Дом Турбиных. 20 лет назад был основан киевский музей Михаила Булгакова

Знаменитый киевский музей Михаила Булгакова располагается в доме № 13 по Андреевскому спуску. Второй этаж дома — семь комнат — занимает основная экспозиция «Дом Турбиных». На первом этаже расположены два выставочных зала и Литературная гостиная. Подвал и веранда дома также используются под выставки. В двух двориках усадьбы — нижнем (внутреннем, закрытом) и верхнем — проходят спектакли, вечера, фестивали, встречи. Этот литературно-мемориальный дом-музей (на правах отдела государственного музея истории Киева) был учрежден в 1989 году. А в 1991-м — к 100-летию со дня рождения Михаила Булгакова — была завершена реставрация дома по проекту И. Малаковой, при участии Д. Малакова и… автора этих строк.

Ранней весной 1968 года мне довелось принимать московского гостя — известного литературоведа, крупного исследователя и знатока французской литературы, доктора филологических наук Ф.Наркирьера. После надоедливой и затяжной зимы в столице Федор Семенович покинул свой город и отправился в Киев встречать весну.

С Федором Семеновичем я был давно в добрых отношениях, когда увлекся творчеством Андре Моруа — блестящего писателя, автора великолепных романизированных биографий. Федор Семенович не раз встречался в Париже с автором популярных биографических романов в ходе их подготовки к печати на русском языке. Я знал, что гость из Москвы неплохо знает наш город и нежно его любит.

Не секрет, что каждый, кто оказывается в городе на Днепре, считает своим долгом посетить Киево-Печерскую лавру, побывать на службе во Владимирском соборе, увидеть Оранту, прогуляться по аллеям Владимирской горки, а также хоть немного побродить по крутым киевским улочкам.

Отдав должное главным достопримечательностям города, наш гость перед отъездом решил оставить время для прогулок. Позвонив из гостиницы, мой приятель предложил составить ему компанию, на что я охотно согласился.

На следующий день, а он выдался на удивление погожим, я со своей женой Светланой в назначенное время подошел к крутой металлической лестнице, спущенной искусными мастерами-строителями с живописного холма, на котором красовалась Андреевская церковь. Там мы и встретили элегантно одетого Федора Семеновича, который был в отличном настроении.

Полюбовавшись творением великого Растрелли и заднепровскими далями с паперти и верхней площадки вокруг знаменитого храма, мы сбежали по гулким ступеням вниз к мощенному кирпичом тротуару и зашагали по Андреевскому спуску к центру древнего Подола.

Обменявшись мнением о только что увиденном, наш гость раскрыл свой портфель, извлек из него томик столичного журнала «Новый мир» и вручил его нам, заметив, что в нем помещен очерк нашего земляка Виктора Некрасова «Дом Турбиных». Еще в Москве он мечтал посетить киевское гнездо булгаковской семьи и теперь, оказавшись в городе на Днепре, захотел вместе с нами отыскать дом «постройки изумительной», который в грозные годы гражданской войны приютил благородных героев пьесы Михаила Булгакова «Дни Турбиных». Тот дом, в котором с 1906 по 1919 г. проживала семья профессора Киевской духовной академии А.Булгакова.

«Много лет до смерти (матери), в доме №13 по Алексеевскому спуску, изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский Плотник», часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно, когда женщины носили смешные пузырчатые у плеч рукава. Такие рукава исчезли, время мелькнуло, как искра, умер отец — профессор, а часы остались прежними и били башенным боем. К ним все так привыкли, что если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно стало бы, словно умер родной голос и ничем пустого места не заткнешь. Но часы, по счастью, совершенно бессмертны, бессмертен и Саардамский Плотник, и голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжелое время живительный и жаркий…»

Первая наша попытка попасть в дом оказалась неудачной — входная парадная дверь была заколочена. Однако, поднявшись немного вверх, мы обнаружили в деревянном высоком заборе массивные ворота. Они-то и впустили нас в «маленький уютный покатый дворик». Неторопливо осмотрев его небольшую территорию и террасный сад на склоне крутой горы, мы направились к дому с застекленной верандой на «курьих ножках». Справа от нее через узенький мостик были две двери. К ним мы и пошли. К сожалению, ни звонки, ни обычное сотрясение кулаком дверей не дали желаемого результата. Нам двери никто не открыл. Как выяснилось позже, в доме действительно никого не было. Все его обитатели уехали на праздники за город к родственникам.

