Булгаковы, Надежда. Сестра Мастера — годы странствий

В конце декабря 1893 года в Киеве в семье доцента Киевской духовной академии Афанасия Булгакова родился третий ребенок. Вслед за Михаилом, которому было два года, и Верой, родившейся в 1892 году, появилась Надежда. Судьба сестры Мастера – это судьба человека в горниле сталинской эпохи. Немало испытаний выпало на ее долю: арестовали мужа по нелепому обвинению, ее саму «переселили» из квартиры в барак, вслед за супругом она отправилась в красноярскую ссылку… И все же, несмотря на все удары судьбы, эта женщина сохранила высокую культуру, достоинство, стоицизм – сохранила память о брате, великом писателе.

Позже здесь родились Варя, Коля, Ваня, Леля. С этим домом связаны самые лучшие воспоминания о беззаботном детстве всех его юных обитателей. Кроме удобного дома, у них был просторный огороженный со всех сторон двор, утопающий летом в цветах, и прелест­ный сад, где щебетали птицы, порхали разноцветные бабочки и где дети могли вдоволь резвиться на свежем воздухе.

Еще в начале ХХ века во многих интеллигентных семьях велись дневники, которым поверяли не только свои сокровенные мысли, но и четко фиксировали текущие события жизни. Повзрослев, закончив четвертый класс гимназии, таким дневником обзавелась и Надежда, она вела его регулярно.

Беседуя в мае 2008-го с дочерью Надежды Афанасьевны — Еленой Андреевной Земской — крестницей М.Булгакова, я узнал, что она, рискуя многим, все же сохранила эти мамины дневники. В настоящее время продолжает разбирать эти своеобразные свидетельства эпохи и в ближайшее время готовит их публикацию. Возможно, в скором времени можно будет узнать много нового о непростой судьбе большой киевской профессорской семьи, давшей читающему миру Мастера.

* * *

Однажды московские любители творчества М.Булгакова попросили Надежду Афанасьевну рассказать о своей семье. Она согласи­лась и, разыскав в личном архиве дневниковые записи, подготовила публичное выступление. 27 ян­варя 1967 года перед большой аудиторией вспоминала времена беспечального детства, тревожной юности, рассказывала о своем знаменитом брате.

Когда в 1988 году готовилось издание книги «Воспоминания о Михаиле Булгакове», составители решили воспользоваться материала­ми выступления Надежды Афанасьевны, для чего обратились к ее дочери. Елена Андреевна расшифровала магнитную пленку и любезно предоставила издательству распечатку.

Как рассказывала в конце 90-х годов прошлого столетия проживавшая в Новосибирске дочь Варвары Афанасьевны — Ирина Леонидов­на Карум, Надя, как и все ее старшие сестры, училась в немец­кой гимназии. Женская немецкая гимназия находилась на Лютеран­ской улице, рядом с кирхой. Она отличалась от других учебных заведений города исключительной требовательностью к поведению и внешности учащихся. Совершенно не допускались какие-либо вольнос­ти в одежде, прическе — только форма и никаких украшений. За малейшее нарушение девочек не допускали к занятиям и немедленно вызывали родителей. Многие предметы в этом учебном заведении излагались на немецком, хотя углубленно изучались и другие иностранные языки. Вот почему, окончив гимназию, все ее питомцы, в том числе и Надя, хорошо знали немецкий. Многим выпускницам это очень пригодилось в их дальнейшей жизни, особенно во время войны.

Надежда Афанасьевна рассказывает, что в доме было много книг — русская классика, иностранная литература, детская. Родители предоставляли детям определенную свободу, бережно относились к чувствам детей.

В доме преобладали интеллектуальные интересы. Много читали, прекрасно знали литературу, любили музыку.

В квартире постоянно звучал репертуар от Вагнера, Листа, Бетховена до Ойры… Посещали театры. Любили театр Соловцова. Но увлечение оперой преобладало…

Екатерина Петровна — дочь профессора П.Кудрявцева, коллеги Афанасия Ивановича — рассказывала в конце 80-х годов, что, проходя по Андреевскому спуску, рядом с домом, где жили Булгаковы, часто можно было слышать, особенно в теплое время года, доносившиеся из окон их квартиры исполняемые на фортепьяно музыкальные произведения, преимущественно классического репертуара. В гостиной стояло два пианино. Все дети брали уроки музыки, а Варя училась в консерватории. Михаил, имея от природы приятный баритон, мечтал стать оперным артистом, для чего посещал учителя пения.

