ТРОЯНСКИЙ КОНЬ ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ

Было бы серьезной ошибкой связывать неудачи реформирования украинского общества с ошибочностью концепции или недостаточной компетентности лидеров. Советская система была создана таким образом, что попытка ее трансформации объективно оказалась необычайно трудной. И.В.Сталин имел веские основания заявить в 1936 г. о полной победе социализма в СССР. С точки зрения защиты от реставрации капитализма система создала многочисленные «мины-ловушки», которые подстерегают любого реформатора. Поэтому последние слушания в Верховном Совете Украины «Основ кредитно-денежной политики НБУ на 1996 г.» (см. «ЗН» за 25 мая с.г.) заставляют меня коснуться одной из самых больших таких «мин».

Эффект мультипликации стоимости твердых валют

Начну с цитаты: «В какой системе координат смогут сотрудничать товаропроизводители и потребители? Мировой опыт дает на этот вопрос такой ответ: стабильные деньги, являющиеся продуктом (почти) свободного взаимовыгодного товарооборота, и стабильные цены. Человечество живет именно по этой системе координат. Надо ли нам изыскивать какую-то свою, неповторимую систему отсчета?» (В.Ющенко. Монетаристский вызов обществу? Нет! - «Голос Украины», 27.01.1994 г.).

Если бы этот вопрос задал, скажем, председатель правления Бундесбанка, ответ был бы однозначен: нет! Но его задал председатель правления Нацбанка прежде закрытой слаборазвитой страны, решившей «раскрыться» и интегрироваться в мировую экономику. Такая страна в принципе не в состоянии осуществлять «почти свободный взаимовыгодный оборот» с новыми партнерами, ибо здесь действует другая, «неповторимая система отсчета».

Чтобы понять сущность происходящих при этом метаморфоз, вспомним основную идею книги Адама Смита «Богатство народов»: взаимная выгода партнеров на рынке - исключительно следствие того, что каждый из них производит свою продукцию эффективнее (дешевле), чем это мог бы сделать другой. Ну а если, как в нашем случае, один из партнеров производит почти любую продукцию на порядок эффективнее другого? Как показывает практика, происходящий при этом «странный» обмен базируется на принципе, существенно отличающемся от «классики» рынка. Для понимания его сути обратимся к теории паритета покупательной способности.

Используем понятие реального обменного курса RER = ЕР*/Р, где Е - номинальный курс обмена национальной валюты на иностранную, Р* - иностранный уровень цен, Р - национальный уровень цен. При паритете RER = 1, т.е. Е = Р/Р*. Это значит, что, если житель Украины приобретает набор из 100 товаров за 100 тыс. крб., а точно такой же набор в США стоит 1 тыс. долл., то номинальный обменный курс должен составить 100 крб./долл. (так оно, кстати, и было на черном рынке в момент введения карбованца). Если при этом соотношение производительностей Украины и США равно, скажем, 1:10, то 1 долл. для американца в среднем в 10 раз менее значим, чем 100 крб. для украинца. В этом смысле паритет (Р/Р*) как бы учел усредненно различие в производительности труда двух стран (С/C*), курс же может от него отклоняться из-за неравномерности спроса-предложения, инфляционных ожиданий, массовых выбросов (эмиссий) или скупок валют.

Между развитыми странами все так и происходит. Но... не между высоко- и слаборазвитыми. Почему житель ФРГ в Польше богач, так же, как любой нищий американец в Украине? Почему на доллар в Индии или Пакистане можно купить значительно больше, чем в США? Почему произошла необычайно резкая ревальвация иены вслед за экономическим взлетом Японии? Почему многие иностранные компании покинули в последнее время Тайвань и Южную Корею? Потому что в науке, технике и технологии действует закон, согласно которому любое новое достижение опирается на плечи массы предыдущих. Самое передовое изделие, созданное в промышленно слабой или даже сильной, но не готовой к его освоению по всем аспектам стране, не может быть запущено в массовое производство. Именно поэтому видеомагнитофон, изобретенный в США, выпускался первоначально преимущественно в Японии, а масса блестящих открытий в СССР была реализована на Западе.

Из этой последовательности и преемственности научно-технического прогресса вытекает: чем больше отличаются уровни производительности труда в двух странах, тем выше должна оцениваться стоимость высококачественной продукции, ввозимой в слаборазвитую страну. «Воплощают в жизнь» эту закономерность не кто иные, как торговые посредники.

Первые коробейники, вырвавшиеся на просторы мировой торговли из прежде закрытой слаборазвитой страны, обогащаются сказочно. Обменяв местную мягкую валюту на твердую по курсу, близкому к паритету, они закупают за рубежом товары, ранее в альма-матер не производившиеся или имеющие значительно более высокое качество. На такой товар дома всегда найдется покупатель по цене, обеспечивающей сверхприбыль. В итоге становится выгодным конвертировать нацвалюту по курсу значительно выше паритета. Операция повторяется многократно, пока цена не установится на уровне затрат труда, необходимых для изготовления аналогичной продукции внутри страны. Она получается умножением паритета на коэффициент, являющийся функцией опять-таки от С/С*. То есть происходит как бы умножение (мультипликация) соотношения производительностей и обмен валют осуществляется по принципу трансформируемого паритета. Именно поэтому произошли все те события в Польше, Украине, Японии, Тайване и Южной Корее, которые упомянуты выше: в одних случаях эффект мультипликации покупательной способности инвалюты возник, в других он исчез в связи с достижением и превышением среднего уровня мировой производительности. На рис.1 этому процессу девальвации карбованца соответствуют падающие участки кривой, которые в наибольшей мере проявили себя в 1992 г., когда была либерализирована большая часть цен (данные Евроцентра макроэкономического анализа Украины).

