Зеленый свет для чистой энергетики

Бизнес-круги и правительства стран Евросоюза интенсивно готовятся к выполнению жестких экологических обязательств, направленных на противодействие глобальным угрозам. Несмотря на протесты отдельных стран, экологам все же удается протолкнуть введение лимитов эмиссии двуокиси углерода в государствах — членах Европейского сообщества, причем значительно более радикальных, чем те, что предусмотрены Киотским протоколом. К тому же министры охраны окружающей среды стран — членов Евросоюза взяли на себя весьма амбициозное обязательство: до 2020 года в среднем по ЕС 20% энергии должны вырабатывать возобновляемые источники (в постсоциалистических странах этот показатель несколько меньше). В общем, новые правила не стали ни для кого неожиданностью: это решение созревало в течение последних двух-трех лет. И все же времени осталось немного, а подстроиться под новые, очень радикальные новшества вряд ли удастся без проблем.

Новая стратегия Европейского Союза — особый вызов для стран, присоединившихся к сообществу в 2004-м и 2007 годах, в том числе для двух больших соседей Украины: Польши и Румынии. «Если не будем принимать чрезвычайно радикальные меры и не изменим наше сознание, новые лимиты эмиссии СО₂ станут тормозом для роста польской экономики», — считает профессор Ежи Бузек, эксперт по вопросам новейших угольных технологий и бывший польский премьер. Однако процесс переведения экономик центральноевропейских стран на новые рельсы уже начался.

«Украине стоит за этим следить, поскольку в случае вступления вашей страны в ЕС польские и румынские проблемы повторятся и у вас, но со значительно большей силой», — отметил в комментарии «Зеркалу недели» Томаш Вычулковский, независимый исследователь украинских вопросов из Люблина.

Сейчас в Польше только 3,75% энергии производят возобновляемые источники. Согласно новым обязательствам, к 2010 году этот показатель должен возрасти до 7,5%, а к 2020-му — достичь 14% (это все равно меньше, чем в целом для ЕС). Впрочем, эксперты сомневаются в реальности решения этой задачи. Польская возобновляемая энергетика, правда, из года в год наращивает свои мощности, но с учетом неблагоприятных природных факторов и административно-правовых барьеров после достижения 5—6% участия в энергорынке дальнейший рост вряд ли возможен (причем и этот процент сегодня кажется пределом мечтаний). Развитие альтернативной энергетики тормозят прежде всего такие препятствия, как высокая стоимость проекта, длительный характер инвестиций, а также бюрократические и технические преграды в подключении альтернативного источника электроэнергии малой мощности к общей объединенной электросети страны. Все это превышает возможности малых и средних фирм или семейных хозяйств, которые могут быть производителями электроэнергии.

Поэтому полякам остается надеяться на приход крупных инвесторов, прежде всего иностранных, которые в состоянии справиться с этими проблемами благодаря использованию эффекта большого масштаба инвестиции (построят сразу несколько десятков ветряков и т. д.). И эти инвесторы появляются, но не так быстро, чтобы можно было рассчитывать на увеличение доли возобновляемой энергетики свыше тех же 5—6%. И это не удивляет, поскольку инвестиции в польские ветряки, солнечные коллекторы или водные турбины всегда будут менее рентабельными, чем в других странах Европы, где природные возможности (например сила ветра) заметно лучше.

Эксперты считают, что в таких условиях нужно делать ставку именно на локальные генераторы электрической энергии малой мощности. Очень перспективным направлением является, например, использование отходов свиноводства для производства биогаза, а уже из него — электрической энергии. Поскольку одна свинья «производит» каждый день около 5 килограммов отходов, ее ежедневная «мощность» составляет около 0,5 кВт.

Лидером на рынке биогазовых электростанций является Германия, где работают свыше трех тысяч таких генераторов. Однако в польских условиях использование сельскохозяйственных отходов будет рентабельным только в крупных хозяйствах, которых в Польше очень мало. К тому же их считают неэкологичными, учитывая монокультурный характер посевов, уничтожение естественных стабилизаторов экосистем (например, кустов и деревьев, растущих между полями), применение тяжелых сельскохозяйственных машин и чрезмерного использования удобрений.

