Империи—колонии: судьбы после Первой мировой войны

После окончания Великой войны (1914–1918) отношения между Австрией, Германией и Россией с одной стороны, и новообразованными государствами, вышедшими из империй (Польша, Чехословакия, страны Балтии, Украина, Грузия, Белоруссия…) с другой, складывались непросто. Новая картина мира государств Европы коренным образом повлияла на развитие политических и общественных тенденций, возникших как следствие этих отношений. Их углубление в немалой степени способствовало началу Второй мировой войны, в которой реанимированные империи видели путь к идеологически обоснованному мировому господству…

Германия, по меркам нацистов, - страна народа высшей расы. Россия - страна, несущая миру самую "благородную и вожделенную" человечеством мечту создания мирового коммунистического общества. Его идеолог В.Ленин не был сторонником государственного сообщества национальных коммунистических держав. Мир ему представлялся Союзом советских социалистических республик. Но поскольку после 1945 г. было трудно убедить страны Восточной Европы отказаться от своей государственности, предлагаемое Лениным название осталось только для видоизмененной Российской империи. А процесс создания коммунистической системы приобрел форму национальных государств с ограниченным суверенитетом. Ленинская идея единого коммунистического государства осталась в архивах. А работы, в которых она изложена, так и не увидели свет.

В стороне от бреда мирового господства стояла Габсбургская монархия с ее либерализмом, реально обозначившимся после революции 1848–1849 гг., в которой идеи демократии тесно переплетались со стремлениями к независимости народов, ее населявших. В системе либеральной империи колонизированные Австрией этносы весьма близко подошли к демократическому общественному устройству. Даже Буковина и Галиция получили статус автономии: первая - в статусе отдельного коронного края в 1849-м, вторая - в 1861-м. Обе, находясь в составе Габсбургской монархии, сохранили свою украинскую идентичность. Никто не станет возражать, что Чехословакия после распада Габсбургской монархии (1918 г.) была самой демократичной страной в Европе. Да и Венгрия шла по тому же пути, если бы там не случилась спровоцированная извне коммунистическая революция 1919 г.

Право на развитие вне бывшего двуглавого центра "Вена-Будапешт" (с 1867 г.) и Османской империи получили южные славяне: сербы, хорваты, черногорцы, македонцы, словенцы. И не вина Австрии, что государственный паспорт один на всех оказался в Югославии - изначально абсолютно искусственного образования.

А все началось в июне 1914 г. в Сараево. Убийство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены Софии Гогенберг в понимании общественности Европы было воспринято не как предлог, а как причина начала войны. Это потом историки долго разбирались. Искали и в балканизации - раздробленности западных Балкан на мелкие государства, враждовавшие между собой и пытавшиеся решать свои проблемы с помощью великих государств Европы. В Париже и Лондоне пришли к пониманию того, что балканизацию следует преодолеть через объединение малых государств в одно целое и тем самим устранить истоки конфликтов, грозивших очередным взрывом европейского мира. Так, 1 декабря 1918 г. появилось на карте Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС, с 1929 г. - Югославия). Изначальный замысел не сработал: словенцы не перестали ориентироваться на Италию и Австрию, хорваты - на Германию и Италию, сербы - на Россию, а босняки-мусульмане и албанцы - на Турцию. Балканизация как способ национально-политического мышления в межвоенный период так и не была преодолена, предопределила ситуацию 1941–1944 гг. Наоборот, усилила вражду между народами, населявшими эти земли.

После поражения в апреле 1941-го Югославия вновь оказалась в этой системе, видимой частью которой были внутренняя война и распри. Надеясь обрести независимость, хорваты пошли на союз с нацистской Германией; сербы оказались между коммунистическим Советским Союзом (И.Броз Тито), прогерманским "правительством национального спасения" (1941–1944, М.Недич) и Западом (Д.Михайлович). Словения была оккупирована Германией, Италией и Венгрией. Македония - Болгарией. Часть северной Сербии (Воеводина) была присоединена к Венгрии. Примечательно, что несколько месяцев 1944 г. существовала Македонская независимая республика, созданная болгарскими оккупантами. Косовары в итальянском протекторате Албания изгоняли сербов из Косово. Национальная рознь приобрела крайне жестокий характер (что аукнулось уже после распада страны в 1989 году), вследствие чего Югославия оставалась особым очагом в котле грохотавшей повсюду Второй мировой войны.

Советский Союз, превратив после 1945-го Югославию в зону своего влияния, повторил ошибку Антанты 1918 г., а перенеся на югославянские земли советскую общественную и государственную модель, получил страну невосприимчивую как коммунизму (социализм Иосипа Броз Тито имел весьма мало общего с "народными демократиями" восточноевропейских стран), так и к дебалканизации. Несмотря на все усилия Белграда сохранить единое государство, принимаемые режимом Тито жесткие меры по "усилению дружбы народов" (а определенных успехов белградское правительство таки достигло), судьба всех трех Югославий оказалась в принципе одинаковой. Они исчезали одна за другой под напором национализма (1941, 1991, 2006 гг.).

