ЛЮБОВЬ ПОЛЬСКО-УКРАИНСКАЯ

Среди украинцев, выехавших на заработки в Польшу, доминируют женщины. На заработках представительницы слабого пола сталкиваются с большим количеством проблем, чем мужчины. С одной стороны, такая же придирчивость польских пограничников, таможенников и полиции, а также «внимание» украинских рэкетиров на вокзалах или рынках. С другой — большая беззащитность, специфически женские проблемы и тоска по оставшимся на родине детям.

Польская пресса уделяет украинским женщинам тоже несравнимо больше внимания, чем украинским мужчинам, попадающим в разные «грустные приключения» в Польше. Украинки — это придорожные проститутки, о чем регулярно информируют разнообразные польские телевизионные каналы. Украинки — это нелегальные уборщицы или няньки, истории которых любят описывать еженедельные и ежемесячные журналы. Украинки — это уличные и базарные продавщицы безакцизных сигарет и алкоголя, информированием о приключениях которых злоупотребляют региональные ежедневные газеты. Все эти образы (или их обобщенный образ) не менее активно эксплуатируются в польских телесериалах или художественных фильмах о польской действительности. На самом деле, среди этих женщин есть множество честных, порядочных и легальных работников, но они практически не интересуют польские СМИ. Польская пресса вообще больше любит спекулировать на стереотипах по отношению к восточным соседям, чем разрушать их. Недавно через польские информационные агентства прошло сообщение, что украинские проститутки используют учебу в одном из образовательных учреждений города Жешова, чтобы легализировать свое пребывание в Польше. Называлась информация так: «Украинские проститутки в учебных заведениях». В самом материале говорилось о подозрении в этом, о том, что руководство будет выяснять, обосновано ли оно. О результатах выяснения уже ничего не сообщалось. Подобных некорректных публикаций немало. Поэтому в польском обществе быстро прижился и распространился стереотип: «Руски — то курвы».

Секс на заработках
в большом городе

Ситуация женщин, приехавших на заработки, в крупных городах и в провинции отличается радикально. В Варшаве, Познани, Кракове и т.п. женщины из Украины работают преимущественно или на частных небольших предприятиях (например — швеи), или у частных лиц уборщицами, ухаживают за детьми, пожилыми людьми или инвалидами. Основную группу составляют женщины в возрасте 30—40 лет с высшим образованием и маловостребованными в Украине профессиями. Зарабатывают в среднем 200—300 долларов в месяц. Если повезет — могут получать и 400, если нет — то и 100. Работу ищут через польские газеты с объявлениями, через знакомых или бросая свои предложения в почтовые ящики. Отклики бывают разные. Довольно часто звонят мужчины среднего и старшего возраста, без лишней дипломатии заказывающие не уборку, а секс. Кое-кто из заказчиков уборки или ухода считает, что сексуальные услуги входят в комплексный заказ. Не получив того, что им нарисовала старческая фантазия, отказываются платить, платят меньше или превращают работу «наемницы» в ад с вечными упреками, недовольством, оскорблениями.

Все зависит от того, как поведет себя конкретная женщина, говорит г-жа Мария с Тернопольщины. Она закончила факультет русской филологии в 1991 году, когда русский язык и литературу в школах Западной Украины просто отменили. Сейчас на окраинах Варшавы снимает комнатку, имеет уже более-менее постоянный круг клиентов — убирает, присматривает за детьми и т.п. За несколько лет работы в Польше насмотрелась всего. Бывало, что и платили значительно меньше, чем обещали, мол, «неправильно поняла» заказчиков. Бывали и предложения сексуального характера. Работала у молодой польки, работы было немало, но и платили хорошо. Со временем эта женщина предложила дополнительную уборку у отца — богатого бизнесмена, одиноко жившего в отдельном доме, таком большом, «как наша церковь», рассказывает Мария. Заказу обрадовалась, ведь дополнительная «копейка» никогда не помешает. Очень быстро выяснилось, что «в пороховницах» старшего господина еще немало «пороха». «Ходил за мной по всему дому, говорит моя собеседница, поначалу намекал, а затем начал буквально домогаться сексуального контакта, естественно, с дополнительной оплатой. Пришлось от него убегать, а затем потеряла работу и у его дочери. Но не все убегают — кое-кто «подрабатывает». Вообще, с клиентами нужно быть бдительным — бывает, что женщины идут по вызову на уборку, а попадают в ловушку и все заканчивается изнасилованием. Поэтому лучше всего работать у одного заказчика, например, в отдельных домах, где занимаешься всем — домом, детьми, собачками и т.п. Там еда и ночлег — бесплатно, но надо быть готовым к выполнению обязанностей 24 часа в сутки. Аня — музыкант из Львова — работает в таком доме. В целом довольна, но чувствует, что попала в замкнутый круг. Нет времени, чтобы поискать себе работу по специальности, чтобы съездить к родным, — боится потерять место. Не сбылась мечта Ани — увидеть Папу Римского, который в 2001 году приезжал в Украину. Хотела съездить, но подруги отсоветовали — увидишь Папу и околеешь от голода. Не поехала. Нет времени и возможности устроить личную жизнь. Так и остается разведенной наемницей. А другим удается.

Накануне введения виз многие женщины из Украины, жившие до того с поляками, официально зарегистрировали с ними браки. легализировали свою ранее неафишируемую связь в частности для того, чтобы не иметь проблем с получением виз. Многие из них разведены, но есть и такие, которые оставили своих украинских мужей.

