Заглавная фраза, прозвучавшая во время краткого интервью для «ЗН» польского вице-премьера и министра финансов, как бы завершила наш спор, начатый в ноябре 1996 года в Варшаве (см. «ЗН» от 14 декабря 1996 года). Но сначала само интервью.
— Что было целью вашего приезда в Украину и каковы результаты ваших встреч с руководством страны?
— Мы — стратегические партнеры, для нас Украина важна со всех точек зрения. Мы сюда приехали, чтобы предложить помощь, посоветовать, а конкретным итогом стало подписание меморандума, в котором перечислены области сотрудничества. Это такие важные участки, как административная реформа, государственные финансы и налоги, улучшение условий работы частных предприятий, приватизация.
— Почему выбраны именно эти направления сотрудничества?
— Таков был запрос украинской стороны. Он, видимо, обусловлен тем, что мы здесь имеем положительный опыт, которым можем поделиться. Разумеется, мы готовы передавать свой опыт и по другим направлениям.
— Насколько, на ваш взгляд, эти проблемы актуальны в нынешней ситуации в Украине?
— Известно, что экономическое положение Украины является сложным, и этим оно мне напоминает положение Польши в 1989 году. Но из любой трудной ситуации можно найти выход с помощью компетентной политики. Ее общие направления, мне кажется, у вас отработаны правильно. Мы готовы, где это нужно, помочь в быстрой доработке конкретики. Ключ к успеху — программа должна осуществляться на самом деле.
— Возвращаясь к нашему спору трехлетней давности, остались ли вы при прежнем своем мнении, что существуют универсальные для всех стран средства перехода к рынку? Почему Украина и другие страны СНГ не могут преодолеть трансформационный кризис, хотя прошло уже почти 10 лет? Наконец, почему Украине не помогли советы уже много лет работающих здесь западных консультантов, включая и польских из руководимого вами Центра социально- экономических исследований (CASE)?
— Дело не в том, что советы были плохие, а в том, что они не выполнялись, не воплощались в жизнь. Наши рекомендации были аналогичны тем, которые оправдали себя в Польше и прибалтийских государствах. Были страны в значительно более худшем положении, чем Украина, но они сумели из него выйти. Кроме предложений помощи по определенным техническим вопросам, которую должны осуществлять специалисты, я приехал с целью еще раз убедить ваших политиков и общественность в том, что реформы только тогда могут принести результат, когда они воплощаются в жизнь. Другими словами, когда в тех или иных центрах действует компетентная политическая элита, которая, вопреки возникающим объективным трудностям, работает в указанном направлении, пытается убедить общество в необходимости реформ и готова воспринять и осуществить конкретные шаги для оздоровления экономики.
— Иначе говоря, вы косвенно утверждаете, что сделанные ранее правильные советы падали на неблагоприятную почву.
— Я не приехал для того, чтобы делать упреки, — это не моя цель. Полагаю, в самой Украине созревает мысль, что главной причиной улучшения ситуации в Польше, Венгрии, Прибалтике послужили именно реформы, а их отсутствие в других странах было обусловлено отнюдь не отсутствием реформаторов: просто им не позволили действовать достаточно долго. И сейчас основная задача, стоящая перед Украиной, — обеспечить последовательные и эффективные действия реформаторских групп в разных ячейках власти.
— Насколько верны слухи о высокой степени вероятности вашего назначения на освободившуюся должность президента ЕБРР?
— Я на каждом шагу сталкиваюсь со всяческими спекуляциями. Это — не моя цель.
* * *
Когда после встречи с польским гостем я вышел из правительственной резиденции, по улице Грушевского двигалась довольно большая демонстрация с транспарантами и красными флагами. Из ее рядов периодически раздавались проклятия в адрес «антинародного режима» и его главы. Но одно дело «антинародный режим» в Польше 1989 года и совсем другое — в Украине 2000 года. В первом случае то был военный коммунистический, который сопровождался стагнацией производства и инфляцией, достигшей в 1989 году 640 %, во втором — посткоммунистический, умудрившийся за 8 лет «сбить» реальный ВВП более чем втрое и «поднять на недосягаемую высоту» индекс потребительских цен (по данным Украинско-европейского консультативного центра по вопросам законодательства, в 227 тыс. раз).
По «учебнику Бальцеровича», такому положению дел Украина обязана тем, что «хорошим и компетентным реформам» не был дан ход. И лишь теперь сформирована адекватная правительственная команда, у которой есть поддержка со стороны Президента и парламента, а если чего недостает, так это доброго совета. Возможно, это была случайность, но «в кустах» оказались сразу два «рояля», великолепно «проаккомпанировавшие» польскому вице-премьеру.
