Кременчугский призрак

В мае 2006 года Фонд госимущества Украины снова проиграл дело о возврате государству 18% акций ЗАО «Укртатнафта» (Кременчугский НПЗ). Мудрые украинские судьи решили, что если с нарушением едва ли не всего законодательства выпустить векселя на десятки миллионов долларов, а затем обменять их на акции, а сами векселя прогнать через несколько фирм-«прокладок», то в итоге получается чистая и прозрачная схема…

Впрочем, уже не первый год говорится о том, что в Украине трудно вести именно прозрачный бизнес. С другими его видами все гораздо проще. Особенно когда речь идет о «сравнительно честных способах отъема» госсобственности. Кременчуг вполне может служить эталоном в этом трудном деле...

Как уже неоднократно рассказывало «ЗН», в 1995 году Москва, Казань и Киев на базе Кременчугского НПЗ создали предприятие по переработке высокосернистой татарской нефти. Первоначально предполагалось, что управлять заводом Украина и Татарстан будут на паритетных началах. При этом Украина внесет в создаваемое предприятие комплекс НПЗ, а татарская сторона обеспечит поставки нефти с принадлежащих ей месторождений и проведет модернизацию объекта.

Но созданное украинско-татарское предприятие не выполнило ни одной из поставленных задач. Ни обещанных ежегодных 8 млн. тонн нефти, ни модернизации. Зато предприятие практически не вылазило из разборок за собственность. Причем после некоторых из них госпакет все худел и худел…

Договором о создании ЗАО транснациональная финансово-промышленная нефтяная компания «Укртатнафта» предусматривалось внесение участниками долей в уставный фонд предприятия либо в денежной форме, либо правами на нефть и нефтяной конденсат, либо целостным имущественным комплексом. В качестве своих взносов АО «Татнафта» и АО «Татнефтепром» должны были передать основные фонды соответственно на 180 млн. долл. США и 720 тыс. долл. США. В качестве взноса Государственного комитета имущества Республики Татарстан были определены права собственности на нефть и нефтяной конденсат на 25 месторождениях. Их оценка составляла 267,6 млн. долл. США.

Однако первый конфликт возник практически сразу: в уставный фонд «Укртатнафты» татарская сторона решила внести ценные бумаги. Оценку их реальной стоимости никто не проводил.

Надо отдать должное настойчивости татар: это решение они смогли продавить, и 19 июля 1997 года общее собрание акционеров «Укртатнафты» разрешает АО «Татнафта» и АО «Татнефтепром» заменить свой взнос на денежные средства, а форму взноса Государственного комитета имущества Республики Татарстан изменить на акции АО «Татнафта» и АО «Татнефтепром».

Однако и это явно льготное для Казани решение не выполнили — были внесены лишь акции АО «Татнефтепром». Теперь о 25 месторождениях никто и не заикался.

А тут еще в поддавки начало играть и тогдашнее руководство «Укртатнафты». Причем совершенно дивным способом…

Сначала по его инициативе не утверждается предложение наблюдательного совета предприятия относительно экспертной оценки акций «Татнефтепрома» (оценка проводилась московской компанией ИФК «Солид» и киевским СП «УВЕКОН») в размере 69,7 млн. долл.

Причина? Менеджерам «Укртатнафты» показалось, что месторождения недооценены. В итоге Государственному комитету по управлению государственным имуществом Татарстана и генеральному директору «Татнефтепрома» поручается заключить еще один договор на проведение экспертной оценки стоимости акций «Татнефтепрома»… с теми же ИФК «Солид» и СП «УВЕКОН».

И о чудо! Через полтора месяца выясняется, что таки да, это стоит вдвое дороже — 140,1 млн. долл.

Зато данная сумма настолько лучше «подгонялась» под задекларированную Госкомитетом по управлению госимуществом Татарстана сумму взноса в уставный фонд «Укртатнафты», что остается только порадоваться за татарских партнеров. В буквальном смысле из воздуха нарисовалось 70,4 млн. долл.!

А вот украинской стороне как-то не повезло. С ее долей происходило нечто прямо противоположное…

Кременчугский НПЗ — самый мощный и одновременно самый современный с технической точки зрения в Украине. Фактически это несколько производств общей мощностью до 18 млн. тонн переработки нефти в год, с выпуском дефицитных масел и нефтехимической продукции. Строительство аналогичного предприятия сейчас стоит несколько миллиардов долларов.

