Александр ПАСХАВЕР: «Когда власть борется с экономикой, это очень опасно»

Коррекция позиций всегда болезненна. Но особенно — после многомесячных разговоров о том, как все прекрасно и замечательно у нас обстоит.
К сожалению, статистика — упрямая вещь: за последние месяцы в Украине произошло лавинообразное снижение очень многих показателей.
Теперь президент Ющенко надеется, что новый премьер «преодолеет тенденцию семи месяцев непрерывного падения темпов роста». За восемь месяцев ВВП Украины вырос всего на 2,8%. Причем в августе — впервые за последние шесть лет — произошло даже абсолютное его снижение против аналогичного периода прошлого года. Промышленное производство с января по август 2005 года выросло на 3,5%, что более чем в четыре раза ниже прошлогоднего показателя (14,4%). Новый министр экономики отмечает, что в экономике «ситуация плачевна. Говорить об экономическом подъеме вряд ли было бы резонно… Экономического чуда не будет... до конца текущего года сделаем все, чтобы экономика вернулась в нормальную температуру».
На днях опубликованы данные о состоянии внешней торговли: сальдо по сравнению с прошлым годом упало на 3 млрд. долл. Можно, конечно, спорить о корректности цифр прошлогоднего экспорта, но то, что кривая развития Украины резко пошла вниз, сегодня не отрицает никто.
Особенно тревожна ситуация с инвестициями. СНБОУ констатирует спад внешних инвестиций на 14%. О том же говорит и президент: «Мы получили инвестиций 250—300 млн. долл., а Россия, к примеру, 4,5 млрд. долл. Для того чтобы работала экономика, необходимо, чтобы работали инвесторы».
Что еще хуже — снизили темпы вложения капиталов не только внешние, но и внутренние инвесторы. Объем инвестиций уменьшился, по официальным данным, на 17,5%. При этом темпы роста инвестиций в основной капитал предприятий сократились вчетверо!
Зато в 2005-м наблюдались попытки силового передела собственности. И если, скажем, по Никопольскому заводу ферросплавов Ющенко делал выговор экс-премьеру и говорил, что «так дальше не может быть!», то многим другим «ре­приватизируемым» предприятиям повезло меньше: их беды так и остались незамеченными.
Мягко говоря, это далеко не то, на что рассчитывали в начале года. Тогда Украина получила огромный кредит доверия и ожиданий. И прогнозы были весьма радужные. Почему они не воплотились в жизнь? И что делать для исправления ситуации?
Александр Пасхавер, президент Центра экономического развития, советник президента Украины, автор ставшей крылатой фразы «Каждый районный начальник захочет иметь свою «Криворожсталь», еще зимой советовал правительству отказаться от реприватизации, прогнозируя в противном случае бесконтрольный передел собственности, ухудшение инвестиционного климата и падение роста производства.
Эти прогнозы Центра экономического развития, к сожалению, подтвердились. Теперь известный экономист утверждает, что пойти на мировые соглашения с собственниками ранее приватизированных предприятий властям лучше поздно, чем никогда.
— Значит ли это, Александр Иосифович, что, на ваш взгляд, государство пойдет на компромисс с покупателями на том же НЗФ? Или же реприватизация завода будет доведена до конца?
— Ну, вообще-то господин Ехануров уже в октябре говорил, что как раз в этом деле, скорее всего, будет заключено мировое соглашение. Похоже на то, что «Криворожсталь» будет единственной резонансной реприватизацией, доведенной до конца.
Но когда я предупреждал об опасности реприватизации, имелись в виду не столько такие резонансные процессы, как дела НЗФ и «Криворожстали», сколько цепная реакция разборок на местах и массовый передел собственности на всех уровнях. Реприватизация вышла из-под контроля. Я не имею точной статистики, но сейчас по всей стране готовятся и идут тысячи дел по пересмотру прав собственности. Речь идет о парикмахерских, небольших заводиках, мастерских…
— По-вашему, государству следует отказаться от любых претензий к собственникам приватизированных ранее объектов?
— Почему от любых? Я предлагаю отказаться от политической реприватизации, потому что она пагубно отражается на состоянии нашей экономики. А, к примеру, судебные преследования покупателей, которые не выполняют инвестиционных обязательств, нужны и полезны.
Фонд госимущества ведет одновременно что-то около 200 таких процессов. Такая политика совершенно не ухудшает инвестиционный климат. Скорее наоборот: если контроль за соблюдением инвестиционных договоров не осуществляется, то бизнесмены не верят в способность власти стоять на страже закона вообще. Но реприватизация — это политический процесс. В этом процессе предъявляются претензии неопределенного характера («украл», «дешево купил»…) неопределенному кругу покупателей, при этом к продавцу, т.е. к самому себе, государство претензий не предъявляет.
— Однако ведь действительно дешево приватизировали…
— Да, покупали дешево. И сговоры, скорее всего, были. Но незаконные преследования — не лучший способ восстановления справедливости. Мировые соглашения в создавшихся условиях — разумный компромисс, меньшее из зол.
— Следовательно, разумно заменить политику реприватизации политикой мировых соглашений?
— Не совсем так. Если мы запустим процесс мировых соглашений в массовом порядке, это будет та же реприватизация, только в смягченном варианте. Что-то вроде замены насильственных методов мирными. По моему мнению, мировые соглашения должны быть заключены только по нескольким крупнейшим сделкам. А от преследований бизнеса по мотивам «незаконной приватизации» следует вообще отказаться.
В сущности, проблема не в том, что мы начали реприватизацию, а в том, что мы превратили это в массовый политический процесс, попирая закон и право.
— Тем не менее очень многие люди поддерживают такую политику.
— Они просто не знают, что реприватизация, в конечном итоге, обкрадывает их всех. Когда власть борется с экономикой, это очень опасно. Неуважение государством прав собственности ведет к тому, что все национальное богатство страны дешевеет. Это естественно. Выше риски — меньше стоимость любого имущества. Политика реприватизации привела к снижению темпов роста нашей экономики. Какие еще нужны доказательства? Это очень опасный процесс.
Представьте, к примеру, что в районном городке право собственности на некое предприятие находится под вопросом. Этому предприятию не дадут кредит, поскольку уже завтра его руководство может поменяться. Партнеры этой фирмы будут требовать предоплаты, кто-то из опасения потерять деньги откажется с ней работать. Это прямой удар по экономике. А теперь представьте, что мы нанесли тысячи таких ударов…
Представить, какими будут последствия от тысяч ударов по экономике, несложно, тем более что мы их уже ощущаем в виде падения темпов роста и других экономических показателей. Остается надеяться, что президент руками нового премьера доведет до конца объявленную им линию на примирение с бизнесом, независимо от его политической принадлежности. Ведь уже очевидно, что от «борьбы власти с экономикой» проигрывают все: и сама власть, и бизнес, и общество.