Еще в более сложном положении оказались государства - чужеродные осколки Второго рейха. Здесь имперский центр не только всячески противился территориальным потерям, но и сразу же, вопреки статьям Версальского мира, принялся за возвращение утраченных земель в состав Германии. С первых же дней независимого существования Польша и Чехословакия, где в Судетской области компактно проживали более 3 млн немцев, ощутили мощное давление Берлина. Методы, применяемые Германией, были весьма разные: для Польши - просто поглощение, для Австрии, объявленной частью Германии, - присоединение (аншлюс), поддержанный большинством австрийцев. А вот Чехословакию в середине 1920-х гг. заманивали Таможенным союзом. Следует заметить: с постепенной ревизией Парижских мирных договоров и ростом военного могущества Германии, особенно после прихода в 1933 г. к власти нацистов, эти методы видоизменялись в сторону усиления решающего фактора воздействия - силы.

Неоднозначные и сложные процессы происходили в России. Февральская революция 1917 г. и распад Российской империи положили начало формированию государственности - как национальных окраин, так и внутренних, населенных "инородцами", районов. Обещая автономию стремящимся к независимости колониям, элита титульной нации надеялась пережить трудное время и сохранить власть над бывшим имперским пространством. И большевики, пускай и под покровом "интернационализма", и монархисты (белая гвардия) однозначно стояли за сохранение Великой России. Одно их различало в этом смысле: первые представляли неизведанное, туманное, но манящее сладкой неизвестностью будущее (потому записали в свои когорты так много людей), а вторые - так осточертевшее практически всем прошлое. В таком раскладе оценок большевики получили выигрышный джокер. Октябрьский переворот стал наиболее успешным средством сохранения империи, но в новом качестве и под иными знаменами. Для осуществления своих планов мирового масштаба большевикам нужны были огромные людские и материальные ресурсы. На созданном силой и мифами счастливого будущего, освобождавшими индивида от имущества и всего прочего, что якобы угнетало человека, замышлялся проект всемирной коммунистической державы, представлявший для человечества угрозу во много раз большую, чем отнюдь не либеральная империя Романовых. Кровопролитная Гражданская война 1918–1921 гг. на деле только частично оказалась противостоянием между большевиками и белогвардейцами. Ее второй компонент составляла война за сохранение империи, против стремившихся к независимости национальных окраин. Создание СССР было окончательной победой большевиков в этой войне и завершением формирования коммунистической империи. Избежать этой участи на время удалось немногим бывшим имперским окраинам (Латвия, Литва, Эстония, Финляндия). Польша, большая часть которой также была в составе Российской империи, также удалось отстоять свою независимость. Впрочем, Варшава прихватила и ряд территорий, где проживали достаточно компактно национальные меньшинства (украинцы, белорусы, литовцы, немцы). Но это другая история…

В отличие от Австрии, возврат Германии и России к имперской модели в самых извращенных человеконенавистнических формах - нацизме и коммунизме - составил угрозу как для обретших государственность народов, так и непреодолимое препятствие для стремившихся к ней. Судьбы имперских метрополий и их бывших колоний опять пересеклись.

Прошло 100 лет с начала Первой мировой войны. В Вене давно уже никто не вспоминает о либеральной Габсбургской монархии. Где-то в 1960-х годах во время журналистского опроса на улицах австрийской столицы нашелся только один старик, ностальгирующий по империи. История предпочла развитие, которому Вена абсолютно не препятствовала. Судьбы обеих других могущественных империй в общем итоге оказались одинаковыми и плачевными. Борьба за величие завершилась крахом. Третий рейх исчез в 1945-м, а Советская империя, упершись в неизбежный для коммунистического строя тупик экономического и социально-политического развития, пала в 1991-м под бременем собственного утопического эксперимента. Для Германии поражение во Второй мировой войне превратилось в торжество демократии и экономического могущества. Для Советского Союза победа - в продолжение утопии.

Поэтому выход из имперского состояния обеих стран оказался не одинаковым. Германия всем миром покаялась, отказалась от имперской идеи и принялась за налаживание экономического процветания…

Другим путем после 1991-го пошла Россия. Провозглашенные в 1990-х трансформационные цели остались скорее декларативными, никак невостребованными социумом. Российская элита и общество, никогда не знавшие реальной демократии, не восприняли, а практически выступили против новых представившихся возможностей. Контроль до 1989 г. над Центральной и Юго-Восточной Европой, ранг сверхдержавы, формирование вместе с Америкой политического климата в мире… - и вдруг такое стремительное, болезненное падение. Россия оказалась в тисках глубокого внутреннего и внешнеполитического кризиса, который известный московский политолог С.Белковский назвал "веймарским синдромом", имея в виду массовое проявление со стороны немцев нелюбви к демократии и Веймарской республике в 20-х - начале 30-х прошлого века, что весьма ловко использовали нацисты. К этому присовокупились поиски виноватых вне границ Российской Федерации. Наиболее яркие примеры - агрессия Российской Федерации в Грузии и Украине.

С начала ХХІ в. колесо времени в путинской России стало все быстрее вращаться в обратную сторону, небезуспешно создавая в обществе иллюзию, что состояние мира определяется не законами развития мирового сообщества, а разрабатываемыми и внедряемыми в жизнь целевыми установками и операциями спецслужб. Как следствие, старые, набившие оскомину клише "Русский мир" и "евразийство", в который раз призваны стать идеологическим обоснованием возрождения империи и восстановления утраченных в Европе и мире позиций, предваряя тем самым путь к изоляции страны со всеми вытекающими отсюда последствиями эпохи глобализации.

И если Германия через долгие годы покаяния и очищения демократией пришла к торжеству свободы и гуманизма, то Россия и сегодня демонстрирует неспособность вырваться из имперского плена, своими действиями инспирирует весьма опасные вызовы и себе, и другим странам. Не побоимся сказать - всему миру.