ОДЕССКИЙ СУД В ДОКАЗАТЕЛЬСТВАХ НЕ НУЖДАЕТСЯ?

Одесские масштабы фальсификации выборов, если верить юристам, впечатляют. Около семидесяти тысяч голосов избирателей (чуть ли не половина добытых кандидатом-победителем марафона за кресло мэра), вероятно, стали предметом торга и запредельных манипуляций разных уровней избиркомов, поддерживаемых властью. Даже на украинском гротескном фоне это выглядит шедевром наперсточных технологий, предварительную оценку которым дала на днях Генпрокуратура Украины, возбудив уголовное дело по факту фальсификации выборов. Знатокам, как говорится, виднее, но ведь не обойти и тот факт, что в заложниках судьбы-злодейки при этом оказались некоторые служители Фемиды. К примеру, судья Жовтневого местного суда Одессы Виктор Пысларь, которого неприятность подстерегла в самый неподходящий момент — во время заключительных прений сторон по делу «Гурвиц против Одесского горизбиркома». Когда председательствующему всего-то оставалось заслушать выступления в прениях другой стороны — горизбиркома — и объявить перерыв для вынесения вердикта. Увы — все сорвалось. Адвокат заявителя Александр Казарновский, слывущий в городе весьма опасным судебным оппонентом, вдруг огласил постановление Генпрокуратуры Украины о возбуждении уголовного дела по ряду открывшихся важных обстоятельств рассматриваемого гражданского дела. Какое уж тут завершение процесса! Судья Пысларь принимает решение быстро закрыть заседание, не предоставляя слова представителям горизбиркома во главе с Марком Авруцким. Однако на следующее судебное заседание, назначенное на понедельник, 13 мая, не является. Точно так же — во вторник и последующие дни недели. «Заболел Пысларь», — кратко объясняют в канцелярии суда...

Впрочем, если бы и внезапная хворь с судьей не приключилась, все равно завершение процесса стало невозможным. Поскольку Его Величество Закон повелевает в подобных случаях участникам гражданского процесса остановиться, оглянуться, взвесить важность открывшихся обстоятельств и фактов. Иными словами, прежде чем удалиться на подготовку судебного вердикта по гражданскому делу, служителям Фемиды надобно сперва определиться по всплывшим фактам криминального свойства. А для этого требуется надлежащее досудебное расследование, чем, собственно, на этой неделе и занялась группа одесских прокуроров — во исполнение постановления и.о. генпрокурора Украины Николая Гарника о возбуждении уголовного дела по факту подлога избирательных документов во время проведения выборов депутатов и городского головы Одессы. В частности, внесения в избирательные документы заведомо неправдивых сведений, которые являются признаками преступления, предусмотренного ч.2 ст.158 УК Украины. За что, между прочим, виновников могут ждать серьезные последствия — 3—5 лет лишения свободы.

Нелишне заметить: как раз на необходимости проведения судебного исследования избирательных документов, подтверждающих умышленную фальсификацию выборов, а также вытекающую отсюда незаконность решения горизбиркома от 3 апреля сего года о признании Одесским городским головой Руслана Боделана, неоднократно настаивали в выступлениях на процессе адвокаты заявителя Эдуарда Гурвица. Ведь по результатам расследования можно установить, как заявил в заключительном выступлении адвокат Казарновский, что «только вследствие включения жителей 150 многоквартирных и высотных домов Одессы одновременно в несколько избирательных участков, результаты выборов могли быть сфальсифицированы на 70 тысяч голосов избирателей». Опровергнуть данные по дислокации участков и их границах горизбирком не может — они уже обнародованы. Точно также известно, что разница между количеством голосов, отданных за кандидатов в мэры Боделана и Гурвица на выборах-2002, меньше, чем в 1998-м, и составляет всего 55 тысяч... Может, потому ходатайства стороны заявителя об обеспечении документальных доказательств, которые может истребовать в окружкомах только суд, председательствующим на судебном процессе с порога отвергаются — нет, нет и нет?! А в иных случаях судья В.Пысларь, упуская из виду требования ГПК Украины, просто уклонялся от рассмотрения вносимых ходатайств и заявлений Казарновского, оставляя их «открытыми», либо безосновательно отклонял. И со стороны это выглядело скорее не поиском истины, а диалогом слепого с глухим. Вот лишь один из сотен примеров — эпизод судебного заседания 7 мая.

