Солидарная пенсионная система: преступление длиною в век

Порядок, при котором пенсии выплачиваются за счет социальных взносов наемных работников, известный как солидарная пенсионная система, за несколько поколений стал настолько привычным, что большинство людей, даже экспертов, не представляют себе возможности от него отказаться.

Тем не менее, если разобраться, то такая система не только не естественна, а совсем наоборот, экономически преступна и принципиально нежизнеспособна в долгосрочной перспективе. И чем скорее ее заменить чем-то другим, тем меньше будет ущерб. А тут Украина, как ни парадоксально, в очень выигрышном положении, поскольку у нас солидарная система по факту мертва, а те средства для продления ее жизни, которые применяют развитые страны, для нас смертельно опасны, - впрочем, им тоже придется рано или поздно принимать трудные решения... А когда караван поворачивается кругом, хромой верблюд оказывается первым. Ну или вторым - после Грузии, где она умерла еще раньше. Чем раньше и тщательнее мы подготовимся к похоронам солидарной системы, тем спокойнее удастся сбросить этот камень с шеи нашей экономики. При этом важно, чтобы ни один живой пенсионер не пострадал. А о том, что сделать это реально (хотя и нелегко), свидетельствуют история вопроса и опыт нескольких стран, у которых уже получилось.

Как содержать стариков?

Зачем вообще нужна пенсионная система? Ведь люди миллионы лет как-то обходились без нее за счет своего рода "естественной солидарной" системы обеспечения старости: тех, кто уже был не в состоянии сам работать, содержало племя, а с появлением семьи - дети. Соответственно, люди имели стимул рожать, дабы не остаться в старости одинокими, ведь доживали до продуктивного возраста далеко не все наследники-кормильцы. Но такая помощь работала, только пока дети, внуки и правнуки жили с предками в рамках большой семьи из многих поколений или даже если и выделялись в отдельные хозяйства, то далеко не уходили. В древнем Риме сын был вообще рабом отца, да и в наших краях внутрисемейная дисциплина была крайне суровой. Такое устройство общества было приемлемо до тех пор, пока главной была традиция, носителем которой как раз были старики, - они имели свою нишу, где их житейский опыт был востребован.

Но опора на традиции и патриархальная семья воспитывают косность мышления, а привязка к месту несовместима с быстрыми переменами в структуре экономики, такими как индустриализация. Поэтому с приходом Нового времени описанная выше система стала тормозом развития и развалилась: дети эмансипировались от родителей и зажили своей жизнью. "Сыновний долг" стали отдавать не предкам, а потомкам; соответственно, родителям стало стыдно зависеть от детей, ведь это означает отрывать от внуков.

Более того, при планировании семьи (благо, технические средства для этого тоже подоспели) во внимание стали принимать не столько количество, сколько качество: насколько удастся обеспечить детям прочную семью, благополучное взросление, образование и т.д., соответственно, детей стало меньше, и больше людей доживают до старости вообще бездетными. Все это предполагает самостоятельные источники доходов у стариков, а также развитую сеть услуг по уходу за теми, кому уже трудно самому о себе заботиться. Собственно, эти две компоненты и составляют то, что мы называем пенсионной системой. Таким образом, она представляет собой необходимый элемент модерности, и возврат к ситуации, когда в старости приходится полностью полагаться на детей, был бы шагом назад. Впрочем, на это нет никаких шансов, поскольку патриархальная семья разрушилась безвозвратно, детей уже меньше, чем родителей, и вся их жизнь рассчитана, исходя из другой модели.

Однако как именно обеспечить самостоятельный доход в старости? Самый простой и естественный путь - через сбережения: на протяжении жизни каждый человек самостоятельно откладывает себе на старость, ссудный процент помогает эти сбережения приумножить (и спасти от инфляции). На закате лет они помогают поддерживать достойный уровень жизни и покупать все необходимые услуги, а неиспользованный остаток передается дальше по наследству. В общем-то, так люди и поступали во все века (если, конечно, у них оставались хоть какие-то излишки сверх простого жизнеобеспечения), да и сейчас самые благоразумные продолжают действовать подобным образом.

