МИР В СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ: ВОЗРОЖДЕНИЕ НАДЕЖДЫ

Мир, который призрачной надеждой витал над Северной Ирландией 18 месяцев, с апрельской ночи подписания мирного договора Страстной Пятницы 98-го, обрел наконец свои первые реальные черты: полночь 2 декабря 99-го стала официальным началом деволюции - передачи власти из Лондона в Белфаст. Наступивший день объединил непримиримых ранее юнионистов, республиканцев и националистов за «круглым столом» коалиционного правительства Северной Ирландии.

Двумя днями ранее Североирландская ассамблея сформировала собственный кабинет министров. Две высших должности в нем были распределены еще в прошлом году между представителями самых многочисленных партий провинции: первым министром, т.е. премьером, стал Дэвид Тримбл, глава протестантской партии Ольстерских юнионистов (ОЮП), его заместителем - Шеймас Мэллон, второе лицо в католической Социал-демократической и либеральной партии (СДЛП). Эти же партии получили по три места в новом кабинете. И по два места - радикалы, жестко враждующие между собой, - самая преданная британской короне партия Демократических юнионистов (ДЮП) и националистическая, проирландская Шин Фейн, имеющая политическую связь c ИРА (ирландской республиканской армией).

2 декабря, в день, заранее названный историческим, главные события происходили одновременно в трех столицах - Белфасте, Дублине и Лондоне. В Стормонтском замке под Белфастом, там же, где был подписан договор Страстной Пятницы, новые министры собрались на первое заседание правительства.

Самой большой сенсацией, даже шоком, который потряс британцев, было выдвижение от партии Шин Фейн Мартина МакГиннесса, на пост министра образования. Действительно, трудно было поверить, что человек, покинувший школу в 15 лет, большую часть своей сознательной жизни проведший в тюремных камерах, бывший член высшего совета ИРА, будет отныне руководить учебным процессом Северной Ирландии. Его коллега по партии, Бэрбр де Бран, представленная главой партии Джерри Адамсом как министр здравоохранения, также произвела неординарное впечатление, произнеся ответное слово на ирландском языке. Но такова реальность, с которой во имя продолжения мирного процесса должны были смириться юнионисты. Хотя и не все. Члены ДЮП лишь повторили заявление, что не сядут за один стол с Шин Фейн до тех пор, пока ИРА не завершит процесс разоружения.

Именно процесс разоружения ИРА и стал тем камнем преткновения, который не позволил 108-ми членам Североирландской ассамблеи начать еще в прошлом феврале, как планировалось, парламентские заседания. Юнионисты твердо стояли на своих условиях почти год. ИРА все это время уходила от ответа и от переговоров. И никто сегодня не может с уверенностью сказать, случился бы этот исторический день 2 декабря, если бы не личный вклад в процесс нового государственного секретаря Северной Ирландии от кабинета лейбористов Питера Мандельсона.

Мандельсон, который сменил свою коллегу по кабинету Мо Мовлан на посту госсекретаря провинции, за два месяца сделал то, что многим казалось невозможным. На его назначение Тони Блэр пошел под давлением Ольстерских юнионистов, отношения которых с Мо Мовлан практически зашли в тупик. Юнионисты обвиняли ее в излишних симпатиях к республиканцам и отказывались продолжать переговоры. Только личные хорошие отношения Мандельсона и Тримбла привели к тому, что в прошлую субботу юнионисты поддержали своего лидера и выдали ему мандат на формирование североирландского правительства. Но с условием, что если до февраля следующего года ИРА не покажет ощутимых результатов уничтожения своих арсеналов оружия, Тримбл уйдет в отставку.

«Власть наконец возвращается в те руки, где она должна быть. К людям, которые избраны демократическим путем и которые должны нести отвественность за судьбы всех людей провинции. Это великий день для Северной Ирландии», слова, сказанные Питером Мандельсоном 2 декабря в Дублине, где он и Дэвид Эндрюс, министр иностранных дел Ирландии, подписали совместный британско-ирландский договор по Северной Ирландии. Но более знаменательным событием дня стало подписание ирландским премьер-министром Берти Ахерном изменений в конституцию страны, по которым Ирландия отказывается от своих притязаний на северные территории острова и признает Северную Ирландию суверенным государством.

