ВОЙНА ВСЛЕПУЮ

Военные действия, развернувшиеся в Афганистане, ставят под угрозу прежде всего ближайших соседей этой страны, в особенности Пакистан, Узбекистан и Таджикистан. На более отдаленной периферии исламского мира ситуация также остается тревожной. Благодаря активности отдельных радикалов у читающей аудитории может сложиться впечатление, что особым предметом беспокойства за последние недели стала Индонезия. На самом деле в других мусульманских государствах события развиваются по такой же схеме. Просто местная, подконтрольная правительству пресса больше склонна писать об успехах начавшейся там кампании по преследованию радикалов, чем публиковать исходящие от них угрозы и предостережения.

Многое определяется тем, насколько верно будут расставлены акценты и определены границы военного вмешательства. «Это война за восприятие (perception)», — заметил один из приглашенных Би-би-си востоковедов. Победить Би-би-си может тот, чья позиция будет звучать убедительнее. Информационный компонент в этой войне играет не меньшую роль, чем пушки.

Вполне понятно, что главным риском войны в Афганистане чаще всего считают повторение советского опыта. Но тут есть существенные различия. Прежде всего в целях: в тактическом измерении задачей Соединенных Штатов является подавление крупнейшей базы терроризма, в которую превратилась эта многострадальная страна. Но ее выполнение предполагает решение и гораздо более сложного вопроса — государственного устройства Афганистана. В отличие от СССР, подход США в данном случае более прагматичный — их устроит любая конфигурация, исключающая присутствие талибов. Если цель, которую преследовал СССР была просто заведомо неосуществимой, то в данном случае речь все же идет о некоей более уверенной модальности. Однако в ходе 20-летней войны оказалось, что наиболее устойчивой идеологией, способной послужить фундаментом для консенсуса противоборствующих сторон, в Афганистане смог стать именно радикальный ислам.

Возможность общенационального компромисса сейчас невелика. Диктатура, которая, конечно же, будет объявлена демократическим правительством, сможет существовать только при наличии аппарата подавления — в первую очередь дееспособной и, главное, послушной — армии. Где ее взять? Наиболее дееспособной оказалась армия талибов — по сути, племенное ополчение. Для осуществления проекта «стабильный Афганистан» необходима, по крайней мере, поддержка определенной критической массы пуштунских племен. Некоторые южные племена, ориентирующиеся на возвращение Захир-Шаха и не очень довольные Талибаном, уже просигнализировали о своей готовности пойти на торги с США. Но кто может гарантировать устойчивость их позиции? Определенная часть населения страны негативно относится к задержавшимся в Афганистане арабским единоверцам, но собранные воедино все эти оппозиционные настроения вряд ли смогут стать основой национального согласия. Власть Северного альянса — таджиков, узбеков и других меньшинств — вряд ли реальна, и однозначно приведет к дестабилизации Пакистана, ибо не устроит не только исламскую оппозицию, но и официальную власть. Да и в самом Северном альянсе имеются противоречия — между преемником Масуда Фахим-ханом и лидером этнических узбеков Дустумом. На этом фоне наиболее вероятным представляется возвращение Афганистана к ситуации феодальной раздробленности — войны племен и этнических групп.

Ситуация в Пакистане усугубляется еще и тем, что за последних два года, несмотря на некоторые позитивные показатели экономического роста, процент населения, живущего за чертой бедности, вырос с 18 до 32%. Подобное стремительное обнищание не могло не сказаться на росте и без того высокого протестного потенциала. В начале афганского кризиса этот потенциал был оценен Мушаррафом в 10—15%. Он имел в виду, конечно же, пуштунское меньшинство, но очевидно, что такая оценка должна быть откорректирована с учетом фактора бедности. Хотя на последних трех парламентских выборах исламские партии не могли набрать более 3% голосов, в контексте текущих событий они могут значительно расширить круг сторонников. В пакистанской Северо-западной пограничной провинции и Белуджистане ситуация не была спокойной и ранее — на протяжении всей гражданской войны в Афганистане. Выступая по Би-би-си, бывший шеф пакистанской разведки Хамид Гуль сказал: «В государстве, созданном на исламской идее, если начнется война в Афганистане, в мгновение ока все улицы окажутся заполнены самыми ярыми фундаменталистами».

События вокруг Афганистана вновь показали непреодолимый подчас характер последствий, к которым приводят в долгосрочной перспективе международно-политические решения, принимаемые в угоду текущей повестке дня. Имперская Великобритания, следуя пресловутому принципу «разделяй и властвуй», уходя из своих обширных колоний в исламском мире, поделила много этнических территорий, актуальным примером чего может служить Пуштунистан.

В конце XIX века английские власти отделили Британскую Индию от Афганистана, прочертив т.н. линию Дюранда. Она разделила этническую территорию пуштунских племен на две примерно равные части. После создания государства индийских мусульман — Пакистана — эта линия стала границей между двумя государствами и основным спорным вопросом во взаимоотношениях между ними. Ни одно из семи сменившихся за последние 28 лет правительств Афганистана не пошло на официальное признание этой границы, которая в связи с особенностями кочевого хозяйства пуштунов и начавшейся гражданской войны в Афганистане была практически полностью прозрачной. Да и сейчас — несмотря на чрезвычайные обстоятельства — эту 2240-километровую линию не удастся полностью перекрыть.

