ВЫ БУДЕТЕ ПРИЯТНО ПОРАЖЕНЫ… НЕРУКОТВОРНЫЙ ПАМЯТНИК ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС

Все проходит. Даже от величественных сооружений остаются одни руины. Лишь точно выверенное слово доносит память о том, что волновало когда-то людей. Журналисты, ученые, писатели, крестьяне вписали свои штрихи в историю самой большой техногенной аварии в человеческой истории. Каждый из них по-своему отразил то, что его волновало. Память о Чернобыльской станции сохранится в анекдотах и афоризмах, которые породила знаменитая авария. Украинцы, всегда славившиеся жизнелюбивым юмором, в ту пору превзошли сами себя. Ну чего стоит убийственная фраза: чернобыльский ядерный вулкан потух не потому, что его засыпали песком, а потому, что его забросали… партбилетами…

Недоброй памяти автора проекта атомной станции академика Александрова народ тут же наградил премией - «Чернобелевской»…

«Герб Чернобыля» - двуглавый хохол - отразил новое отношение к жизни…

Хотя оптимисты крепились («українці така нація - не страшна їм радіація»), стало очевидным, что после взрыва, как после войны, жить по-прежнему мы уже не сможем.

Партия по привычке, делая вид, что ничего не произошло, вывела ряды демонстрантов на Крещатик. Однако на унылые, затасканные первомайские призывы коммунистов народ ответил своими первомайскими лозунгами:

- Мирный атом - в каждый дом!

- Коммунизм - это советская власть плюс радиоактивация всей страны.

- Мирный атом в руках идиота опаснее атомной бомбы.

- Выполним пятилетку за пять наносекунд!

- На их милитаристские ядерные испытания ответим своим мирным взрывом!..

- Слышали? Киевскую область переименовали в Помиранию…

Со школьной скамьи мы впитываем в себя гоголевский пафос в отношении к родной земле. Тогда ответьте на такой интересный вопрос: какая самая широкая река на Земле? Оказывается, Припять… Редкая птица долетит до ее середины…

Киевляне в те дни смешили друг друга историей о том, что власти купили у японцев трех роботов и пустили рыть ход под чернобыльский реактор. Два из них сразу сдохли, а одному удалось убежать. Но его все-таки поймали в лесу и снова отправили рыть землю. Он вскоре тоже отдал концы…

Три стадии лучевой болезни: стерилизация, реанимация, кремация…

В конце апреля те, кто ехал из Борисполя в столицу, обратили внимание на кортежи черных «Волг» и «Чаек», доставлявшие в аэропорт пожилых женщин с детьми. Пополз слух: начальство отправляет своих детей с тещами подальше от зараженного города…

Сквозь черный юмор все чаще стал проглядывать страх за жизнь своих детей и близких, киевляне делятся на веселых и находчивых. Веселые рассказывают анекдоты и смеются в Киеве, а находчивые находят себе работу на выезде и уезжают…

Власть не отдавала себе отчет в далеких последствиях того, что произошло. Чтобы удержать бегущих из города людей, киевлянам перестали бронировать квартиры. После такого решения они стали почти невыездными у себя в стране - им уже нельзя было завербоваться на Север. Поползли слухи: нас запирают в городе и собираются провести грандиозный эксперимент. Мол, вступаем в атомную эру и нужно привыкнуть к радиации - это наша «защита» от будущих звездных войн…

Ирония народа обрушилась на ложь и лицемерие в СМИ.

- Знаешь что такое миллирентген? - спрашивали друг у друга киевляне. И с ядовитой улыбкой сообщали:

- Это рентген, пропущенный через программу «Время».

К телевизионным новостям киевляне относились особенно пристрастно. Надо сказать, именно на телевидении оказалось труднее всего скрыть растерянность и никчемность партийного начальства. Здесь вдруг выяснилось - оно совершенно не готово к открытому диалогу с народом в трудную минуту. В первые дни выступающие, как знаменитый мальчик из записной книжки Ильфа, «путались в соплях». Затем, по-видимому, тщательно прорепетировав, начали врать более непринужденно. Выпустили на передовую маститых академиков, к которым ранее, в нашем народе традиционно относились с уважением. Может быть, им поверили бы и на этот раз, если бы выступающие не так жутко противоречили друг другу.

