О ПРОЗРАЧНОСТИ И КОНКУРЕНЦИИ НА РЫНКЕ ГАЗА

Всего год назад новая управленческая команда «Газа Украины» во главе с Александром Киселевым взялась за, казалось бы, нереальную задачу — навести порядок на внутреннем рынке газа. И сейчас, когда для многих наступает пора отпусков, компания подводит итоги первого года реформы. Впрочем, это лишь миг между прошлым и будущим. Существенно повысив за год платежную дисциплину промышленных потребителей, «Газ Украины» ставит перед собой новую задачу — провести реформу в отношениях с наиболее сложным сегментом рынка — предприятиями теплокоммунэнерго.

— Александр Владимирович, вы начали реформу газового рынка около года назад и уже можете видеть ее сложности и результаты. Если бы подобная ситуация возникла сейчас, приняли бы вы такое же решение?

— Несомненно. Я занимаю жесткую позицию в этом вопросе. Происходящий в последние годы подъем украинской экономики привел к сокращению, а то и уничтожению ниши, которую занимали трейдеры. Я имею в виду оплату газопоставок бартером, процветавшую в период слабой структурированности товарных рынков, нестабильности цен и т.д. Сегодня реформирование экономики в основном завершено, неэффективные производства перепрофилированы или закрыты, а эффективные строят самостоятельную сбытовую политику. Необходимость в неденежных расчетах исчезла. Приведу только один пример: в 2002 году доля неденежных расчетов за газ по нашей компании сократилась до 1,5%.

Всем стало выгоднее работать за деньги, решая таким образом целый ряд проблем: отчетность, планирование, экономический анализ, производственная и маркетинговая политика. Как следствие нынешний этап развития украинской экономики уже не требует наличия трейдеров, организующих товарные схемы. На сегодняшний день поставки газа стали сбалансированными, повысилась платежная дисциплина, рынок выровнялся.

— Неужели в Украине не осталось ни одного трейдера?

— Присутствие на рынке трейдеров продолжается по инерции — там, где это выгодно продавцу либо покупателю газа. Из тысяч трейдеров продолжают работать не более двух сотен, большинство из которых близки к малым газодобытчикам или торгуют их газом. Погоды на рынке они уже не делают, хотя и продолжают демпинговать. Низкой ценой трейдеры компенсируют определенную ненадежность своих поставок (а когда газ проходит по длинной цепочке посредников, сбои неизбежны), что в общем-то устраивает небольших и маневренных потребителей.

Думаю, что и этот сегмент рынка в ближайшем будущем самоструктурируется: или СП создадут собственные сбытовые структуры, или несколько лучших трейдеров переберут на себя основные объемы газа. Но в любом случае это уже будет рыночным процессом. А паразитирование на трейдинге нашего газа «Газ Украины» прекратил ровно год назад.

— Можно ли говорить о том, что выполнить поставленную задачу «Газу Украины» в какой-то мере помог уход «Итеры» с украинского рынка?

— «Итера» действительно являлась частью проблемы, а не частью решения. В прошлом году эта компания распоряжалась более 13 млрд. кубометров газа, который в основном продавала посредникам на украинской границе, т.е. до уплаты импортного НДС.

Я бы не хотел вдаваться в подробности, но в итоге этот газ «заходил» в Украину без налогов, чем совершенно ломал рынок добросовестным компаниям, в первую очередь «Газу Украины». Уход «Итеры» в конечном итоге привел к оздоровлению рынка и выравниванию условий для всех его участников.

Кроме того, передав функции транзита газа от «Итеры» к «ЮралТрансГаз», мы экономим больше миллиарда кубометров газа в год, стоимость которого превышает 60 млн. долларов. Есть и другие явные преимущества.

— Как повлияла реформа на финансовое состояние самой компании «Газ Украины»?

— Мы начали зарабатывать больше, поскольку стали продавать газ самостоятельно и с максимальной эффективностью. Если в 2001 году наши продажи промышленным потребителям не превышали 5 млрд. кубометров, то в 2002-м (причем за счет второго полугодия) выросли уже до 6,8 млрд. План на текущий год предусматривает увеличение прямых поставок до 11 млрд. кубометров газа.

Мы ужесточили дисциплину газопоставок, заняли принципиальную позицию в отношении неплательщиков и потребовали от покупателей исполнения обязательств. В результате увеличились не только объемы продаж газа, но и процент оплаты по ним. Нам удалось перевести часть потребителей на предоплату, и мы будем продолжать работу в этом направлении.

— Тем не менее реформа газового рынка вызвала неоднозначную реакцию…

— На рынке творился откровенный беспредел. Мы просто навели порядок. Я понимаю, что на газе каждый хочет себе что-то «урвать». Действительно, так было еще несколько лет назад, но сейчас все изменилось. Еще раз повторю — необходимость в трейдерах отпала, причем отпала давно.

Нас, конечно, обвиняли в монополизме на рынке промышленных поставок — не без этого, однако не стоит забывать, что мы снабжаем газом еще и население, коммунально-бытовую, бюджетную сферу наконец. Мы приглашаем всех желающих войти в эти сегменты рынка и готовы уступить им часть. Пожалуйста!