Огорченные неудачной попыткой заглянуть в покои «Дома Турбиных», мы направились по Андреевскому спуску вниз к сердцу Подола. Проходя вдоль дома, обнаружили ту самую щель между 13 и 11 номерами домов, где Николка Турбин прятал коробку с оружием, и сфотографировали у нее нашего раздосадованного гостя. Вскоре мы прогуливались по узким улочкам старого Подола.

Проводив Федора Семеновича в Москву и ознакомившись с поэтическим очерком В.Некрасова, вскоре и я пришел к этому дому.

Андреевский спуск в ту пору сохранял ауру прежних времен. Почти все дома на нем еще стояли на своих местах. Правда, часть из них была в плачевном состоянии — с облупленной штукатуркой не только со стороны двора, но и с главных фасадов. Еще на нем не появились горе-реставраторы, которые небрежно раскопали древнюю улицу и вывезли куда-то шлифованный бут, заменив его впоследствии необработанным серым камнем с острыми краями, по которым и поныне передвигаться непросто.

Подойдя к обшарпанному, серому, явно требовавшему капитального ремонта дому, я обнаружил, что парадная дверь в него все еще заколочена. Но на стене слева от двери можно было разглядеть нацарапанную острым предметом надпись большими буквами: «Дом Булгакова». На стене и на тротуаре следы подтеков краски — кто-то пытался замазать эти слова. Однако краска не помогала, и буквы «просвечивались» сквозь свежую желтизну.

Не однажды я заглядывал в небольшой аккуратный зеленый дворик, прежде чем решился постучать в заветную дверь, ведущую из дворика в дом через мостик, перекинутый над «мрачным подземельем».

Переступив порог, я очутился, как мне показалось, в знакомой обстановке. В сравнительно большой комнате, которая была преобразована под кухню, у белоснежной изразцовой печки сидела пожилая женщина и что-то готовила к ужину. Выяснив цель моего визита, она, оставив работу, пригласила в свою комнату — за дверь с довольно высоким порогом, в уютное помещение с двумя окнами, смотрящими на улицу.

Так как я был подготовлен к визиту очерком В.Некрасова, то с первых шагов начал догадываться, кто передо мной. И действительно, моя собеседница назвала себя Инной Васильевной, дочерью бывшего хозяина дома — В.Листовничего, у которого семья Булгаковых снимала квартиру. Разговорившись, я был приятно удивлен тем, что Инна Васильевна сменила свою девичью фамилию на «мою», давно носит фамилию мужа Николая Ивановича.

То ли наша общая, не очень распространенная фамилия, то ли взаимная симпатия позволили мне сразу почувствовать себя уютно в этом доме и впоследствии нередко бывать в нем.

Инна Васильевна охотно рассказывала о своем отце, которого она просто обожала, гражданском инженере и архитекторе, никак не походившем на очень несимпатичного Василису из романа М.Булгакова «Белая гвардия». С волнением вспоминала о визитах к ней Виктора Некрасова и сокрушалась, что в известном на всю страну журнале «Новый мир» он так нехорошо описал их первую встречу, а главное, что в качестве прототипа Василисы осмелился назвать ее отца.

Она много рассказывала о семье квартирантов своих родителей, которые занимали второй этаж (на первом жили домовладельцы). О дружбе с младшими их детьми, а также о скромной свадьбе старшего их сына с приехавшей из Саратова Татьяной Лаппой. Показывала фотографии из семейных альбомов. Среди любительских снимков нашлась и оригинальная фотография, на которой была запечатлена семья Булгаковых на ступеньках их дачи в Буче.

Инна Васильевна показывала комнаты, которые занимали их прежние квартиранты, вспоминала меблировку каждой из них. А однажды познакомила меня с соседями, которые проживали на втором этаже, рядом с ее семьей. Соседи занимали две угловые комнаты, окна которых выходили в знаменитую щель, и просторную кухню. В передней у них стояло большое в деревянной раме зеркало из меблировки булгаковской квартиры.

Инна Васильевна, вспоминая о семье Булгаковых, всегда выделяла Варвару Михайловну, мать Михаила, говоря о ней как о талантливой воспитательнице, обладавшей незаурядным умом, говорила об ее умении вести большой дом.

Перечитывая роман «Белая гвардия», я ощутил совпадение всего, что показывала хозяйка квартиры, с тем, что описал Михаил Булгаков в романе «Белая гвардия». И уж очень захотелось увидеть на Андреевском спуске не просто уютный дом с жилыми помещениями, а музей писателя Михаила Булгакова. И я начал думать, как осуществить эту непростую идею.

