Какое общество мы строили три десятилетия, и что из этого вышло?

К названию и идее данной статьи меня подтолкнуло случайное перелистывание старой книги 1991 года издания "Философское сознание: драматизм обновления" из популярной в советское время серии "Над чем работают, о чем спорят философы".

Текущие президентские выборы по результатам первого тура продемонстрировали как раз драматизм обновления сознания, причем как части политических лидеров, так и избирателей. Поэтому напрашиваются параллели, взгляд из советского прошлого в настоящее и наоборот.

Коммунистическая идеология основывалась на формационной исторической парадигме, объясняющей историю как последовательную смену формаций - от первобытнообщинного строя, затем рабовладельчества, через феодализм и капитализм к коммунизму, первой фазой которого является социализм. Благодаря тоталитарной системе пропаганды любой советский человек, начиная с пионерского возраста, знал, что живет в социалистической стране. В 1967 г. в своем обращении по случаю 50-летней годовщины Октябрьской революции генеральный секретарь ЦК КПСС Л.Брежнев обрадовал граждан анонсом стадии развитого социализма. Что-то пошло не так, и в политическом докладе ЦК XXVII съезду КПСС в 1986 г. М.Горбачев был вынужден переименовать прошедший период в "эпоху застоя". Государственная политика "перестройки", объявленная на апрельском пленуме ЦК КПСС в 1985 г., предполагала коренное переустройство жизни всего общества на основе политической демократизации, экономической либерализации, интенсификации производства и т.п., но не затрагивала социалистической сущности общественного строя. Второй раз история ошибку не простила (а китайцы тем временем исхитрились), и первое в мировой истории социалистическое государство приказало долго жить.

Большинство современных граждан Украины вопрос о том, на какой стадии исторического процесса находится наше общество, поставит в тупик или спровоцирует однозначный ответ, выходящий за рамки не только научной терминологии. Еще большие затруднения вызовет вопрос о том, какое общество мы строим. Причем определенных, понятных вариантов ответа на него нет ни в программах партий, ни в представлениях политических лидеров, стремящихся возглавить государство. Наиболее продвинутые - как обыватели, так и политики - могут апеллировать к другой концепции общественного развития - цивилизационной, в соответствии с которой украинское общество находится на пути к европейской цивилизации в попытках отстранения от евразийской цивилизации, средоточием которой является Россия, а исторической предтечей - СССР. Однако цивилизационная парадигма тоже предполагает историческую последовательность - стадии генезиса, роста, надлома и разложения цивилизаций. Поэтому не снимает вопроса о том, где мы находимся, каковы наши цели, и в чем состоят задачи, решение которых приведет к эволюционному движению в сторону улучшения среды обитания украинского народа.

При всей идеологической заангажированности советские ученые были интеллектуальной элитой общества, а часть из них оценивали происходящее в стране достаточно адекватно. Один из таких философов, член-корреспондент АН СССР Н.Лапин (являющийся одним из авторов вышеназванной книжки) совершенно в духе марксизма предложил рассматривать сущность перестройки в противоречии между свободой и отчуждением. При этом он назвал семь форм проявления этого противоречия, разрешение которого, по мнению Н.Лапина, позволит обществу преодолеть период стагнации и успешно завершить перестройку переходом к качественно новой стадии все того же социализма.

Развал СССР забросил в пучину истории не только перестройку, но и социализм коммунистического толка. Однако любопытно проанализировать, что же произошло с противоречиями, выявленными Н.Лапиным, за период почти трех десятилетий независимости Украины, смены пяти президентов и несомненных изменений, которые так или иначе произошли в политическом и экономическом обустройстве общества.

Исходным Н.Лапин называл "отчуждение подавляющего большинства населения от участия в управлении, от механизмов власти". Речь идет не об избирательном праве, которое формально реализовывалось и в СССР, а об "учрежденной Сталиным "номенклатурной бюрократии" как специфической корпорации людей, назначаемых "сверху" на высшие и высокие должности и неподконтрольных "низам". Эта корпорация составляла ядро пресловутой административно-командной системы.

