«Я памятник себе воздвиг…»

При жизни Михаил Афанасьевич Булгаков мог только мечтать о том, что его проза будет доступна читателю, а драматургия дойдет до подмостков не только московских театров.

Осознавая, в какое время он живет, писатель все же надеялся, что его произведения не уйдут в небытие. Он прекрасно понимал, что творения его — высокой пробы, да и писал Михаил Афанасьевич всегда не кривя душой, по совести. Всем своим существом ощущая тяжелую поступь тоталитарного режима, смертельным врагом которого всегда была мысль, он желал, чтобы о них знали и не забывали. Одним из последних слов Мастера перед уходом в Вечность были слова: «Чтобы знали… чтобы знали!» И надо признать, что многие читатели, которые однажды окунулись в мир «писателя из Киева», навсегда стали поклонниками его блистательного творчества.

Однажды, когда я в 70-х годах оказался в Москве, моя коллега Галина Панфилова, служившая в научном отделе Музея МХАТ, предложила посетить маститого московского скульптора Геннадия Бессарабского, автора прекрасного памятника Ивану Тургеневу в Орле, создавшего несколько оригинальных скульптурных портретов Михаила Булгакова. Он имел мастерскую в самом центре Москвы, тогда еще не изуродованной современными постройками, на старинной Плющихе. Скульптор не только работал, но и безвыездно жил с семьей в мастерской, состоявшей из нескольких комнат.

Неплохо ориентируясь в кварталах старой Москвы, я сравнительно быстро отыскал этот уютный уголок, расположенный неподалеку от Киевского вокзала. Геннадий Петрович много работал; он хотел как можно больше успеть из-за серьезной болезни — склероза, отнявшего у скульптора возможность самостоятельно передвигаться. Всеми хозяйственными проблемами в доме ведала верная жена Галина Петровна.

Как завороженный я смотрел на застывшие лица мыслителей, писателей. Среди них увидел и ряд портретов Михаила Булгакова. Гипсовых моделей Мастера можно было насчитать не менее десяти.

После такой демонстрации меня пригласили пройти в другую сторону большой комнаты, где на поворотном станке возвышалась завернутая в темную ткань модель. Когда с нее убрали покрывало, я увидел портрет в гипсе Булгакова. Подбородок писателя опирался на его ладони. Мне эта работа понравилась более всего. И дело не только в удивительном портретном сходстве. Скульптор с большим тактом и любовью относится к своему герою.

Вскоре Геннадий Бессарабский ушел в мир иной, и дальнейшая судьба его работ мне не известна. В советское время можно было только мечтать, чтобы «этому белогвардейцу» могли установить памятник, да еще в столице державы победившего социализма.

Как-то я встретился с киевским скульптором Ефимом Ушеренко. Он увлекся творчеством своего земляка и мечтал создать его скульптурный портрет. Однажды он посетил меня в Голосеево и захватил с собой небольшой альбом, в котором было множество снимков его скульптур. Мне они показались интересными, хотя работы в материале увидеть мне удалось не сразу.

Вскоре Е.Ушеренко завершил работу по созданию проекта мемориальной доски М.Булгакова и отвез в Москву несколько снимков. Когда ему удалось встретиться с Л.Белозерской-Булгаковой у нее дома на Большой Пироговской, Любовь Евгеньевна, вторая жена Мастера, заинтересовалась творчеством скульптора. Киевлянин регулярно знакомил её со своими новыми проектами. Интересно, что когда зимой 1983 года я был гостем Любови Евгеньевны, она подарила мне книгу пьес М.Булгакова с такой надписью: «Анатолию Петровичу Кончаковскому, «Верному рыцарю» творчества Булгакова […] хочется направить благодарность… Есть еще один киевлянин, за работой и отношением к М.А. которого я с интересом слежу — это талантливый скульптор Ушеренко… Любовь Белозерская-Булгакова. Москва. 1 декабря 1983 г.».

К тому времени в Киеве на Андреевском спуске совершенно фантастическим образом на фасаде дома, названного Виктором Некрасовым «Домом Турбиных», уже была установлена мемориальная доска (в феврале 1982 г.). Это стало венцом усилий поклонников писателя, в первую очередь — Людмилы Пономаревой, работавшей начальником отдела в городском управлении культуры. Авторами были скульптор А.Кущ и архитектор Б.Кравчук. Чиновники так испугались собственного «разрешения», что в назначенный день ни один из них не появился на Андреевском спуске. Мемориальная доска до сих пор никем из сильных мира сего официально не открыта! Лишь через семь лет те же чиновники отважились создать на Андреевском спуске, в доме, где была установлена мемориальная доска, Литературно-мемориальный музей Михаила Булгакова (филиал Музея истории Киева).