Но главная проблема такой "естественной накопительной" системы - это защита самих сбережений: их могут банально украсть если не квартирные воры, то финансовые мошенники. Или политики-популисты, раздувающие инфляцию и/или раздающие беспроцентные ссуды за счет эмиссии: и первое, и второе иногда делает реальный процент по вкладам отрицательным, то есть сбережения зачастую не приумножаются, а тают. Поэтому приходится вводить гарантии (а с ними - и надзор за банками, фондами и страховыми компаниями), а самим людям - диверсифицировать сберегательные инструменты, включать в них недвижимость, вклады в различные виды фондов, ценные бумаги и т.д. К сожалению, все это обычно сложновато и слишком рискованно для простого человека (хотя при желании научиться можно). Кроме того, возникает вопрос: а что делать с теми, кто проиграл (например, вложил деньги в разорившийся фонд), прожил дольше ожидаемого и успел растратить свои накопления или вообще "лето красное пропел", не сделав сбережений, - не обрекать же их на голодную смерть? Очевидно, если мы - люди, то никуда не деться от того, чтобы гарантировать им хотя бы некий прожиточный минимум, по крайней мере в том случае, если их не могут или не хотят содержать дети. Впрочем, все это вполне реализуемо и уже частично или полностью работает в ряде стран, в том числе и у нас.

Собственно, пенсии и начались в свое время с пожизненного государственного содержания для ветеранов римских легионов в старости. Сейчас такие пенсионные программы действуют во всем мире для военных, полицейских, государственных служащих, судей и других профессий, где зарплату платит исключительно государство. При этом нужно обеспечить заинтересованность человека в карьере именно на госслужбе, чтобы, получив опыт и знания, он не ушел в частный сектор, где платят больше. А также, что немаловажно, боялся попасться на взятке или другом нехорошем деле, потеряв все эти отложенные бонусы. Впрочем, такие пенсии по своей сути не имеют ничего общего с общей пенсионной системой, поэтому их нужно рассматривать отдельно - именно как отложенные бонусы.

К сожалению, больше ста лет назад магистральная эволюция пенсионных систем свернула на другой, тупиковый, путь. Ведь никакая, даже самая выгодная, система сбережений не может конкурировать с финансовой пирамидой на ее начальном этапе! Поэтому в XIX веке, когда описанная выше проблема встала в полный рост, - индустриализация была в самом разгаре, начали быстро расти "пенсионные кассы", которые обещали своим членам достойные пенсии в обмен на уплату очень умеренных взносов. Они успешно выполняли обещания за счет расширения охвата, тем более что население росло взрывообразно: подъем уровня жизни и успехи медицины резко снизили детскую смертность, а традиция многодетных семей еще работала по инерции. Причем промышленная революция еще и обеспечила невиданный ранее рост производительности труда, а с ней и зарплат, - каждое следующее поколение было не просто куда многочисленнее, но и в несколько раз богаче. Соответственно, пенсия из такой "солидарной" системы получалась куда большей, чем из собственных накоплений, и успешно вытеснила последние.

Не остались в стороне от этого процесса и государства. Но если в Англии и ее доминионах, а также в Дании они первоначально взяли на себя только роль гарантов минимального обеспечения в старости для одиноких (то есть пошли по пути дополнения "естественной накопительной" системы), то в Германии Бисмарк первым увидел в солидарной пенсионной системе золотое политическое дно. Ведь тот политик, который ее вводит на государственном уровне, получает поддержку сразу от двух огромных групп населения: собственно пенсионеров, которые начинают получать пенсии, не сделав для этого ничего; и рабочих, которым обещают (и гарантируют) достойную старость в обмен на совсем необременительные (менее 10%) взносы. Которые, к тому же, можно еще и на работодателя переложить. Причем на этом этапе никаких особенных усилий по сбору взносов не требуется, ибо они выгоднее, чем любые другие накопления, так что граждане сами несут их с удовольствием, благословляя мудрое правительство, да еще и становясь заинтересованными в его стабильности (что, впрочем, не предотвратило революций). Неудивительно, что вскоре заразительному примеру последовали все развитые страны, и теперь сторонники солидарной системы с полным правом говорят: "Это же работает во всем мире!".