Судья: Продолжается изучение материалов дела. Слушаются документы, представленные заявителем.

Представитель заявителя: У меня ходатайство.

С.: Опять ходатайство?!

П.з.: Да, я прошу зачитывать протоколы параллельно, дабы иметь возможность сравнения.

С.: Отклоняется.

П.з.: Но это противоречит закону. Как можно обойтись без сравнения?

С.: Здесь председательствующий решает, что законно, а что нет.

П.з.: В таком случае у меня есть основание для отвода судье, который не способствует раскрытию имеющих место нарушений.

С.: Вы уже заявляли отвод много раз! Слово стороне горизбиркома.

Представитель горизбиркома: Нет оснований.

Адвокат горизбиркома: Нет оснований.

С. (диктует секретарю): Суд принял решение — отклонить ходатайство представителя заявителя и продолжить заседание.

П.з.: Не выходя в совещательную комнату.

С.: Не выходя в совещательную комнату!

...В таком вот духе отечественной правовой состязательности и катился к своему логическому завершению судебный процесс в Жовтневом суде. Один за другим вызывались и давали показания свидетели сторон, причем иногда взаимоисключающие друг друга по содержанию. После очередной «несостыковки», когда некоторые свидетели горизбиркома напрочь отрицали показания другой стороны, даже подкрепленные видео- и фотосъемкой, а также заверенными «мокрыми» печатями протоколов, адвокат Казарновский заявил ходатайство о предоставлении возможности проведения очных ставок для свидетелей сторон. И в очередной раз прозвучал отказ судьи. Предложил адвокат участникам процесса ознакомиться и сопоставить для сравнения протоколы избирательных комиссий, подписанные свидетелями, — снова отказ... По-своему реагировали на правовой нигилизм и свидетели: одни переставали «узнавать» свой почерк, другие — собственноручные подписи на документах, заверенные печатями. А судья Пысларь, между тем, продолжал диктовать секретарю протокол заседания, видимо, считая такой способ фиксирования показаний свидетелей наиболее достоверным — вопреки требованиям вести стенографическую запись ответов и объяснений суду самих свидетелей. Однако высшим изыском все-таки следует считать правовую трактовку председательствующим неоднократных заявлений адвоката Казарновского об обеспечении судом доказательств по рассматриваемому делу. Представитель заявителя изо дня в день настаивал: решающее значение для определения достоверности результатов выборов имеет беспристрастное исследование избирательных документов, в частности, списков избирателей, которые, согласно требованиям ст. 86 Закона о выборах народных депутатов Украины, передаются 26 апреля окружкомами на хранение в местные госархивные учреждения. После чего истребовать их невозможно. Кроме того, предостерегал суд Казарновский, «имеются основания полагать, что лица, которые фальсифицировали результаты голосования, будут принимать попытки уничтожить доказательства...»

Как на это реагировал судья? А просто-напросто интерпретировал заявления стороны Гурвица об обеспечении доказательств как назойливые и обыденные ходатайства об истребовании документов. Следовательно, квалифицировались вносимые заявления уже согласно ст.171 ГПК Украины, вопреки различию этих понятий, и оставлялись председательствующим «открытыми». Между тем, как по внесенному адвокатом заявлению об обеспечении доказательств, в соответствии с требованиями ст.38 ГПК Украины, суд обязан вынести процессуальное решение. А в случае отказа в обеспечении доказательств, решение суда подлежит обжалованию заявителем. Протестуя против искажения судьей смысла своих обращений, Казарновский вновь и вновь указывал на явное ущемление процессуальных прав, заявлял отводы председательствующему, а тот их просто игнорировал...

