РЕФОРМЫ В УКРАИНЕ: ЕСТЬ ПРОБЛЕМЫ. А ПЕРСПЕКТИВЫ?

10 июля в конференц-зале УНИАН состоялась презентация очередного аналитического доклада Украинского центра экономических и политических исследований (УЦЭПИ) и Центра «Социальный мониторинг» (ЦСМ) на тему «Экономическое развитие Украины: проблемы и перспективы». Доклад представляли: сотрудники УЦЭПИ - председатель совета экспертов Александр Разумков, руководитель группы экспертов Алексей Плотников и эксперт Владимир Сиденко, завотделом НИИ Минэкономики Антонина Базилюк и сотрудник ЦСМ Ирина Демченко. Если пользоваться привычной нам терминологией, то ниже изложены «основные положения и выводы» доклада в интерпретации автора данной публикации.

Качество госуправления

в зеркале макроэкономических итогов

Несмотря на определенную социальную напряженность, украинская внутриполитическая ситуация в течение 1995-го и первой половины 1996 года была достаточно благоприятной для осуществления экономических реформ. Однако руководство страны в полной мере этим не воспользовалось, о чем свидетельствует явное нарастание общественной напряженности в последние недели - прежде всего в шахтерских регионах страны.

Да, произошло снижение темпов падения целого ряда макроэкономических показателей, вырос экспорт, долларовый эквивалент зарплаты. Но эти позитивные сдвиги, увы, не означают, что в отечественной экономике сформировались объективные условия для выхода из кризисной ситуации и, главное, перехода от трансформационного спада к структурным преобразованиям. Почему? Да потому что официальная картина состояния экономики неадекватна тому, что происходит в действительности. Об этом свидетельствуют два таких факта.

Во-первых, разрыв между легальным и нелегальным секторами экономики не только не уменьшился, но еще более вырос и теперь «в тени» вырабатывается почти 60 % ВВП. Это означает прогрессирующую трансформацию Украины в криминальное государство. Но означает это также и то, что официальное руководство страны не ведает, что же на самом деле происходит в «ведущем» секторе народного хозяйства, и, стало быть, занимается, по существу, играми с цифирями статистики. Подлинным же хозяином положения в стране является, очевидно, «теневое правительство», о составе которого можно только догадываться.

Во-вторых, социологический опрос 1012 руководителей предприятий различных форм собственности и отраслевой принадлежности показал, что более или менее успешным 1995 г. считают 13 % респондентов, подавляющее же большинство (69 %) - неуспешным. Более того, состояние экономики Украины в 1995 г. по сравнению с 1994 г. посчитали ухудшившимся 79 % (!) экспертов. Симптоматично в рассматриваемом контексте также и то, что, признав наиболее насущной хозяйственной проблемой практику налогообложения (77 %) и поставив на весьма скромное место борьбу с коррупцией (3 %), директора тем самым косвенно подтвердили подлинную причину тенизации экономики. В совокупности эти данные вряд ли согласуются с оптимистической оценкой нынешней экономической ситуации, данной в ежегодном докладе Президента Верховному Совету.

Что же лежит в основе утери действующей властью эффективных рычагов управления экономикой страны? Прежде всего нежелание публично признать свои просчеты в тактике и, особенно, в стратегии реформ. Сегодня у правительства есть отдельные теоретические наработки, но они не сведены в единую концепцию в виде поэтапной модели стабилизации и выхода из кризиса - наподобие той, которая есть, скажем, в Чехии.

Беда еще и в том, что наши реформаторы, если и держали в руках оригиналы трудов классиков монетаризма, судя по всему, их так и не удосужились прочесть. Иначе трудно понять, почему из множества макропоказателей столь гипертрофированное внимание уделяется индексу инфляции. Да, они его научились укрощать, но... в ущерб другим, не менее важным показателям. Не напоминает ли это ситуацию с находящимся в состоянии клинической смерти больным, которому врачи только то и делают, что снижают температуру?