До настоящего времени, в отсутствие принципа формирования Верховной Рады на пропорциональной основе по открытым партийным спискам, эти списки формируются самими партиями, а точнее - их владельцами. В современной Украине главы местных администраций назначаются президентом по представлению Кабмина, кандидатуры которому, в свою очередь, вносит Комиссия по вопросам высшего корпуса государственной службы. Судьи местных судов также назначаются президентом по представлению Высшего совета юстиции на основании рекомендаций Высшей квалификационной комиссии судей. Органы гражданского общества рождаются в муках, а об эффективности их влияния на процессы назначений судей Верховного и Конституционного судов свидетельствует качественный состав этих новоизбранных судов, о чем в последнее время написано немало и не в пользу качества (Конституционный суд Украины - самый гуманный суд в мире!). Стоит ли говорить, что к порядку освобождения глав местных администраций, судей, депутатов Верховной Рады и президента "подавляющее большинство населения" не имеет никакого отношения. О непотизме (кумовстве) и квотном принципе при назначениях в органы власти не писал только ленивый. "Социальные лифты" как и при социализме катают только избранных.

Таким образом, за исключением такого достижения как выборы населением громады глав городов (мэров), отчуждение подавляющего большинства населения от механизмов назначений и контроля во всех трех ветвях власти сохранилось.

"Второй слой отчуждения образовался в промышленности и означал отчуждение рабочих и служащих от результатов их труда". По мнению Н.Лапина, это проявлялось в дефиците товаров массового потребления и "нецивилизованно низкой плате за труд". В нынешней Украине дефицита товаров вроде нет, но уровень зарплат делает для большинства населения повседневно доступными только такие результаты труда, как продукты питания и лекарства. Большая часть нецивилизованно низкой заработной платы рабочих сгорает в энергоемких производствах, неадекватных налогах, коммунальных тарифах или аккумулируется в офшорах олигархов. Рабочие и служащие цивилизованного мира сто лет покупают акции предприятий, в т.ч. тех, на которых работают. В Украине фондового рынка нет, ближайшая биржа - в Варшаве, а основной юридической формой собственности предприятий являются ООО и АОЗТ, где вход в круг немногочисленных собственников изначально закрыт уставами. По этому же пути идет приватизация оставшихся в госсобственности 3 тыс. предприятий: чтобы выкупить их в коллективную собственность у работающих на них людей просто нет достаточно средств.

Третья форма отчуждения - раскрестьянивание, отделение крестьян от земли, от исконного права на самоорганизацию своего труда. Сегодня организацией труда большинства крестьян занимаются агрофирмы; реализацией продукции, включая ценообразование и "снятие сливок", - коммерческие "прокладки", а большей частью земли продолжает владеть государство. Многие крестьяне значительную, если не всю часть рабочего времени, проводят на личных хозяйствах, которые являются основным или единственным источником внутреннего потребления (по сути, первобытнообщинный уклад). О том, что местные латифундисты установили региональные политические режимы (феодализм), пишется даже в научной литературе.

Четвертый фундаментальный слой - отчуждение структуры производства от потребностей населения. В советском обществе, по мнению Н.Лапина, это выражалось в ускоренном развитии группы "А" - ради решения задач военно-технического комплекса, ценой нарастающего отставания группы "Б" - товаров народного потребления. Промышленный потенциал в Украине разрушен, однако вряд ли нынешняя сырьевая экономика отвечает в конечном счете потребностям населения. Интересам населения отвечало бы основополагающее для экономики производство товаров с высоким уровнем добавленной стоимости, о котором так много все пока только говорят.

Пятый слой отчуждения - духовный - выражался в трех отношениях: подчиненность профессионального обществоведения тоталитарной идеологии ("вульгарно-догматическая апологетика и комментаторство"), фетишистские формы массового авторитарного сознания и "повседневное несоответствие мыслей и высказываний, поскольку было опасно говорить то, что думаешь".

