Бурить надо под идею

Так считал и так действовал выдающийся украинский геолог Петр Федорович Шпак. 17 июня 2016 г. ему бы исполнилось 85.

Однажды - это было в 1970-х годах - мой отец, директор самой большой сельской школы в районе, вернулся из райцентра возбужденным. Обычно он не делился с семьей деталями разных заседаний, на которые постоянно ездил в Виньковец. А тут не сдержался:

- Встреча была с Петром Федоровичем Шпаком. Такой толковый человек!

И с гордостью добавил:

- Министр!

Таким восхищенным нашего сдержанного умного отца мы видели нечасто. Бесспорно, этот Шпак чего-то стоил.

Еще бы! Петром Шпаком гордился весь Виньковецкий район. Ведь никакой другой район на Хмельнитчине не имел своего министра. Да и вся область была горда - нечасто выходцы из нее взбирались столь высоко на советский властный олимп. А Петр Шпак занимал должность министра геологии Украины 15 лет. Даже тогда, в стабильное для функционеров время, подобный министерский стаж был редкостью.

Что же помогло крестьянскому сыну достичь таких высот? Что так долго удерживало на должности? И почему и сегодня, в новых реалиях новой страны, о Петре Шпаке не перестают говорить?

Путь к себе

Стать геологом он не мечтал. Да и откуда было взяться такой мечте у сельского мальчугана, который о земле только и знал с малых лет, что ее нужно пахать, засевать, обрабатывать, собирать урожай, и сам делал это каждый день маленькими худыми руками, потому как отец пошел на войну, а Петр, самый старший из трех сыновей, остался за него хозяином в доме. Не таким, естественно, каким был дед по матери, Никифор Шелест. О-о-о, тот на все Дашовцы был хозяин, за что его большевики раскулачили и выслали в Сибирь. А Петр, как все в селе после войны, трудился и дома, и в колхозе. С утра и до ночи.

Только школа - это было святое. Сызмала Петрусь так хотел учиться, что едва окна в школе не побил, чтобы его туда взяли, хотя ему лет не хватало. И хотя большинство ровесников ограничивались семилеткой - больше классов в Дашковцах не было, - Петр каждый день преодолевал несколько километров в соседние села, а позже - в райцентр, чтобы получить среднее образование. А потому даже вопрос не стоял, учиться дальше или нет. Важно было только, где и на кого. Летом 1948-го Петр приехал в Хмельницкий на железнодорожный вокзал и решил: куда поезд раньше пойдет - на Львов или на Киев, - туда и поедет учиться.

Первым пришел львовский. А в приемных комиссиях львовских вузов самыми убедительными оказались студентки нефтяного факультета политехнического института: уж так здорово рассказывали о профессии геолога! Туда и подал документы Петр Шпак.

Распределение после учебы было по всему Союзу. Петра направили на работу в Сибирь. Услышав об этом, разрыдалась любимая Маруся: это Петра-то - в Сибирь! А как же она, ей же учиться еще два года?! Слезы красавицы, чье пение очаровывало весь факультет, умилило декана, который случайно увидел эту печальную картину, - и Петра перераспределили в Схидницу.

Родная земля не отпустила.

И он начал на ней расти: от геолога на Схидницком нефтепромысле до старшего геолога - на Бытковском, и до главного - в "Долинанефти". Работы не боялся: у него было море идей, и он, наконец, мог реализовать их на практике. На Долинском месторождении при непосредственном участии Шпака было введено заводнение - геологическое нововведение, которое увеличивало нефтеотдачу пластов. Ему предложили возглавить только что созданную Надвирнянскую контору геологоразведочного бурения. На протесты - он никогда не занимался бурением! - не обратили внимания. И три года директорства Шпак дома разве что ночевал, а жил на буровых. Ведь это чрезвычайно сложные работы, ответственность за людей и дорогое оборудование, постоянный риск. Одним словом, буровая проверяла людей на мужество, стойкость и надежность ежедневно. Кроме сугубо профессиональных рисков, добавлялись и природные: работали-то преимущественно в горах. Как-то завьюжило, и снеговыми заносами отрезало одну буровую от "материка", даже связь пропала, а запасов воды и пищи там оставалось только на два дня. Каково же было удивление бригады в снеговом плену, когда через два дня к ней с ревом прорвались… танки! С провизией и директором, который и организовал спасение, договорившись с военными об этом мощнейшем транспорте, - другая техника стихию одолеть не могла.

Эта способность заботиться о людях и находить выход из самых сложных ситуаций еще не раз пригодится Шпаку - в несравненно больших масштабах. А после "бурового" опыта Петр Федорович получил назначение на должность начальника геологического отдела, а позже - и главного геолога объединения "Укрзападнефтегаз" в Ивано-Франковске. Наконец жена и две маленькие доченьки стали видеть отца чаще! Однако через три года его пригласили в Киев - на должность начальника главка "Главнефтегазразведка" Министерства геологии УССР. А еще через год назначили министром геологии Украины.

