Закон сохранения прекрасного. К 100-летию поэта Татьяны Волгиной

Большая река берет начало в ручейках и речушках - великая литература немыслима без усилий талантов разной степени одаренности, темперамента и душевной культуры. В творческом процессе ХХ столетия женская лирика - особая страница с широким регистром голосов: от мощного, энергетического крещендо до истинной исповедальности. В поэтическом буклете несхожих индивидуальностей поэзия Татьяны Волгиной (1911-1981) пленяет свежестью полевых цветов. Она писала для детей и для взрослых о детях. Поэт, автор сказок, которому адекватно открывалась душа и психология ребенка, каждым образом, каждой строфой одаряет читателя своей искренностью и душевной теплотой. Долгой жизнью поэзия Волгиной обязана совершенству техники ее письма и принципиальным отсутствием конъюнктурных тем.

Леонид Вышеславский - мэтр русскоязычных поэтов, творивших в Украине, рецензируя посмертную книгу Т.Волгиной, истолковал одно из ее стихотворений как творческое кредо:

Не пытайтесь в строке бравурной

скрыть душевную пустоту,

Не вышагивайте на котурнах -

чтоб заметили за версту.

У поэтов есть гордое право -

людям сердце свое отдавать.

Им не страшно,

что может слава

ненароком и запоздать.

Шумной славы в жизни Татьяны Волгиной не случилось, но постоянным, неизменным было и остается внимание к ее поэтическим откровениям со стороны читающей публики. Незамысловатые сюжеты, почти бытовые зарисовки ее поэтических новелл задевали душевные струны многих. Читатели в стихах Т.Волгиной находили и по сей день находят запечатленные в емком, афористическом слове-образе собственные глубинные переживания, догадки и мысли. Ведь не случайно и по прошествии тридцати лет физического небытия Т.Волгиной ее поэзия остается востребованной, издается. На стихах для детей, положенных на музыку А.Филиппенко, воспитаны целые поколения: от тех, кого сегодня именуют «детьми войны», и до малышей, рожденных в необъятных просторах СССР уже в ХХІ столетии. Сын Т.Волгиной - ее единственный наследник - беспрестанно отвечает на просьбы об издании песен в Москве, Петербурге, Болгарии, Германии, Канаде. Это ли не признание ценности поэтической индивидуальности Татьяны Волгиной?

Не ошибся в молодом авторе мудрейший Максим Рыльский, когда, еще не будучи зна­ко­мым с Т.Волгиной, перевел на украинский язык и опубликовал в «Комсомольце Украины» (1937 г.)­ ее «Балладу о повешенных ­детях». (Сюжет - бесчинство фалангистов в Испании).

С чувством благодарности вошла в дом М.Рыльского Татьяна Ильинична в обществе Вадима Ивановича Охрименко. Говорили о том о сем и выяснили, что в разное время все трое учились в школе на улице Большой Подвальной (когда-то улица Науменко). Максим Фаддеевич заметил: «Это значит, что у нас у всех была единая alma mater… Только вы учились уже в советское время, а мы с Вадимом - в дореволюционной гимназии».

В своих воспоминаниях о Максиме Фаддеевиче Т.Волгина писала: «Где бы Рыльский ни появлялся, его всегда окружали люди. Даже домой с собрания он возвращается в шумной компании литераторов… Я и сейчас будто вижу это неторопливое шествие по улице Ленина: в центре Максим Фаддеевич с разбухшим от рукописей портфелем, а вокруг - искрящийся весельем Копыленко, безукоризненно корректный Ушаков, задумчиво-тихий Сосюра, юный Микола Шпак…, Кость Герасименко, Смилянский».

Приняв Татьяну Волгину в круг своих подопечных, Максим Фаддеевич зорко следил за развитием таланта поэта и переводчика и совсем не случайно рекомендовал ее Александру Твар­довскому в группу переводчиков, когда в Москве готовилось к изданию собрание сочинений Т.Шевченко на русском языке. «Однажды Рыльский вызвал меня к себе и предложил мне перевести на русский язык поэму «Наймычка». От неожиданности я обомлела», - вспоминала Т.Волгина. - «А мы с Н.Н.Уша­ковым уверены, что вы прекрасно справитесь, - проговорил Максим Фаддеевич. - Вот вам текст и четыре тома Грин­ченко: садитесь и работайте, времени не так уж много».

Все, сказанное в стихах и прозе Татьяной Ильиничной, отличается точными деталями, из которых, как в мозаике, складывается панно - обобщенная картина. Т.Волгина, по мнению М.Рыльского, А.Твардовского, К.Чуковского, Л.Вышеславского, да и нескольких поколений читателей, для кого стихи писались, обладала особой прозорливостью в обнаружении зерна того или иного сюжета и даже его сверхзначимости. Эта Поэзия умела влюбить читателя в предмет, описанный в сюжете, или возненавидеть нечто недостойное любви. В стихах нет напыщенности, эффектной декоративности, здесь живет верность жизненным наблюдениям, зоркость духовного видения, задушевность голоса и, конечно же, мастерство поэтического ремесла. Все это было основой профессиональной поддержки М.Рыльско­го. Были и потаенные мотивы взаимной симпатии мэтра украинской культуры и молодой поэтессы - общность польских дворянских корней, оба были из шляхтичей.

