, он и знал правду, но почему-то ее не обнародовал.

Штампованная информация этих трех версий распространялась восемь десятков лет, а правда, пусть и неполная, пылилась в секретных архивах. Лишь немногие из тех, которые были очевидцами, непосредственными исполнителями или руководителями этой операции остались живы; жертвы же ее погибли первыми. Однако сохранившиеся в архивах материалы дают достаточно точное представление о том, «как это было» в действительности.

Как это было на самом деле

В истории разведок есть страницы, которые можно прочесть только спустя несколько десятилетий. Не только потому, что они содержат информацию о людях, проводивших тайные операции, но и потому, что сами эти операции являются классическим примером нового подхода к решению традиционных задач, основанного на психологическом анализе состояния противника. Примером такого типа разведывательно-оперативных действий была операция по нейтрализации и захвату холодноярских атаманов.

Она проходила в три этапа: на первом было необходимо войти в контакт с атаманом Холодного Яра, который пользовался влиянием на других, и заставить его поверить в реальность существования «Черноморской повстанческой группы»; на втором — пользуясь достигнутым, нейтрализовать действия повстанцев и, ссылаясь на приказ Петлюры, заставить повстанцев отказаться от активных действий; на третьем — заманить атаманов в западню и захватить основные командные кадры холодноярской повстанческой группы войск.

К реализации третьего этапа операции чекисты приступили в середине августа 1922 года. Чтобы окончательно усыпить бдительность повстанческих командиров, командующий «Группой» приказом № 7 от 28 августа произвел назначения на командные должности: Ларион Завгородний стал начдивом 1-й конной Холодноярской дивизии, Мефодий Голик-Зализняк — командиром
1-го конного полка этой дивизии и начальником дивизиона бронепоездов, Николай Скляр («Черный Ворон») — командиром 2-го полка, Денис Гупало — командиром 3-го полка, атаман Вороной — командиром 4-го полка. После этого приказа подозрительность исчезла, и чекисты приступили к окончанию операции.

По повстанческим отрядам был распространен приказ командира «Группы» № 10 от 16 сентября: «Панове отамани, старшини і козаки. Пробив час, коли ви повинні довести свою щирість в боротьбі за незалежність краю. На цих днях починається загальний рух. Як у вас, так і по іншим групам, повинно бути вирішено, чи починати 29—30 вересня рух тут, чи йти підтримати прикордонну смугу, котра почне першою і на котрій лежить велика відповідальність. З oгляду на наступний рух 30 вересня призначаю груповий з’їзд для вирішення плану руху та інших справ. Місцем з’їзду призначаю м. Звенигородку. На нараді бути всім командирам дивізій, полків і головам організації. В саму Звенигородку входити обережно, по кілька чоловік, щоб не викликати підозру. Командира кінної Холодноярської дивізії і отамана Завгороднього по указаному маршруту вести начальникові штабу сотнику Завірюсі. Подписал: Командуючий Чорноморською повстанською групою генштабу полковник Гамалія».

Чекисты продумали все таким образом, чтобы у атаманов не осталось ни капли подозрения: во-первых, в приказе указывалось, что их акция — часть Всеукраинского восстания. Во-вторых, что в группу входит не только 1-я Холодноярская дивизия, но и другие части, а это означало присутствие на съезде незнакомых атаманам людей, причем этих «незнакомцев» было вдвое больше, чем повстанческих командиров из Холодного Яра. А в-третьих, была конкретно указана цель съезда, что, по сути, было самым слабым местом приказа № 10.

Здравый смысл должен был подсказать Лариону Завгороднему: как можно говорить о Всеукраинском восстании, если атаманам дивизий и частей «Черноморской повстанческой группы» на планируемом съезде предлагалось самим решить вопрос о том, начинать ли восстание в районе их дислокации или же идти на помощь повстанцам в приграничной с Польшей и Румынией полосе. Такая постановка вопроса означала, что у Всеукраинского восстания нет ничего: ни плана боевых действий, ни верховного командования, ни главного штаба для координации общих боевых действий всех повстанческих формирований. Ответ напрашивался сам собой — никакого восстания не существует, а повстанческим командирам приготовлена западня.

Однако за несколько месяцев оперативной работы повстанческие командиры настолько поверили чекистам Гамалие и Завирюхе, что бдительность, осторожность и здравый смысл у атаманов отсутствовали, осталась лишь слепая преданность «отцам-командирам». Атаманы верили в свою мечту о Всеукраинском повстанческом восстании.

