АО «ЛИНОС»: С ДОЛГАМИ И ПЕРСПЕКТИВОЙ ПОКА НЕ ЯСНО, НО ЛЕД ТРОНУЛСЯ

Судя по всему, близится к концу долгоиграющая пластинка с хитом о «ЛиНОСе». В ближайшее время парламент приступит к рассмотрению во втором чтении проекта закона Украины «О проведении эксперимента по управлению акциями, принадлежащими государству в открытом акционерном обществе «ЛисичанскНефтеОргСинтез». Таким образом на ближайшие лет семь может быть в общих чертах определена судьба крупнейшего в Украине нефтеперерабатывающего завода - Лисичанского НПЗ, преобразованного в АО «ЛиНОС».

Какие конкретно рамки очертят парламентарии для эксперимента и его участников, остается неясным и после принятия законопроекта в первом чтении. Однако ситуация вокруг НПЗ примечательна даже не тем, что на суд Верховной Рады представлялись чуть ли не прямо противоположные проекты. Для ВР это уже давно стало нормой. Пожалуй, интереснее то, что впервые, наверное, парламентарии, независимо от их политических симпатий, а также представлений и знаний об экономике, признали необходимость вверить управление стратегическим предприятием тому (тем), кто умеет и желает этим заниматься и может попытаться вытащить НПЗ из долговой ямы.

Примечательно и то, что ставка сделана на отечественных претендентов - компании, имеющие опыт работы в нефтяном бизнесе, акционерный фонд которых не более чем на четверть принадлежит иностранному капиталу. В принципе, логичный подход: вряд ли иностранный капитал заинтересован в возрождении одной трети украинской нефтеперерабатывающей отрасли, как в этом может быть заинтересован поднакопившийся отечественный капитал.

Дабы читатели «ЗН» вспомнили о проблеме АО «ЛиНОС», проектах его реанимации и подходах заинтересованных сторон, в том числе законодателей, что в конце концов и определит участь НПЗ, - напомним основные моменты в этой кредитно-долговой истории.

Между Лисичанским НПЗ

и АО «ЛиНОС» - долговая яма

Лисичанский НПЗ, как известно, среди отечественных заводов такого профиля наиболее современное предприятие, мощности которого способны за год переработать около 24 млн. тонн нефти. Однако с начала 90-х в связи с проблемой финансирования закупок нефти собственными средствами и массой других проблем объемы нефтепереработки на Лисичанском НПЗ резко упали. Пришлось даже вывести из эксплуатации одну установку - мощности не востребованы. Но прежде чем это произошло, завод намеревался наладить производство полипропилена, прежде в Украине отсутствовавшее вообще. С этого формально и начались перипетии НПЗ, подогреваемые начавшимся приватизационным процессом в Украине. Чем ближе «подбирался» срок возврата кредита, тем меньше нефти поступало на НПЗ для переработки, и завод все менее мог рассчитывать на погашение долга собственными силами.

В прошлом году Лисичанский НПЗ простоял без работы 183 дня - практически 50% календарного времени работы...

Кредитная история полипропиленового производства

Установка по производству 100 тысяч тонн полипропилена в год создавалась на Лисичанском НПЗ в 1992-1994 годах. Хотя идея создания такого производства родилась еще в советско-союзные времена. До сих пор производство такого рода единственное в Украине (и одно из трех аналогичных в странах СНГ). Однако с момента введения в эксплуатацию мощности по производству полипропилена использовались едва ли на 10%: в 1994 году выпуск полипропилена составил 11,2 тыс. тонн, в 1995-м - 13,99 тыс. тонн.

Было бы полбеды, если бы просто не использовался потенциал. Хуже то, что за счет продажи полипропилена, в том числе на экспорт, завод в свое время предполагал рассчитаться за кредит, использованный для создания полипропиленового производства. Кредитором выступил миланский филиал Westdeutschen Landesbank (Германия), предоставивший Лисичанскому НПЗ под гарантию украинского правительства

90 млн. экю.

Кредитное соглашение было застраховано государственной итальянской страховой компанией «САЧЕ», которая теперь, когда украинской стороной просрочены сроки текущих выплат по обслуживанию кредита, грозится объявить о наступлении страхового случая. Если это произойдет, долг Лисичанского НПЗ автоматически будет перенесен на государственный долг Украины (а к началу 1997 года задолженность по кредиту угрожала украинскому бюджету непредвиденными расходами в сумме около

49 млн. долларов США).