Десятилетие назад завод оценили более скромно, но и тогда получилось 450 млн. долл. Не говоря уж о том, что в отличие от партнерских «ну очень ценных бумаг» Украина в лице Фонда госимущества внесла в уставный фонд абсолютно реальный актив — целостный имущественный комплекс «Кременчугнефтеоргсинтез».

Однако славные оценщики из фирмы «УВЕКОН» были совсем иного мнения. После их переоценки стоимость «Кременчугнефтеоргсинтез» по необъяснимым причинам была уменьшена до 154 млн. долл. Получилась впечатляющая вещь: после оценки одной и той же фирмой татарстанская доля удвоилась, а украинская — сократилась втрое.

Самым интересным было то, что в период оценки предприятие производило более чем половину украинского бензина и 45% дизельного топлива, опережая всех своих украинских конкурентов. Годовой оборот составлял 614 млн. долл.

Кстати, полезный опыт по оценке «УВЕКОН» использовал и впредь. Уже в 2003-м он смело оценил контрольный пакет Никопольского ферросплавного завода, выпускающего экспортной продукции на миллиард с лишним долларов в год и имеющего 11% мирового рынка, аж в 8% от возможной выручки. Впрочем, все это было еще впереди…

Справедливости ради отметим, что играть в такие игры стало возможно благодаря активной поддержке украинской части менеджмента предприятия. Он явно забыл, что распоряжается государственным имуществом. Насколько бескорыстно это делалось — вопрос, конечно, интересный.

В 1999 году началась упомянутая выше история с векселями. Тогда председатель правления ЗАО Владимир Матыцин и его тогдашний первый зам, а затем народный депутат Украины четвертого созыва Владимир Демехин привлекли в состав акционеров две милые компании — американскую Sea Group и швейцарскую AmRUZ TRADING, уставный капитал каждой из которых едва превышал эквивалент сотни тысяч «зеленых». Получив на пару 18,3% акций, фирмы пообещали взамен внести (деньгами или нефтью) 65,85 млн. долл. Денег и нефти у них, правда, не было.

Но по обе стороны границы это никого не смутило. Были бодро выписаны, с нарушением правил Нацбанка Украины, векселя на такую же сумму со сроком погашения один год. Взамен Sea Group получила 9,96% акций, а AmRUZ TRADING — 8,336%. Спешили так, что позже обнаружился и другой любопытный факт: американские векселя выписаны позже, чем их нотариально заверили. Похоже, что нотариус заверил пустой бланк. Впрочем, кого это тогда волновало…

Позже, когда срок действия векселей заканчивался, с платежами все равно не сложилось. Из обещанных 65,8 млн. долл. с трудом наскребли меньше 5%. Пришлось срочно, за два дня до окончания срока действия векселей, «рисовать» дополнительное соглашение от 29 мая 2000 года между «Укртатнафтой» и Sea Group с AmRUZ TRADING. Согласно этому дивному документу, срок оплаты векселей был продлен еще на три года.

Позже оставшиеся непогашенными векселя были с огромным дисконтом (более 70%) проданы ЗАО «Кременчугская нефтяная компания».

Интересным моментом является то, что корпорация Sea Group 1 августа 2001 года передала упоминавшейся выше ЗАО «Кременчугская нефтяная компания» право собственности на компанию AmRUZ TRADING. В общем, все были довольны, исключая разве что государство.

Впрочем, как уже отмечалось, в Украине нашлись судьи, считающие, что все законно. И на своих решениях они бодро пишут — «Именем Украины».

Позже эти 18,3% акций тоже оказались у татарской стороны. Тем самым она, за 11 лет так полностью не выполнив ни одного обязательства, получила контрольный пакет акций. Что лишний раз подтверждает — если нельзя, но очень хочется, то можно. По крайне мере, пока.

До недавних пор Украина с этой позицией в той или иной мере соглашалась. Даже откровенный кидок двумя офшорками до сих пор так и не получил логического завершения. Хотя для подведения итогов времени прошло достаточно. Речь идет не о разрыве отношений с Татарстаном, а о приведении их к реальным вкладам сторон. И чем быстрее это произойдет, тем лучше.

Отношения между деловыми партнерами — вещь не всегда безоблачная. Однако если один из них систематически пытается раздеть другого, это уже не вопрос кодекса деловой этики. Тут стоит обратиться к другому кодексу.