* * *

В конце 1912-го Михаил дал сестре прочесть свои первые рассказы и сказал: «Вот увидишь, я буду писателем…»

А вот что пишет Надежда Афанасьевна К.Г.Паустовскому, соученику старшего брата по Императорской первой киевской гимназии:

«…наш дружный детский, а потом юношеский коллектив, эта кипучая, деятельная жизнь семьи, наша семейная спайка не могли не оставить следа на всю жизнь. Семья воспитала в нас чувство дружбы и долга, научила работать, научила сочувствию, научила ценить человека…

Я думаю, что подкупающий лиризм и сердечность «Дней Турбиных», некоторых страниц «Белой гвардии»… идут оттуда — из сердечной связи нашей семьи, от здорового дружного семейного коллектива. Киев брат нежно любил до конца своих дней…»

* * *

Осенью 1912 года Надежда отправляется в Москву на Высшие женские курсы. Учится с увлечением. Слушает лекции известных ученых, принимает участие в семинаре Д.Н.Ушакова, слушателя знаменитого словаря. Изучает языки — польский, латынь и церковнославянский. Думает в дальнейшем посвятить себя науке. Грезит о Киеве. А когда на Рождество Надежда приезжает домой, в дневнике появляются такие строчки: «Смех, смех, смех, шумный, несмолкаемый, шутки, шум, музыка, калейдоскоп милых лиц: мама, сестры, братья…

Долго говорили сегодня (22 декабря) с Сашей Гдешинским и Мишей, и натолкнулась на массу интересного… Конечно, они значительно интереснее людей, с которыми я сталкивалась в Москве, и я бесконечно рада, что могу снова с ними говорить».

И далее цитата из дневника: «Миша недавно в разговоре поразил меня широтой и глубиной своего выработанного мировоззрения… своей эрудицией».

Следует отметить, что значительная часть дневниковых записей принадлежит перу юной девушки.

Отрадно, что эти записи, хранимые семьей Надежды Афанасьевны, не пропали, их не постигла участь дневников многих ее современников.

Не всегда дневниковые записи отражали действительность, были и неточности, и ошибочные суждения. Так, например, в дневнике Надежды неверно указано место рождения первенца в семье Булгаковых. По ее утверждению, он родился на Госпитальной улице. Однако, как документально подтвердили исследователи жизни и творчества писателя Т.Рогозовская и А.Ершов, Михаил Булгаков родился в доме №28 на Воздвиженской улице, которым владел настоятель Крестовоздвиженской церкви протоиерей Матвей Бутовский. Молодой преподаватель Киевской духовной академии А.Булгаков с женой Варварой Михайловной снимал в нем квартиру...

* * *

Уже в наше время этот дом постигла судьба многих зданий города, связанных с именами знаменитых киевлян. Попустительство равнодушных городских чиновников уничтожило эту мемориальную постройку.

Однажды поверяет своему дневнику Надежда и такое: «Миша откровеннее всех со мною...». Это важное сообщение, поскольку и в дальнейшем отношения Михаила и Надежды были очень доверительными. Они делились сокровенным и часто приходили друг другу на помощь. Сохранилась их переписка, но далеко не вся. В своих письмах Михаил просит сестру, живущую в Москве, сообщить ему о столичных новостях, о ценах на основные продукты, о литературных и театральных премьерах, просит Надю прислать ему книги. В письме из Вязьмы от 3 октября 1917 года брат пишет: «…Обраща­юсь к тебе с просьбой — пиши, если только у тебя есть время на это, почаще ко мне. Для меня письма близких в это время представляют большое утешение… Узнай, какие есть в Москве самые лучшие издания по кожным и венерическим на русском или немецком языках и сообщи мне…»

* * *

Варвара Михайловна также ценила мнение своей дочери, которая уже давно покинула родные пенаты и обосновалась в Москве. Нет ничего удивительного в том, что сразу после свадьбы Михаила, которая не была в планах матери, она решается поделиться своими горестными раздумьями именно с Надей.