При всей строгости в денежных отношениях, миланский филиал немецкого банка-кредитора, с которым украинские чиновники с 1996 года вели ни к чему не приведшую переписку, до последнего времени участвовал в обсуждении возможности пролонгации кредита Лисичанскому НПЗ - если будет разработан согласованный график выплат и правительством Украины будут подтверждены прежде выданные гарантии. Это долгая история, воспроизводить которую сейчас нет смысла. Достаточно сказать, что соглашение о реструктуризации кредитного соглашения от 1992 года так и не подписано, а правительство Украины никаких гарантий банку-кредитору не подтверждало. Так говорят народные депутаты.

Они же весьма скрупулезно отнеслись к вариантам приватизации Лисичанского НПЗ. И после обсуждения массы вариантов в конце концов приняли в первом чтении законопроект, предусматривающий проведение эксперимента по управлению госпакетом акций АО «ЛиНОС». Обязательным условием будущего конкурса является погашение долгов завода, обеспечение стабильных поставок нефти для максимальной загрузки перерабатывающих мощностей. Скорее всего, претендовать на роль управляющей компании смогут исключительно резиденты Украины. И вряд ли среди них окажутся госкомпании, так как победителю конкурса срочно потребуется кругленькая сумма. А госпредприятия у нас пока не шибко богаты.

Впрочем, описывать нюансы законопроекта по эксперименту на АО «ЛиНОС» сейчас несколько преждевременно. На днях в ВР должно состояться обсуждение этого законопроекта во втором чтении. После этого разговор будет, возможно, более конкретным и к нему будет смысл вернуться. Тем более, что 304 депутата ВР проголосовали за то, чтобы поручить Генеральной прокуратуре Украины максимально внимательно изучить кредитную историю Лисичанского НПЗ. Не исключено, что когда-нибудь и мы узнаем героев этого нефтекредитного романа (или детектива).

А пока что интереснее не только сами обсуждаемые проекты, сколько их трактовка и оценка. С одним из мнений на сей счет мы и хотим познакомить читателей.

Олег Ищенко, народный депутат ВР с декабря 1995 года. Член постоянной комиссии ВР по вопросам бюджета, член временной специальной комиссии ВР по вопросам формирования национального рынка энергоносителей.

Имеет юридическое образование. До избрания народным депутатом руководил рядом негосударственных компаний, в том числе транснациональной корпорацией «Российско-украинское нефтяное общество» - ТНК РУНО.

Не путать с ТНК «Русско-украинское нефтяное общество» - резидентом Российской Федерации. Во избежание дальнейшей путаницы и в связи со сменой учредителей украинский резидент ТНК РУНО в декабре 1996 года переименована в АОЗТ «Укрэксимнефтепродукт».

В первом составе украинского РУНО 50% уставного фонда принадлежало российским резидентам, в том числе «ЮКОСу», «Югнефтесервису» и «Сургутнефтегазу». В настоящее время из российских соучредителей осталась одна компания, которой принадлежат 20% акций в уставном фонде «Укрэксимнефтепродукта». 80% акций компании принадлежат украинским резидентам - СНПО им.Фрунзе, АКБ «ОЛБанк» и СП «Украгронефтепродукт».

«Укрэксимнефтепродукт» и при всех прежних своих названиях занимался поставками в Украину нефти на переработку, в основном - на Лисичанский НПЗ (АО «ЛиНОС»). Как традиционный партнер нефтеперерабатывающего завода «Укрэксимнефтепродукт», очевидно, намерен участвовать в конкурсе инвестиционных проектов по «ЛиНОСу».

Олег Ищенко: «Нельзя допустить перехода АО «ЛиНОС»

из экономического актива Украины в ее политический пассив»

Пока ломались парламентские копья и велась подковерная борьба не столько за реанимацию Лисичанского НПЗ, сколько за право контроля над создаваемым на его базе АО «ЛиНОС», - все это время искала союзников для поддержки своего варианта развития стратегического предприятия небольшая группа единомышленников, проект которой 5 июня в Верховной Раде представил депутат Геннадий Угаров. С момента избрания депутатом в 1995 году к ним присоединился Олег Ищенко, который с 1990 года предметно занимался нефтяным бизнесом. Не исключено, что возглавляемая им прежде компания будет одним из претендентов на управление госпакетом акций «ЛиНОСа» и, собственно, попытается добиться эффективных результатов объявленного эксперимента.

