РЕЛИГИЯ КАК ДВИГАТЕЛЬ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

Эссе «Протестантская этика и дух капитализма» было написано Максом Вебером, немецким основоположником социологии, почти сто лет назад. С тех пор критика некоторых его положений стала темой не одной научной диссертации. При этом постулат, гласящий, что экономический рост сопровождается снижением религиозности общества, принимался практически без доказательств. Однако самые последние данные, опубликованные сразу несколькими европейскими исследователями, заставили по-иному взглянуть на эту точку зрения.

Как писал в свое время Вебер, своим рождением современный капитализм обязан «духу христианского аскетизма», и в основе капиталистического способа производства лежит не столько стремление к получению прибыли, сколько протестантские трудолюбие и добросовестность. В своей правоте немецкий социолог, давно уже ставший классиком, окончательно убедился, посетив в 1904 году Соединенные Штаты Америки. С тех пор Атлантику пересекло немало социологов, политологов и экономистов, и обычно они приходили к совсем другим выводам. Нет, конечно, отрицать тот факт, что именно США являются самой богатой страной мира, и именно Америка считается самой религиозной из всех развитых государств, они не собирались. Но и создать действующую математическую модель, демонстрирующую наличие или отсутствие связи между этими параметрами, у них никак не получалось.

Как утверждает Ниол Фергюсон, профессор финансовой истории из Великобритании, работающий в Нью-Йорке, эти неудачи объяснялись зацикленностью исследователей на показателях производительности труда. Если брать количество товаров или услуг, производимых за единицу времени американцем или западным европейцем, разница действительно окажется несущественной. А вот если при страновых сравнениях учитывать количество этого самого рабочего времени, то экономическое превосходство Соединенных Штатов сразу становится совершенно закономерным.

По данным ОЭСР, в среднем американец в конце второго тысячелетия на рабочем месте проводил 1 976 часов. На долю среднего немца при этом пришлось 1 535 часов — на 22 процента меньше. Голландцы и норвежцы трудились и того менее. И только британцы работали всего на 10 процентов меньше американцев. Более того, с 1979 по 1999 годы количество рабочих часов, приходящихся в год на среднего американца, увеличилось на 50, или на 3 процента. А немцы, например, при этом стали работать на 12 процентов меньше.

Существенно возросла в Америке за это время и доля работающего населения — с 41 процента в 1973 году до 49 — в 1998-м. А в Европе этот показатель стремительно падал и составляет сейчас 44 процента во Франции и 39 — в Германии. Зато в Старом Свете стремительно возрастало количество рабочего времени, потраченного на забастовки. В Испании, например, к 2001 году на 10 тыс. рабочих приходился 271 забастовочный день. А в Соединенных Штатах этот показатель так и не превысил 50 дней.

После демонстрации того, какие американцы трудолюбивые, а европейцы — ленивые, профессору осталось лишь увязать эти показатели с их религиозностью. И сделать это ему удалось с максимальной убедительностью. Еще бы: в Америке, по данным Gallup Millenium Survey, в Бога верят 82 процента опрошенных, а 58 процентов подчеркнули, что соблюдение нравственных норм неразрывно связано с этой верой. Зато 55 процентов шведов, 52 процента норвежцев и 49 процентов голландцев заявили, что Бог для них никакого значения не имеет. При этом церковь посещает не реже раза в месяц только 10 процентов основного населения Европы, а в США этот показатель составляет от 60 до 70 процентов. Только в Италии и Ирландии в церковь регулярно ходит до трети населения. А в целом по странам Западной Европы никогда не бывает в церкви 48 процентов населения.

В странах Восточной Европы, особенно в первоочередных кандидатах на вступление в ЕС, несмотря на долгие годы коммунистической диктатуры, этот показатель несколько ниже — лишь 44 процента. Зато тамошняя производительность труда от западноевропейской отстает гораздо значительнее: по сравнению с французской, например, в три раза. Причем если сейчас те же чехи трудятся более 2000 часов в год и хотя бы таким образом частично компенсируют свое экономическое отставание, то после вступления в ЕС, согласно его трудовому законодательству, будут лишены этой «привилегии». Изменится ли при этом религиозность новых членов ЕС, станет ясно уже в ближайшем будущем.

Продемонстрировав четкую взаимосвязь между снижением посещения церкви в Западной Европе и количеством рабочего времени, г-н Фергюсон этим и ограничился. А вот Роберт Барро и Рашель МакКлири, известные американские экономисты, пошли в своих исследованиях гораздо дальше. Они проанализировали результаты нескольких соцопросов, регулярно проводившихся в нескольких десятках стран мира и включающих целую серию вопросов относительно религиозных верований респондентов. И, хотя методики этих опросов несколько различались, их результаты позволили получить достаточно четкую картину для более чем полусотни стран.