Согласно приказу № 10, 26 сентября 1922 года Денис Гупало, Мефодий Голик-Зализняк, Добровольский, Василь Ткаченко собрались у атамана Лариона Завгороднего, где их встретил его адъютант Тимофей Компанеец. На следующий день в расположение прибыл сотник Завирюха, который должен был сопровождать атаманов на съезд. Он предложил ехать поездом, но Денис Гупало, указав, что чекисты знают Завгороднего и Зализняка, — ехать под видом красноармейского отряда, так как отряд Завгороднего был экипирован в буденовскую кавалерийскую форму, что должно не вызывать сомнений. Это было первым отступлением от намеченного чекистами плана.

Переодетый чекист — сотник Завирюха все время просил ехать быстрее, указывая, что в противном случае, атаманы не застанут на месте генерал-хорунжего Андрея Гулого-Гуленко, командующего Южной повстанческой группой войск, куда входила «Черноморская повстанческая группа» полковника Гамалии (в это время Андрей Гулий-Гупенко был уже арестован). Повстанцы ехали быстро, под Журавкой их начал преследовать отряд красной кавалерии, но у Товмачевского леса они оторвались от погони, а ночью уже были у железнодорожной будки, места связи сопровождавшего их сотника Завирюхи. Отряд остановился, сотник пошел в будку и, вероятнее всего, там он уведомил по телефону полковника Гамалию о том, что планируемая поездка поездом не состоялась. Получив указания о том, как действовать дальше, чекист вышел из будки и сказал Лариону Завгороднему, что надо ехать в Звенигородку и на хуторах их встретит сам командующий, полковник Гамалия. Повстанцы с провожатыми двинулись к Звенигородке, и у хутора отряд остановился. Сотник Завирюха поехал дальше со своими спутниками, в город, а атаманов попросил подождать. Вскоре он вернулся с полковником Гамалией. Полковник поздоровался с атаманами и вручил Лариону Завгороднему записку от генерал-хорунжего Андрея Гулого-Гуленко, которой требовал быстрого прибытия на место встречи. Естественно, что атаман Ларион Завгородний почерка Гулого-Гуленко не знал, но у чекистов была информация о том, что в начале июля 1922 года Гулый-Гуленко был в Черном лесу и там встречался с Завгородним, Голиком-Зализняком и Денисом Гупало (последствии, на допросах, атаманы это не подтвердили). После знакомства атаманов с «полковником Гамалией», отряд днем въехал в Звенигородку и чекист пригласил Завгороднего и Голика-Зализняка к себе домой, на обед. Помывшись с дороги, атаманы сели за стол. Потом, после обеда, Гамалия передал Завгороднему оригинал приказа о назначении начдивом 1-й Холодноярской конной дивизии и карту района действий. К тому времени стемнело и можно было ехать «на съезд». Поехали на конспиративную квартиру, где якобы атаманов ждал генерал-хорунжий Гулий-Гуленко. Атаманы были арестованы без единого выстрела. Архивное дело Государственного архива Службы безопасности Украины 1136 хранит и до сих пор следственное дело 446/7971, где собраны уникальнейшие материалы этой классической контрразведывательной операции, проводившейся на всей территории Украины, а холодноярская операция была лишь ее частью. Дело в том, что Евдокимов и Фриновский эту задачу решали комплексно, и к началу 1923 года в Лукьяновской тюрьме, в двух ее камерах, содержались 42 повстанческих командира, ожидая суда, в том числе и атаманы Холодного Яра.

Тем временем, сочинив легенду о благополучном побеге, чекист-«сотник Завирюха» с подложным, фальшивым повстанческим отрядом продолжал «действовать», собирая туда оставшихся повстанцев после ареста их командиров. В Государственном архиве Полтавской области в фонде Р-7473 хранится дело 119, в котором есть донесение командира взвода Частей Особого Назначения с.Каменки, где указано, что в октябре 1922 года «... под строжайшим секретом удалось выяснить, что банда Завирюхи есть банда фиктивная, состоящая из красных и действует под видом банды для окончательного вылавливания рассеявшихся одиночных бандитов, оставшихся от банды Завгороднего и других банд». Как теперь говорят, Заверюха производил окончательную «зачистку» территории Черного леса и Холодного Яра.