Не откладывая задуманное свое намерение, я попросил Инну Васильевну разрешить переснять из ее семейного альбома некоторые фотографии. Она любезно откликнулась на мою просьбу.

Узнав, что я по служебным делам собираюсь на Кавказ, Инна Васильевна попросила навестить в Туапсе Тасю — Т.Кисельгоф, первую жену писателя. Она хорошо помнила первую любовь Михаила Булгакова, писала ей, но их переписка как-то не сложилась. Признаюсь, я был несказанно рад этой просьбе и, посетив в конце семидесятых годов кавказское побережье Черного моря, познакомился с Татьяной Николаевной. К тому времени ей было за 80. Несмотря на возраст, выглядела она довольно бодрой. Одна, без посторонней помощи, управляла нехитрым хозяйством в стандартной однокомнатной квартире. Регулярно по утрам отправлялась за покупками в магазины, посещала кинотеатры, живо интересовалась событиями как в стране, так и за рубежом.

Она, к счастью, сохранила хорошую память и рассказывала о своем первом муже, об их совместной жизни во времена революций, многочисленных переворотов и войн много интересного, тогда еще не известного никому.

В один из моих к ней визитов Татьяна Николаевна подарила мне бронзовую настольную лампу, под светом которой создавался роман «Белая гвардия». А позже — сухарницу, на которой молодым Михаилу и Татьяне в день их венчания 26 апреля 1913 года были поднесены свадебные подарки. В другой раз подарила сахарницу, подстаканник и несколько «покалеченную» чайную ложечку, некогда принадлежавшие Михаилу Афанасьевичу. Тогда же хозяйка дома решила расстаться с оригинальными редкими фотографиями из своего ветхого семейного альбома, надеясь, что в ближайшем будущем на родине писателя будет обустроен его музей.

В Москве мне посчастливилось попасть на вечер Г.Панфиловой-Шнейтер, проходивший в музее МХАТ. Несмотря на неблагоприятный климат застойных годов, она очень смело и интересно говорила о булгаковской драматургии и о сложных взаимоотношениях «писателя из Киева» с властью. После ее выступления мы познакомились и с тех пор поддерживали дружеские отношения. Оказалось, что Галина Георгиевна была близкой подругой Л.Белозерской — второй жены М.Булгакова, и свои рассказы о любимом писателе основывала отчасти на сведениях, которыми делилась с ней Любовь Евгеньевна. Уже после смерти Л.Белозерской Галина Георгиевна передала мне несколько книг из библиотеки писателя, некоторые его личные вещи, доставшиеся ей от жены М.Булгакова.

Знакомство с Татьяной Николаевной и Любовью Евгеньевной, с племянницами Булгакова Еленой Андреевной Земской, Варварой Михайловной Светлаевой позволило мне расширить свои познания о писателе, а также увеличить коллекцию булгаковских реликвий.

Часто приезжая в Москву, я встречался с друзьями и приятелями Михаила Афанасьевича. С Марикой Артемьевной Чимишкян, Натальей Абрамовной Ушаковой, Сергеем Александровичем Ермолинским. К счастью, в Киеве здравствовали уже далеко не молодые сестры Кудрявцевы, дочери коллеги отца М.Булгакова по Киевской духовной академии, которые помнили юного Михаила Булгакова. Они делились воспоминаниями о писателе, передавали уникальные фотографии и книги из отцовской библиотеки.

В.Кончаковский, внук хозяина дома по Андреевскому спуску, 13, подарил для музея два старых подсвечника, стулья, диванчик из домашней обстановки прежних квартирантов своего деда.

Так понемногу росло и расширялось мое собрание булгаковских реликвий. Скоро о нем узнали мои друзья и приятели. Заглядывали ко мне на огонек также почитатели творчества нашего земляка, проживавшие в других городах страны.

Наконец я решил обратиться в городские инстанции, ведавшие культурой, с предложением безвозмездно принять мою коллекцию и создать на ее основе музей Булгакова. Как и следовало ожидать, мне отказали, сославшись на то, что собранных экспонатов маловато, да и само здание на Андреевском спуске ветхое, может не выдержать не только посетителей, но и доски, которую также предлагалось установить на фасад мемориального дома.

Тогда мне было неведомо, что в обращениях к власть имущим я был не одинок: и на другие аналогичные инициативы у чиновников имелись стандартные отказы.

В нашем городе нашлись люди, которые были готовы поделиться своими семейными архивами ради создания музея любимого писателя. К.Питоева сохранила переписку своего отца с Надеждой Афанасьевной, сестрой писателя, а также театральные афиши, программки и билеты — летучие знаки эпохи. Т.Рогозовская собрала афиши булгаковских театральных постановок, прижизненные издания и книги Булгакова, вышедшие за рубежом.

