ДВОЕ НА КАЧЕЛЯХ,

или Чтоб ты жил в эпоху

украинского центризма

20 марта парламент Украины провалил попытку принять во втором чтении законопроект о выборах на смешанной основе. Против первой же статьи, в которой указывалось равное соотношение мажоритарной и пропорциональной квот, проголосовали практически все «центристы»: фракции «Конституционный центр», в которой обосновались представители НДП, часть «Реформ», обе аграрные фракции, одна из которых представляет вновь созданную Аграрную партию, СРВ - фракция Либеральной партии, а также традиционные противники партийной системы как таковой - «Независимые», днепропетровское «Единство», кое-кто из МБР и внефракционных.

Хотя о противостоянии новой избирательной системе было известно давно, однако столь мощный эффект был связан, очевидно, с двумя конкретными событиями. За пять минут до начала слушания закона о выборах парламент столь же успешно не сумел принять согласованное постановление по докладу «энергорыночной» специальной комиссии. Причем впервые над залом витал не дух, а присутствовали во плоти и крови представители «ЕЭСУ», заполнившие ложу прессы опровержениями относительно монопольности своей структуры и прочих предъявленных к ней претензий. Другое же событие, предрешившее судьбу закона о выборах, состоялось 18 марта, после чего «ужас» перед левым движением как бы стал оправданием для всех противников смешанной системы, которая якобы дает преимущества одним коммунистам. Не случайно именно 19 марта, накануне второго чтения закона о выборах, были обнародованы мнения М.Сироты и С.Соболева: левые настолько сильны, что способны через новую избирательную систему обеспечить себе даже не половину, а чуть ли не 90% в будущем парламенте. То есть как раз столько, чтобы без проблем изменить Конституцию вплоть до упразднения независимости Украины.

Размеры реальной левой угрозы, очевидно, станут предметом специальных исследований, в том числе и на материалах акции 18 марта. Однако к нашей теме - борьбы с новой избирательной системой - 18 марта имеет иное отношение. Парламентские правоцентристы прекрасно знали, что левые постараются в день массовых акций демонстративно «отступить» из чисто тактических и конъюнктурных соображений: чтобы, не дай Бог, не подвигнуть Президента на отставку премьер-министра «по просьбам трудящихся»... И в этом деле, судя по всему, левые преуспели. По крайней мере, говоря языком президентской пропаганды, деструктивные силы обеспечили себе не столько демонстрацию своих реальных возможностей, сколько дальнейший прирост потенциального электората, формирующегося по мере ухудшения социально-экономических условий. В не меньшей степени левые сыграли и на руку Президенту, который, узаконив 20 марта своим указом право граждан обращаться к главе государства и исполнительным органам с «челобитными», попытается отбить у коммунистов их избирателей... Традиции взаимовыгодности отношений Кучмы и коммунистов не меняются: Президент борется с «коммунистической чумой» (попутно отбирая эту почетную миссию у националов), одновременно заботясь о том, чтобы «угроза» не снижалась, а росла. И наоборот...

Что же касается могущества левых, то, если оно есть, их победа обеспечена и без смешанной системы, процедурные тонкости нового закона в этом случае только могут добавить им не более нескольких процентов голосов. Так что возврат к мажоритарной системе левых не остановит...

Между тем как сами немногочисленные акции 18 марта, так и упомянутый указ Президента свидетельствуют о том, что понятия «левый электорат» с устойчивой приверженностью именно коммунистическим идеям, пока или уже не существует. Есть «теневые» социально-электоральные ресурсы, самый важный предмет как предвыборных, так и глобально-стратегических хлопот нынешних политиков всех мастей. Самый примитивный способ использования такого электората заключается в искусственном создании «двуполюсной», антагонистической, «черно-белой» модели выборов без реального выбора.

Официальная пропаганда, иногда приобретающая в СМИ формы аналитики, пытается провести аналогию будущего использования этой теневой силы с российским вариантом. Дескать, попытки создать политически оформленную «третью силу», которая хоть в какой-то мере отвечала бы интересам среднестатистических граждан, и в то же время устремляла бы их по пути реформ, обречены на провал. Потому и в Украине, как и в России, все закончится банальным противостоянием левых радикалов и Президента-«центриста», окруженного неким правоцентристским конгломератом. Как-то забывают, что для реализации российской модели подобного примитивного раздела на два полюса - с обязательной нейтрализацией основной пассивной массы «посредине», требуется малость: сносный уровень жизни. Ну, хоть чтобы долги по зарплатам и пенсиям накапливались не за полтора года до, а спустя полгода после выборов. И чтобы теневая экономика не кормила большую часть населения страны...