Но не это сегодня примечательно, тем более, что претендент - это еще не победитель, да и конкурс пока не объявлен. Показалось интересным мнение законодателя и в недавнем прошлом бизнесмена, который знает реальное состояние отечественного рынка нефти и нефтепродуктов изнутри и, судя по всему, имеет, хочется верить, четкое представление о вариантах развития ситуации.

- Олег Иванович, во время последнего обсуждения в парламенте законопроекта по «ЛиНОСУ» Александр Мороз однозначно дал понять, что именно вы выражаете интересы конкретных нефтяных компаний, претендующих на победу в возможном конкурсе. Так или иначе, но как человек, знающий состояние энергетического рынка Украины, не станете же вы отрицать, что посвящены в нюансы нефтяного бизнеса и, очевидно, имеете свои интересы?..

- Такое упоминание, я думаю, надо воспринимать отчасти иносказательно, отчасти образно. Александр Мороз, безусловно, неординарная личность, что находит свое выражение и в нестандартности используемых им образов.

Я действительно пришел в Верховную Раду из энергетического рынка, прежде всего нефтяного. И, безусловно, являюсь одним из носителей интересов национальных предпринимателей, которые работают в этом секторе экономики Украины. И когда отдельные члены нашего правительства идут чуть ли не в услужение в качестве референтов к предпринимателям другой страны, это противоречит нашим представлениям - гражданским и человеческим - о роли и месте правительства и его министров и представлениям об их задачах. Как налогоплательщиков, нас не может не возмущать, когда антигосударственная по сути своей политика оплачивается, в том числе, и из средств, взимаемых с отечественных компаний.

А если говорить серьезно о возможной моей причастности к лоббированию интересов одной из национальных нефтяных компаний, то, в соответствии с текстом принятого в первом чтении законопроекта, конкурс может быть проведен при участии не менее трех претендентов, это во-первых. В конкурсе могут принимать участие органы государственного управления, это во-вторых. И, наконец, этим законопроектом прямо предусмотрена обязанность Кабинета министров Украины создать все необходимые условия для участия в конкурсе на право управления госпакетом АО «ЛиНОС» Госнефтегазпрома Украины. Это в-третьих, которое во-первых.

Так что я, в числе 262 народных депутатов, проголосовавших за принятие законопроекта в первом чтении, наверное, действительно лоббирую право украинских предприятий, государственных и негосударственных, а также органов госуправления работать на своей земле и в своей стране во всяком случае без той доли административного унижения, которое они испытывают по сравнению с иностранными компаниями.

- На ваш взгляд, законопроект об эксперименте на «ЛиНОСе» принят вопреки или все-таки благодаря чему-то, возможно, чьей-то позиции?

- Благодаря. По моему убеждению, принятие закона в первом чтении свидетельствует о том, что в политическом истеблишменте нашей страны отстаивание государственных интересов становится доминантой. Я говорю доминантой, потому что такой подход, при котором стратегические интересы общества и страны являются основным и определяющим поведенческим мотивом, к сожалению, - пока лишь тенденция.

В прошлом году это нашло свое отражение в принятии Конституции, в этом году - в принятии программы приватизации Верховной Радой. В подходе к законопроекту об эксперименте на «ЛиНОСе», как в капле воды, отразилось то же явление - примат общегосударственного над частным тактическим, над противоречиями в сиюминутных политических оценках и подходах.

И еще один важный вывод. Как и в двух названных определяющих случаях, в частной проблеме «ЛиНОСа» подавляющее большинство Верховной Рады, люди разных политических ориентаций, в том числе разных по вектору «власть - оппозиция», консолидировалось, с моей точки зрения, с позицией Президента страны. Суть этой позиции, вероятно, можно сформулировать так: экономическая и энергетическая безопасность страны - прежде всего, все остальное - потом.

