ПОЧЕМУ ПОЛЯКИ НЕ ЛЮБЯТ УКРАИНЦЕВ?

Начиная с 1993 года в рейтингах «симпатии поляков к другим народам» украинцы занимают более-менее стабильную позицию — в самом низу, ниже только цыгане и румыны. Оно и неудивительно, ведь у 50% поляков Украина вызывает негативные ассоциации, а у 38% — равнодушие. Половина поляков отстаивает введение виз для украинцев (против около 20%) и только 23% полностью готовы признать современную польско-украинскую границу (52% — «скорее» готовы признать). Эти данные представлены в исследовании «Польша—Украина: взаимный образ», подготовленном Институтом публичных дел (Варшава) в сотрудничестве с киевской фирмой Социс-Gallup International.

Наследство кровавой истории — «Огнем
и мечом», ОУН-УПА, СС-«Галичина»

Треть респондентов указанного исследования заявила, что препятствием на пути примирения поляков и украинцев считает «историю». Между Украиной и Польшей существует огромная диспропорция в сфере осведомленности граждан об основных этапах украинско-польской истории, а следовательно, и об основных проблемах украинско-польских отношений. В Украине об этом знают лишь жители западных областей, на территории которых происходили наиболее драматические события нашей общей истории. И поскольку в советской школе это не изучалось, а рассказы о том периоде в советские времена могли закончиться «собеседованием» в КГБ, — младшие поколения «західняків» тоже не лучшим образом ориентируются в украинско-польской проблематике. Жители же восточно-центральных регионов вообще часто даже не «слышали звона».

Совершенно иная ситуация в Польше. Если в «историческом сознании» украинца Польша существует лишь эпизодически, то в сознании поляков Украина занимает значительное и важное место в истории их страны. Например, времена Хмельницкого для нас — это только «седая древность», интересующая преимущественно любителей чтива исторической тематики. Для Польши же это — драматический период истории, когда была практически разрушена Первая Речь Посполита — государство шляхетского высокомерия и славы. Роман «Огнем и мечом» нобелевского лауреата Генрика Сенкевича, описывающего те времена, стал настольной книгой многих поколений. Произведение было написано в конце ХІХ в. для «скрепления польских сердец» во времена потери независимости, поэтому в нем польские рыцари описаны как защитники государства, а украинские казаки и крестьяне — как его разрушители-бунтовщики, голытьба, дикие и жестокие «резуны», беспричинно «вырезавшие до пня» шляхту и католиков вместе с женщинами и детьми.

Вспоминается короткий диалог украинского журналиста и варшавского таксиста: «Вы откуда приехали? — Из Киева. — О, как там поживает наша любимая Литва?». Для этого таксиста исторические ассоциации о восточных соседях затормозились на уровне Первой РП — союза Польского Королевства с Великим Княжеством Литовским. И, пожалуй, это не худший для нас вариант, потому что у тех, кто продвинулся в изучении истории дальше, представление об украинцах еще хуже — к стереотипам «казатчины и гайдаматчины» добавляются еще и стереотипы «бандитов из УПА» и «СС манов» из дивизии «Галичина». Это уже период трагедии Второй РП в широком смысле — от украинско-польской войны «за Львов» до взаимной «резни» периода Второй мировой. Этот фрагмент истории тоже малоизвестен подавляющему большинству жителей современного Украинского государства. Зато у нашего западного соседа эти драматические события оставили свой след в судьбах большинства семей и навсегда вписаны в «книгу страданий польского народа». В современной Польше — 3-й РП — еще живы многие очевидцы тех событий. Они рассказывают об этом своим детям и внукам, пишут воспоминания, книги. Все это составляет основу «знания» современных поляков о том периоде, поскольку сотрудничество историков обеих стран недостаточно, многие документы в украинских архивах остаются недоступными, а официальная власть в Киеве не очень интересуется этой тематикой. К сожалению, такие «знания» — зачастую они подаются через призму негативных эмоций, обид, а то и сознательных спекуляций на чувствах, — не служат делу польско-украинского согласия. Ничего удивительного, ведь многие поляки как в Польше, так и за ее пределами, убеждены, что УПА — это лишь «банда» диких садистов, наслаждавшихся распиливанием живых польских крестьян, а СС-«Галичина» — это фашистская формация, принимавшая участие в кровавом подавлении варшавского восстания. Подобный образ «украинских националистов» в советские времена активно поддерживала пропаганда Польской Народной Республики. В школьную программу были введены литературные произведения («Эхо в Бещадах», «Следы рысьих когтей»), забивавшие головы учеников стереотипами об «украинских бандитах и садистах». Некоторые антиукраинские пропагандисты довольно гармонично «перекочевали» из того времени в новую демократическую Польшу и продолжают свою деятельность, в настоящее время рассчитанную уже на националистическую среду. Наиболее показательный пример — квазиисторические публикации профессора Эдварда Пруса, со страниц которых просто выплескивается польская кровь, пролитая «украинскими бандитами». Поэтому украинцы должны приложить немало усилий, чтобы как можно скорее и максимально полно исследовать эту проблематику на научном уровне, чтобы фактами и документами выбить почву из-под спекуляций недоброжелателей и попытаться изменить антиукраинские стереотипы, существующие в этой сфере.