Чтобы отдельные семейные хозяйства в Польше (и не только) смогли установить биогенератор, ветряк или солнечный коллектор, им нужна надежная государственная помощь, например, в виде 20-летнего кредита с низкой процент­ной ставкой. Второе условие — это законодательная гарантия сбыта избыточной электроэнергии свыше объемов, необходимых самому хозяйству.

Внедрение таких поощрительных механизмов и широкое развитие сети локальных энергостанций в сельской местности позволяли бы избежать больших потерь энергии и немалого вреда для окружающей среды, возникающих сегодня при передаче тока на большие расстояния и при транспортировке сырья. Это также могло бы стать надежным стимулом для сохранения уникальной в европейских масштабах модели экологического, семейного хозяйства, являющегося объектом гордости поляков.

Казалось бы, что с лоббированием подобных поощрительных механизмов не должно возникнуть особых проблем, поскольку в Польше довольно сильное крестьянское лобби (коалиционная партия «Самооборона» и оппозиционная «Польская народная партия»). Но как оказывается, эти парламентские фракции действительно активно агитируют за использование биомассы с пользой для крестьян, то есть своих избирателей, однако их концепция несколько отличается. Проще говоря, они лоббируют обязательное использование определенной доли биокомпонентов из рапса в виде добавок к бензину и дизелю. В отличие от генераторов электроэнергии, работающих на биогазе, административное увеличение спроса на рапс приносит крестьянам очевидные и немедленные выгоды без какого-либо риска.

Сегодня биокомпоненты добавляют к 2% продаваемого в Польше топлива, — в среднем их доля составляет 5%. И эти показатели должны регулярно расти. Подобная ситуация и в других странах Евро­союза, соседствующих с Украиной. Так, Венгрия производит 250—300 тысяч тонн биоэтанола из кукурузы, что, по мнению неправительственной организации Ecology Association, превышает приспособительные возможности естественной среды. В соседней, значительно большей по площади и населению Румынии объемы производства биокомпонентов намного меньше. Впрочем, тамошнее министерство сельского хозяйства намерено как можно быстрее изменить эту ситуацию, введя обязательные квоты добавок к топливу. Что, в конце концов, отвечает общей тенденции в других странах ЕС, прежде всего западноевропейских.

Административная поддержка (или, иначе говоря, навязывание) использования биокомпонентов в горючем не удивляет по двум причинам. Во-первых, это дает политикам ощущение снижения опасно высокой зависимости от арабских и российских поставщиков нефти. А это дело стратегического значения. Во-вторых, использование биотоплива означает, что, кроме арабских шейхов и новых русских, сможет заработать также местный крестьянин. Если учесть, что Европа так и не смогла найти надежный способ обеспечить получение крестьянами надежной прибыли и снизить таким образом социальное напряжение (доплаты к продукции вряд ли решают эту проблему), то биотопливо, конечно же, может сыграть положительную роль.

Однако с «чудесным лекарством от глобальных экологических проблем», как называют биокомпоненты кое-кто из лоббистов, у них мало общего. Как отмечают ученые международного Балтийского университета, при нынешнем уровне развития технологии для производства одной тонны биотоплива нужно использовать примерно... столько же (в энергетическом измерении) полезных ископаемых. Ведь выращивание рапса, его транспортировка и переработка требуют довольно значительных энергетических вложений.

«Это правда, но не вся. Следует учесть, что мы только учимся широко использовать биокомпоненты. В течение нескольких лет, наверное, можно будет говорить о технологическом прогрессе и тогда производство биотоплива будет сопровождаться меньшим потреблением энергии, вместе с тем мы будем использовать более калорийные растения», — подчеркнул в комментарии «ЗН» кандидат технических наук Роберт Арановский, эксперт по вопросам биотоплива Гданьской политехники.

При этом рост спроса на биокомпоненты радует польских производителей удобрений. В первом квартале 2007 года производство их продукции увеличилось на несколько десятков процентов, а прогнозы свидетельствуют о дальнейшем росте спроса. Вместе с тем массовое использование удобрений при выращивании масличных растений, в первую очередь рапса, всерьез беспокоит балтийских океанологов. По их словам, уже сегодня Балтика и озера в странах региона страдают от эвтрофизациии (процесса обогащения водоемов питательными веществами, которые смываются с сельскохозяйственных угодий и приносятся с водами рек), следствием чего становятся изменения в составе экосистем и зарастание водоемов водорослями. Это серьезный удар по туристической отрасли, поскольку из-за этих проблем на многих пляжах пришлось запретить купаться. Развитие этого вида энергетики может также привести к значительному подорожанию продуктов питания, нарушению равновесия в экосистемах и деградации почвы (последнее касается, прежде всего, достаточно вредного для почвы рапса).