В Москве к 2003 году планировали установить на Патриарших прудах памятник «писателю из Киева». Был объявлен конкурс на создание проекта. Жюри конкурса, рассмотрев двенадцать автор­ских композиций, признало лучшей работу скульптора Александра Рукавишникова. Но эти планы так и остались на бумаге. Памятника в Москве, где были написаны практически все произведения Мастера, до сих пор нет.

Известный украинский скульптор Николай Рапай не один год мечтал о том, чтобы в городе, где родился автор романов «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита», был сооружен ему памятник. Для этого Николай Павлович надолго окунулся в творческое наследие Булгакова, стал осваивать литературоведческие работы о писателе, собирал его иконографию.

До недавнего времени мастерская Николая Павловича находилась в самом центре города, на Малой Житомирской. Здесь художник трудился более четверти века. Нырнув с улицы под низкую арку, можно было попасть во дворик, который приютил чудесный старый домик. В нем на первом этаже скульптор обустроил мастерскую — просторную и очень уютную.

Нередко заглядывал в мастерскую выдающийся театральный художник и педагог Даниил Лидер, часто забегал его друг, легендарный кинорежиссер Сергей Параджанов. Регулярно навещал своего давнего товарища и другой замечательный кинорежиссер Роман Балаян; заглядывали на огонек Лариса Кадочникова, Сергей Юрский, Анатолий Соловьяненко…

Николай Павлович с удовольствием демонстрировал свои работы и просил высказывать мнение об увиденном. Часами длились интересные беседы с высокоэрудированным и гостеприимным человеком.

Около двадцати лет назад я был впервые приглашен в мастерскую Н.Рапая. Он только что завершил работу по созданию макета скульптурного портрета М.Булгакова. Я увидел в гипсе не только замечательное портретное сходство, но и какое-то внутреннее тепло, исходящее от белоснежного материала. Это был один из первых вариантов проекта, предложенный скульптором. Впоследствии эта работа оказалась в Национальном художественном музее.

Вслед за ней появился новый проект. Рапай изобразил Булгакова в полный рост в движении. Автор предложил соорудить памятник неподалеку от Андреевской церкви, там, где начинается обрамленная каштанами Владимирская улица. Предполагалось, что бронзовый монумент, изображающий идущего к своему дому писателя, будет установлен примерно в том месте, где находится скульптурная композиция, посвященная героям кинофильма «За двумя зайцами». Увы, этот интересный проект не был реализован. Гипсовая его модель в настоящее время находится в Литературно-мемориальном музее Михаила Булгакова.

Николай Рапай не прекращал работу по созданию скульптурного портрета Мастера. Но обстоятельства складывались так, что замыслы скульптора и его конкретные предложения никак не осуществлялись. Наконец, в 2005 году Фонд содействия развитию искусств в преддверии 115-й годовщины со дня рождения Михаила Булгакова инициировал сооружение памятника. В выставочных залах фонда на Контрактовой площади была открыта большая экспозиция произведений Н.Рапая, где был представлен и проект монумента М.Булгакову. После вернисажа работа вернулась в мастерскую, ожидая финансирования.

Прошло два года, и мастерскую известного скульптора, которая отныне размещается в цоколе большого здания на Владимирской улице, посетили городские чиновники. Николай Павлович представил свои работы и предложил модель, которая в несколько измененном варианте демонстрировалась на его персональной выставке на Подоле (в галерее фонда).

Все знойное лето и начало осени 2007 года Николай Рапай напряженно трудился. Вновь обращался к книгам, альбомам и фотографиям. Как признавался позже скульптор, только на одной фотографии он увидел улыбающееся лицо Михаила Булгакова, на остальных же снимках он печален.

Наконец, в сентябре модель была отправлена в Художественные мастерские для отливки в бронзе. К этому моменту поступило и финансирование. Заместитель мэра Киева Денис Басс из своих личных сбережений выделил необходимую сумму. Работа закипела. Вскоре была завершена отливка и авторская доводка скульптуры. Приняли решение, что памятник Булгакову откроют 16 октября 2007 года.

