Об амнистии в стратегии реинтеграции Донбасса

С момента подписания минских договоренностей Российская Федерация категорически настаивает на том, что одним из обязательных условий политического урегулирования в Донбассе является (наряду с особым статусом территорий и проведением выборов) амнистия боевиков-террористов.

Закон Украины «О применении амнистии в Украине» № 392/ 96-ВР от 01.10.1996 г. предусматривает, что применение амнистии через принятие соответствующих дополнительных законов возможно лишь в отношении «лиц, признанных виновными в совершении преступления, или уголовные дела в отношении которых рассмотрены судами, но приговоры в отношении этих лиц не обрели законную силу». Так что сначала — решение суда, приговор, а уже потом — полное или частичное освобождение от отбывания наказания.

По оценке бывшего главного военного прокурора Украины, в конце 2017 года в незаконных военных формированиях со стороны ОРДЛО (два так называемых армейских корпуса — «1 АК ДНР» и «2 АК ЛНР») количество граждан РФ составляло 11 тысяч, из них 2900 российских кадровых военнослужащих. Общее количество военных ОРДЛО, по данным исполняющего обязанности главы представительства Украины в Европейском Союзе Л.Непоп, в тот же период составляло более 43 тысяч человек. Так что более 30 тысяч боевиков являются гражданами Украины. С учетом демобилизованных на протяжении шести лет войны, большинство сотрудников правоохранительных органов, судов и пенитенциарной системы ОРДЛО, организаторов фиктивных референдумов и захватов админстроений весной 2014 года количество людей, отдельные действия которых (незаконное лишение людей свободы, пытки, убийства, изнасилования, отчуждение частной собственности, финансирование НВФ) квалифицируются УКУ как тяжкие преступления, может быть намного больше100 тысяч человек.

Отсутствие прецедентного права и особенности судопроизводства в Украине ставят под сомнение реальность временного горизонта осуществления досудебного расследования и результативного судопроизводства в отношении такого количества людей, что делает невозможным дальнейшее применение к части из них Закона «О применении амнистии в Украине» № 392/ 96-ВР. К тому же этот закон не имеет отношения к минским договоренностям, то есть не является элементом процесса прекращения войны.

Поэтому 16.09.2014 года по законодательной инициативе президента Украины П.Порошенко был зарегистрирован как неотложный, рассмотрен Комитетом по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности и принят за основу и в целом (все в один день) проект Закона Украины № 5082 «О недопущении преследования и наказания лиц — участников событий на территории Донецкой и Луганской областей». Впрочем, этот проект закона не прошел все стадии законодательной процедуры (подписание главой Верховной Рады, президентом Украины и обнародование), что дало возможность Конституционному Суду Украины 27.01.2020 года принять постановление об отказе в открытии конституционного производства в деле по конституционному представлению 53 народных депутатов Украины о соответствии Конституции Украины (конституционности): КСУ сослался на то, что, согласно законам Украины, предметом его контроля могут быть только действующие акты или их положения.

Можно предположить, и в будущем этот законопроект или его версии ожидает сложная судьба: отрицание и несогласие будут вызывать как принцип отказа от уголовного преследования как таковой, так и перечень статей Уголовного кодекса, предусмотренных в порядке исключения к применению амнистии (вопрос широты субъектной базы амнистии). Причем на своих аргументах будут настаивать не только разные фракции Верховной Рады, но и общественные движения, и международные правозащитные организации, и прочие.

Впрочем, можно с большой вероятностью предположить, что при обсуждении и принятии этого закона копья будут ломать в значительной степени напрасно: по сложившимся обстоятельствам он в любом смысле будет больше политическим, однако в практически-правовом плане будет иметь никчемный характер.

Исторические обстоятельства, сложившиеся в Донбассе и обусловливающие особенность применения института амнистии, заключаются в следующем.