- Не слишком ли преувеличено значение «ЛиНОСа» в контексте национальной энергетической безопасности? И вообще, какова сегодня ситуация в нефтяном сегменте экономической безопасности Украины?

- Нефтеперерабатывающая промышленность нашей страны, и АО «ЛиНОС» в частности, занимает одно из определяющих мест в формировании конструкции энергетической и вообще экономической безопасности нашего государства.

Давайте порассуждаем с учетом этого фактора. В 1995 году на украинских НПЗ было переработано чуть больше 16,3 млн. тонн сырой нефти, в том числе:

3 млн. тонн, добытых «Укрнефтью» в Украине;

11 млн. тонн российского происхождения;

2,4 млн. тонн - импорт из Казахстана;

0,3 млн. тонн - импорт из Туркменистана (тогда железнодорожные тарифы не ставили подобные сделки за грань рентабельности).

В 1996 году на отечественных НПЗ переработано 12,3 млн. тонн нефти-сырца:

3 млн. тонн - добыча «Укрнефти»;

7,3 млн. тонн - импорт из России (по сравнению с 1995 годом падение объемов импорта на 3,6 млн. тонн);

1,9 млн. тонн - импорт из Казахстана.

Названные цифры, очевидно, свидетельствуют об уменьшении внутренних и внешних консолидированных поставок нефти-сырца и, как следствие, - об уменьшении внутриукраинского фактора в структуре внутреннего рынка нефтепродуктов.

Об объеме потребления внутреннего рынка говорить проблематично, ибо он составляет непостижимую тайну, затерявшуюся в лиановом лесу бюрократии, даже, я убежден, для руководителей нашей страны.

Так, например, достаточно сравнить учетные данные объемов потребления дизельного топлива в 1996 году - по данным Минстата и Минэкономики Украины. И здесь - как на парламентской трибуне или в среде адвокатов, где при наличии трех дискутирующих - как минимум девять мнений. Минстат Украины имеет государственное убеждение в том, что в 1996 году внутриукраинский рынок потребил 6,394 млн. тонн дизельного топлива (внутреннее производство плюс импорт). Министерство экономики Украины имеет «сводную» убежденность, что за этот же период времени рынок страны потребил 4,893 млн. тонн дизтоплива. То есть, мнения двух государственных министерств расходятся на 1,5 млн. тонн (!!!). В денежном выражении, даже если взять заниженную среднестатистическую цену одной тонны дизтоплива на внутреннем рынке в 200 долларов США, - разница выражается в 300 млн. долларов США...

- Ну да, тут поневоле посочувствуешь всем министрам, включая госминистра А.Минченко, которому поручено «курировать» отечественный ТЭК. Попробуй тут «покурируй» - при таких-то исходных учетных данных. Как говорится, дальше некуда.

- Есть куда: хорошему и абсурдному, как известно, нет предела. Немалая часть внутреннего рынка нефтепродуктов вообще вне государственных данных. Во всяком случае, учетных и бюджетных.

Импортные нефтепродукты в системе государственного учета имеют разное, в том числе и бюджетное, подтверждение. То есть, каждая тонна импортируемого нефтепродукта отражается в объеме соответствующих акцизных сборов.

Вам, наверное, приходилось видеть бензозаправочные станции, предлагающие к продаже и реально реализующие бензин с октановым числом 98 и 95, которые практически в Украине не производятся? Во всяком случае, десятки тысяч иномарок, способных ездить исключительно на таких марках бензина, мы видим каждый день. Так вот, в доходной части бюджета - если отталкиваться от факта - такого источника, как акцизные платежи от импорта названных марок бензина, практически не содержится...

Эта теневая часть нашего внутреннего рынка определяется огромным «иксом», который еще предстоит определить и установить, покопавшись в бюрократических лабиринтах государственной сертификации, правилах прохождения транзитных грузов, правилах таможенного оформления и т.д. и т.п.

То есть объем внутреннего рынка имеет два измерения: учитываемое (оно разное в учетных данных различных министерств и госкомитетов) и фактическое (оно реальное, но пока не поддается государственному учету, во всяком случае, на величину высокооктановых бензинов).

- В таком случае, каким же критерием воспользоваться для определения реальной зависимости украинского рынка от внешних факторов? К конце концов, зависимость по нефтепродуктам - это не только вопрос экономической, но, если хотите, и оборонной безопасности страны...

