ЕВРО ХОДИТ В НАЛИЧНОМ МИРЕ

(Однако общее состояние его здоровья от этого не улучшилось)

Юлия ЗАГОРУЙКО ()

—Меня удивило название данной конференции — «Ставка на евро: скачок доверия или акт недомыслия», — созналась в первых строках своего доклада г-жа Сиркка Хемелайнен, член исполнительного совета Европейского центрального банка, в прошлом — глава нацбанка Финляндии. Она выступала в понедельник в Лондоне на конференции по евро, организованной Королевским институтом международных отношений.

Судя по тону и содержанию сказанного далее, докладчицу не задела двусмысленность названия: она твердо убеждена, что евро будет успешной валютой — если не сегодня, то в будущем непременно. Главный тезис состоял в том, что евро — это валютное, финансовое, экономическое и политическое новаторство. В какой-то момент г-жа Хемелайнен на помощь призвала даже Чарльза Дарвина и его теорию адаптации и естественного отбора, утверждая, что евро также результат приспособления и естественного отбора, в том смысле, что путем его введения валютная система приспосабливается к новой окружающей среде, к новой Европе — политической, экономической, финансовой. В более широком смысле, единая валюта стала логичным и естественным шагом в европейском интеграционном процессе, стартовавшем после Второй мировой войны.

Нельзя не согласиться с финским специалистом в том, что похожего примера в истории не было, посему сравнивать и оценивать введение новой европейской валюты практически не с чем. А риск, так он обязателен в каждом новом начинании.

Меня, признаться, в связи с введением евро, ранее интересовал вопрос: если общая валюта не будет, мягко говоря, успешной, возможен ли возврат к старым национальным деньгам? Ответ оказался однозначным — нет.

Косвенное подтверждение тому прозвучало тоже в понедельник, но из Пекина — там президент ЕЦБ Вим Дуйзенберг выступал на симпозиуме «Китай и европространство в глобальной перспективе», проходившем в Народном банке КНР (центробанке).

Позиция Дуйзенберга однозначна — назад пути нет. Он, конечно же, не высказался так прямолинейно. Но во всем его нынешнем докладе, как и в предыдущих, даже намека не было на возможность каких-либо альтернатив для новой валюты, и тем более путей к отступлению. Сосредоточившись в пекинском выступлении главным образом на успешном обмене налички в зоне евро, глава ЕЦБ не без гордости подытожил, что создание евро способствует углублению финансовой интеграции в Европе. Более того, единая валюта уже оказывает влияние за пределами еврозоны, поскольку быстро стала второй самой используемой валютой в мире.

Новогоднюю ночь 2002 года называют уже не иначе, как революцией в мировой финансовой истории. Но даже если отбросить восторг создателей и патетику потребителей, нельзя не признать событие историческим. А если проследить весь путь евро — от замысла и первых обсуждений до ввода евро в финансовую систему мира, восприятия его на психологическом уровне, учтя при этом множество споров, неурядиц, разногласий — нельзя не согласиться с тем, что именно единая валюта стала реальным и, пожалуй, самым крупным результатом деятельности команды под названием Европейский Союз.

Самые большие очереди за евро в первый день года были зафиксированы в Испании и Ирландии. В Бельгии за ночь первого января было осуществлено больше операций по обналичиванию, чем за последующий день. Итальянцы к середине дня взяли через банкоматы более миллиона новых купюр. А в Германии желание было так велико, что уже в середине декабря, когда банки стали продавать за дойчемарки наборы евромонет (проще говоря, производить элементарный обмен валют), население выстроилось в давно забытые очереди. В соседних странах много шутили по поводу германского евроэнтузиазма и прозрачного кулечка с двадцатью монетками. Сами же немцы — не все, конечно, но многие — без какого-либо смущения стояли в очередях. Давний знакомый из Бонна радостно сообщил мне, что немного постоял и купил три кулечка монет — подарки внукам к Рождеству.

В тех странах, которые уже решились на жизнь с евро, не наблюдалось особых признаков раздражения или паники — ни до, ни после Нового года. Об игнорировании новой валюты или апатии к ней также не приходится говорить. Перешли на новые деньги, и все, куда тут денешься. Однако есть упрямая статистика, которая высчитывает даже тихих недовольных. А таких в каждой из стран еврозоны набирается от 20 до 40%.

Вполне естественно, что кому-то не понравился уход в небытие 200-летнего участника родной истории, каковыми были множество европейских валют. Не говоря уже о греческой драхме — древнейшей (с середины VI века) валюте на территории Европы. С франком проще: французы — люди веселые и предпочитают гордиться вином, сырами, изысканной кухней куда больше, чем национальной валютой, хотя ее возраст насчитывает более 600 лет.