Наступил 1981 год. Управление культуры города все же решило отметить 90-летие со дня рождения известного всему миру писателя и установить мемориальную доску на доме, где в начале ХХ века жил Михаил Булгаков. Киевский скульптор А.Кущ в короткий срок создал оригинальный памятный знак с портретом писателя. К сожалению, в юбилейном году доска не была отлита. Только в следующем, 1982, ее установили на фасаде дома №13 по Андреевскому спуску без официальной церемонии открытия.

И хотя основные события на Андреевском спуске еще и не начинались, все же подольские районные власти разрешили открыть на первом этаже дома №13 театральную выставку по произведениям нашего знаменитого земляка — Михаила Булгакова.

Чувствуя, что в обществе вот-вот произойдут значительные перемены, отцы города в 1989 году приняли решение к 100-летнему юбилею автора романа «Мастер и Маргарита» создать при Музее истории Киева Литературно-мемориальный музей Михаила Булгакова. К тому времени жильцы первого этажа здания были давно отселены из-за угрожающей сырости помещений, где обитало много семей, а на втором этаже все еще жили две семьи, которые с нетерпением ждали случая покинуть этот неблагоустроенный, сырой, аварийный дом и переехать в новые квартиры.

Оставшиеся жильцы конфликтовали с районными властями, добиваясь жилья в центре города. Однако И.Салий как партийный руководитель района смог найти компромисс и в короткое время решил их «квартирный вопрос».

Когда жильцов переселили, все участники проекта по созданию музея, осознавая, что юбилей Михаила Булгакова не за горами, активно принялись за работу. Возглавила ее Тамара Евгеньевна Хоменко, директор Музея истории Киева, при активной поддержке и личном участии первого секретаря Подольского райкома партии Ивана Николаевича Салия. В штат создающегося музея сразу были приняты высококвалифицированный инженер-строитель и киевовед Дмитрий Васильевич Малаков, а также автор этих строк. Мы вместе с реставраторами взялись за работу по восстановлению старого здания и созданию в нем музея.

Автором проекта реставрации утвердили Ирину Магомедовну Малакову, главного архитектора проектов института Укрпроектреставрация. По ее замыслу основной задачей было восстановление первоначальной планировки квартиры на втором этаже. Непременное условие также — сохранение главного фасада, щитовых паркетных полов, дверей, кафельных печей, ступеней парадной лестницы.

Проследив за передвижением по квартире героев романа «Белая гвардия», можно было получить точные координаты почти всех помещений в доме. В надежде найти следы прошлого были тщательно обследованы все стены, каждый дверной и оконный проемы. И наши поиски увенчались успехом — многое удалось отыскать.

Уже на «половине Тальбергов» на стене в правом углу у окна был обнаружен небольшой заштукатуренный крюк, на котором прежде была укреплена икона. Значит, автор романа «Белая гвардия» не фантазировал, а изобразил на его страницах происходившее в доме — Елена стоит в своей комнате на коленях перед иконой Божьей матери и отмаливает Алексея.

* * *

Реставраторам как нельзя кстати пришлись любительские фотографии, сделанные в интерьере большинства комнат, а также на самой веранде, которые помогли при разработке проектной документации. В ходе реставрации, при демонтаже стен, полов, чердака были сделаны любопытные находки, которые использовались в процессе ремонта здания и при создании экспозиции музея.

Параллельно с реставрационными работами разрабатывалась научная концепция, которую создавала приглашенная в штат музея К.Питоева, известная своими замечательными работами в Киевском театральном музее. Кира Николаевна предложила оригинальную идею создания экспозиции «Дома Турбиных», где сосуществуют в едином пространстве реальные Булгаковы и герои романа «Белая гвардия» Турбины. Этим как бы выполнялась воля писателя, «отдавшего» свою обитель любимым героям романа.

Автор художественной концепции, известный художник, лауреат Национальной премии Т.Шевченко А.Крыжопольский предложил мир вымысла писателя одеть в белые одежды. Так в самом доме гармонично существуют мир реальный — булгаковский — и мир, вымышленный писателем, — турбинский.

В штат музея были зачислены как опытные специалисты-музейщики С.Бурмистренко, Л.Свершкова, С.Ноженко, так и молодые перспективные сотрудники — Л.Губианури, И.Воробьева, Е.Шрага, которые быстро адаптировались в коллективе, с успехом проявляя свои незаурядные творческие возможности.