Последний бой повстанческих атаманов

Суд над Ларионом Завгородним, Денисом Гупало, Мефодием Голиком-Зализняком, Трофимом Компанейцем, Василием Ткаченко, Константином Здобудь Воля, Иваном Ляшенко, Григорием Яковенко, Юрием Дробатковским, Леонидом Мушкетом состоялся 2 февраля 1923 года. Все атаманы, кроме Мушкета, были приговорены к высшей мере наказания, а Мушкет получил десять лет лишения свободы.

Холодноярских атаманов и их казаков содержали вместе, в камере № 1 Лукьяновской тюрьмы, на прогулку их не выводили, дверь камеры открывали редко, так как в ней были только смертники.

Утром 9 февраля, в половине девятого, ни что не нарушало порядка в Лукьяновской тюрьме: красноармейцы внутренней охраны разносили по камерам кипяток для чая. Казалось, ничто не предвещало того, что произошло в считанные минуты.

О последнем бою повстанцев в Лукьяновской тюрьме есть два свидетельства: рапорт начальника Лукьяновской тюрьмы Рихтера полномочному представителю И/Б Украины и начальнику Киевского отдела ГИУ, начальнику ОАЧ Фриновскому (его отыскал в Государственном архиве Службы Безопасности Украины историк Роман Коваль) и описание происходившего в книге писателя-историка Юрия Горлис-Горского — «Холодный Яр»).

В «Рапорте», датированном 10 февраля, написано следующее:

«В 8 часов 30 минут 9-го февраля
с/г кр(асноармей)цем внутреннего караула места заключения был подан обычный утренний кипяток в камеру № 1, где находилось 14 человек, приговоренных чрезвычайной сессией КГРТ к высшей мере наказания. Вырвав из рук кр(асмнармей)ца кипяток, один арестованный облил им кр(асноармей)ца, завладел его револьвером и выбежал из камеры. Отступая, кр(асноармее)ц поднял тревогу». На этом месте необходимо прервать текст рапорта, так как на самом деле повстанцы, вырвавшись в коридор, захватили караульное помещение с оружием, и начальник караула выстрелил в нападавших, подняв тревогу в тюрьме. «В это время остальные арестованные проникли из камеры в коридор, оттуда в канцелярию Тюрпода, где вооружились находившимися там 5 винтовками и открыли стрельбу из верхнего и нижнего этажа Тюрпода. Завязалась стрельба между караулом, своевременно вызванным и злоумышленниками. Прибыв экстренно на место происшествия, мной был отдан приказ расстреливать арестованных при первой (же) попытке к побегу. Двое арестованных через верхние окна проникли во двор Тюрпода и бросились бежать, но были тут же убиты наповал. В результате перестрелки оказалось: убит кр(асноармее)ц Дивизиона тов. Абросимов и ранены кр(асноармей)цы того же дивизиона Лисин, Смедякин и Беспамятный. Ранен надзиратель ПП и КОГПУ тов.Щербак. Убиты следующие арестованные при попытке уйти из Тюрпода (дается перечень на 38 фамилий)».

Повстанцы решили принять смерть в бою, а не от рук палачей. Те потери, которые показал в рапорте начальник тюрьмы, не выдерживают критики, так как бой продолжался четыре часа, а повстанцы стрелять умели. Прорвавшись к выходу из тюрьмы, они напоролись на пулемет, поставленный у двери во двор. Тогда они вернулись в камеру и продолжали вести огонь, пока хватало боеприпасов. Потом те, у кого оставалось еще несколько патронов, по запорожскому обычаю, выстрелили друг в друга и шестнадцать тел упали на пол камеры.

Остальные сдаваться не собирались: они подожгли тюремные матрацы, дым повалил по коридору к выходу, где стоял пулемет. Прикрываясь дымом, повстанцы с винтовками без патронов пошли на пулемет. Но комендант приказал стрелять по ногам. Раненые повстанцы ползли к выходу, истекая кровью.

О том, что произошло потом, в рапорте не написано, но об этом написал Юрий Горлис-Горский в своей книге «Холодный Яр»:

«... пов’язали таки живими. Побили сильно. Увечері забрали до льоху. Оповідав потім дозорець, що сам Ріхтер повідрубував їм голови сокирою від дров. Вночі повезли yсіx і закопали... чи на Лисій горі, чи на Собачій тропі. І там, і там розстріляних ГПУ закопує».

Так погибли украинские повстанцы, которые предпочитали свободу и смерть в бою смерти от рук палачей, но не всем суждено было умереть в бою. Так распорядилась судьба.

Прошло четырнадцать лет и Балицкий, Евдокимов, Фриновский и Рихтер были расстреляны как враги народа: их уничтожила система, которой они так верно служили.