«Русек» — контра украинец

Итак, можем предположить, что, отвечая на вопросы разнообразных анкет, рядовой поляк под словом «украинец» понимает прежде всего «украинского бандита», «украинского националиста» или представителя украинского меньшинства в Польше, к которому относится с подозрением и недоверием (прежде всего потому, что Объединение украинцев Польши добивается от польского государства компенсаций за принудительное переселение украинцев с востока страны на запад при проведении акции «Висла» в период 1947—49 гг.).

Остальные «рядовые украинцы» (совместно с россиянами и белорусами) для поляков — это просто «руски». «Руски» все разговаривают на одном языке, происходят из одной (хоть и несуществующей уже формально) страны, имеют одинаковый вид, одинаково ведут себя. В Польшу «руски» приезжают работать «на чорно», торговать нелегальными сигаретами, водкой и компакт-дисками, а иногда и просто воровать. Один представитель этого квазинарода — это «русек». «Русек», в отличие от украинца (националиста и полякопожирателя), — это вполне симпатичное создание, правда, довольно примитивное, неопрятное и непритязательное — «на лицо ужасные, добрые внутри».

Точнее идентифицировать этого украинца-русека полякам довольно сложно. Подавляющее большинство респондентов вышеупомянутого исследования главной, а часто и единственной чертой украинца, как они его себе представляют, назвали «злоупотребление алкоголем». Затем идут гостеприимство — 32% и религиозность — 30%. Одинаковое количество — по 26% — считают украинцев или трудолюбивыми, или ленивыми. Среди респондентов, назвавших другие известные им черты украинцев, 43% считают нас отсталыми, 38% — нечестными, а 37% — нетолерантными, необразованными и недисциплинированными. Однако здесь следует отметить происхождение подобного мнения об украинцах у рядового поляка. 43% опрошенных сознались, что их контакты с украинцами ограничиваются «покупкой у них на базарах», еще 13% — это работодатели для нелегалов из Украины. Прикинув, какие именно украинцы сегодня сидят на польских базарах и работают на стройках или на сборе урожая, легко представить, какой образ «типичного украинца» они создают. Кроме того, напрашиваясь на работу к польскому бизнесмену или хозяину или уговаривая базарного клиента приобрести товар, «русеки» объясняют свою «беду» прежде всего неурядицами на родине. Отсюда у поляков и соответствующее видение «страны русеков» — государства Украина. 65% поляков убеждены, что в Украине «высокий уровень преступности», 59% — что «господствует коррупция», 38% — что «бюрократия усложняет решение простейших дел», 35% — что «политики некомпетентны».

Неприязненное отношение и недоверие поляков к украинцам укрепляет еще одно явление новейших времен — так называемая «украинская мафия», то есть преступные группировки украинского происхождения, действующие на территории Польши. Об их деятельности добропорядочный польский гражданин узнает преимущественно из средств массовой информации. Общественность хорошо информирована о том, что «украинская мафия» поставляет в Польшу платных убийц и проституток, организовывает и контролирует контрабанду дешевых сигарет и алкоголя, грабит своих соотечественников на вокзалах и базарах. Еще — что ее члены особенно жестоки и неоправданно беспощадны, и что полиция и пограничники должны «что-то с этими украинцами сделать». 24% поляков препятствием для примирения с нами назвали «национальный характер украинцев».