Он стал министром в 36 лет - самым молодым во всем СССР. Однако теперь в Украине не редкость и значительно более молодые министры. И я не случайно так подробно останавливалась на каждом рабочем месте молодого геолога: за 13 лет трудового стажа он прошел практически все ступеньки профессионального роста. Знал профессию не только со страниц студенческих учебников, но и из собственного разнопланового практического опыта. Был отличным специалистом, организатором и управленцем. Доказал способность быстро адаптироваться к новым обстоятельствам, руководить большими коллективами, оперативно принимать правильные решения и брать на себя ответственность в кризисных ситуациях. Везде достигал более высоких, чем до него, результатов.

Да, он очень быстро прошел путь от рядового геолога до министра. Обстоятельства способствовали: заместители министра были уже пенсионного возраста, искали более молодого. Однако все же не возраст был тогда определяющим фактором, как это часто случается сегодня, когда в поиске новых лиц к власти приводят пустые головы и руки, которые ничего не умеют делать, зато всегда они "чьи-то". Тогда кадровая работа строилась не на "своих", а на лучших.

До того Министерство геологии всегда возглавляли "твердовики", то есть специалисты по поиску твердых полезных ископаемых. И то, что министром стал инженер-геолог по добыче нефти и газа, вряд ли было простой случайностью, - скорее, свидетельствовало об изменении приоритетов в топливно-энергетическом обеспечении страны.

Министр

Петр Шпак возглавил Министерство геологии Украины в 1967 г., в период, когда эффективность геологоразведочных работ в Украине резко снизилась: фонд перспективных структур на глубине до 3000 м практически исчерпали. Промышленность бурно развивалась, и геология должна была обеспечить ее отрасли надежными сырьевыми ресурсами, топливно-энергетическими прежде всего, а выбиралось больше, чем прирастало. Положение сложилось крайне тяжелое. Нужны были новые идеи по поиску нефтегазовых месторождений.

На плечи молодого министра легла гигантская ответственность. Министерство геологии - отрасль, в которой работали свыше 60 тысяч рабочих, инженеров, служащих, - обеспечивало более 76% всех геологоразведочных работ в республике. Почти 80% средств, выделенных из бюджета, направлялись на поиски и разведку месторождений нефти, природного газа и угля. Это не означало, что работа министерства сосредоточилась исключительно на одном направлении. Были разведаны новые угленосные и железорудные районы, крупнейшие в мире месторождения марганца, бериллия, титана, графита, каолина, открыты новые крупные бассейны разных минеральных вод. Но приоритеты были определены и требовали результата.

Шпак обратился к науке. В отраслевых и академических институтах и лабораториях провели тщательный анализ всего полученного геолого-геофизического материала. На основе анализа были пересмотрены научные концепции об условиях формирования промышленных скоплений нефти и газа и создана новая научная основа их поисков на больших глубинах.

Задача понятна, но как ее решать? И, главное, чем? Нужны новейшее оборудование, технологии, методическое и техническое переоснащение геофизических работ и решение массы других вопросов. Так что нужны новые знания. Министр показал пример. Он, его заместители и начальники объединений прошли обучение в академическом институте управления народным хозяйством в Москве. Для инженерно-технического персонала были созданы курсы при отраслевых научных учреждениях, а позже в Киеве построили корпус для постоянного повышения квалификации. Ее повышала вся отрасль. Наладили обмен опытом с нефтяными организациями СССР и соцстран, которые занимались глубоким бурением. Отрасль менялась на глазах: новые площадки, техника, новое качество бурения и новые горизонты, новые объемы работ (ежегодный объем глубокого бурения составлял около полумиллиона погонных метров - такого до сих пор в Украине никто не делал) и еще множество усовершенствований и модернизаций, причем многое - впервые в советской или даже мировой практике.

Наконец, были обнаружены и разведаны десятки перспективных нефтяных и газовых месторождений. В 1975 г. объем добычи газа составлял 68,3 млрд кубов, что отвечает современным потребностям Украины. По инициативе министра была создана база и выполнены геологоразведочные работы в акваториях Черного и Азовского морей, в результате которых обнаружены более 20 перспективных структур и открыты морские месторождения газа. Всего же в течение 15 лет, когда геологической отраслью руководил Петр Шпак, в Украине было открыто 110 нефтегазовых месторождений - почти вдвое больше, чем за предыдущие полвека.

Ученый

В 1981 г. ЦК КПСС пригласил Шпака на должность первого заместителя министра геологии СССР. Он отказался - дескать, сердце подводит, родители старые… Но в Советском Союзе не было заведено, чтобы кто-то отказывался от предложений ЦК КПСС. Так что Москва снова поманила "упрямого хохла" должностью заместителя министра газовой промышленности.

Шпак снова отказался.

И, очевидно, кому-то там, в цековских кабинетах, это показалось не то чтобы странным, а подозрительно опасным. "Повеяло националистическим душком", - передали Петру Федоровичу.

Неизвестно, как было на самом деле. Но в июне 1982 г. Шпака вызвали в ЦК КПУ. Вместо обычных благодарностей и наград посыпались обвинения в недостатках в работе министерства. Исправить их Петру Федоровичу не дали. Это должен был делать уже другой министр.