С профессиональными обществоведами украинская власть поступила просто: предоставив им свободу идейного исповедания, в вузах их радикально сократили, а в Академии наук посадили на такую зарплату, что сокращаются естественным путем сами. Над чем работают, о чем спорят украинские философы (экономисты, политологи, правоведы), власть не интересует, потому как она не без оснований подозревает, что в среде обществоведов диссидентское меньшинство превратилось в большинство. Массовое сознание, пущенное на самотек, утратило ориентиры, которые, будучи в Союзе иллюзорными, все-таки объединяло общество. В результате украинское общество оказалось духовно и идеологически расколотым (патриархаты, язык, отношение к ЕС и НАТО). Национальной идеи как не было, так и нет. Главное требование народа к власти, начиная с 2004 г., - хотя бы не врите! То есть духовное отчуждение народа и власти приобрело крайние формы недоверия и даже ненависти, к чему присоединилось духовное отчуждение разных частей самого народа друг от друга.

Далее, "пять слоев отчуждения в их совокупности сделали возможным возникновение шестого - тоталитарно-репрессивного слоя, означавшего утрату личной безопасности людей". О том, утратила ли эта форма отчуждения свое значение, к сожалению, Гонгадзе, Шеремет, Гандзюк, Небесная сотня и тысячи жертв в Донбассе уже не скажут. Целенаправленных массовых политических репрессий нет, но жертв украинской политики - легион.

Следующая форма противоречия заслуживает цитаты: "седьмой, мафиозно-экономический слой: прежде не столько значимые нарушения законности в экономической сфере переросли в 1970–80-х в масштабную теневую экономику, дельцы от которой вступили в преступный альянс с прикрывавшими их группами из номенклатурной бюрократии (возникла, по одной из оценок, "плутократическая собственность"). Стало явным отчуждение части общественного труда от узаконенных структур хозяйственной жизни общества". Это было написано в 1990 г., а сейчас это называется тотальной коррупцией.

В итоге, писал Н.Лапин, "совокупное действие всех слоев отчуждения делало все более явной комплексную стагнацию общества. Наступил т.н. период застоя, затем предкризисное состояние раннего социалистического общества и в конце концов общий его кризис". Поменяв "раннее социалистическое" на "раннее капиталистическое", получим современный диагноз украинского общества, означающий, что все семь слоев отчуждения не получили своего преодоления, а противоречия, заложенные в эпоху сталинизма, - своего разрешения. Страна в цивилизационном отношении застряла где-то в периоде советской перестройки, оставаясь гибридом социализма, государственного капитализма и мафиозно-клептократического политического режима, при этом массовое сознание в духе того же социалистического патернализма в большинстве своем раболепно застыло и взирает на этот гибрид.

Дает ли изложенное повод для ощущения обреченного сознания? На мой взгляд, наоборот: все это свидетельствует о совершенно не использованном внутреннем экономическом и духовном потенциале украинского общества, который, подобно накопившему силу вулкану, может взорваться, поразив успехами и достижениями как конкурентов на Западе, так и врагов на Востоке. Ответы на вопросы "кто виноват?" и "что делать?" в общественном сознании уже существуют, - было бы желание их искать и умение находить. На кону вопрос о том, кто сумеет воспользоваться этим знанием и решится на соответствующие действия.

По моему скромному мнению, в программах обоих оставшихся в избирательной гонке кандидатов в президенты нет понимания системного, фундаментального характера противоречий, обозначенных повесткой дня еще с развалом Союза, оба они отталкиваются от настоящего. Вместе с тем, насколько один из кандидатов ближе к такому пониманию, если не комплексно, то хотя бы в частностях и ментально, решат избиратели, которые судят, как известно, по своему образу и подобию, а выбирают тех, кого заслуживают.