Во-первых, в те же дни Киев посетил представитель еше одного, но более богатого стратегического партнера Украины, — старший координатор Госдепартамента США Уильям Тейлор. Визит завершился договором о технической помощи на 9 млн. долл., которыми оплатят услуги западных экспертов в области... да, да, того самого «передового опыта» (эту особенность западной «техпомощи» и превращение новых независимых государств в вариацию «Страны Советов» отметил еще четыре года назад известный шведско-американский экономист Андерс Ослунд).
Во-вторых, на следующий день после встречи с «отцом шоковой терапии» в стенах украинского представительства Всемирного банка кабминовских чиновников знакомили в рамках программы передачи передового опыта с современными методами работы структурных подразделений правительства. Одним из докладчиков оказался Джерзи Хаузнер — бывший помощник вице-премьера и министра финансов Польши Гжегоша Колодко, сменившего Лешека Бальцеровича после отставки первого посткоммунистического правительства.
По мнению профессора Краковского университета экономики, Л.Бальцерович является типичным представителем экономической мысли эпохи «вашингтонского консенсуса» — политики, проводимой международными и американскими финансовыми организациями в 80-х годах в латино- американском регионе. Когда в конце 80-х проблема переходной экономики возникла в посткоммунистических странах Центральной и Восточной Европы, а чуть позже — в бывшем СССР, «консенсус» начал дублироваться там практически в первозданном виде. И здесь четко проявился главный дефект данной политики — ее макроэкономические рекомендации сработали лишь там, где общество было институционально готово к ним. Именно этим объясняется успех шоковых реформ в Польше, Венгрии, Чехии и неуспех, граничащий с провалом, в Болгарии, Румынии, странах СНГ.
Польский ученый полагает, что внедрение стратегии переходного экономического развития происходит в три этапа: 1) краткосрочный, связанный с созданием экономической стабильности (эту проблему в основном и решает «вашингтонский консенсус»); 2) среднесрочный или реструктуризационный, связанный с осуществлением структурных перемен (производственных, финансовых, региональных и т.д.); 3) долгосрочный или системный, связанный с формированием новых производственных отношений. В этом контексте первое польское посткоммунистическое правительство решало главным образом краткосрочную задачу, т.е осуществило своего рода макроэкономический штурм (по терминологии Л.Бальцеровича, «большой удар»).
В доказательство этого тезиса Хаузнер привел слова тогдашнего министра экономики Польши о том, что реструктуризацию хозяйственного комплекса осуществят рыночные силы. Но это подразумевало существование в Польше либерального государства и общества, что, конечно же, было далеко от истины. Государство было также слабо в организационном и финансовом плане, чтобы осуществить реструктуризацию под своим контролем. Посткоммунистической стране, утверждает Хаузнер, более всего подходит метод реструктуризации с участием государства. Именно этот вариант реализовала команда Г.Колодко, разработав и внедрив среднесрочную «Стратегию для Польши» на период 1994-97 годов. При этом была коренным образом реорганизована правительственная структура, ибо Бальцерович в своих действиях опирался на узкую группу единомышленников.
Итак, когда экономике плохо, ей лучше всего «прописать» краткосрочное лекарство, когда же ей становится лучше, возникает необходимость в долгосрочной программе или, точнее, в среднесрочной, совпадающей по времени с межвыборным периодом. Вот почему приказали долго жить стратегическая программа «Украина-2010» и ее пародия в виде ткаченковской «Национальной программы возрождения Украины». Что касается обсуждаемой ныне среднесрочной программы «Реформы ради благосостояния», то, исходя из польского опыта, ее главный дефект — единственным партнером правительства при составлении искомого документа выступила, по существу, одна Верховная Рада…
Любопытно мнение Д.Хаузнера о возврате к власти польских правых. Он полагает, что их нынешние действия — не более чем «реформаторский шум», ибо время идеологов «вашингтонского консенсуса» ушло безвозвратно. Да, они отчаянно сопротивляются, о чем свидетельствует отставка главного экономиста ВБ Джозефа Стиглица — автора «поствашингтонского консенсуса». Это прежде всего связано с тем, что верхушка глобализирующейся экономики планеты крайне заинтересована в прежней политике, закрепляющей положение не слишком богатых и бедных стран на «должном» уровне мировой пирамиды. Поэтому, видимо, не случайны и слухи о возможном президентстве в ЕБРР г-на Бальцеровича.