Однако эти угрозы обусловлены прежде всего слишком интенсивным использованием земли для монокультурного выращивания отдельных видов сельскохозяйственных растений. Подорожание продуктов питания может быть вызвано изменением назначения земли с продовольственного на энергетическое, очевидным следствием чего является уменьшение предложения этих продуктов на рынке. Следует отметить, что Украине эта ситуация пока не грозит, поскольку большие площади земли не используются для сельскохозяйственных целей, поэтому до слишком интенсивной их эксплуатации еще далеко. Однако это следует иметь в виду.

Большие перспективы у энергетического использования органических компонентов коммунальных и промышленных отходов, которые в Украине пока используются непро­дуктивно. На большинстве польс­ких мусорных свалок в последние годы построили современные установки по улавливанию биогаза, всегда выделяющегося в подобных местах. Его сжигают на месте, вырабатывая при этом тепло- и электроэнергию, но опять же только для потребностей самого объекта, поскольку избыток энергии почти невозможно продать, передав его в сеть. Для схожих целей используют также твердую фракцию, которая остается после очистки жидких коммунальных отходов.

Кроме биомассы, польское правительство делает ставку на ветроэнергетику. Впрочем, только на небольшом проценте территории страны ветер настолько сильный, чтобы обеспечить рентабельность инвестиций в этот вид энергетики. И опять-таки дело ограничивается только крупными объектами — как уже отмечалось, строительство отдельного ветряка и подключение его к сети сопровождается множеством проблем.

В последнее время стало известно о возможности вложения довольно крупных инвестиций в ветроэнергетику Польши, прежде всего на Приморье. Так, компания PS Wind намерена построить сеть ветряков (180 турбин) общей мощностью 240 MВт недалеко от городов Слупск и Устка. Что интересно, и здесь в большом выигрыше окажутся крестьяне: компания намерена подписать с собственниками земли, на которой будут расположены ветряки, договор о ее аренде на 30 лет и платить каждому собственнику по 20 тысяч злотых в год за каждую турбину.

И все было бы хорошо, если бы не определенные оговорки по поводу этого вида энергетики. Ветряки — чуждый элемент местного пейзажа, производят вредные звуки и вибрацию, а также могут представлять смертельную опасность для птиц. Поэтому в некоторых ситуациях лучше строить ветряки на искусственных островах на море — там и ветер сильнее, и негативные последствия для человека почти нулевые. (В частности, так делают в Германии.) Впрочем, угроза для птиц может быть значительно большей (если ветряки расположены на пути миграции птиц), поэтому сначала нужно провести сложные и затратные исследования. Еще одна проблема — ветровую электроэнергию не хотят покупать польские операторы электросистем. Ведь ветер дует не постоянно, а электроэнергию нужно поставлять все время, также ее невозможно складировать.

Как показывают приведенные примеры, не все с возобновляемыми источниками энергии так просто, как может казаться на первый взгляд. Но ведь поначалу складывалось впечатление, что единственные преграды на пути их внедрения — это административно-правовые препятствия и потребность в крупных инвестициях. Но в процессе преодоления этих препятствий выясняется, что, предотвращая одни угрозы, обусловленные развитием возобновляемой энергетики, в то же время создаем другие.

Однако только на первый взгляд этот путь ведет в тупик. Польша и ее соседи только учатся использовать в больших масштабах новейшие виды энергетики, поэтому ошибки неизбежны. Вместе с тем очень активно проводятся научные исследования. Как говорится, учиться на ошибках — это хорошо, но учиться на чужих ошибках — намного лучше. Сможет ли Украина, которую ждут намного более серьезные проблемы с приведением отечественной энергетики и экономики в соответствие с будущими (еще более суровыми) стандартами Евросоюза, усвоить это правило? Потому что, кажется, иного выхода пока нет.