Да, весь мир поразила губительная пандемия пенсионной наркомании. К сожалению, в те времена, между мировыми войнами, как-то не было принято думать о долгосрочной перспективе: как любил говаривать главный экономический гуру тех лет лорд Кейнс в ответ на аргументы о пагубности предлагаемых им методов, "в долгосрочной перспективе мы все мертвы". Он действительно благополучно скончался в почете и богатстве, как и несколько поколений пенсионеров. Но любая система, подрывающая свои собственные корни (как то кейнсианская экономическая политика и солидарная пенсионная система), рано или поздно заводит в тупик. О кризисе кейнсианства уже приходилось писать (и добавить с тех пор, к сожалению, особо нечего), а сейчас - о пенсионной проблеме.

Всякая финансовая пирамида рано или поздно рушится, и нынешнее поколение пенсионеров вынуждено искупать первородный грех ее создателей и первых бенефициаров. В данном случае началось с того, что щедрые пенсии еще больше убавили стимулы рожать много детей, в результате практически во всех развитых странах рост коренного населения остановился, а чаще стал отрицательным - началась депопуляция. Одновременно темпы роста экономики закономерно упали: с одной стороны, исчерпался потенциал промышленной революции, с другой - уровень благосостояния повысился настолько, что избиратели массово решили "не в деньгах счастье!" и отодвинули экономическое развитие на второй план после социальных, культурных, экологических и прочих приоритетов. В результате в развитых странах количество плательщиков, приходящихся на одного пенсионера, за последние полвека катастрофически упало - с вполне благополучных 8–10 до 3–4. И солидарная система начала сыпаться: на этапе обрушения пирамиды платить в нее становится, очевидно, невыгодно (специалист скажет, что чистая приведенная стоимость будущих платежей из нее не покрывает таковую для вкладов), не говоря уж о том, что она теперь уже проигрывает простому накоплению.

Однако к тому времени пенсионные системы были уже поголовно огосударствлены. А у государства за спиной, как известно, всегда припрятана "дубиночка-выручалочка" легитимного принуждения, поэтому не подлежащие политическому отказу обязательства будут выполнены любой ценой. В данном случае начали расти взносы: чисто технически сбалансировать солидарную пенсионную систему, чтобы отложить крах пирамиды за счет повышения платежей, - не вопрос, хотя при этом взнос превращается по сути в обыкновенный налог на труд.

Взнос или налог?

На этом моменте стоит остановиться подробнее, поскольку он вызывает много недоразумений. Взнос отличается от налога тем, что делается добровольно. Как только в дело вступает государство с его исключительным правом на принуждение силой, соответствующий платеж превращается в налог просто по определению последнего. Некоторая разница, правда, есть в том, что, уплатив, например, целевой местный налог, гражданин делает вклад в конкретное, но общественное благо, которым смогут пользоваться все без исключения; в то время как размер пенсии в теории персонифицирован и жестко привязан к сумме уплаченных за время активной трудовой жизни взносов, то есть результатом уплаты социального взноса гражданин пользуется вроде бы лично, это не общественное благо. На этом основании часть специалистов предпочитают термин "взнос" для любых платежей, к которым привязаны получаемые блага, даже если они взимаются насильно.