Следует также отметить, что в России «третья сила» все-таки была создана, но по некоторым, в значительной мере субъективным причинам пока проиграла, однако не была уничтожена и сохраняет перспективы дальнейшего развития. Тогда как в Украине «третья сила» удушается в зародыше. Над социал-демократией издеваются в равной мере как левые, так и правые из «партии власти». Национал-демократов, которые, может быть, сами того не желая, оказались «центрее» президентско-премьерского тандема, дробят и сталкивают друг с другом. О казавшихся недавно потенциальными лидерами «третьей силы» вообще не стоит говорить: их то ли запугали, то ли «накормили» ровно настолько, чтобы, еще ничего не свершив, они уже добровольно удалились к своему «крыжовнику», «капусте» или как там еще называется «внутренняя эмиграция» образца 1996-97 годов.

В этих условиях правящая «партия власти», какие бы названия она ни носила, совершенно не замечает, что при наличии только левой оппозиции сама эта власть теряет всякое право называться «центристской». Она, власть, в наших условиях представляет крайний правый сегмент существующего политического спектра. И никакие националисты, а тем более национал-демократы не способны быть правее как в заботе о приоритете государства над обществом, так и в экономических пристрастиях к государственной монополии на все, включая частные права отдельных должностных лиц.

На этом фоне не вызывает удивления, что власть и официальная оппозиция только и видят друг друга, только на поражение своего единственного противника и делают ставку в тактических играх. Логика М.Сироты и С.Соболева, хотят они того или не хотят, сводится к тому, что если НДП, ЛПУ и, допустим, блок «Мост» как чисто президентские структуры не способны взять хоть треть мест в будущем парламенте, то их захватят одни левые. Рух, способствующий левым на этапе выработки нового избирательного закона, лидерами «Реформ» и «Конституционного центра» в реальной выборной перспективе как бы в учет не принимается: то ли его считают уже не способным на самостоятельные действия подсобным материалом, который рано или поздно вернется в президентский политсовет без всяких условий, то ли рассчитывают, что он погубит себя сам в решающей схватке 1998 года... Точно так же ведут себя и коммунисты: хотя координационный совет партий при Верховной Раде (а не при А.Морозе, как он подчеркивает) и демонстрирует заботу об интересах как можно более широкого круга политических структур, даже если они и малочисленны, однако снизить барьер «проходимости» с 4 до 1-2% не спешит: ведь в эту «лазейку» проникнут не СДПУ или ХДПУ (в их различных модификациях), а те самые пропрезидентские НДП, ЛПУ и т.д.

Естественно, партийные и беспартийные профессиональные политики еще попытаются поторговаться друг с другом за отдельные нюансы законопроекта и, возможно, все же постараются принять закон на основе компромисса. Однако при этом профессиональные партийные и беспартийные политики, особенно относящие себя к «центристам», которые сами по себе являются лишь инструментом в руках настоящих групп и центров влияния, могут переоценить собственные способности к интриге. Могут и просто опоздать. Либо левые и Рух просто «продавят» закон благодаря своей высокой численности, либо, что вероятнее, его любыми способами будут и дальше торпедировать последовательные и непреклонные «антипартийцы».

При такой ненормальной поляризации, которую нагнетают недавние «близнецы- братья», вышедшие из одних и тех же КПСС и ВЛКСМ, новую окраску приобретает и проблема «кланы против партий», а значит, и «деньги против программ». Программы утрачивают всякий смысл независимо от избирательной системы, поскольку левым не стоит объяснять избирателям, что такое социализм, а правым нет смысла выдумывать что-то лучше, чем «социально ориентированная рыночная экономика», под которой все понимают только дикий первобытный капитализм, а кто еще не понимает, то так ему и надо. Деньги же, в отличие от программ, смысла не утрачивают. Деньги наверняка будут у всех - и левых, и правых. У левых - за счет сохраненных льгот коммерсантам от Чернобыля, Афгана и всех видов инвалидности, а также за счет сэкономленных на зарплатах небюджетной сферы, но вовремя и удачно взаимопогашенных долгов крупных госпредприятий. У правых деньги будут просто потому, что не счесть источников их добычи: от льгот для СП до конфискованных подакцизных контрабанд, от внешних кредитов до внутренней «целевой» эмиссии...

