Циники или святые? Фармацевтический гигант GlaxoSmithKline спасает свою репутацию

Поближе к концу июня британская компания GlaxoSmithKline (GSK) предприняла шаг, сделавший ее информационным «первопроходцем» в фармакологической индустрии. Фирма отважилась выставить на всеобщее обозрение, то есть опубликовать в Интернете, результаты всех своих клинических исследований. Исключительно с одной целью — восстановить репутацию, которая заметно пошатнулась в результате обвинений, изложенных в судебном иске властей штата Нью-Йорк. Главный прокурор штата Элиот Спитцер заявляет, что GSK пыталась скрыть информацию о побочных эффектах влияния на детей и подростков нового антидепрессанта Seroxat, известного в США под названием Paxil.

Следует сказать, что последние полтора года могущественная GlaxoSmithKline переживает не лучшие времена. Компания образовалась в конце 2000-го в результате слияния Glaxo и SmithKline и тогда же прочно утвердилась в мировой фармацевтике под номером вторым, после американской Pfizer. Штаб-квартира GSK находится в Британии, но главные операции осуществляются в США. Общее количество работающих достигает 100 тыс. человек в 37 странах, а доля компании на мировом рынке медикаментов составляет 7%. Только в прошлом году объемы продаж достигли 35,2 млрд. долл., принеся чистой прибыли 11 млрд. долл.

Первый сигнал тревоги для GSK прозвучал в начале февраля 2003 года. Неутомимый обличитель нечистоплотных капиталистов прокурор Спитцер, расправившись с инвестиционными банками Уолл-стрит, заинтересовался вдруг фармацевтами. Он решил начать полномасштабное расследование бизнес-деятельности трех фармацевтических гигантов: британской GlaxoSmithKline, американской Pharmacia и франко-германской Aventis. Спитцер обвинял крупнейшие в мире корпорации по производству медикаментов в обмане потребителей, мошенничестве, коммерческом взяточничестве и лжесвидетельстве. Прокурор утверждал, что производители выставляли более высокие цены на медикаменты для продаж государственным пенсионным фондам и потребителям, а в то же время докторам и аптекам предлагали товар по более низким ценам, позволяя последним присваивать разницу.

Таким образом, по мнению Спитцера, покупателям фактически навязывали медикаменты через аптеки и практикующих врачей. Все это делалось, естественно, для увеличения объемов продаж. Компании упорно отрицали свою вину, судебный иск не получил широкой огласки.

Вторым — и на сей раз персональным — поражением для GSK стали ее внутренние дела.

Летом 2003 года в Британии поднялась волна возмущения и протестов частных инвесторов против «жирных котов», как называют здесь управляющих директоров компаний. Рядовые держатели акций возмущались не персоналиями, а финансовыми условиями, которые советы директоров предлагают управляющим (заработки, премии и выходные пособия). Эти условия никак не зависят от экономических и финансовых успехов компании.

Так вот, первой жертвой конфликта с акционерами стал фармацевтический гигант GSK. Почти 51% держателей акций проголосовали против пакета «выходного пособия» в 22 млн. фунтов стерлингов, предусмотренного на случай отставки для главного управляющего Жана-Пьера Гарнье. Несмотря на то, что голосование на собрании акционеров имеет лишь рекомендательную силу, совет директоров не ожидал столь масштабного фиаско.

В том, что высшее руководство компании потерпело унизительное поражение от собственных акционеров, многие усматривали вину председателя совета директоров сэра Кристофера Хогга. Именно ему следовало предвидеть, как поведут себя инвесторы, учитывая общие настроения в стране и то, что прибыли компании, а соответственно, и доходы частных держателей акций были не на высоте. Хогг не учел, что народ, то бишь частный инвестор, в своем недовольстве может становиться агрессивным. В результате сегодня председатель совета директоров собирается в отставку. К концу года его место займет другой сэр и тоже Кристофер, но по фамилии Гент.

Совет директоров GSK возглавит едва ли не самый знаменитый, опытный, успешный и «дорогой» менеджер Британии. Крис Гент — личность легендарная в корпоративном мире, известен тем, что осуществил мегасделку по слиянию двух телекоммуникационных компаний — британской Vodafone и германской Mannesmann — и заработал на ней премию в 10 млн. фунтов стерлингов. После того, как в прошлом году Гент оставил Vodafone, за его трудоустройство боролись многие тяжеловесы британского бизнеса, включая телекомпанию ITV и корпорацию Marks & Spencer. Победил GSK, соблазнив Гента годовой зарплатой в 500 тыс. фунтов, из которых 20% будут выплачены акциями компании. И директора GSK, как, впрочем, и акционеры, не сомневаются, что «гений» Гента изобретет что-нибудь такое, что резко улучшит состояние компании.

Сам же Крис Гент пока не делает никаких заявлений о своей стратегии по управлению корпорацией. Неизвестно еще, в каком состоянии она будет через полгода, когда он возглавит совет директоров. Ибо над GSK опять сгустились тучи неприятностей...