Ученые исследовали целый список отдельных параметров, таких, как вера в Бога, вера в загробную жизнь, вера в рай и ад, посещаемость церкви, ВВП на душу населения, средняя фактическая продолжительность обучения, продолжительность жизни, возрастное структурирование стран. Естественно, приведение всей собранной информации к единому знаменателю носило несколько искусственный характер, ведь даже сами понятия «церковь», «рай», «ад» в восточных религиях, например, с большим трудом соотносятся с христианскими. Тем не менее, оговорив некоторые условности, понастроив кучу графиков, несколько раз все для верности прологарифмировав, Барро и МакКлири пришли к весьма любопытным выводам.

Самым, пожалуй, неожиданным результатом исследования стало выявление положительной корреляции между продолжительностью образования и посещаемостью церкви. Авторы сами с трудом поверили фактам, свидетельствующим о том, что каждые лишние два года, проведенные в учебных заведениях (данные собирались для тех, кому на момент опроса уже исполнилось 25 лет), повышают посещаемость церкви на 10 процентов. Почему это происходит, объяснить трудно. Ведь речь вовсе не идет о церковных школах и не о странах, в которых существует обязательное религиозное образование.

Следующим наиболее значимым фактором стал уровень урбанизации — то есть процент населения, проживающего в населенных пунктах с численностью свыше 2,5 тыс. человек. Рост урбанизации резко снижает посещаемость церкви, и это как раз хорошо согласуется с традиционными представлениями. Ведь, с одной стороны, в небольших населенных пунктах все друг друга знают и традиции там оказываются более устойчивыми, а с другой — в крупных городах вариантов свободного времяпрепровождения гораздо больше. Любопытно, что по сравнению с остальными развитыми странами мира, где на долю урбанизированного населения приходится две трети общей массы, в Америке более половины граждан живет в пригородах, начисто лишенных урбанистической социальной атрибутики.

Зато связь посещаемости церкви с возрастным структурированием населения тоже преподнесла определенные сюрпризы. Тот факт, что по мере увеличения продолжительности жизни и увеличения доли людей пожилого возраста показатели посещаемости падают, понять еще можно — ведь с возрастом становится все труднее физически добираться до церкви. Косвенным образом это заключение подтверждается негативной динамикой изменения посещений церквей в Англии при нарастании размера пожертвований на каждого посетителя (правда, как утверждают очевидцы, не так чтобы уж совсем добровольных). А вот то, что в странах с большим процентным соотношением детей посещаемость церквей оказывается более высокой, ученые объяснили отсутствием необходимости дополнительных затрат при семейных визитах в церковь.

В ходе исследования информация собиралась по семи группам религий: католицизму, восточным религиям (включая буддизм), индуизму, иудаизму, исламу, православию и протестантству. Это деление, как признают авторы, является сугубо условным и обусловлено лишь спецификой сопоставления различных методик различных опросов. При этом весьма немаловажным фактором является индекс религиозного плюрализма, который показывает наличие или отсутствие притеснения остальных конфессий по отношению к какой-либо основной. Учитывая, что в ходе исследования были изучены страны всех континентов, всех уровней экономического развития и всех господствующих религий, этот индекс хотя и измеряется в основном по отношению к католикам, отличается достаточной универсальностью. Так вот, повышение этого индекса также ощутимо способствует росту посещаемости церкви.

Корреляция связи уровня ВВП на душу населения с посещаемостью церкви на социологов способна произвести неплохое впечатление, однако простым смертным обычно требуется большая наглядность. И за ней дело не стало. Правда, уже с учетом религиозных убеждений. Как оказалось, в целом в Бога верят 80 процентов общей выборки. А в загробную жизнь — 58 процентов. В существование рая верит 55 процентов опрошенных, а в ад — лишь 38 процентов. Однако именно последнее убеждение наиболее существенно влияет на экономические показатели труда. Иными словами, именно те, кто допускает возможность адовых мук после смерти, при жизни трудятся особенно прилежно.

Примечательно, что практически ни одна из религий не обещает в качестве вознаграждения за благочестивое поведение благополучия в земной жизни. Более того, награду в загробной жизни чаще всего требуется заслужить ценой определенных лишений при жизни земной. С другой стороны, почти все религии прославляют такие добродетели, как бережливость, прилежность, честность. Следование именно этим идеалам и повышает экономические показатели верующего населения.

Впрочем, простой констатации этих фактов Барро и МакКлири показалось мало, и они попробовали оценить рыночную эффективность религиозного сектора. Для этого религиозные убеждения они расценили как конечный продукт, а посещаемость церквей — как исходные данные. При фиксированном объеме религиозных убеждений повышение посещаемости церквей будет означать снижение производительности религиозного сектора. И наоборот, при фиксированной посещаемости изменение объема религиозных убеждений также покажет динамику религиозной эффективности. Вот только получить окончательные значения этой самой эффективности исследователи надеются после того, как проведут полную обработку индивидуальных параметров всех опрошенных. Учитывая, что в каждой из 59 стран опросам подвергались 1—2 тыс. человек, ждать результатов этой работы придется еще долго.