Битва «денежных мешков», которая состоится независимо от содержания избирательного закона, едва ли предполагает вопрос, что дороже купить: партию или округ. При желании, сторонники мажоритарной системы даже сумеют доказать, что округ, и не один, дешевле купить, чем партию, и потому лучше, чтобы «отдельные личности» покупали каждый по округу и препятствовали оптовой закупке некоторыми супермонополистами и партийных структур, и целых избирательных регионов. Между тем эта логика как бы упускает из виду, что в любом случае сначала супермонополисты купят этих самых «отдельных личностей», то есть заплатят за них из единого и очень энергетического кармана - за округ ли, или за место в партийном списке. Или не заплатят, а просто зачтут чей-то старый должок, но при этом едва ли «погасят» политический вексель (см. голосование по вопросу о рынке энергоносителей)...

Так обстоит дело сейчас, и потому вопрос об избирательной системе еще играет какую-то роль. Очень может быть, что спустя полгода, если кадровый статус-кво самой высшей исполнительной власти сохранится, вопрос о «битве денежных мешков» также утратит актуальность - за отсутствием конкуренции... Чтобы именно так и было, сегодня стараются левые. Возможно, им кажется, что, когда они с неизбежностью, предсказанной Президентом и его окружением, возьмут власть, то им ничего не надо будет делать, кроме как национализировать капиталы одной-единственной частной структуры и за ее счет облагодетельствовать народ...

О чем думают в той же ситуации правые - догадаться не трудно. В победу левых они, естественно, сами не верят и ее не боятся. Если бы верили всерьез - зарплату все же заплатили бы, хоть из кармана тех же ЕЭСУ... А думают они, какой же все-таки прием дальнейшего контроля применить к народонаселению, не имеющему ничего, кроме скрытого потенциала протеста, да и то несоразмерного с русским «бунтом, бессмысленным и беспощадным». Да, во время выборов в народ-электорат придется вложить кое-какие средства. Но это будет незначительный аванс, за которым не последует ни право частной собственности для большинства отдельных граждан, ни достаточный для проживания уровень оплаты труда и социального обеспечения.

Потому вопрос состоит для будущей (она же нынешняя) власти только в одном - применить ли к народу авторитарный, или лучше привычный тоталитарный режим.

В принципе, выбор между этими двумя моделями на практике должен состояться на этапе президентских выборов. Ныне мы наблюдаем культивацию иллюзии, что на президентских выборах будут противостоять нынешний Президент и нынешний глава парламента. Но тут есть нестыковка с предположениями о победе левых на выборах парламентских. Если левые наберут достаточное число голосов, чтобы по своему усмотрению менять Конституцию, то им ничего не стоит реализовать идею А.Мороза о «назначении» Президента не путем прямых всенародных выборов, а парламентом. Или вообще отменить президентство...

Однако, напротив, сегодня больше всего усилий партия власти тратит на дискредитацию А.Мороза именно как кандидата в Президенты на будущих выборах. Даже перспективы альянса Мороз - Лазаренко рассматриваются с точки зрения (или делается такой вид), как использование Морозом материальных ресурсов Павла Ивановича. Наверное, потому, что верят, будто П.Лазаренко никогда и не мечтал стать главой Украинского государства, но всегда любил зависеть от воли назначившего его Президента. Или считают, что П.Лазаренко останется хорошим премьером при коммунистическом режиме, сперва добровольно национализировав свои и не совсем свои капиталы... Нелогично. Другая версия, что сам Мороз рассчитывает остаться один на один с Кучмой в президентской гонке, для чего пока дискредитирует премьера в глазах главы государства, защищая первого и вызывая ревность второго, - тоже отпадает: если левые победят в парламентских выборах, ему не потребуются выборы президентские, а если проиграют - то ему не стоит и пытаться бороться с Кучмой или любым другим претендентом от партии власти... Так что остается признать: на выборы в 1999 году, насколько их можно прогнозировать сегодня (а этим заняты поголовно все), - пойдут, скорее всего, Кучма и Лазаренко.

И выбирать между авторитарной и тоталитарной моделью будущего устройства державы придется именно им. Еще раз подчеркнем для убедительности: на том уровне социально-экономического упадка и в том состоянии недоразвитости общества, к которым ведет нас как нынешний курс партии власти, так и предполагаемые модели оппозиции, демократия вообще невозможна. Ну а кто из названных претендентов к чему тяготеет, догадаться не трудно. Достаточно сказать, что носители модели «компрадорского», то есть ориентированного на Запад и, ладно, МВФ, режима - не могут претендовать на большее, чем авторитаризм: таковы условия игры для всех марионеток мирового империализма. Ну а тоталитаризм - это наше, родное. И «хороший» хозяин страны, который не нуждается во внешних кредитах, чтобы заставить пахать на себя всю дешевую рабочую силу в 50 млн. человеческих душ, даже не задумается над тем, назовут ли его потомки реставратором тоталитаризма или отцом нации.