Мать Т.Волгиной - из рода Толвинских, вышла замуж за полковника царской армии Илью Волгина. В советское время, опасаясь за жизнь родных, родословные, подобные этой, многие старались стереть из памяти, не говоря уже о документах. Но не семья Рыльских и не Волгина. Во взаимном недого­ворении - умолчании «об этом» жила незримая, но прочная ^­струна единства. Кроме того, их ­сблизило радостное событие: в 1939 году у В.Охрименко и Т.Волгиной родился сын Евгений .Максим Фаддеевич вызвался быть крестным (тайным) отцом. А 21 ноября 1940 года В.Охри­менко не стало - его, корреспондента газеты «Правда», некий аноним, терроризировавший писателя ночными звонками, предупредил об аресте. Нервы не выдержали - пуля прошла навылет.

Но до трагического дня был еще год: в феврале 1939 года Рыльский организовал творческий вечер Т.Волгиной в Союзе писателей. Почти через полстолетия в рецензии на книгу Т.Волгиной «Зем­ная ось» (1983) Леонид Выше­славский напишет: «Мне хоро­шо запомнился один предвоенный день, когда Татьяну Волгину принимали в Союз писателей. С какой убежденностью, какой глубокой любовью к ее поэзии говорил Максим Фаддеевич, выступивший на том собрании! А как горячо способствовали Николай Асеев и Александр Твардовский выходу ее первой книги в Москве!» 9 января 1941 го­да А.Твардовский писал: «Уважаемая товарищ Волгина! Николай Асеев передал мне Вашу книгу стихов. Я еще раньше познакомился с ней, но сейчас читал ее как работник издательства. Стихи говорят сами за себя, - они превосходны. Книжку будем, конечно, издавать». Лишь разразившаяся вскоре война не позволила осуществить эти планы.

Война. Она искорежила судьбы, отняла жизнь целого поколения, подобно геологической катастрофе, нарушила жизнь, казавшуюся устойчивой. Т.Волгина вспоминала: «С первых же дней войны в Союзе писателей организуются писательские бригады для выступления перед воинскими частями, отправляющимися на фронт. Я оказываюсь в бригаде, которую возглавляет Рыльский». А дальше был жестокий путь эвакуации. «И поют на тысячу ладов двери - уходящим на прощанье», - написала тогда Т.Волгина, предчувствуя горечь разлуки со многими навсегда. Позже Николай Асеев отметит эту пронзительно красноречивую деталь, так точно обозначившую разрыв теплых человеческих связей.

Возвращение в Киев в августе 1944 года было трудным: большая квартира Волгиных занята службами НКВД, пристанища нет, на руках сынишка, а без жилплощади и прописки нет права на получение хлебных карточек… Помощь, как и прежде, пришла от М.Рыльского. Он просто прописал ее и сынишку на свою жилплощадь. Он ценил Татьяну Ильиничну за стойкость, выдержку и деликатность в, казалось бы, невыносимой ситуации, а особенно - за не угасший в ней дар поэзии.

Город мой, земля моя родная,

Близкая, как матери лицо!

Киев мой! Я каждый дом твой знаю,

Каждый камешек и деревцо…

(1943 г.)

Татьяна Волгина - киевлянка, влюбленная в город каштанов, в его культуру, в друзей, которые создали культурную атмосферу Киева. Стихотворение «Лавка букиниста» пронизано этой любовью.

Напротив Оперы когда-то

был балаганчик меж домов…

…В лавчонку ту за книгой редкой

порой Довженко заходил…

Снежок обтопав на пороге,

еще здоров и невредим,

сюда -

с корпункта на дороге -

спешил Охрименко Вадим.

Покончив к вечеру с делами,

блистая ранней сединой,

здесь над поблекшими томами

склонялся Рыльский в день иной.

Наконец-то, благодаря поддержке друзей быт кое-как налажен, сынишка устроен в детский сад, Татьяна Ильинична вновь погружена в поэзию. Уже в 1947 году в издательстве «Радянський письменник» увидел свет сборник ее стихов «Земля желанная».

Ее путь в литературе подарил читателю блистательные переводы Т.Шевченко, И.Франко, Леси Украинки, В.Сосюры и других украинских поэтов на русский язык. Ее версию шевчен­ковской «Наймычки» Рыльский в Украине, Твардовский в Москве квалифицировали как шедевр искусства перевода.

25 лет со страниц журнала «Барвінок» сияла светлая улыбка ее поэзии для детей. Успешным был ее опыт оперного либреттиста в сотрудничестве с композиторами К.Данькевичем, А.Фи­липпенко, Н.Аркасом, М.Завали­шиной, С.Добровольским и другими.

Ее гуманная, доброжелательная, но и взыскательная Муза радостно и самоотверженно служила украинской культуре. Твор­чество Татьяны Волги­ной, пройдя через горнило безжалостной смены времен, востребовано и сегодня.