- Хотите не хотите, но если отталкиваться от структуры учтенной части нашего рынка нефтепродуктов, то наш внутренний рынок на 45% формируется прямыми импортерами нефтепродуктов, в основном иностранными и, как правило, очень мелкими, в силу чего не может быть стабильным. И только на 55% в формировании внутреннего рынка влияют объемы нефтепродуктов, производимые на мощностях отечественных нефтеперерабатывающих заводов, которые подконтрольны нашему государству (и на которые оно может прямо и непосредственно влиять).

Но это лишь статистически учтенное влияние (то есть в пределах и исходя только лишь из учтенной части рынка!).

Вы видите, что возможность контроля нашим государством внутреннего рынка нефтепродуктов - даже в контексте учитываемых цифр - подошла к критической черте, которая - с точки зрения требований энергетической безопасности страны - уже крайне неудовлетворительна для Украины.

В этих условиях передача одной трети нефтеперерабатывающих мощностей страны (а именно столько приходится на АО «ЛиНОС») под контроль нерезидента означала бы полную потерю нашим государством контроля над внутренним рынком нефтепродуктов. Причем мы были бы первой в мире страной, которая и по внешнему, и по внутреннему рынку нефтепродуктов попала бы в гиперболизированную зависимость от одной страны - Российской Федерации.

Если учесть, что с Россией мы продолжаем и еще много лет будем находиться в диалектических отношениях старого бракоразводного процесса - с одной стороны, и согласования взаимоприемлемых условий нового брачного контракта - с другой стороны, то никто не может гарантировать, что такая гиперзависимость в будущем - при стечении каких-то неблагоприятных факторов и условий - не будет использована как экономический инструмент политического нажима на Украину. Мы - независимые страны, которые вышли из одного родового государственного гнезда, и уже в силу этого и сегодня, и в будущем обречены на несовпадающие точки зрения по ряду вопросов, в том числе принципиальных. Во всяком случае, исключить в наших межгосударственных отношениях наличие таких вопросов сегодня не удается, и вряд ли удастся в ближайшем будущем.

Оценивать же эти факторы необходимо исходя из того, что Украина потенциально богатая страна, но сегодня экономически таковой не является. Применимо к рынку нефтепродуктов это значит, что Украина не имеет необходимого государственного резерва нефтепродуктов, рынок работает «с колес» - ресурсных и финансовых, и это обостряет проблему зависимости от внешних факторов, а равно и диктует необходимость максимально отходить от монопольной зависимости от кого бы то ни было. И, как минимум, не усиливать существующую зависимость путем «сдачи» стратегического объекта, в связи с которым в свете украинско-российских отношений у Украины активов больше, чем пассивов, во всяком случае налицо как минимум паритет взаимозависимости.

- Но позвольте, только что вы рассказывали чуть ли не о полной зависимости украинского нефтяного рынка от России и тут же утверждаете, что существует некий паритет и взаимная зависимость...

- В случае с «ЛиНОСом» мы действительно имеем не так часто встречающийся в украинско-российских взаимоотношениях фактор зависимости части внутрироссийского рынка нефтепродуктов от мощностей украинского НПЗ.

В бытность Советского Союза Лисичанский НПЗ, с мощностью переработки за год 24 млн. тонн нефти-сырца (самый крупный в Европе), был рассчитан, выражаясь политико-экономическим жаргоном того времени, «на обеспечение» нефтепродуктами, кроме юго-востока Украины, еще и Ростовской, Белгородской областей, а также Ставропольского и Краснодарского краев современной территории Российской Федерации.

После распада СССР, когда Российская Федерация стала независимым государством, вышеперечисленные области и края неминуемо трансформировались в основные аграрные регионы России (украинский аграрный сектор и аграрный сектор целины достался другим независимым государствам). Это первое.

Второе. В силу болезненности бракоразводного процесса, а также финансового разорения АО «ЛиНОС», рынки названных территорий РФ практически перестали «питаться» продуктами украинского производства и полностью переориентировались на товар внутрироссийского происхождения, «перетянув на себя» никогда не предназначавшуюся им (ни соответствующими перерабатывающими мощностями, ни географически) часть совокупного потенциала российских НПЗ.