По-разному складывались отношения с евро у каждой из двенадцати стран. Считалось, что самые горячие поклонники евро проживают во Франции и Германии, которые фактически являются «прародительницами» единой валюты. Но времена изменились, и в Германии все больше и больше разочарованных. Особенно немцев раздражает слабость новой валюты, они тоскливо вспоминают о «твердости» дойчемарки, сокращают расходы на поездки за рубеж и покупку аппаратуры, вздорожавшей почти на 30%. Во Франции любовь к евро входит в обычное будничное расписание. Негативных эмоций пока нет, потому что низкий курс евро позволяет привлекать инвестиции и надеяться на оживление экономики и снижение безработицы. Хотя последние экономические показатели вполне могут привнести похолодание в дружбу французов с евро.

Страны Бенилюкса, в лице своих правительств и подавляющего числа граждан, — традиционные почитатели евро. Бельгия и Нидерланды были в числе основателей Европейского экономического сообщества в 1957 году. На голландской территории были заключены Маастрихтский и Амстердамский договоры; в бельгийской столице заседает правительство Евросоюза — Европейская комиссия. Из-за чего обе страны просто не могут не приветствовать евро — им положено по статусу.

Испания — одна из тех, которым вступление в еврозону принесло несомненную пользу и в сочетании с реформами преобразило некогда отсталую страну на окраине Европы. Финляндии присоединение к валютному союзу принесло экономическую устойчивость. Греция, самый молодой член евроклуба (с января 2001 года), также испытала на себе преимущества еврозоны, когда после вступления начался рост капиталовложений в экономику. Португалия и Ирландия — два европейских «подростка», которые «мужают» на глазах за счет огромных вливаний из кассы Евросоюза.

Австрия как раз не выказывает бурного восторга по поводу евро, как, впрочем, и многих реформ в ЕС. Главным образом это связано с санкциями, наложенными на страну в 2000 году, когда в правительственную коалицию вошла крайне правая Партия свободы. Италия же никак не может определиться, выгодно ей членство в еврозоне или нет. Хотя традиционный конек ее экономики — торговля — вряд ли сможет обойтись без европартнеров.

В первый день 2002 года Вим Дуйзенберг, приветствуя обмен национальных валют на единую европейскую, призвал трех аутсайдеров — членов ЕС — Великобританию, Данию и Швецию поскорее присоединиться к еврогруппе. Традиционную настороженность шведов к разным европейским инновациям переломить будет нелегко. Пока шведская экономика на подъеме, потребности в еврозоне здесь не ощущают. Но шведская крона неустойчива, и крупная индустрия страны, особенно экспортные отрасли, все-таки заинтересованы в присоединении к еврозоне.

70% населения Великобритании уже смирились с тем, что рано или поздно присоединение к евровалюте произойдет. Но у 60% , которые стабильно против, евроскептицизм лишь усиливается под влиянием печальных сигналов из Германии и Франции. Премьер-министр Тони Блэр настойчиво пропагандирует единую валюту и ждет удобного момента для проведения в стране референдума по евро. А пока, под давлением бизнеса (чем крупнее он, тем выше евроэнтузиазм), он заявляет, что Британия и без евро будет находиться в центре Европы.

Самая неуступчивая позиция у Дании. Как и в сентябре 2000-го, большинство электората категорически против европейской интеграции и против евро, ибо считает, что интеграция может ущемить суверенитет социально ухоженной страны...

Как поживает молодая европейская валюта сегодня? Ее выход в мир в виде реальных денежных знаков и уже двухмесячное там пребывание никаких особенных результатов ни миру, ни тем более финансовым рынкам не явило.

Возможно, верховным патронам из Франкфурта, где размещается штаб-квартира ЕЦБ, успехи евро и кажутся выдающимися. Однако истина, причем прописная, состоит в том, что евровалюта — ее становление, рост, усиление, жизнедеятельность — будет сильно зависеть от состояния экономик, которые она обслуживает. А экономики в 12 странах чувствуют себя ой как по-разному. ЕЦБ пытается координировать их общий баланс за счет регулирования процентной ставки, однако совместить бурный ирландский рост со стремительным германским спадом пока не представляется возможным.

Судя по всему, главными пострадавшими оказались сегодня Германия и Франция. Париж не на шутку помрачнел, когда на прошлой неделе официальная статистика показала, что французская экономика сократилась на 0,1% в последнем квартале прошлого года, что было вызвано сокращением потребительских расходов и перепроизводством товаров.

Еще хуже ситуация в Германии, которая пытается поднять свою экономику над нулевой отметкой роста: экономика в стадии рецессии, безработица превысила 4 млн. человек и рост вряд ли достигнет одного процента в этом году. И если в былые времена от низкой инфляции спасал Бундесбанк — снижением процентной ставки, то сегодня такая власть находится в руках ЕЦБ, которому очень трудно строить политику процентной ставки евро по типу «один размер для всех». Потому что Финляндия, Ирландия, Испания и Португалия, чтобы сдерживать инфляцию, нуждаются, к примеру, в процентной ставке не ниже 3,5%. А для Германии такая, наоборот, губительна.

В целом неутешительная европейская валютная картина дает основания американским финансистам предполагать, что доллар останется сильным по отношению к евро на протяжении всего нынешнего года.