В Пакистане ожидается введение чрезвычайного положения. В ставке военного командования в
г. Равалпинди под Исламабадом разгорелся пожар, по официальному заявлению МО — из-за короткого замыкания. Какова бы ни была настоящая причина, подобные события дорисовывают картину всеобщего страха. Неподалеку от базы ВВС Пакистана в пограничном
г. Кветта прогремели взрывы. Демонстрации продолжаются в Кветте, Пешаваре, Лахоре, Карачи и других городах.

В афганском узле сплетены нити, ведущие во многие сопредельные страны. Душанбе с благословения Москвы поддерживал в последнее время Масуда, узбеки — единоплеменного Дусутума. На фоне традиционной узбекско-таджикской «дружбы» вполне понятно, что преследуемое Каримовым Исламское движение Узбекистана часто прибегало к помощи Объединенной таджикской оппозиции. Но после событий в Баткене и Сурхандарье и интеграции ОТО в органы власти узбекские единомышленники, помогавшие им в борьбе с И.Рахмоновым, стали мешать.

Исламские источники утверждают, что положение мусульман в Узбекистане после событий 11 сентября ухудшается. По телевидению постоянно транслируют судебные процессы над исламистами. Между тем, как сообщает российская пресса, узбекских военных охватывают воинственные настроения. Узбекский национализм пока остается более сильной идеологией, чем исламизм, и в этой ситуации, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, Каримову удастся добиться еще большего национального согласия.

В Таджикистане ситуация, конечно, менее управляема. Минувшим летом наблюдатели оценивали позиции нынешнего президента И. Рахмонова как довольно шаткие. Однако кризисная ситуация и всеобщее внимание к региону поможет и ему укрепить свою власть.

Узбекистан опровергает сообщения о концентрации талибских вооруженных формирований на границе. Талибы, если им наконец станет тесно в Афганистане, в первую очередь будут стремиться прорваться на свою духовную родину — Пакистан. Проникнув в населенную пуштунами Северо-западную провинцию, они начнут как снежный ком обрастать местными союзниками в лице исламистов и других недовольных.

Как реагирует на все крупнейшая по численности населения мусульманская страна — Индонезия? В недавней демонстрации, прошедшей в Джакарте перед зданиями представительства ООН и американского посольства, приняло участие 300 студентов. Реакция властей, применяющих водометы и другую специальную технику для разгона подобных немноголюдных акций протеста, показывает, что правительство рассматривает угрозу народного недовольства и возможной дестабилизации вполне серьезно. Наибольшие опасения вызывает поведение исламских радикальных групп, среди которых особенно выделяется Фронт защитников ислама (лидер — Мухаммад Ризк Шихаб), который выступил с угрозой преследования граждан США и Великобритании, проживающих в стране (10 тыс. и 2,5 тыс. человек соответственно), и нападения на принадлежащую им собственность. ФЗИ предъявил ультиматум правительству, потребовав разрыва дипломатических отношений с США в течение 72 часов (т.е. до 10 октября). Еще недавно мало кому известный ФЗИ привлек к себе внимание на протяжении последних месяцев нападениями на торговые точки и дискотеки в различных кварталах Джакарты. Счет демонстрантов, выступающих под знаменами ФЗИ, идет на сотни. Очевидно, что многие экстремистские группы используют происходящее как возможность заработать политический капитал и привлечь новых сторонников.

В игре с такими ставками, как сейчас, невозможно добиться победы без определенных жертв... На повестке дня стоит вопрос о палестинском урегулировании и военном присутствии на Аравийском полуострове. Решение этих наболевших проблем фактически обезоружило бы экстремистов, превращая их из борцов в подстрекателей, после чего со многими из них при всеобщем одобрении разделались бы собственные власти. Несомненно, так поступил бы Арафат с отнюдь не дружественным ему Хамасом. О его способности сделать это говорит тот факт, что в течение трех лет до начала Интифады-2000 Хамас смог совершить только один теракт.

Сейчас попытки завоевать доверие правящих элит исламских стран и симпатии общественного мнения, по сути, сводятся к формату PR кампании. Позиционирование ударов по Афганистану как не столько войны, сколько гуманитарной акции не очень убеждает даже ведущих Би-би-си, а в отношении мусульман вообще может оказаться контрпродуктивным. Многие арабские СМИ активно критикуют тактику, избранную Западом в борьбе с терроризмом. Египетский ежедневник «Аль-Ахрам» во время недавнего визита в Каир Тони Блэра сравнил предпринимаемые им усилия на международной арене с «энтузиазмом торгового агента».

Для СМИ второго и третьего эшелона вопросы о конфликте цивилизаций и войне христианства с исламом превратились в одну тему. Эти вторичные СМИ, да и многие политики, следуют известной тактике экономии усилий — когда нечего сказать конкретно и неоткуда списать, самое простое — это повторить трюизм. Тем самым они фактически ретранслируют один из ключевых тезисов Усамы бин Ладена, немало помогая ему в его нелегком деле.

Информационная кампания нет-нет да и дает сбой, причем по вине самих политиков. Вспомним недавние выпады Берлускони против исламской цивилизации, «крестовый поход» Буша, который теперь из «песни» уже не выкинешь. Опасения, в немалой степени вызванные именно этими проколами, занимают видное место в документах недавней встречи министров иностранных дел Организации исламской конференции в Дохе.