Наконец, приняв за эталон советы представителей МВФ, МБРР, ЕБРР и других наших главных кредиторов, правящие заемщики игнорируют мнения других известных экспертов, в свое время тщательно исследовавших экономику СССР и, очевидно, значительно лучше представляющих специфику постсоветского хозяйствования. Любопытен здесь также такой момент: эксперты упомянутых финансовых институций в основном пытаются применить к Украине свои латиноамериканские наработки, игнорируя при этом стратегию и тактику преобразований в странах Юго-Восточной Азии. Чем же не «угодили» нашим западным советчикам «восточные тигры»?

Во-первых, финансовая стабилизация осуществлялась там не столько путем ограничения денежной массы, сколько расширением предложения отечественных товаров на внутреннем рынке и ростом внутренних инвестиций, которые, в свою очередь, инициировали внешние поступления. Во-вторых, особое внимание уделялось формированию развитой конкурентной среды для выявления потенциальных эффективных экспортеров.

Иначе говоря, такая стратегия реформ привела к созданию сильных конкурентов в целом ряде ведущих сегментов мировой торговли, серьезно потеснив в них западных производителей. Зачем же Западу «новая угроза с Востока»? Вот у нас и наблюдается прямо противоположная картина: реформы, вроде бы, идут, а конкурентоспособность падает. В итоге мы завозим все - от компьютеров до стиральных порошков.

Бюджетно-

финансовая

политика

Взяв за основу навязанную западными советниками модель реформирования, где первым шагом является стабилизация национальной денежной единицы, Украина попала в своеобразную западню. Об этом же свидетельствует и опыт ряда стран Центральной и Восточной Европы, где снизить инфляцию ниже 30 % в год сугубо монетарными методами не удавалось без существенного угнетения общественного производства. Хотя эти выводы давно обнародованы в документах Экономической комиссии ЕС, реформаторы наши сделали вид, что они им неведомы, и бросились устанавливать мировые рекорды по снижению инфляции.

Результат не заставил себя долго ждать в виде жестокого платежного кризиса, измеряемого уже десятками миллиардов долларов. Сегодня правительство пытается решить эту проблему чисто техническими методами (вплоть до пожарной попытки заимствования у правительств «великолепной семерки»), тщательно вуалируя свой стратегический просчет. Ибо в действительности мы имеем дело с адекватной реакцией экономики на ее гипердемонетизацию, т.е. сверхнехватку средств для нормального денежного обращения. Та легкость, с которой в парламенте была одобрена президентская кандидатура нового премьера, показывает, что оппоненты Президента в ВС хорошо понимают, в какой капкан загнала себя в данном случае исполнительная власть.

К столь же закономерному, сугубо техническому финалу движется идея радикальной денежной реформы. Президент, как известно, уже пять раз объявлял всенародно о приближении долгожданного события. Поэтому последнее заявление по сему поводу не вызвало никакой реакции ни у населения, ни у наших зарубежных партнеров. Но для подобной реакции есть и вполне объективная причина: официальная и теневая экономики настолько разошлись в финансовом функционировании, что конфискационный характер реформы потерял всякий смысл. Разве что пострадают законопослушные юридические и физические лица. И чем дальше будет продолжаться «запугивание реформой», тем выше окажется вероятность превращения последней в обычное сокращение количества нулей (деноминацию) на гривневой банкноте.

Между тем, современная экономическая политика любой страны с рыночной направленностью опирается на две группы регуляторов - монетарные и фискальные или бюджетные (последние составляют сущность кейнсианства). Игнорирование методов бюджетного регулирования означает угнетение задач структурной и социальной политики, уж не говоря об антимонопольной, призванных повысить конкурентоспособность отечественной продукции.

В США и Великобритании времен Р.Рейгана и М.Тэтчер такая комплексная политика носила название «экономической почты». Да, она избавляла экономику от слабых, но при этом усиливала ее в целом! Украинский же монетаризм (а точнее, его упрощенное, вульгарное исполнение) привел к тому, что микроэкономика не адаптируется к новым макроэкономическим условиям. В результате из игры выходят не слабые, а потенциально перспективные, наукоемкие, высокотехнологичные предприятия.