Совершенно иная ситуация в селах, куда женщины из Украины прибывают, в основном, на сезонные работы — здесь поле, сад, домашнее хозяйство. Сюда приезжают преимущественно молодые девушки или женщины в возрасте. Тоже чаще всего из сел или небольших городков, без квалификации — убегают от нищеты и готовы ухватиться за любую работу, чтобы иметь 100—150 долл. в месяц. Часто живут и работают в жутких условиях — ночуют в бараках или палатках без санитарных удобств. Спят на двухъярусных лежаках — одна работает, другая спит. В селах значительно чаще доходит до насилия, чем в городах. Здесь практически большинство «хозяев» считают, что «наемницы» должны служить им всем телом, а не только руками. Но — это тема деликатная, женщины не хотят ее обсуждать. Речь идет даже не столько о грубом изнасиловании, сколько о наглом принуждении. Многие женщины не знают, где искать защиты, ведь находятся и работают чаще всего нелегально. Не знают, как повести себя в ситуации, когда их ставят перед выбором: давай — или выгоню — часто без заработанных денег, на ночь глядя, в далеком от цивилизации селе. Совсем молодые и забитые могут думать, что так и нужно. В отдельных случаях между молодыми работодателями и приехавшими на заработки женщинами завязываются дружеские отношения, начинаются общие развлечения — выезды на озеро на пикничок или в лесной ресторанчик за селом. Естественно — за взаимность. Так появляются «ничьи» дети.

«Ничьи» дети

Самое тяжелое для женщин, месяцами безвыездно работающих в Польше, — разлука с детьми. Бывает, что и там не на кого оставить, и в Польшу нет возможности их забрать. Оставленные в Украине на престарелых родителей или на пьяниц-мужей часто оказываются оставленными сами на себя. Двенадцатилетняя дочь Ани уже три года живет без мамы, с бабушкой во Львове. «Мама не может девочке в таком возрасте обеспечить нормальную опеку, — сокрушается Аня. — Боюсь, что ребенок попадет под влияние улицы». Вернуться в Украину и сидеть без работы и денег — этим тоже дочери не очень поможешь. Неизвестно, чем лучше поможешь своему ребенку.

Марии повезло больше — ей удалось пристроить двоих своих детей в одну из украинских школ в Польше за сто с хвостиком километров от Варшавы, где она работает. Там тоже тяжело, но все же лучше, да и ближе, чем было бы на Тернопольщине. Но подобные случаи — большая редкость. Зачастую дети остаются «ничьими».

В конце концов, дети женщин, уехавших на заработки, часто «ничьи» по обе стороны границы.

Одна из проблем, которую все чаще приходится разрешать украинским дипломатическим представительствам в Польше, — это дети, оставленные гражданками Украины в польских роддомах. Брошенные матерями маленькие украинские граждане становятся крупной проблемой для польских роддомов, опекунских центров, которые вынуждены ими заниматься, а также украинских дипломатических и правоохранительных служб, которые пытаются найти матерей-беглянок.

В польских роддомах детей оставляют, главным образом, украинки, которые забеременели в Польше — в результате то ли «зарабітчанського кохання», то ли изнасилования. У многих из них в Украине есть муж и дети. Поэтому рожают в Польше ребенка, а через несколько дней просто убегают. Некоторые сразу заявляют, что хотят оставить ребенка, тогда проблем меньше. Опытные врачи не записывают в документах гражданство матери, а пишут — «родители неизвестны». Тогда польские судебные органы имеют полное право начинать процедуру усыновления такого ребенка. Желающих усыновить здорового ребенка немало. Хуже, если матери успели официально задекларировать «принадлежность» ребенка к Украинскому государству и отказываются от него. Суды не принимают от иностранных граждан отречение от ребенка. Говорят — езжай в Украину и там отрекайся. Не едут — убегают.

Дети попадают в усыновительно-опекунские центры. В люблинский опекунский центр в этом году попало двое украинских детей. Мать одного из них — шестимесячного мальчика, — 23-летнюю сумчанку, украинской милиции удалось найти. Написала объяснительную — находилась в Польше на заработках, забеременела, из роддома убежала, поскольку на родине у нее муж и ребенок, которые о «польском грехе» ничего не знают.

Детей, оставленных в роддомах, передают, в основном, на содержание во «временные семьи», где их готовят к усыновлению бездетными семьями. Но для детей иностранных граждан это почти невозможно. «Временным семьям» государство платит за содержание брошенных детей. Поэтому украинские дети становятся проблемой для всех — усыновить их нельзя, надежда найти родителей — слабая, а польское государство не желает платить за чужих граждан.

«Эти двое детей занимают место во временной семье, поскольку там нельзя поместить других польских младенцев», — говорит Данута Олюха из люблинского усиновительно-опекунского центра.

Поиск таких матерей-беглянок —лишние хлопоты для украинских дипломатов и правоохранителей. Ведь даже когда их находят, не просто заставить отречься от брошенных детей или забрать их. Возможно, посольство согласилось бы принять отречение от этих матерей, но неизвестно, признает ли такое отречение польский суд.

Итак, ситуация тупиковая — матери этих детей не хотят, польские семьи усыновить их не могут, а опекунские центры не желают ими заниматься вечно. Но таких случаев не очень много. Подавляющее большинство украинок оставляют своих детей, не задекларировав официально их гражданство. Неофициальные, но надежные источники сообщают, что ежегодно украинки бросают в Польше несколько сотен таких «ничьих» детей.