Некоторые компании уже сделали это, выкупив облгазы, и ощутили все «прелести» работы в этих сегментах. Сегодня мы вместе делим черствый хлеб неплатежей теплокоммунэнерго и населения. С моей точки зрения, это справедливо.

Можно привести еще и пример России. Там все без исключения нефтяные компании, независимо от размера и влиятельности, имеют право поставить на экспорт ровно треть добытой ими нефти. Остальное они обязаны реализовать внутри России и по более низким ценам. Такая система была бы адекватной и для украинского газового рынка: хочешь снабжать меткомбинат, обеспечь газом прилегающую область! А сегодняшняя ситуация, когда трейдеры поставляют газ промышленности, а мы самостоятельно выполняем социальную функцию по снабжению газом населения и коммунально-бытовых предприятий, на мой взгляд, несправедлива.

— Что вы можете назвать главным достижением реформы?

— Устранение дискриминации тех, кто работает честно. Мы выровняли условия работы на рынке для всех его участников, а не только для себя. И многие компании это устроило. Сегодня на равных с нами газ поставляют и импортеры российского газа, и трейдеры малых газодобытчиков. Но мы конкурируем в экономической плоскости — себестоимости, эффективности, сокращении затрат, создании лучших условий для потребителя. А раньше была «игра в одни ворота» — ворота «Газа Украины», которая строилась на основе полулегальных «схем».

Причем выравнивание «игрового поля» прошло настолько гладко, что мало кто за пределами этого рынка вообще заметил смену правил. Да, безусловно, были отключения должников, но результат налицо: потребители начали платить. За прошлый год мы собрали 90,4% стоимости газа, в том числе свыше 88% — деньгами. Это самый высокий результат за историю существования «Газа Украины». Одновременно мы закачали на зиму крупнейший объем газа за последние пять-шесть лет.

В целом могу сказать, что система предпринятых мер укрепила энергетическую безопасность страны. Это, пожалуй, и является главным достижением.

— Но здесь еще укреплять и укреплять…

— Разумеется, реформа еще не завершена, она должна и будет продолжаться. Мы на практике применили инструментарий, который позволил убрать все деформирующие рынок факторы, и сегодня переходим к следующему этапу — реформе взаимоотношений с теплокоммунэнерго (ТКЭ).

В ближайшее время мы намерены вплотную заняться ТКЭ в трех-четырех областях, чтобы на практике доказать всем — за газ можно рассчитываться на все 100%. Разумеется, мы во многом рискуем, взваливая на себя еще и эту гору проблем. Но, поверьте, когда подсчитываешь безвозвратно ушедшие деньги, которые, между прочим, являются государственными, то начинаешь понимать, что время пассивного созерцания прошло — пора что-то делать.

А чтобы найти ответ на вопрос, необходимо досконально разобраться в системе изнутри. Ведь когда находишься вовне, очевиден только «вход—выход». «На входе» теплокоммунэнерго собирает деньги с населения. Учитывая, что за газ население платит свыше 90%, а платежи выставляются по единой квитанции, логично предположить, что тепловики тоже получают 90% платежей. Но «на выходе» они платят за газ до 50%. Когда спрашиваешь, где «зависла» разница, начинаются рассказы о сплошных убытках. И это притом, что с 1999 года мы не меняли цену на газ, а стоимость тепла поднимали минимум дважды.

Когда часть ТЭЦ перейдет под наше управление, и мы изнутри оценим положение вещей, думаю, большинство теплокоммунэнерго начнет испытывать кризис жанра в своих рассказах. Мы ставим перед собой задачу раскрыть механизм работы ТКЭ между «входом» и «выходом» денег. Наша цель — прозрачность, создание позитивного примера, от которого уже нельзя будет отмахнуться.

— Когда вы планируете начать практические действия?

— Для начала нам пришлось разобраться с тем, кем же являются теплокоммунэнерго. Часть из них принадлежит коммунальным общинам, часть находится в аренде, часть уже приватизирована. Что-то может быть передано нам коллегиями обладминистраций, что-то — с согласия арендаторов или трудовых коллективов.

Нам нужно было определиться по поводу характера взаимоотношений с новой управляющей компанией, которая займется ТКЭ: чисто коммерческих, горизонтальных, вертикальных. Сегодня нам удалось найти оптимальную схему, которая будет передана на рассмотрение Кабмина сразу после утверждения наблюдательным советом «Нефтегаза Украины».

— А в чем заключается эта схема?

— Мы хотим создать дочернюю компанию НАКа под названием «Газ Тепло», которая возьмет предприятия теплокоммунэнерго в управление и будет нести всю полноту ответственности за расчеты подконтрольных предприятий. Одновременно «Газ Тепло» будет искать пути погашения долгов прошлых лет, анализировать систему затрат ТКЭ и повышать их эффективность. В том, что повышать есть что, сомнений лично у меня нет.