Стоит напомнить, что семена конфликта между Британией и Ирландией были посеяны еще в начале века. Мини-государство Северная Ирландия было образовано протестантами, подданными Британской короны, которые отказались присоединиться к созданной в 1912 году Ирландской республике. Они сформировали в Стормонте свое собственное правительство Северной Ирландии под протекторатом Британии. В конце 60-х годов католики провинции начали серию масштабных походов за гражданские права, но были жестоко подавлены королевской полицией Ольстера. Вражда между католиками и протестантами разгоралась, начались столновения.

Лондон отметился событием скорее символическим, чем исторически важным. Королева Британии Елизавета принимала во время ланча президента Ирландской республики Мэри МакАлиз. Встреча эта практически положила конец территориальному диспуту, который долгие десятилетия держал в напряженном состоянии отношения двух стран. Букингемский дворец, как и все причастные к мирному процессу институты, погрузился в атмосферу облегчения, когда тяжесть напряжения «упала с плеч» и появилась осторожная надежда на дипломатические, политические и иные двухсторонние отношения. Результатом высокого ланча явилось оглашение новости о том, что в начале следующего года планируется визит королевы в Ирландию.

«Сегодня мы можем наконец сказать, что начинаем новый путь - с надеждой вместо боли, с доверием вместо страха» - это строка из короткого заявления Тони Блэра, сделанного утром 2 декабря. Договор Страстной Пятницы в первую очередь обязан своим рождением британскому премьеру, который, идя на всеобщие выборы в 97-м, а затем победив на них, не уставал обещать решение североирландского конфликта. Люди в провинции поверили ему. Референдум собрал в поддержку мирного договора более 70% голосов. Однако в дальнейшем развитии мирного процесса преобладали тернии, а проблески звезд все отдалялись. За победой на референдуме последовало кровавое лето

98-го, с маршами протестантов Оранжевого ордена, которые переросли в войну на улице Драмкри, был террористический взрыв в городке Ома, унесший 28 жизней, был визит поддержки американского президента в Ому и много чего другого. Было вручение Нобелевской премии мира двум лидерам Северной Ирландии Дэвиду Тримблу и Джону Хьюму. Было также не начавшееся начало Ассамблеи, пререкания и торги по поводу разоружения ИРА... Много раз за эти 18 месяцев мирный процесс казался в тупике, но находились люди с твердой политической волей, которые не давали ему умереть (их всех со словами благодарности упомянул Блэр, включая своего предшественника консерватора Джона Мейджора, при котором начался переговорный процесс, а также бывшего сенатора США Джорджа Митчела, главного «проводника» переговоров).

Так и первое заседание североирландского правительства не у всех вызвало положительные эмоции. Демократические юнионисты сдержали слово - не сели за стол нового кабмина из-за наличия там членов партии Шин Фейн; ИРА, в свою очередь, высказала недовольство тем, что Тримбл и юнионисты ставят свои, не согласованные якобы с предыдущими договоренностями, условия по разоружению. Неоднозначна также реакция жителей провинции. Одни оправдывают позицию ИРА, которая «боится», что тотальное разоружение сделает ее беззащитной перед лондонской властью и королевской полицией, другие поддерживают ДЮП, и не верят обещаниям Шин Фейн помочь в разоружении ИРА, считают также, что Тримбл «продал» Ольстер Дублину.

Однако в конце нелегкого исторического дня, вечером 2 декабря пришло сообщение о том, что ИРА наконец назначила своего представителя в комиссию по разоружению, возглавляемую канадским генералом в отставке Джоном Честелейем.

Маленькая сатисфакция для тех, кто не теряет надежды и, находясь в связке Лондон-Белфаст-Дублин, в очередной раз пытается доказать миру и себе, что мирный компромисс, несмотря ни на что, способен победить кровавое противостояние.