Но проблема с этим аргументом, широко используемым защитниками солидарной системы и соответствующего налога, не в слове "общественное", а в слове "благо", - поскольку платить в падающую пирамиду невыгодно. И что на самом деле для самого застрахованного это никакое не благо, иначе не пришлось бы и принуждение применять. Причем чем лучше сбалансирована солидарная система на этом этапе, тем менее выгодной она становится, тем труднее заставить граждан в нее платить вопреки своим интересам. То есть по сути речь идет все же о налоге на содержание пенсионеров, из которого государство обязуется когда-нибудь потом (сильно потом) вернуть плательщику некоторую часть, но не все; тут скорее уместна аналогия с кэшбеком, возвратом НДС экспортерам или возмещением НДФЛ с расходов на образование. Причем с жесткой привязкой результатов к взносам тоже не все в порядке, поскольку какой будет эта часть, никто заранее не знает: это зависит от инфляции, роста экономики, сокращения населения (и, соответственно, повышения пенсионного возраста)… В итоге получается, что даже в развитых странах взносы делаются без всякой гарантии размера будущих выплат, а вся пропорциональность сводится к справедливости: кто больше заплатил, действительно будет больше получать в месяц, но только среди одногодков.

Именно поэтому макроэкономическая статистика считает так называемые социальные взносы наравне с прочими налогами. При этом налог на труд- один из наименее оправданных, и в то же время, наиболее вредных для экономики фискальных инструментов. В самом деле, кроме чисто фискальной нагрузки, любой налог имеет еще и "стимулирующую" роль, то есть определенным образом искажает экономические стимулы. В некоторых случаях это может быть даже на пользу, например, акцизы специально вводят, чтобы уменьшить потребление продуктов, загрязняющих окружающую среду или вредящих здоровью. Однако что стимулирует налогообложение труда? Лень? Или теневую, нелегальную, занятость? Ну вот разве что переход в предпринимательство, - впрочем, и его пытаются ("для справедливости") обложить тем же налогом, что уже полная чушь. При этом в антирейтинге наиболее вредных для экономического роста налогов (согласно исследованиям ОЭСР) этот занимает почетное второе место после налога на прибыль корпораций.

Будущее не обещает налогу на труд ничего хорошего: скорее всего, в результате массовой роботизации необходимость в человеческом труде будет сокращаться, а разрыв между теми, кто выполняет высококвалифицированную творческую работу, и "простыми" профессиями, в которых роботы принципиально не могут заменять людей (вроде няни или медсестры), - увеличиваться. Но высокооплачиваемых профессионалов невозможно обложить большим налогом, они просто уедут в более благоприятные края, а остальные будут уходить в теневую занятость. Обложить же пенсионным налогом роботов - с экономической точки зрения абсолютно еретическая идея (разве они выходят на пенсию?), тем более что совершенно непонятно, как такой налог собирать. Напомню, что социальный взнос по своему смыслу - это взнос рабочего на обеспечение старости (то есть времени, когда он уже по возрасту не сможет выполнять свою работу). Обложение им пассивных доходов, как, например, от основного капитала (в т.ч. роботов) или от предпринимательской деятельности, вообще ни в какие ворота не лезет.

Как спастись из-под обломков пирамиды

Но вернемся к рушащейся финансовой пирамиде. Итак, когда-то резвая лошадка одряхлела и теперь работает только под плетью. Однако и это не помогает, поэтому правительства развитых стран стали одной рукой повышать пенсионный возраст (своеобразная форма мягкого дефолта по своим обязательствам, под которые делались взносы), а другой - завозить молодую рабочую силу из других стран. Первое, при всей своей непопулярности, выглядит вполне оправданным с учетом роста продолжительности жизни и активного долголетия, однако стимулы платить в солидарную систему снижает еще больше. А второе - это не что иное, как попытки дальнейшего расширения пирамиды, поскольку мигранты не всегда будут молодыми и тоже в положенный срок выйдут на пенсию. Еще раз: иммиграция только откладывает, но не решает проблему, да еще и закладывает демографическую мину замедленного действия, - ведь молодые работники обычно приезжают из более традиционных обществ, где обычай иметь много детей еще силен, и на это накладывается политика увеличения рождаемости, практикуемая в большинстве развитых стран. В результате мигранты начинают претендовать на социальные пособия задолго до пенсионного возраста. Хуже того, в европейских городах формируются самые настоящие "гетто", где жители массово существуют, не работая (официально), на социальные пособия. Когда-то европейцы с ужасом смотрели на это явление в США, а сегодня сами получили то же самое как расплату за неспособность вовремя отказаться от солидарной пенсионной системы.