В первые два года независимости такая переориентация происходила с известной долей эйфории: наполнение внутрироссийского рынка этих регионов продукцией отечественного же производства. Но все это могло иметь место в очень короткий переходный период, пока по инерции существовали так называемые внутрироссийские цены на сырую нефть, услуги по переработке и, особенно, железнодорожные тарифы на перевозку грузов.

Формирование реальных рыночных отношений внутри Российской Федерации, когда все стоит столько, сколько реально стоит, устранило эти очень кратковременные предпосылки для искусственной конструкции.

- Что значит «искусственная конструкция»?

- Развитие реальных рыночных отношений внутри РФ сделало экономически невыгодным обеспечение основных аграрных рынков юга нефтепродуктами из мощностей существующих НПЗ России. Судите сами.

Расстояние от Лисичанска до Ростова-на-Дону составляет 228 км, до Краснодара - 468 км, до Ставрополя - 568 км. Расстояние от этих же городов до ближайших российских НПЗ в среднем значительно больше 1000 км. Этот фактор является важнейшим в формировании себестоимости нефтепродуктов на рынке названных регионов. В целом, транспортировка одной тонны внутрироссийских нефтепродуктов в эти регионы дороже на 40 долларов США по сравнению с возможными поставками с Лисичанского НПЗ - за счет стоимости транспортировки. И это без учета того обстоятельства, что стоимость переработки одной тонны нефти-сырца на АО «ЛиНОС» составляет 15 долларов за тонну против 24 долларов за тонну на российских НПЗ.

Таким образом, отсутствие «лисичанского фактора» на внутрироссийском рынке нефтепродуктов ставит РФ перед сложным выбором. Россиянам придется либо согласиться с увеличением себестоимости сельскохозяйственной продукции (так как речь идет об основном хлебном рынке РФ), либо компенсировать из федерального бюджета транспортные расходы на доставку топлива в названные регионы. Или же построить в южном регионе нефтеперерабатывающий завод мощностью около 10 млн. тонн (а это около 1,5 млрд. долларов и около пяти лет времени, необходимого для строительства такого завода).

Однако не только лишних, но и необходимых средств в странах постсоветского пространства нет. И это в равной степени характерно как для Украины, так и для России. Поэтому проекты, связанные с крупным финансированием, будь то в Украине или России, скорее относятся к категории прожектов, нежели реальных проектов. Тогда, с точки зрения возможного удешевления производства товарного зерна, для правительства РФ существует возможность признать... наличие стратегической зависимости ценообразования важнейшей части внутрироссийского рынка от Лисичанского НПЗ и договориться с украинской стороной о гарантиях приемки, переработки нефти и возврата в РФ нефтепродуктов, произведенных из нее, в необходимых объемах ( а это более 2 млн. тонн в пересчете на нефть).

Это цивилизованный путь - как для России, так и для Украины. Улучшение украинско-российских отношений, к чему стремятся Киев и Москва, и должны материализоваться в разрешении конкретных крупных проблем каждой стороны через взаимовыгодное сотрудничество. Но, при условии соблюдения принципа равноправного партнерства в разрешении общих проблем...

- А вместо достижения взаимовыгодного сотрудничества, насколько известно, уже предпринимались попытки использовать «ЛиНОС» в качестве разменной монеты в украинско-российских отношениях. Поговаривали о том, что заводом собирались пожертвовать в ходе зачета украинских долгов Российской Федерацией...

- Вы правы, и это естественно...

Естественно - с точки зрения правительства РФ: попытаться, насколько это возможно, существующий фактор зависимости устранить через прямое и полное подчинение, нежели через признание паритета в отношениях с Украиной по этой проблеме.

В этом суть предлагаемого российской стороной проекта о передаче 45% акций «ЛиНОСа» российской коммерческой структуре, используя механизм приватизации. Одновременно с этим Российская Федерация - в случае такого варианта разрешения проблемы - получала бы полный контроль и над внутриукраинским рынком нефтепродуктов. Как видите, здесь есть причины экономические и политические, они очевидны. Это - с точки зрения Москвы.

С точки зрения Украинского государства выгодно - не поступившись стратегическими интересами национальной энергетической безопасности - проявить добрую волю и предложить использовать «лисичанский фактор» в качестве инструмента для разрешения существующей проблемы у части внутрироссийского рынка нефтепродуктов. Но инструмент этот должен быть не разовым, а постоянным. А это уже вопросы собственности...