Судебная тяжба, инициированная прокурором штата Нью-Йорк, обещает быть продолжительной, а борьба — ожесточенной. Поскольку в основе судебного иска — не общие обвинения, а результаты влияния конкретного медикамента. Компания GSK, как производитель антидепрессанта Seroxat/Paxil, утверждала, что лекарство безопасно для детей и подростков. Однако исследования показали, что оно неэффективно и в ряде случаев провоцировало мысли о самоубийстве. Прокурор Спитцер считает, что GSK намеренно скрывала от общественности отдельные результаты клинических испытаний, а также намеренно вводила в заблуждение не только потребителей, но и свое же подразделение по сбыту продукции.

Компания, в свою очередь, пыталась объяснить, что информация об испытаниях была опубликована в медицинских изданиях, обнародована на научных конференциях, а затем передана в медицинские органы по надзору за безопасностью лекарственных препаратов, где и получила одобрение. Однако, как выяснил Спитцер, компания провела пять исследований, а опубликовала выводы лишь одного, поскольку в остальных препарат не подтвердил свою эффективность.

Интересно, что регулирующие органы США выдали лицензию на данный препарат для применения взрослыми пациентами, но о воздействии препарата на детей в ней не упоминалось. Однако американские медики вправе назначать лекарство детям, если нет указания на его отрицательное влияние на здоровье. Таким образом, лишь в 2002 году американским детям и подросткам врачи выписали более 2 млн. рецептов на антидепрессант Paxil. В конце прошлого года регулирующие медицинские органы по обе стороны Атлантики запретили использование препарата для детей и подростков — именно после серии случаев, которые указывали на появление суицидальных настроений. Сегодня прокурор Спитцер требует, чтобы компания GSK добровольно отказалась от всех прибылей, полученных в результате продаж этого лекарства.

Для борьбы с обвинениями американского прокурора британская компания избрала довольно необычное оружие — прозрачность. Результаты всех клинических исследований пресловутого антидепрессанта были обнародованы в Интернете. Среди них и те, которые могут свидетельствовать отнюдь не в пользу препарата. Тем не менее столь смелый шаг лидера британской фармацевтики не впечатлил генпрокурора Нью-Йорка. Он согласился с тем, что открытый доступ к информации — в интересах потребителей. Ему, кроме всего прочего, было лестно, что на такой революционный шаг фармацевты пошли вследствие его «нападений». Однако прокурор продолжает настаивать, что компания прилагала недостаточно усилий по информированию врачей о побочных действиях лекарства.

В свою очередь GSK гордо заявила, что впредь будет помещать в Интернете результаты всех клинических исследований относительно новых препаратов. Значит, и другим лидерам фармацевтической индустрии придется последовать ее примеру — таковы условия конкурентного бизнеса.

Хорошо это или плохо? Даже эксперты пока воздерживаются от однозначных оценок. С одной стороны, шаг GlaxoSmithKline можно рассматривать как смелое опровержение общественных представлений о том, что вся фармацевтическая индустрия слишком часто натягивает пелену на глаза покупателей. С другой — новшество GSK можно считать довольно циничной игрой на опережение. Эдакой попыткой предотвратить регуляторные меры, которые могут последовать после обвинений прокурора.

Всему корпоративному миру известна жесткая рука Элиота Спитцера, который больно ударил по Уолл-стриту после «комедии» с интернет-компаниями и коллапсом энергогиганта Enron. В результате крупнейшие инвестиционные банки не только выплатили суммарный штраф в 1,5 млрд. долл., но и пообещали провести структурные реформы. Сущность которых сводилась к тому, что департаменты — финансовый и аналитический — должны действовать совершенно независимо друг от друга, дабы никогда больше банки не обвинялись в использовании инвестиционных аналитиков для продвижения целей своих же корпоративных финансистов. На самом же деле существенные структурные изменения пока не произошли. Разве что несколько отдельных аналитиков смогли насладиться своей важностью, время от времени выдавая на-гора инвестиционные рекомендации, которые явно отличаются от официальной линии банка. Инвестисследования по-прежнему вторичны по отношению к «взбиванию денег» на торговых операциях.

В случае же с GSK ситуация может повториться, утверждают пессимисты. Разнообразные меры по «улучшению», вплоть до ограничений, будут заявлены, и даже результаты исследований и прочие цифры будут публиковаться — то ли с опозданием, то ли в непонятной форме. А с реальным решением вопроса станут всячески тянуть — как раз до тех пор, пока неутомимый Спитцер не переключится на какой-нибудь другой, более скандальный объект.

Оптимисты же хотят верить в искренние намерения GSK и традиционно надеются на лучшее. Кажется, в британской Guardian кто-то из обозревателей заметил, что производство лекарств — это не производство сигарет. И фармацевты — все-таки не торговцы смертью.