Промышленная

и социальная

политика

В стратегическом плане упадок высокотехнологических производств лишает Украину исторической перспективы прорыва в круг высокоразвитых государств. Последствия этого, следовательно, даже более опасны, чем социальная цена реформ, связанная с обнищанием большей части населения. Не случайно, видимо, более половины опрошенных директоров готовы пойти на свертывание социальных программ во имя конечного экономического эффекта (правда, 72 % все же стоят за «социально-ориентированные» рыночные реформы).

Однако здесь мы рискуем попасть в другую ловушку, связанную с обвалом платежеспособного спроса. Сегодня в Украине суммарные доходы «верхних» 10 % населения превышают доходы «нижних» 10 % более чем в 12 раз, в то время как в самой поляризованной стране Запада - США - этот показатель равен 5,5:1. Но когда платежеспособный спрос значительной части населения ниже уровня физиологического выживания, большая часть видов хоздеятельности становится бесприбыльной или убыточной. Как итог, в Украине сегодня практически отсутствуют акции, по которым можно стабильно получать более или менее приличные дивиденды. Тем самым парализуется инвестиционный процесс как таковой. Другими словами, проблемы украинской экономики давно уже переместились в сферу кейнсианских подходов, а мы все еще продолжаем играться в квазимонетаризм.

Лишнее подтверждение этому - ситуация, сложившаяся в области политики цен. Несмотря на то, что только 11 % цен ныне регулируется государством, доставшийся с советских времен затратный механизм их формирования так и не устранен. Это - одна из главных причин спада в производстве. Но если в 1990 г. спад носил структурный характер, то, начиная с 1992 г., он стал тотальным. Из-за структурной деформации производственных цен (затраты на первичные продукты росли значительно быстрее, чем на конечные) все попытки правительства финансово поддержать некоторые приоритетные предприятия и отрасли шли в песок, а межотраслевая структурная деформация не только сохранилась, но и углубилась.

Трагедия состоит в том, что ужесточение в этих условиях платежной дисциплины ведет лишь к банкротству. Но банкротству искусственному, поскольку в структуре цены львиную долю занимают материальные затраты и налоги при постоянном уменьшении доли зарплаты. А это означает, что битву со спадом можно выиграть главным образом за счет реструктуризации цен производства. Только тогда можно будет говорить об увеличении доходов бюджета, ускорении денежного оборота и мобилизации мотивационного механизма работников.

К сожалению, в социальной политике мы так и не отошли от идеологии госпатернализма. Вместо того, чтобы создать для человека условия самообеспечения за счет собственного труда, власть пошла по пути предоставления разнообразной помощи и льгот, громко названных теперь адресными, но при этом не покрывающих и трети индивидуальных потребностей. Ситуацию эту еще более обострила политика сдерживания роста личных доходов. Оказавшись в положении, когда легальным путем «прокормиться» стало невозможно, люди были по существу насильственно выброшены в теневой сектор экономики. Ныне, по самым скромным оценкам, в нем трудятся около трети трудоспособного населения страны.

Приватизация

«Большая приватизация» 1995 г. фактически закончилась провалом: из запланированных 8000 больших предприятий на аукционы было выставлено всего 945. Зато определенные успехи были в малой приватизации, что отметил опрос ЦСМ. Однако в том же опросе проблема приватизации в ряду приоритетов заняла лишь 7-е место. Возникает вопрос: почему? Поскольку 93 % опрошенных засвидетельствовали отсутствие прогресса в работе больших приватизированных предприятий и 82 % - в работе малых, приватизация как формально-юридическая процедура, видимо, теряет или уже потеряла свой престиж и значение. Это же подтверждает и факт чрезвычайно низкой активности населения сначала при получении приватизационных сертификатов, а потом при их вложении в «дело».

Справедливости ради надо сказать, что опрошенные руководители приватизированных предприятий в большинстве своем очень смутно представляют, что же им нужно для успешной работы. Кроме стандартных ответов «уменьшить налоги», «изменить порядок платежей», «защитить товаропроизводителя» и т.п., от них трудно услышать нечто более конструктивное. Что касается руководителей негосударственных предприятий, то их типичный ответ таков: качество экономической политики их мало волнует - они научились приспосабливаться к любой, кроме возврата к «реальному социализму». При этом, правда, нужно иметь в виду: подавляющее число частных хозсубъектов функционируют у нас в сфере обслуживания. Выходит, в производственной сфере и частный предприниматель выжить по большей части не в состоянии.