К Западу — передом, к Востоку — задом

Автор исследования «Польша—Украина: взаимный образ» Йоанна Конечна утверждает, что после поездок поляков в Украину их отношение к нам, как правило, меняется к лучшему. Но проблема в том, что поляки не спешат ездить к своим восточным соседям. За последние десять лет Украину посетило лишь 11% поляков. Однако о своих контактах (хоть раз в жизни) с украинцами заявляет 53% поляков. Ежедневно — отмечено в исследовании — украинско-польскую границу пересекает около 20 тыс. человек — более 90% из них не поляки, то есть преимущественно украинцы. Таким образом, поляки встречаются и знакомятся с нами в основном на своей территории.

Описывая отношение поляков ко всем своим соседям, Йоанна Конечна отмечает: «Выяснилось, что поляки четко делят названные народы на три группы, связанные с географической и политической территорией: Центральная, Западная и Восточная». Больше всего поляки любят Центральную часть — чехов, словаков и венгров — за схожесть историй и культур. Западных соседей поляки тоже любят — т.к. хотят принадлежать к этой ветви. «Третья выделенная группа народов — жители восточноевропейских стран: белорусы, россияне и украинцы... — читаем дальше. — Неприязнь определенно преобладает здесь над симпатией, особенно в отношении к украинцам».

Польское чувство превосходства по отношению к восточнославянским соседям — явление не новое и многим из нас хорошо известное: поляки, как и большинство европейцев, католики, а мы — православные; поляки — это разрушители коммунистической системы, а мы — «совки» и т.д. Особенно популярна тема культурного превосходства над «руски». К сожалению, современная Украина не прекращает обеспечивать аргументами любителей подобных разговоров. Заброшенные замки и дворцы для них — свидетельство нашего свинского отношения к культурно-историческому наследию. Проблемы с обустройством польских военных погребений на львовском Лычакивском кладбище — свидетельство нашей нецивилизованности. Один из свежайших примеров — нелегальный вывоз из Дрогобыча в Израиль фресок Бруно Шульца. Польская пресса об этом много писала. Более всего поражала сдержанная позиция украинских властей, наиболее презрительную реакцию вызывала информация о том, что главный украинский дипломат спросил у журналиста, «кто такой Шульц». После этого один из известных в Польше авторитетов еврейского происхождения писал: «Скажем себе честно: кому там в Украине нужен Бруно Шульц?»

На нынешнем этапе ко всему добавилось еще и то, что Польша уже член НАТО и в скором времени будет в ЕС, а мы... Сейчас большинство поляков обращены лицом к Западу, поэтому не сложно догадаться, чем они обращены к Востоку, то есть к нам, — только 22% респондентов исследования знали о численности населения в Украине; о том, что в нашей стране существует парламентская система, знало лишь 14% опрошенных. Меньше всего о нашей стране знают молодые поляки, в большинстве своем они также считают, что это государство, «охваченное беспорядком, бедное и отсталое». Поэтому неудивительно, что половина граждан Польши хотела бы в большей степени отмежеваться от Украины посредством виз (около 20% против этого, а около 30% не знают, что с этим делать). Подавляющее большинство (более 80%), правда, выступает за «более тесное экономическое сотрудничество» с нами, но не будем обманываться, речь идет преимущественно о нашем огромном рынке, на котором польский бизнес хотел бы разместить свои товары, не способные конкурировать на рынках западных.

В завершение следует уточнить, что вынесенный в заголовок вопрос появился у автора не столько под влиянием конкретного исследования, сколько в результате накопленного опыта — собственного и чужого. Опыта украинцев, которым в польских городах отказываются сдавать помещения, узнав о происхождении; которых ограбили на польских вокзалах «руски» или польские бандиты при обидном невмешательстве полиции; которым не заплатили за работу нечестные польские работодатели; которым хамят, взглянув на украинский паспорт, польские чиновники в разных государственных инстанциях — начиная с пересечения границы. Все эти люди, которых ежедневно можно встретить перед нашими консульствами в разных городах Польши в поисках защиты и помощи, имеют право сформулировать вопрос так: «Почему поляки не любят украинцев?»