В апреле 2019 года президент РФ В.Путин подписал Указ «Об отдельных категориях иностранных граждан и лиц без гражданства, имеющих право обратиться с заявлением о принятии в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке». В мае того же года представитель Министерства обороны Украины А.Мотузяник заявил: «Российским командованием доведено распоряжение до личного состава соединений и частей 1 (Донецк) и 2 (Луганск) АК ВС РФ об обязательности получения всеми военнослужащими российского гражданства». В то же время «Восточная правозащитная группа» сообщила, что «добровольно-принудительно» получателями российских паспортов могут стать чиновники местных администраций ОРДЛО, участники силового блока (так называемая народная милиция, военизированные структуры (армия), МЧС и т.п.). В апреле 2020 года первый заместитель председателя комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связей с соотечественниками В.Водолацкий, подчеркнул, что российское гражданство получили в упрощенном порядке свыше 187 240 жителей так называемых ЛНР и ДНР, около 98 тысяч заявлений сейчас якобы находятся в стадии оформления.

Стратегия России в отношении жителей ОРДЛО, участвовавших в войне, представляется весьма противоречивой. С одной стороны, она настаивает на тотальной амнистии «ополченцев», настоящей целью которой является, вероятно, недопустить массового бегства на территорию РФ социально опасных людей, которые едва ли не единственное, что умеют делать, — совершать вооруженное насилие. С другой стороны, упрощает получение этими людьми российского гражданства, подталкивая их к спасительной эмиграции на свои территории.

Российские вооруженные силы имеют огромный опыт организации маршей в объемах военных соединений и вывода военных контингентов с зарубежных территорий. Но даже с этим опытом, в случае передачи Украине контроля над границей с Россией, независимо от механизмов и обстоятельств (от введения международного миротворческого контингента до одностороннего решения РФ о тайном и молниеносном выводе войск), России для эвакуации военной техники, боеприпасов и кадровых военных понадобится не один день, возможно, не одна неделя. Этого времени будет вполне достаточно, чтобы лица, которые являются владельцами российских паспортов и чувствуют хоть какую-то угрозу возможного уголовного преследования со стороны украинской власти, которая возвращается, покинули территорию Украины, несмотря ни на какие гарантии и условия обещанной амнистии.

К тому же никуда не денется база Центра «Миротворец», персональные данные боевиков-террористов в российских социальных сетях и досье украинских спецслужб. База «Миротворец» для того и создавалась, чтобы никто из преступников не был забыт и каждого можно было найти. Это — своего рода справочник о людях, которые выступали с оружием против Украины и призывали к разделу нашей страны. И, конечно, база будет использоваться», — говорил в 2017 году тогдашний народный депутат Украины А.Геращенко, не уточняя, кто именно позже будет использовать эту базу.

В феврале 2020 года секретарь СНБО А.Данилов в большом интервью о ситуации в Донбассе вроде бы случайно обронил: «У нас, кстати, есть списки всех украинских граждан, которые получили эти паспорта». Те, кому адресована эта фраза, намек, наверное, поняли. И, в конце концов, память украинских военных: в ней навсегда остаются собственные воспоминания, показания свидетелей и жертв, оставшихся в живых, перехват содержания радио и мобильной связи, так называемое сарафанное радио, другие источники личной персонификации врага. Даже если украинская власть постарается укротить жажду мести, которая будет возникать и в ультранационалистических организациях, и у отдельных лиц, находившихся на фронте, их родственников и близких, потенциальные подозреваемые не будут чувствовать себя в безопасности в реинтегрированных районах Украины.

Я не призываю к суду Линча и надеюсь на то, что его не будет, но уверен, что фактом является страх перед ним со стороны преступников.