В письме дочери от 2 мая 1913 года Варвара Михайловна подробно описывает, как болезненно восприняла она женитьбу своего старшего сына.

Когда глубокой осенью Михаил и Татьяна Булгаковы покинули холодный неустроенный Киев и отправились а Белокаменную, то по приезде обратились к Надежде. Она со своим мужем Андреем Земс­ким проживала на Садовой улице в перенаселенной коммунальной квартире, занимая там скромную комнатку. Как раз в это время семья Земских по делам службы Андрея должна была переехать в Царское Село под Петроградом. Их комната досталась Михаилу и Тасе. Со временем брат эту квартиру, в которой ему очень уж несладко жилось, назовет «нехорошей» и «вселит» в нее (в романе «Мастер и Маргарита») Воланда с его многочисленной свитой.

Как рассказывала нам на Андреевском спуске Инна Васильевна, вспоминая семью отцовских квартирантов, Надежда Афанасьевна с детства любила справедливость и порядок, любила трудиться, нежно заботилась о младших.

Зять Михаила Булгакова, Леонид Сергеевич Карум, в своих частично опубликованных мемуарах отмечает: «Приехала из Москвы старшая сестра Вареньки, Надежда. Она кончила историко-филологический факультет Высших женских курсов Герье в Моск­ве и была невестой Андрея Михайловича Земского. Оба были социал-демократами по убеждению, но, к счастью, в партии не состояли».

В беседе со мной в конце 70-х годов Татьяна Николаевна Булгакова- Кисельгоф рассказывала, что когда она отправилась в Каменец-Подольск, куда М.Булгаков получил назначение в госпиталь Крас­ного Креста, ее на вокзале провожа­ла Надя. Подсаживая Тасю в вагон, она положила в ее карманы кучу прокламаций и листовок социалистической направленности. «Хорошо, что я эти бумажки выбросила. Не дай Бог если бы их увидел Михаил Булгаков, он бы меня убил», — призналась Татьяна Николаевна.

У Надежды Афанасьевны в браке с Андреем Михайловичем Земским было три дочери. Лена, старшая, умерла в раннем детстве. В 1923 году у них родилась Ольга, в 1926 году — Елена, крестница Михаила Булгакова.

В настоящее время Елена Андреевна — профессор, доктор филологических наук, ученый с мировым именем, перу которой принадлежат монографии по многим разделам языкознания. Автор книги «Михаил Булгаков и его родные», вышедшей в 2004 году в Москве. Владелица архива семьи Булгаковых-Покровских, переданного ей по наследству Надеждой Афанасьевной.

* * *

Получив в столице достойное филологическое образование, На­деж­да Афанасьевна сразу же включилась в педагогическую работу. Начала преподавание русского языка и литературы в средней школе. Убедившись в высоком профессио­нализме и организаторских способностях молодого специалиста, ее вскоре назначили директором школы. Эту школу Надежда Афанасьевна очень любила и возглавляла долгие годы, пока не наступили страшные годы репрессий. В 1931 году был арестован ее муж — известный филолог А.М.Земский по нелепому обвинению в том, что он принимал в своем доме мужа сестры — Леонида Сергеевича Карума, который в прошлом был белым офицером.

Надежду Афанасьевну с двумя детьми сразу же выселили из квартиры на дальнюю окраину Москвы в барак без элементарных удобств и уволили с работы.

Она обращалась во все властные структуры, стараясь добиться освобождения любимого человека. Ездила к нему с детьми в красноярскую ссылку, Казахстан и в другие места заключения и ссылки.

«Борьба за освобождение отца, — пишет их дочь Елена Андреевна в своей книге «Михаил Булгаков и его родные», — все-таки принесла успех. В декабре 1934 года Андрею Михайловичу было разрешено вернуться в Москву.

После освобождения он преподавал в различных учебных заведениях столицы. В начале войны добровольно записался в народные ополченцы, но ополченцем был недолго. Его комиссовали по состоянию здоровья. Ссылка не прошла для него даром».