Ключевыми доказательствами фальсификации выборов, убежден Казарновский, «являются списки избирателей, и представители горизбиркома, равно как и заинтересованное лицо Р.Боделан, делают все от них зависящее, чтобы эти списки никогда не попали в распоряжение правосудия». Во многих списках — «фальсифицированные подписи избирателей, а также фамилии одних и тех же граждан. Если эти документы подвергнутся изучению, многим не миновать уголовной ответственности за совершенные преступления. У них единственная надежда на то, что суд уклонится от исполнения своих обязанностей, не станет содействовать в реализации процессуальных прав заявителя и не будет обеспечивать доказательства», необходимые для установления истины.

Согласно результатам предварительной проверки, переданным в распоряжение Генпрокуратуры парламентским комитетом по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией, в Одессе накануне и во время выборов действовала «организованная преступная группа лиц, предварительно объединившаяся для совершения преступлений, имеющая единый план с распределением функций участников группы, нацеленных на реализацию этого плана, известного всем участникам... При изучении дислокации избирательных участков в Одессе, утвержденных постановлениями окружных избирательных комиссий одномандатных округов №№ 134, 135 и 137, установлено, что многие высотные дома включены одновременно в несколько избирательных участков. Таким образом избиратели, проживающие в этих домах, могли голосовать на выборах 31 марта по нескольку раз. Подобным формированием участков грубо нарушался основной принцип избирательного законодательства «один избиратель — один голос», а также требования статей 31 и 25 законов Украины «О выборах народных депутатов Украины» и «О выборах депутатов местных советов и сельских, поселковых, городских голов». Разумеется, по поводу этих и других нарушений законодательства кандидаты на выборные должности Э.Гурвиц, С.Бовбалан, С.Кочетов и другие неоднократно обращались в городскую и областную прокуратуры, однако надлежащего реагирования не последовало...»

А технология фальсификации и подстасовок, утверждал на суде адвокат Казарновский, и впрямь поражает воображение. Некоторые граждане, по его словам, «были включены в списки избирателей на 17 и более избирательных участках. Еще за месяц до выборов в городе создавались специальные мобильные группы для того, чтобы 31 марта они ездили по участкам и голосовали». Штаб организаторов «голосования» находился в доме №66 по ул. Филатова, связь осуществлялась по трем городским и двум мобильным телефонам. У граждан предварительно получали согласие поучаствовать в этом мероприятии, записывали фамилию, имя-отчество и год рождения, а после этого вручали приглашения на участие в голосовании. Задачей этих людей, не знающих друг друга, утверждает юрист Казарновский, было проголосовать за определенных кандидатов, а также за политблок «За единую Украину». Причем каждому устанавливалось время прибытия на участок, чаще всего — с 15 до 18 часов. А сигналом для распознавания «своих» членами комиссий служил сложенный пополам стандартный желтый листок бумаги для заметок, вложенный в паспорт вместе с приглашением. Это значило, что такому избирателю можно выдать и по нескольку бюллетеней. Каждому было обещано вознаграждение — по одному доллару за один участок.

«Таким образом проводилось голосование, например, на участках 7, 8, 10, 13, 15, 19, 21, 25, 26, 27, 28, 33, 36, 40, 42, 43, 44 избирательного округа №135, — засвидетельствовала избиратель Лариса Свидерская, уточнив, что на каждом приглашении была ее фамилия, однако адрес указывался каждый раз иной. Подобные показания дали и Анатолий Беретецкий, и Лариса Рассказова...