Таким образом, общество сегодня стоит в действительности перед выбором: продолжить ли приватизацию в новых формах и с помощью новых методов, ограничить ли ее экономическое пространство, или вообще отказаться от нее и заняться совершенствованием госсобственности в качестве доминантной. Как косвенно свидетельствует действующая программа деятельности Кабмина, ни государственные деятели, ни ведущие специалисты толком выбрать «генеральную линию» не в состоянии и предпочитают плыть «по воле волн», вроде «дальнейшего осуществления приватизации» в президентской программе на 1996 г.

Внешнеэкономическая и инвестиционная

деятельность

Низкий платежеспособный спрос - на сей раз производителей конечной, т.е. потребительской, продукции - стал одной из основных причин и такого парадокса отечественной экономики, как ежегодный рост в 1994 - 95 гг. экспорта на 19 % при падении ВВП соответственно на 23 и 12 %. Обусловлен этот всплеск массированной продажей за рубеж сырья и продуктов низких технологических переделов (60 % украинского экспорта).

В результате в Украине развивается так называемая «голландская болезнь», связанная с оттоком инвестиций в первичные отрасли. Судя по развитию «болезни», у нас возникает огромный флюс так называемых базовых отраслей (ТЭК, металлургия, химия) и гибнет обрабатывающая промышленность - в первую очередь наукоемкая.

Иррациональная ситуация в области инвестиций обусловлена также политикой минимизации амортизационных отчислений и высоких процентных ставок по кредитам при значительном снижении темпов инфляции. Закономерным итогом стал самый крупный за последние годы спад инвестиций в 1995 г. - 35 %.

Еще одна особенность отечественного инвестиционного процесса - мало того, что главный приоритет отдается иностранным инвестициям, упор при этом делается на самую неэффективную их форму - кредиты зарубежных правительств и международных организаций. Нацеленные преимущественно на покрытие дефицита бюджета и платежного баланса, они «обвешаны» целым рядом особых экономических и политических требований, которые, как правило, весьма далеки от подлинных интересов нашей страны. В частности, особая любовь местных реформаторов к показателю инфляции заботливо привита им функционерами МВФ и Всемирного банка.

Если же обратиться к опыту других стран, то Китай, например, никак не согласовывал свои реформы с МВФ, но сумел тем не менее привлечь порядка 150 млрд. долл. в виде частных иностранных инвестиций. То же самое сделала Чехия, и в результате - сегодня она лидер постсоциалистических преобразований. В России и Белоруссии существуют комплексные программы стимулирования отечественных и иностранных инвестиций, причем с помощью маркетинговых исследований РФ в 1995 г. выявила дополнительно около 9 млрд. долл. для привлечения в свою экономику.

И уж если речь зашла о нашем восточном соседе, то, пользуясь де-факто в экономических отношениях с ним режимом наибольшего благоприятствования, Украина не только не воспользовалась в стратегическом плане этим преимуществом, но умудрялась постоянно ставить палки в колеса взаимных связей, вроде псевдопатриотической возни вокруг закона о ФПГ. Итог печален: значительные мощности отечественных предприятий незагружены, теряются традиционные рынки украинских товаров, не формируется принципиально новый экономический фундамент политических и культурных взаимоотношений двух великих славянских народов. Такова плата за экономическую и политическую близорукость.

Но самое большое негативное воздействие на инвестиционный климат в Украине, постоянно отбрасывающее ее в конец всех зарубежных рейтингов, оказывает политическая нестабильность.

Чехарда в высших эшелонах власти

Если в первые 3 года независимости Украина имела 4 правительства, то за последние полтора года их сменилось уже три. При этом правительство Е.Марчука формировалось 4 месяца (отдельные назначения происходили и позже), а согласно переходным положениям новой Конституции очередной состав Кабмина будет утрясаться 3 месяца. Ни одно государство, пребывающее в состоянии глубокого кризиса, такого себе до сих пор не позволяло. Эта ситуация тем более курьезна, что состав высших чиновников менялся каждый раз менее чем на треть да и тасовался в пределах высших трех звеньев управления.