К счастью, правительства передовых стран прислушиваются к советам демографов и экономистов, давно предсказавших все описанное выше. Они начали, а в некоторых странах и завершили переход к накопительной системе. Правда, в отличие от естественной, описанной в начале статьи, в большинстве случаев сохранили элемент принуждения (есть подозрение, что не без участия лобби финансистов). Однако, помимо предсказуемых проблем со злоупотреблениями (в частности, со стороны корпоративных пенсионных фондов, созданных при крупных компаниях), по накопительным фондам больно ударил кризис кейнсианства: нулевые и отрицательные учетные ставки, не говоря уж о вообще халявных "вертолетных" деньгах, создают нездоровую конкуренцию сбережениям, снижая их доходность соответственно; а крах раздутых ими "пузырей" порой банкротит портфельных инвесторов, какими являются пенсионные фонды, как это было в 2007–2008 годах. Проблема есть и в том, что на куцых фондовых рынках большинства развивающихся стран портфельным инвесторам просто негде развернуться, и они обречены либо покупать государственные бонды (тоже нередко складывающиеся в пирамиду), либо, если позволяют регуляции, выходить на внешние рынки. Но регуляции позволяют не всегда: этого правительства не любят, ибо отток капиталов никому не нравится.

Простого и легкого выхода из этой ситуации нет: нынешнее поколение (боюсь, что и будущее тоже) должно сказать "спасибо" политикам столетней давности и их избирателям за свою, мягко говоря, не очень обеспеченную старость. Есть непростой и нелегкий (впрочем, практически любая экономическая политика сводится в итоге к подобным решениям). Он состоит в возврате к естественному пенсионному обеспечению, которое теперь называют "третьим уровнем" (в классификации Всемирного банка), правда, дополненному нулевым - общим пособием по старости и четвертым - натуральной помощи пожилым согражданам в форме бесплатного жилья, обслуживания и т.д. Остальные два уровня - солидарная система и обязательное накопительное страхование - необходимо как можно быстрее и безболезненнее свернуть.

О солидарной системе уже достаточно сказано выше. Что же касается обязательного накопительного страхования, то, как когда-то правильно заметил бессмертный Каха Бендукидзе, с учетом всех вышеописанных обстоятельств государство не имеет права диктовать гражданам, сколько и в какой именно форме им копить на старость. Ведь обратной стороной принуждения должны быть гарантии, иначе это безответственно. А кто и какие гарантии может дать на тридцать лет вперед в стремительно меняющемся мире, который, вдобавок, еще не нашел лечения от "детской болезни левизны" - кейнсианства? То есть провозгласить гарантии, конечно, можно, но грош им цена: мы не знаем, ни как будет выглядеть государство через тридцать лет (и будет ли оно вообще в привычном нам виде), ни как будут выглядеть деньги… И, кстати, такого рода гарантии вредны, поскольку они будут мотивировать людей препятствовать прогрессу. Поэтому честно будет сказать: вкладывайте, как хотите и сколько хотите, мы (государство) можем предложить только свой добровольный, но гарантированный фонд (для тех, кто в нас верит), можем дать ограниченные гарантии на ряд частных структур, которые находятся под контролем; и (это важно!) убрать двойное налогообложение для таких-то форм накоплений. Ну и, конечно, финансовое просвещение в помощь. В остальном полагайтесь на себя.

С другой стороны, за последние десятилетия значительно выросли возможности в обеспечении гарантированного минимума в старости: в некоторых кругах вошли в моду даже разговоры о "безусловном доходе" для всех вообще - настолько увеличились способности государств в части сбора налогов. Но в данном случае речь ни в коем случае не идет о каком-либо росте налогового пресса. Наоборот, вместо налога на труд, в который уже давно по факту превратились социальные взносы в солидарную систему, деньги на обеспечение стариков можно и нужно собирать за счет менее вредных для экономики налогов. Тем более что если речь идет только о минимальном содержании, то их потребуется куда меньше, - соответственно, налоговое давление удастся снизить.