Узнав о том, что на родине Михаила Булгакова создается музей, его родные и близкие решили передать в Киев кое-что из семейных реликвий. Кроме того, они охотно делились воспоминаниями и семейными преданиями.

Необходимо отметить, что первыми помощниками по наполнению экспозиции «Дома Турбиных» являются племянницы писателя Е.Земская, его крестница, И.Карум и В.Светлаева. Большую помощь оказали нам И.Гусева и О.Жежель — двоюродные племянницы М.Булгакова.

Благодарны мы также племяннице Татьяны Николаевны Т.Вертышевой за безвозмездную передачу музею уникального архива семьи Лаппа.

Неоценима бескорыстная помощь жен писателя Т.Кисельгоф и Л.Белозерской, а также его друзей и приятелей: Н.Ушаковой, М.Чимишкян, Т.Луговской,
Е.Кудрявцевой, которые передали для музея хранившиеся у них материалы, связанные с именем Михаила Булгакова.

Благодаря этим замечательным женщинам действующая экспозиция включает подлинные предметы, книги, автографы, фотографии писателя и его ближайшего окружения.

И вот 15 мая 1991 года, в день столетнего юбилея М.Булгакова, «Дом Турбиных» распахнул двери для всех почитателей таланта великого писателя. Надолго останется в памяти то особенное душевное волнение, охватившее всех, кто впервые переступил порог дома сразу вслед за мощными раскатами весенней грозы в ясном, совершенно безоблачном киевском небе.

Тогда впервые посетители смогли увидеть «Дом Булгаковых — Турбиных» с совершенно пустыми комнатами. И всем, кто поднимался по восстановленным ступеням на второй этаж, собственное воображение рисовало обстановку и узнаваемые «семь комнат», где динамично развивались события романа «Белая гвардия» и пьесы «Дни Турбиных».

В те дни музей Булгакова получал многочисленные подарки. Профессор Римского университета Р.Джулиани подарила свою монографию о творчестве М.Булгакова, профессор из Канады Колин Райт преподнес музею свою первую монографию о М.Булгакове, вышедшую в Канаде в 1978 году.

Сделала подарок Л.Милн из Великобритании — исследователь творчества писателя, оставив нам свою книгу о М.Булгакове. М.Йованович, литературовед из Югославии, подарил музею две свои книги о писателе. С.Бобров, медицинский работник из Пятигорска, передал музею прижизненные издания, автографы, книги Булгакова на русском и иностранных языках.

Доктор В.Кончаковский, внук хозяина дома №13 по Андреевскому спуску, театровед Г.Панфилова-Шнейтер также безвозмездно передали в музей ценнейшие материалы, связанные с именем Мастера.

Запомнились нам и поездки в Сибирь к племяннице М.Булгакова И.Карум. Ирина Леонидовна, дочь Варвары Афанасьевны, хорошо помнила Киев, город своего детства. Она охотно рассказывала о своей семье. Вспоминала о приездах своего дяди — Михаила Булгакова в Киев и прогулки с ним по улицам города. Ирина Леонидовна передала нам предметы домашнего обихода из киевского дома своей матери Варвары Афанасьевны, уникальные фотографии из семейного альбома, а также рукопись мемуаров своего отца Леонида Сергеевича.

Помогли музею молодые бизнесмены супруги Александр и Валентина Дименко, Юрий и Ольга Апанасенко. Подставили свое плечо В.Омельченко, Н.Делас, В.Юткин, Ю.Корнев, В.Фиалко, В.Маханьков, А.Кривопишин, Н.Чурилов, Т.Сергейцев…

Как и прежде, так и теперь «Дом Турбиных» активно посещают школьники, студенты, солдаты, писатели, драматурги, домохозяйки, офицеры, рабочие, милиционеры, певцы, музыканты, повара, режиссеры, дипломаты, бизнесмены, литературоведы, министры, издатели, художники, пенсионеры, президенты…

Многочисленные гости Андреевского спуска у излучины фантастической киевской улицы, как правило, замедляют шаги, рассматривая недавно установленный здесь памятник М.Булгакову, а затем обозревают дом «постройки изумительной» с двумя памятными досками на его фасаде. А желающие увидеть все «семь пыльных и полных комнат», ощутить, что происходило здесь, когда в нем жили доктор Алексей Турбин, его сестра — рыжая Елена и их младший брат юнкер Николка, — могут взлететь по той же крутой парадной двухмаршевой лестнице и подняться на второй этаж.