Списки избирателей, указывает А.Казарновский, «существовали не в одном экземпляре, как того требует закон, а в двух. В одном экземпляре, согласно имеющимся документам, расписывались прибывшие на участок избиратели, а второй экземпляр заполнялся задолго до дня голосования. Участковая комиссия имела четкое задание: сколько избирателей должны прийти на участок и сколько голосов за определенных кандидатов должно быть подано. А в окружную комиссию иногда сдавался не подлинник, а сфальсифицированный список. Подлинный список в этой ситуации оказывался никому не нужным — его попросту теряли, как это было, например, на участке №137/21. Этот документ тоже предлагался на обозрение суда, однако судью Пысларя он, как и многие другие, не заинтересовал, ходатайство о его приобщении было отклонено...»

Что примечательно, документы от свидетелей и представителей стороны горизбиркома тот же суд принимал без излишних проволочек, в том числе заявления некоторых избирателей, которые письменно утверждали: их лично никто не приглашал голосовать дважды. И в то же время добиться с помощью суда ответа у стороны горизбиркома на элементарный запрос, сколько всего напечатано бюллетеней по выборам в местные советы (кстати, выполненных на оберточной бумаге и без каких-либо водяных знаков), заявителю так и не удалось.

Не менее беспрецедентны факты, когда пакеты с бюллетенями везли с участков не в окружные комиссии, а сначала в райадминистрации, где их, разумеется, можно было подменить другими. Часто руководителей участковых комиссий отправляли обратно — для «доработки бюллетеней». Поразительно, но этот термин не считалось зазорным употреблять даже в официальном общении должностных лиц... Впрочем, когда знакомишься с некоторыми документами, которым заявитель просил суд дать правовую оценку, перестаешь чему-либо удивляться. По данным избиркома №134/2, на этом участке проголосовали 2028 избирателей, однако поступило сюда из окружной комиссии всего 1488 бюллетеней для голосования. Откуда, однако, 540 «неучтенных» бюллетеней, которые документально зафиксировала комиссия? Или наоборот — куда девались 202 бюллетеня, доставленные из окружной комиссии на участок №137/1? Кто, когда и зачем забрал их из участка или уничтожил? А может, таковы последствия «неправильного» голосования избирателей? Например, за кандидатов-оппонентов нынешней власти? Вопросов — тысячи, как и фактов зафиксированного беззакония. Однако, вопреки официальному признанию результатов голосования по ряду округов по выборам депутатов горсовета недействительными, никто пока не понес наказания. Не назначены также повторные выборы. Не потому ли, что местный и столичный властный истеблишмент вполне удовлетворен объявленными результатами голосования по одному из главных кандидатов — члену Партии регионов Р.Боделану?

Поствыборное противостояние в Одессе приобрело в последнюю неделю особую остроту. Как потушить вспыхнувший скандал с мартовскими подтасовками-фальсификациями, заблокировать поступление в суд изобличающих документов? Срочные командировки в столицу уже совершили не только руководители исполнительной власти, но и главные блюстители законности да служитель Фемиды. Ведь на фоне наблюдаемого правового нигилизма при рассмотрении текущих поствыборных споров Кировоградский судебный процесс 4-летней давности выглядит чуть ли не образцом правосудия! Грубые нарушения предвыборной агитации, включая массовое применение в день выборов российской PR-продукции, должностные злоупотребления, фальсификация документов сейчас расцениваются представителями горизбиркома в суде чуть ли не как незначительные шалости. А документальные свидетельства, уличающие должностных лиц в обратном, отметаются либо ставятся под сомнение. Доступ к иным при молчаливом согласии суда блокируется. И, разумеется, перипетии судебного процесса, в течение месяца продолжающегося рядом с Дерибасовской, практически «не интересуют» представителей СМИ, подконтрольных местной власти. Впрочем, неровен час. А вдруг документальные свидетельства грязной борьбы за кресло мэра в Одессе все-таки представят, как повелевает закон, для тщательного исследования судом? Или это уже сценарий не из нашей украинской жизни?