Таким образом, за неимением лучшего мягкую посадку рушащейся пирамиде солидарной системы можно обеспечить за счет налогового маневра: вернуться к естественной, добровольной, накопительной системе в сочетании с достаточно сильными социальными гарантиями, а на переходный период выплачивать уже начисленные пенсии из других менее вредных источников. Остаются, конечно, многочисленные вопросы, например, платить ли пособие с проверкой имущественного состояния, только тем, кто не смог или не захотел накопить сам (для этого нужны массовые проверки, и создается стимул не накапливать), либо выплачивать его безусловно; устанавливать нормативно некий возрастной порог (обычно 65 лет) или определять трудоспособность по фактическому состоянию здоровья; учитывать ли возможности детей… В мировой практике были и есть разнообразные примеры со своими про и контра.

Некоторые развитые страны уже пошли этим путем. Дальше всех зашла Новая Зеландия, где обязательные пенсионные взносы отсутствуют: по умолчанию, всех работников подключают к государственной накопительной системе со смешной, по нашим понятиям, ставкой от 3 до 8% от зарплаты на выбор (плюс доплаты от работодателя и правительства), но от нее при желании можно отписаться. При этом по достижении 65 лет все получают скромное, но достаточное для жизни (в сочетании с прочими услугами) пособие, причем для этого достаточно только прожить в стране не менее десяти лет. Не удивительно, что эта страна, как и соседняя Австралия, где тоже основа содержания в старости - супераннуитет, может себе позволить проводить достаточно жесткую миграционную политику, не угрожающую размытием общественных устоев.

В большинстве других, к сожалению, общество еще не созрело для того, чтобы смириться с крахом социалистических иллюзий, в том числе и солидарной системы. И платит за это огромную цену не только в виде проблем, связанных с массовой миграцией культурно далеких и по большей части малообразованных людей, далеко не все из которых приезжают с намерением работать, но и, что еще хуже, подъема крайне правых движений в качестве реакции на такую миграцию. А это угрожает самим основам демократии. В итоге рано или поздно им все равно придется отказываться от привычной уже и такой привлекательной когда-то солидарной системы, но при этом с навсегда испорченным культурным и политическим ландшафтом, плюс кучей лишних рабочих рук (и ртов), место которых вот-вот займут роботы…

Украина: хромой верблюд может стать первым?

А теперь представим себе на минуточку, что с такими проблемами столкнулась Украина - молодая, можно сказать новорожденная политическая нация (не путать с древним этносом) с незрелой и неокрепшей демократией, мало дееспособным и коррумпированным государством и, last but not least, "братом у ворот". Который, к слову, в свое время при куда более прочных предпосылках не выдержал испытания массовым притоком азиатских (а другие нам не светят) гастарбайтеров и, плюнув на все, выгнал их из страны. Хотя, впрочем, при нашем уровне производительности и отнюдь не тропической стоимости жизни (не хватало только еще и "понаехавшим" субсидии платить!) непросто представить себе страну, из которой в Украину могли бы массово приезжать трудовые мигранты в надежде кормить свои семьи за счет сэкономленных здесь излишков. Да и нужно ли оно нам, если технологическое перевооружение в одном только аграрном секторе готово высвободить миллион рабочих рук? Не говоря уже о грядущей эре роботов, хорошей всем, кроме несовместимости с солидарной системой.