Посему «преемственность некомпетентности» здесь была достаточно высока - особенно по части управленческой пропасти между решениями и механизмами их реализации. Вот и некоторые решения нынешнего «переходного» правительства отличаются тем же свойством. Например, решение о введении госмонополии на изготовление и продажу алкогольных напитков упирается в такой «маленький нюанс», как весьма скромное остаточное присутствие на рынке госторговли и акционерная форма собственности большинства изготовителей «зеленого змия».

Следующий источник властной нестабильности - перетягивание «экономического каната» между Кабмином и экономическими службами президентской администрации. На ответственных должностях там зачастую работали специалисты разных теоретических ориентаций, что сводило на нет целостную экономическую политику, даже если удавалось формально декларировать ее единой. Только за последние полтора года существовали 3-4 такие конкурирующие группировки.

Наконец, существенную нестабильность в процессы управления экономикой вносили принципиальные расхождения между исполнительными органами власти и рядом влиятельных экономических комиссий и руководством парламента. При этом уже знакомые нам руководители-респонденты полагают более позитивным влияние на экономическую ситуацию в Украине Президента (60 %) и правительства (48 %), тогда как деятельность ВС позитивно оценивают 20 %, а негативно - 51 %.

Хотя истины ради следует признать, что почти во всех принципиальных вопросах Президенту удавалось найти поддержку парламентского большинства.

Выводы и перспективы

1. Кризисные процессы в экономике Украины замедлились, но не остановлены. Решающий фактор негативного влияния - глубокий кризис системы государственного управления.

2. Экономическая стратегия государства не базируется на детально разработанной модели развития. В результате жесткий квазимонетаризм, неоптимальная налоговая система, диктатура чиновничества создали настолько неблагоприятный режим для производственной и предпринимательской деятельности, что вытолкнули последнюю в теневой сектор. Анализ функционирования данного сектора дает веские основания утверждать: не вмешивайся вообще официальная власть в экономическую сферу, т.е. предоставь экономическим регуляторам формироваться стихийно, в Украине сложился бы более эффективный хозяйственный режим.

3. В Украине не уделяется достаточное внимание укреплению экономической безопасности, и она по существу открыта для всевозможных «недружеских» воздействий и влияний экономического и политического характера.

4. Вектор развития страны направлен на формирование экономики и общества латиноамериканского типа. Уже сегодня уровень научно-производственного потенциала значительно ниже потенциала Украины времен СССР и продолжает снижаться. Поэтому шанс присоединиться к кругу высокоразвитых стран непрерывно уменьшается, что объективно существенно усложняет нашу интеграцию в ЕС. По большинству международных рейтингов, Украина является аутсайдером среди всех постсоциалистических стран.

Далее в представленном докладе следуют рекомендации на перспективу. Но мне, честно говоря, не хочется портить впечатление от достаточно добротного, на мой взгляд, анализа, который дает богатую пищу для размышлений и выводов. Призывы же «разработать и обнародовать», «откорректировать и расширить», «стимулировать и осуществить комплекс мероприятий» слишком свежи в памяти о недавнем нашем прошлом, чтобы украсить доклад и добавить к нему нечто существенное. Уж чем-чем, а подобной «рыбой» так и пестрят справедливо критикуемые авторами доклада официальные «Основные направления...».

Поэтому я ограничусь в плане ближайшей перспективы мнением директоров предприятий на сей счет, извлеченного из отчета ЦСМ. На вопрос «Как вы оцениваете перспективы экономического положения вашего предприятия на текущий год» около четверти из них ответили, что оно улучшится, ибо к этому есть определенные предпосылки, треть же респондентов полагает, что дело будет обстоять как раз наоборот. Что же касается вопроса о перспективах на 1996 г. экономики Украины в целом, то соответствующие ответы в среднем распределились так: «за улучшение» - около 10 %, «за ухудшение» - около 70 %.

Но вот что симптоматично - около трети респондентов в первом случае ответили: «Невозможно что-либо предсказать». Это лишний раз доказывает, насколько труден прогноз в наших крайне нестабильных условиях даже на сравнительно короткий период.