- На первый взгляд выглядит логично. Но... Вы сказали, что считаете принятие законопроекта по «ЛиНОСу» свидетельством консолидированной позиции Верховной Рады и Президента. Ни для кого не секрет, что существует перманентное противостояние Л.Кучма - А.Мороз. Ну и потом, как известно (если процитировать премьер-министра), «хозяином» является Павел Иванович...

- Помните: «Платон мне друг, но истина дороже...»

Руководители государства, несмотря на взаимные симпатии или антипатии, в вопросах национальной безопасности должны, по природе своих высоких должностей, эти интересы выражать и отстаивать. Историческая роль, как говорится, обязывает.

21 октября 1996 года Президент Украины Л.Кучма издал адресованное премьер-министру П.Лазаренко, госминистру А.Минченко и тогдашнему председателю Фонда госимущества Ю.Еханурову распоряжение, запрещающее принятие решения о приватизации 45% акций АО «ЛиНОС». Как видите, 5 июня Верховная Рада, по сути, сделала первый шаг, дабы узаконить октябрьское решение Президента.

- И какова же тогда роль правительства и лично Павла Ивановича Лазаренко? Или они здесь ни при чем? Как тогда понимать подписание правительством 23 мая сего года соглашения с россиянами о последующей передаче 45% акций «ЛиНОСа», о чем говорил с парламентской трибуны депутат А.Ельяшкевич?

- Роль противоречива. 30 ноября 1996 года правительством было принято постановление об утверждении дальнейшего плана размещения акций АО «ЛиНОС», которым предусматривалось в течение одного (!) месяца провести некоммерческий конкурс по продаже 45% акций АО «ЛиНОС» по «смешной» цене, да еще так, чтобы жюри конкурса состояло исключительно из чиновников Минтопа Российской Федерации.

Это такая же правда, как и то, что постановлением Кабмина Украины от 13 марта было отменено его же ноябрьское решение. Таким образом, правительство привело свою позицию в соответствие с позицией Президента и парламента.

Хотя реальное участие отдельных, в том числе правительственных, кабинетов в истории Лисичанского НПЗ, убежден, прояснится в ближайшем будущем.

- О каких кабинетах идет речь и кого конкретно вы имеете в виду?

- Я имею в виду то, что на виду. Пока...

Рабочим мулом реализации проекта по «сдаче» Лисичанского НПЗ является государственный министр Анатолий Минченко. Выносливая напористость А.Минченко в качестве государственного министра достойна лучшего применения. Продемонстрированная им в проблеме Лисичанска, она граничит с упрямством и лицемерием одновременно.

Во всяком случае, 22 мая госминистр с трибуны парламента эмоционально убеждал народных депутатов в том, что нельзя приватизировать «ЛиНОС». А уже 23 мая в 15.30 он собственноручно подписал документ «О действиях сторон по выполнению правительственных договоренностей по вопросам акционирования АО «ЛиНОС», где сказано, что украинская сторона вносит принадлежащий государству пакет акций АО «ЛиНОС» в размере 45% на некоммерческий конкурс и предлагает принять в нем участие тем российским предприятиям, которые получат гарантии российского правительства на поставку и переработку не менее 6 млн. тонн нефти ежегодно на срок до 7 лет. А российская сторона принимает предложение правительства Украины об участии российских поставщиков нефти в акционировании АО «ЛиНОС»...

Помните, из истории: «Придите и правьте нами...» И не горе, что украинское правительство приглашает российские предприятия, а российская сторона согласна участвовать поставщиками нефти, т.е. торговцами нефти, а не российскими добывающими компаниями...

Заметьте, что документ по обязательствам правительства Украины в связи с «ЛиНОСом» - «о приглашении от имени правительства» - подписывает государственный министр, который не является членом правительства.

Лежит ли в основе такого поведения примитивная корысть, или столь ярый непрофессионализм, или же что-либо еще - это одинаково грустно...

- Грустно оттого, что такие подходы на уровне высоких кабинетов присутствуют?

- Нет. Грустно оттого, что такие подходы так медленно уходят в прошлое.