Начиная с 2014 года, когда власть постепенно теряла контроль над монополией насилия в обществе, информация о беспомощности правоохранителей и многочисленные примеры попыток самосуда в различных общественно-резонансных конфликтных ситуациях стала общеизвестной, в том числе для населения ОРДЛО. Таким образом, страх (фактор, имевший существенное значение в разжигании войны) будет иметь решающее значение в определении количества потенциальных фигурантов украинских судов (и последующей амнистии), которые останутся на территории Украины на время перехода территорий ОРДЛО под контроль украинских следственных органов и судов. Люди, совесть которых нечиста, не будут размышлять над вопросом гуманности украинского правосудия, соответствием своих действий десяткам статей УКУ, наличием или отсутствием доказательств и свидетелей — они любой ценой массово покинут территорию страны. И количество этих людей не будет зависеть от содержания Закона «О недопущении преследования и наказания лиц — участников событий на территории Донецкой и Луганской областей»: российское «береженого бог бережет», усиленное устойчивым недоверием к украинскому правосудию, победит российское «авось».

Журналист «Радио Свобода», соавтор расследования «Палачи Славянска» Марк Крутов пишет: «Аннексированный Россией Крым стал приютом для многих сепаратистов с Востока Украины, поскольку, во-первых, условия жизни на полуострове лучше, чем в разрушенном Донбассе, во-вторых, там они оказались вне достижимости украинских правоохранительных органов и спецслужб».

За два года действия программы СБУ «Тебя ждут дома» (2015–2017) лишь около 200 человек рискнули воспользоваться ею, «однако для сотен тысяч жителей Востока Украины преодоление пропасти, созданной конфликтом, остается сомнительной мечтой» (С.Хоменко, ВВС). Даже люди, которые не совершили тяжких преступлений, но осознают, что их могут привлечь к расследованию и суду в качестве ключевых свидетелей, не будут чувствовать себя в безопасности: весь мир на протяжении последних лет убеждался, как украинская правоохранительная система предотвращает и расследует покушения на людей, которые много знают.

Напрасно Путин пугает украинцев «новой Сребреницей» в случае непринятия амнистии — не только потому, что реализация военного сценария, как это было в Сребреницком анклаве в 1995 году, в случае деоккупации ОРДЛО невозможна в принципе, но и потому, что после установления контроля украинской власти в ОРДЛО наказывать, а потом амнистировать, по большому счету, будет некого.

По статьям 110 «Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины», 260 «Создание не предусмотренных законом военизированных или вооруженных формирований», 258-5 «Финансирование терроризма» и другим Уголовного кодекса Украины на протяжении шести лет войны решениями судов привлечено к ответственности немало людей, которых удалось идентифицировать и задержать на подконтрольной территории Украины и вина которых была доказана в суде. Вот заголовки некоторых публикаций только за последние полгода: «Бывшего «министра охраны здоровья» аннексированного Крыма суд отправил в тюрьму на 10 лет», «Появились фото и биографии палачей Славянска, казнивших украинцев в 2014 году», «СБУ установила лица террористов, убивших украинских военных во время освобождения Лисичанска».

То есть прецеденты есть, и о них, безусловно, известно на территории оккупированного Донбасса. Неужели кто-то, чья совесть нечиста, не говоря уже о руках, находясь в здравом уме и твердой памяти, в случае перехода ОРДЛО под украинский контроль, останется на этой территории в наивной надежде на спасение от наказания?

Главный вывод заключается в том, что если согласиться с приведенными прогнозами, перед украинской властью и, в частности участниками переговоров по урегулированию конфликта и прекращению войны, появляется очень широкий диапазон дипломатических и юридических возможностей, маневрирования и компромиссов в формулировках и толковании будущего закона об амнистии участников событий в Донбассе. По большому счету, в свете высказанных предположений, правовые значения и содержание этого закона в современном дискурсе реинтеграционного процесса и переговоров между сторонами конфликта сильно преувеличиваются. Однако недооценивается амнистия как социальный институт: многочисленные заявления украинских политиков о том, что надо возвращать не только земли, но и людей, не имеют пока содержательного воплощения в виде стратегий, планов действий, программ, расчетов, других законов (кроме закона «о недопущении преследования и наказания»), которые будут ложиться в основу продолжительной деятельности, направленной на реальное примирение, возрождение взаимного уважения, доверия и согласия, преодоления пропасти между разными частями расколотого украинского общества.