По моему ходатайству в срочном порядке были выкрашены фасады, стены, окна и кровля «Дома Турбиных». В разгар этих авральных работ как раз появились монтажники, которые должны были в кратчайший срок подготовить площадку и разместить на ней пьедестал для памятника. Главный архитектор В.Дормидонтов неотлучно следил за качеством и сроками выполняемых работ. В последние три дня монтажники работали круглосуточно.

Все мы были очень обеспокоены судьбой роскошной липы, посаженной еще в советские времена внуком хозяина дома №13 Василия Листовничего — доктором Валерием Кончаковским. Это чудесное дерево надо видеть летом. В июне оно превращается в громадный благоухающий букет, дарующий радость обитателям древней киевской улицы. Да и осенью долго радует глаз, медленно роняя на землю золотые свои листья. Ведь пьедестал по замыслу проектантов должен быть расположен у ствола дерева, а его корни мешали строить фундамент. Вот почему мы вручную отгибали мощные корневища и раскладывали в нужном направлении, чтобы не повредить.

Наконец, все подготовительные работы были завершены. 15 октября выдалось в Киеве хмурым и отнюдь не ласковым. С утра на город опустился туман. К обеду заморосил мелкий осенний дождик, резко похолодало, набежавшие тучи приглушили дневной свет. А ведь до этого дня стояла прекрасная погода! Утром позвонили в музей и сказали, что к 12 часам дня на машине привезут бронзовый монумент. Ожидаемый транспорт задерживался. Наконец, около 16 часов мощный грузовик и подъемный кран подъехали к «Дому Турбиных».

Погода нисколько не улучшилась. По-прежнему было пасмурно, сыро и зябко. Из машины выскочили несколько дюжих ребят в спецовках. Они опустили борта грузовика и быстро подсоединили лямки на монументе к стреле крана. Подъемный кран медленно и, как мне показалось, очень бережно приподнял ценный груз.

И вдруг из-за свинцовых туч брызнуло солнце — на Андреевском спуске стало светло! Подняв памятник, кран начал неторопливо перемещать его вдоль опустевшей улицы, приближаясь к правой стороне «умытого» дома, под старую липу. Когда на пьедестал был опущен памятник, солнечные лучи, отразившись от его блестящей поверхности, весело бликовали, освещая всех присутствующих! Постояв в ярких лучах солнца минут пять, мы увидели, что над нашими головами опять нависли тучи.

На следующий день было назначено торжественное открытие памятника. Ожидали президента Украины В.Ющенко, мэра Киева Л.Черновецкого, посла Российской Федерации В.Черномырдина. Но поздно вечером 15 октября мне позвонили и сказали, что из-за объявленного в стране траура по погибшим от взрыва газа в жилом доме Днепропетровска церемония открытия переносится на 19 октября. Известие это было для меня крайне неприятным. И не только из-за того, что накануне погибло много невинных людей, но и потому, что вдруг вспомнил о мемориальной доске на «Доме Турбиных», которая до сих пор стоит без официального «благословения» властей. Неужели и на сей раз повторится та неприятная история?

К счастью, опасения не оправдались. Через два дня в 15 часов мэром города в присутствии большого числа поклонников творчества нашего земляка было снято покрывало с памятника и киевляне увидели прекрасную работу скульптора Н.Рапая, над которой художник трудился более пяти лет.

Бронзовый Михаил Афанасьевич сидит на скамеечке у дома, где некогда обитала большая и дружная семья профессора Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова. Из этого дома его старший сын Михаил ходил в Императорскую Первую гимназию и Университет Св.Владимира, а в угловой комнате находился его кабинет, где он, как врач-венеролог, со своей первой женой Татьяной Лаппа-Булгаковой принимал пациентов. Отсюда он ушел добровольцем Красного Креста на фронт Первой мировой.

Проходя мимо памятника великому писателю, многие стремятся запечатлеть себя рядом с его бронзовым изваянием. Иногда такт им изменяет, и они бесцеремонно садятся не только на свободное место на металлической скамеечке, но и забираются значительно выше. Однако чаще всего к памятнику приносят много цветов. И тогда огненная бронза как бы оживает…

О такой истории годичной давности с многолетней ретроспекцией мне захотелось поведать читателям. Действительно, Михаил Булгаков давно заслужил, чтобы потомки, оценив по достоинству творчество Мастера, воздвигли ему монумент. Уверен, что сюда, на Андреевский спуск, где отныне сидит в задумчивой позе бронзовый Мастер, «не зарастет народная тропа».