Украина в этом плане, как ни странно, находится в очень выигрышном положении. У нас деградация солидарной системы зашла куда дальше: кошмар европейцев - соотношение плательщиков и бенефициаров 1:1 - уже "благополучно" достигнуто и продолжает стремительно ухудшаться, в том числе благодаря миграции, которая имеет в нашем случае обратный знак. Даже если бы репрессии против работодателей, на которые сделал ставку Кабмин, вдруг увенчались успехом, и теневой рынок труда исчез, это соотношение могло бы достичь аж 1,5:1, что тоже считается катастрофическим для солидарной системы. При этом, поскольку за последнюю неполную четверть века (с 1995 г.) экономика выросла всего в полтора раза (при этом индекс цен увеличился в 25 раз, а гривня, это именно о ней, с 1996 года девальвировала в 15 раз), пенсионные выплаты остаются мизерными, несмотря на огромный налог на труд, - даже после снижения в 2016-м он остался одним из самых высоких в мире, выше многих европейских стран, не говоря уж о референтной для нас группе экономик с ВВП на душу населения ниже среднего. Более того, в свое время он составлял запредельные 52% и в сочетании с прогрессивным НДФЛ сформировал стойкую культуру уклонения, подкрепленную соответствующей теневой инфраструктурой - "конвертами". В то же время пенсионеры составляют треть всех избирателей и благодаря своей дисциплинированности и простодушию во все времена были лакомым куском электорального пирога для популистов.

Не удивительно, что наша "лошадка" уже не просто одряхлела, как в ЕС, а давно испустила дух: видимость жизни в ней поддерживается сугубо искусственно, через вливания из госбюджета. Государство честно выполняет свою роль гаранта, оплачивая обязательства обанкротившегося Пенсионного фонда. В частности, в 2016-м 73% всех пенсионеров получали из бюджета доплату, поскольку начисленная им в соответствии с правилами солидарной системы пенсия оказалась меньше установленного законом прожиточного минимума – иными словами, они уже вынуждены довольствоваться "минимальным доходом". А из оставшейся четверти немалую часть составляют спецпенсии, вообще не имеющие отношения к солидарной системе: это "отложенные бонусы", которые выплачиваются напрямую за счет средств бюджета. В последние годы на них идет примерно половина той огромной "дотации", которую он выплачивает ПФУ. Впрочем, они вообще не предмет этой статьи.

Таким образом, наша страна - в одном шаге от описанной выше реформы: нам практически нечего терять по сравнению с относительно более благополучными странами. Нужно просто признать реалии такими, какими они есть, и похоронить солидарную систему, заменив ее простым пособием по старости, которая должна рассматриваться просто как вариант нетрудоспособности, не требующей медицинского заключения и автоматически наступающей в 65 лет. Вводить проверку имущественного состояния в наших условиях тоже нецелесообразно: у нас нормально работают только примитивные механизмы, не требующие контроля на местах и, соответственно, не допускающие возможностей для коррупции. Заодно теряет силу аргумент сторонников принудительного накопления (за которым тоже, кстати, нужно следить - и это тоже расходы плюс коррупция!) о том, что государство должно заставлять людей заботиться о своей старости, дабы потом не пришлось выплачивать пособие.

На переходный период необходимо признать за государством все остаточные обязательства нынешней пенсионной системы (в том числе и уже начисленные еще работающим гражданам), но налог на труд в течение нескольких лет отменить, и в дальнейшем финансировать их за счет других источников. Возможности для этого есть с учетом того, что на данный момент государство у нас перераспределяет 44,5% от ВВП - больше, чем в Германии. И если срочно не уменьшить этот груз, то экономика сможет разве что только ползти на 3–4% в год - как у развитых стран с их огромными государствами. "Собственные поступления ПФУ" составляют как раз около 5–6% от ВВП в разные годы, вот на них и нужно для начала сократить расходы. Часть из них - около 2% от ВВП - сократятся автоматически, поскольку эти деньги правительство сейчас перечисляет ПФУ как ЕСВ за бюджетников, то есть просто перекладывает их из одного кармана в другой. С этим будет покончено, как и вообще с необходимостью в "самостоятельном" ПФ (между прочим, съедающем на свое содержание почти четыре миллиарда в год), ведь выплачивать уже начисленные пенсии, а тем более одинаковые для всех пособия можно и в полуавтоматическом режиме.

Постепенно, по мере достижения пенсионного возраста новыми когортами и (надеемся) роста экономики, нагрузка на бюджет будет снижаться - ведь пособие, в отличие от полноценной пенсии, призвано защитить только от абсолютной бедности, его достаточно индексировать на инфляцию, правда, вначале подняв до более-менее реального прожиточного минимума. А достойную старость граждане будут обеспечивать себе сами, как описано выше. Заодно они поймут, зачем нужен фондовый рынок и почему нужно голосовать за тех политиков, при которых он растет (причем не за счет "пузырей"); почувствовав на собственном кармане, какая им лично польза от универсальной защиты прав собственности, и вообще начав "учиться капитализму".