Справедливости ради заметим, что проведенные позже в министерстве проверки не выявили никаких нарушений. Но для карьеры Петра Шпака это уже не имело принципиального значения. Президент Академии наук Украины Борис Патон предложил ему возглавить лабораторию миграции нефти и газа Института геологических наук АН УССР. Ведь П.Шпак был к тому времени доктором геолого-минералогических наук, членом бюро отделения наук о Земле НАН Украины. Собственно, во время его руководства министерством вся работа в геологоразведочной и минерально-сырьевой отраслях базировалась на научном анализе. Он любил повторять: "Я без санкции ученых ни одну буровую скважину не передвигаю".

В новое дело Петр Федорович погрузился с головой. Геологическая наука была тем самым пространством поисков и открытий, в котором он жил всю жизнь, только изучал он теперь его с другой стороны. Основные научные интересы Петра Шпака закономерно сосредоточились на проблеме, всегда интересовавшей его более всего: на тектонике нефтегазоносных провинций Украины и мира. И тут он достиг таких успехов, что в 1989 г. его удостоили высшей награды отечественной Академии наук - премии имени В.Вернадского. Еще через год вручили Государственную премию Украины в области науки и техники. Он стал профессором, членом-корреспондентом Академии наук, возглавил Институт геологических наук, создал Союз геологов Украины, то есть оставался лидером отечественной геологии. Недаром же сказано, что авторитет - это личность минус должность.

Однако, наверное, каждому понятно, что академические рамки были тесноваты для человека, привыкшего к колоссальным проектам, кипучей практической деятельности и результатам, которые не только были заметны на бумаге, но и воочию изменяли судьбы и территории. Не хватало, наверное, Петру Федоровичу стратегического пространства и влияния на решения государственного значения. А когда уже в независимой Украине начался развал топливно-энергетического комплекса, катастрофически снизились объемы глубокого бурения и добычи нефти и газа, он и подавно переживал это как личную трагедию.

"Чом, чом, чом, земле моя?.."

Ведь, несмотря на успешную коммунистическую биографию, Петр Шпак с семьей встретил рождение нового Украинского государства с восторгом. Не сомневался, что самостийная Украина должна быть энергетически самодостаточной, и она имеет все шансы достаточно быстро обрести углеводородную независимость. Как это сделать, он вместе с самыми авторитетными учеными-геологами и специалистами-производственниками излагал в национальных программах "Нефть и газ Украины до 2010 года" (1993), "Освоение газогидратов Черного моря" (1995), "Освоение углеводородных ресурсов украинского сектора Черного моря" (1995) и т.п. Уже из названий понятно, что видели авторы программ основной потенциальной сырьевой базой для развития нефтегазовой промышленности государства, - морские шельфы. Реальность и осуществимость каждого пункта подтверждались квалифицированными и точными расчетами финансовых, материальных и людских ресурсов.

Программы одобряли на высшем уровне, но, очевидно, прятали их в самые долгие ящики. Тогда Шпак, который привык каждое дело доводить до конца, лично обращался с письмами к первым лицам государства - президенту, премьер-министру. Чтобы не кормили его формальными отписками чиновников, передавал письма через надежных людей - чтобы точно попали в первые руки. И ожидал не признательности, не ответа, - ожидал реальных действий по выполнению программ, по реализации его предложений.

Мне ли вам говорить о результате, точнее, о безрезультатности его усилий? Мы это видим все. Более того, с каждым годом все сильнее ощущаем на собственном кармане.

А он не терял веры. Потому что сам делал все, что мог, для родной земли и не понимал, что кто-то может иначе. Он любил родную землю превыше всего на свете. Свои Дашковцы, для которых он, его брат Василий и племянник Николай сделали столько, что если бы хотя бы частицу этого сделали для своих сел и городов все влиятельные и небедные выходцы из них, то у нашей страны было бы совсем другое - не только красивое, но и цивилизованное - лицо. Свое Подолье, где ему очень хотелось найти газ и нефть, но удалось открыть лишь бассейны минеральных вод - зато каких целебных! Всю свою большую Украину, о которой заботился как о родной матери (во времена его пребывания на должности министра экологическая составляющая всех работ по добыче полезных ископаемых и созданию других производств контролировалась наиболее жестко), и в великом будущем которой не сомневался, ибо знал: для этого у нее есть все. Одна из него последних научных статей так и называлась "Неисчерпаемый потенциал".

Со дня смерти Петра Шпака прошло уже 14 лет, а этот неисчерпаемый потенциал так и остается нереализованным - из-за непрофессионализма одних, жадности других, недальновидности третьих, равнодушия четвертых (перечень, к сожалению, бесконечен). Хотя, наблюдая за всем, что происходит с нами и нашей страной в последнее время, все больше понимаешь: планы, программы, рекомендации, статьи с подписью Петра Шпака не то что не потеряли своей актуальности для полного, как подчеркивал это Борис Патон, обеспечения нужд народного хозяйства Украины, но весьма своевременны и крайне необходимы для внедрения. Нужно только то, что называется политической волей руководства государства. Ну, и, конечно, идея, которая всегда руководила Петром Шпаком: делать каждое дело как можно лучше, чтобы еще лучшей стала страна.