* * *

В 1941году семья Земских эвакуируется в Куйбышев, но вскоре возвращается — из-за дефицита в столице специалистов. Андрей Михайлович продолжает прерванную научную и педагогическую работу, а через год после окончания войны на 55-м году жизни умирает от тяжелой болезни.

В послевоенные годы, оставшись без мужа, Надежда Афанасьевна растила и воспитывала дочерей, много и плодотворно работала в школе.

В конце 50-х годов она впервые после войны посетила Киев, который нежно любила.

Надежда Афанасьевна часто приходила на Байковое кладбище, где нашли свой вечный покой Афанасий Иванович и Варвара Михайловна Булгаковы.

Можно с уверенностью утверждать, что памятник на могиле родителей Михаила Булгакова сохранился благодаря заботам его сестры Надежды.

Во время пребывания на своей малой родине, куда ее постоянно тянуло, Надежда Афанасьевна частенько появлялась и на Андреевском спуске. Теперь в уютном доме «под крутейшей горой» жили наследники хозяина Василия Павловича Листовничего. Гостья из Москвы хорошо помнила свою младшую подругу детства Инну. Она со своей семьей, перебравшись с первого на второй этаж, занимала примерно половину квартиры, которую в начале ХХ века снимала семья Булгаковых.

В гостеприимном доме Инны Васильевны всегда находилась отдельная комната для подруги дет­ства. Сестра писателя любила прогулки по улицам старого города, любила «Дом Турбиных». А когда появлялась на Андреевском спуске в доме №13, любила читать книги, удобно устроившись в кресле у окна, смотрящего на многоярусный сад, разросшийся на летописной Уздыхальнице. Московская гостья доверительно рассказывала хозяйке и ее детям Валерию и Ирине о романе «Мастер и Маргарита» — в ту пору, а это было в 1962-м, о нем никто ничего не знал.

* * *

Однажды в период летних каникул Надежда Афанасьевна привезла в Киев машинописную копию повести своего брата «Собачье сердце», которая еще не скоро будет опубликована на родине М.Булгакова. Снабдив текст трогательной надписью, подарила его хозяйке дома.

Позже автор этих строк тоже стал обладателем такого раритета — Инна Васильевна разрешила мне снять копию с ее экземпляра.

Когда в библиотеке популярного журнала «Огонек» впервые были опубликованы «медицинские» рассказы Михаила Булгакова — «Записки юного врача», — Надежда Афанасьевна, зная по рассказам брата подробности его жизненных коллизий в качестве земского врача на Смоленщине, написала к ним предисловие, которое, к сожалению, еще на напечатано.

Надежда Афанасьевна всегда оставалась самым близким человеком своему старшему брату. Нежные чувства к нему она сохраняла до конца своих дней.

После кончины матери Варвары Михайловны она по зову сердца старалась быть объединяющим началом большой булгаковской семьи, члены которой волею судеб оказались разбросанными не только по разным городам, но и по разным странам.

Выйдя на заслуженный отдых, Надежда Афанасьевна продолжала трудиться. Нередко выступала с воспоминаниями о своем знамени­том родственнике, вела занятия с иностранными аспирантами, пополняла, обрабатывала и приводила в порядок обширный булгаковский архив. Она с удовольствием посещала Киев — город ее юности, где консультировала режиссера Л.Варпаховского, который в 1956 году готовил к постановке в Ки­евском русском драматическом театре им. Леси Украинки пьесу «Дни Турбиных». К сожалению, эта интересная постановка так и не была осуществлена — из-за запрета местных властей. Как рассказывала нам Елена Андреевна Земская, в архиве матери до сих пор хранится несколько оригинальных фотографий этого неосуществленного спектакля, в котором принимали участие выдающиеся актеры Украины.

Надежда Афанасьевна умерла 17 июня 1971года в Москве от тяжелой гипертонии.

Именно осознавая ответственность за сохранение памяти своей семьи в жуткие годы сталинского лихолетья, каким-то чудом она сумела сберечь не только свои дневники, но и весь накопленный за многие годы семейный архив... Благодаря ей стали известны многие страницы жизни и творчества гениального писателя — киевлянина Михаила Булгакова.