К сожалению, правительство, по крайней мере его социальный блок, пытается рулить в прямо противоположном направлении, а планы оживления трупа навевают совковую шутку: "капиталистические страны летят в пропасть, а наша задача - догнать их и перегнать!".

Допустим даже, что удалось силой загнать в солидарную систему всех, кто сегодня имеет возможность не платить ничего или отделываться минимальным взносом. Во-первых, это не решит проблему. Во-вторых, эти люди смогут в дальнейшем претендовать на больше чем минимальную пенсию, то есть снова-таки имеем краткосрочные выгоды за счет отложенных на будущее проблем. Но главное: что дальше? Теоретически солидарная система могла бы запуститься и в дальнейшем работать стабильно, только если бы нынешнее поколение могло быть уверено, что следующее (которое, по идее, должно его содержать) будет: а) в несколько раз богаче и не меньше численно, б) платить налоги в Украине и в) не откажется от солидарной системы. Более того, люди должны поверить, что гривня больше не будет обесцениваться, а их пенсия будет действительно связана с нынешним вкладом и не окажется в итоге меньше прожиточного минимума.

Но на практике весь прошлый опыт учит обратному: наши сограждане уже воочию видели крах этой системы и понимают ее хрупкость и недолговечность. А любая финансовая пирамида держится на ожиданиях, поэтому попытка придать ей второе дыхание обречена на провал. Более того, даже если предположить невероятное, то, не прибегая к мудреному финансовому анализу, учитывающему риски, альтернативную стоимость денег и т.д., любой желающий может, пользуясь пенсионным калькулятором с сайта "Цена государства" и доступными на сайте Госстата демографическими таблицами, подсчитать просто в абсолютных цифрах, что, выплачивая положенные 35 лет в солидарную систему свою нынешнюю зарплату, сегодняшний 25-летний может рассчитывать получить из нее от половины (для мужчин) до 3/4 (для женщин) уплаченных "взносов". Это при том, что сегодня бюджет содержит солидарную систему на четверть (без учета "легионерских" пенсий), а правительство упорно планирует ее сбалансировать.

Сторонники реанимации солидарной системы возразят, конечно, что за эти десятилетия экономика вырастет, соответственно, наш пенсионер будет получать пропорционально будущим, высоким, зарплатам. Но, во-первых, даже если предположить самый оптимистический вариант ("экономическое чудо" в виде реального роста более чем на 8% в год, позволившее бы за эти 35 лет достичь сегодняшнего уровня Германии), то и тогда с учетом нынешних демографических трендов сбалансированная солидарная пенсионная система не смогла бы вернуть даже внесенные в нее деньги, не говоря уж о процентах. Ведь соотношение работающих и пенсионеров к тому времени будет уже 1:1,5 - это без учета миграции. Между тем репрессии с целью заставить платить ЕСВ грозят убить немалую часть МСБ и вытолкнуть еще больше хороших работников за рубеж, где налоги, конечно, выше, но "чистая" зарплата все равно больше в разы, а общественные блага при этом лучшего качества и доступнее. А во-вторых, для того, чтобы экономика росла такими темпами, необходимо, среди прочего, убрать налог на труд, который мешает экономическому росту. Как видим, сами усилия по искусственной реанимации солидарной системы перечеркивают перспективы ее успеха…

Однако если посмотреть стратегически, то дело обстоит еще проще. Представим себе на минутку, что усилия реаниматоров солидарной системы увенчались успехом, и она сможет какое-то время самостоятельно дышать. Где мы тогда окажемся? В лучшем случае, еще глубже в том тупике, в котором сейчас застряли страны ЕС. И возвращаться оттуда будет еще гораздо труднее, чем сегодня. А придется…