Сезам, откройся и... умри!

Как следует из кривой RER на рис.1, в 1993 г. произошла почти лавинообразная ревальвация карбованца. С непродолжительными перерывами этот процесс «укрепления» нацвалюты продолжается и поныне. С чем это связано? Видимо, с начавшейся широкой внешнеэкономической либерализацией (в частности, 11 января 1993 г. начал действовать единый таможенный тариф, где по большинству позиций ставки не превышали 10%). Посмотрим, что при этом происходило с обменным курсом.

Итак, страна с закрытой слаборазвитой экономикой начинает резко ее открывать. Когда это возможно без немедленных катастрофических последствий для платежного баланса? Очевидно, только тогда, когда слабый партнер предложит на мировом рынке товары, где огромная разница в производительности труда будет сказываться в наименьшей степени. А это - сырье и продукты его первичной переработки.

Поскольку производители данной продукции искренне убеждены, что ее следует продавать по мировым ценам и на внутреннем рынке, их лобби в законодательных и исполнительных органах добивается периодического повышения соответствующих цен. Это неизбежно приводит к росту цен и на всю сопряженную продукцию. Параллельно идет процесс роста зарплаты, поддерживаемый поначалу направляемой на потребление СКВ, а затем популистской политикой руководства - от директора до Президента (наиболее типичный пример - массовые забастовки шахтеров). На рис.2 приведены тренды Евроцентра, из которых хорошо видно, как с небольшим временным лагом кривая изменения номинальной зарплаты полностью повторяет характер изменения индекса потребительских цен. При беспрецедентном спаде производства за те же годы это и есть одна из главных причин постоянной инфляции. Круг, стало быть, замыкается.

Но в нем для наших рассуждений важен процесс роста себестоимости продукции, исчисленной в СКВ. Он означает, что внутренняя покупательная способность СКВ падает и, как следует из рис.1, за 4 последних года она упала раз в 6. В самом этом факте не было бы ничего катастрофического: ведь переход на мировые цены свидетельствует о реальной интеграции страны в мировую экономику. Но только в сочетании с ростом эффективности производства! Простое же открывание экономики слабой страны для иностранных товаров приводит к возникновению «флюса» из отраслей низких технологических переделов и окончательной деградации производств высоких переделов, а за ними и экономики в целом. Ибо открытость экономики означает не только изменение структуры цен, но и ориентацию всей производимой в стране продукции на мировой уровень. Этот принцип формирования валютного курса и внутренних цен очень хорошо поняли и учли в свое время «азиатские тигры» во главе с Японией, возведя солидные таможенные барьеры на начальных этапах своего реформирования.

Что отсюда следует?

Во-первых, рост инвалютной себестоимости продукции пропорционален той доле ВНП, которая продается по мировым ценам и используется на потребление. Во-вторых, если эта доля невелика, на доходы от экспорта можно содержать страну лишь на уровне «банановых республик» (именно благодаря «сырьевому», а не «рыночному» превосходству жизненный уровень в России выше украинского). В-третьих, уход сырья и полупродуктов за границу означает свертывание внутреннего производства ТНП и появление более дорогих (в силу эффекта мультипликации обменного курса) импортных товаров. По той же причине из страны по «льготному прейскуранту» вывозится все мало-мальски ценное, а недвижимые ценности скупаются владельцами твердой валюты.

Проводимая сейчас с помощью рестрикционной денежно-кредитной политики искусственная стабилизация курса доллара лишь ускоряет рост инвалютной себестоимости. Это означает, что наши зарплаты и затраты, растущие номинально в связи с инфляцией, растут, но уже реально, в СКВ (последнее обстоятельство стало сегодня едва ли не главным убедительным доказательством успеха реформ). В учебниках написано, что внешняя дефляция нацвалюты выгодна импортерам и не выгодна экспортерам. Но с какого-то ее уровня становится не выгодным не только вывозить, но и производить продукцию вообще!

Что же в таком случае реально означает тезис В.Ющенко: «нужны десятилетия титанического труда по структурной перестройке экономики, которая должна почти полностью обновить наши продуктивные силы, чтобы создать базис высокоразвитой Украины»? При том фактически неуправляемом процессе трансформации экономики, который мы наблюдаем (выше описана лишь финансовая его надстройка), он, судя по всему, предполагает максимально быстрый демонтаж действующего «гнилого» производительного комплекса, дабы создать условия для возникновения нового, уже мирового уровня. Явно или не совсем эта схема базируется на историческом опыте первоначального накопления капитала, начиная с торговой и банковской его ипостасей. Однако здесь не учтен один маленький нюанс: всех капиталов Украины не хватит для создания упомянутого базиса в ближайшие 100 лет. Разве что председатель правления Бундесбанка уговорит бундестаг и бундесрат после завершения «освоения» восточных земель взять «на содержание» украинскую Реформацию. Но, возможно, у нас другие планы?