Имя академика, особенно преуспевшего в безапелляционном вранье о положении на станции после взрыва, вскоре стало нарицательным. Физики, наряду с другими знаменитыми единицами измерения, ввели его имя в качестве единицы… вранья. Вскоре он исчез с экранов. Похоже, система стукачей весьма успешно выполняла функцию обратной связи со зрителем.

Поскольку вопросы оставались без ответа, слухи каждый день обрастали ироническими подробностями. Академическая интеллигенция хохмила с использованием специальной терминологии: во всем мире радиацию меряют рентгенами, греями, миллирентгенами, кюри, а у нас - разами. Дело в том, что каждый день сообщалось: «положение улучшилось в два раза». Анекдотичность такого «измерения» бросалась в глаза. Кроме того, как только официальные источники позволяли себе хоть какую-то точность, сразу же обнаруживались пугающие накладки. Так, 8 мая, накануне широко разрекламированного международного велосипедного пробега по Крещатику, министр здравоохранения сообщил, что уровень радиоактивности 0,2 миллирентгена, а через неделю, после того, как несколько раз было объявлено, что «положение значительно улучшилось», сообщили, что уровень равен 0,32 миллирентгена…

Напряженные лица людей в метро и трамваях становились теплее, когда кто-нибудь (не стесняясь стукачей) спрашивал почти на весь вагон:

- Слышали новую программу украинского радио?

- Какую?

- «Говорить радіоактивна Україна»…

И для самых маленьких: «Радіо няня»…

Даже дети рассказывали свои чернобыльские анекдоты. Мой сын, которому тогда было четыре с половиной года, принес из садика новый вариант сказки про Колобка: Волк встретил в лесу Колобка и говорит ему:

- Колобок, Колобок, я тебя съем.

А Колобок отвечает:

- Не ешь меня, Волк, потому что я не Колобок, а ежик из Чернобыля…

И сверх программы рассказал сказку про белого бычка, который успел досчитать только до десяти рентген…

Конечно, сегодняшние дети и слов таких не выговорят. Но в то время ядерная наука шагнула в массы как никогда. Я, к примеру, в начале мая взял у знакомых физиков в институте радиометр (меня попросили не показывать прибор никому, поскольку могут быть большие неприятности) и с ребенком пошел на пляж проверить, по каким тропинкам на нашей Русановке можно ходить.

Как только включили прибор, почувствовали себя сталкерами. На асфальте, который моечные машины мыли весьма регулярно, радиометр вел себя весьма пристойно. Только у бордюров и возле глубоких трещин он проявлял будоражащее беспокойство. Но как только мы ступили на тропинку, ведущую на пляж, прибор будто взбесился - начал звенеть. Еще хуже стало, когда мы отклонились от тропинки и попробовали идти по старым листьям. Через каких-то сто-двести шагов мой ребенок начал ощущать опасные зоны без всякого прибора: «Папа, там листья, туда не иди!»

Тогдашние были превосходили по ужасности анекдоты. Многие клялись, что видели на Десне странных лягушек, которые прыгали по краю лужи. «Что за лягушки такие? - никак не могли понять. - Неужели так быстро мутировали, что узнать нельзя?»… Ближе подошли - оказалось, это облысевшие воробьи скачут, потому что без перьев взлететь не могут.

Ну, а история о крестьянке, которая на радиоактивном лугу под Иванковом выпасала корову, завернутую в целлофан, обошла все газеты…

Радиацией были озабочены все. Сам слышал разговор двух крестьянок в электричке, обсуждавших вопрос, как спастись от этой напасти. Одна говорила: «Нам тепер ця радіація взагалі не страшна, тому що ми всюди, де можна, навіть у сортирі, навіть під грушею, геть усі доріжки посипали хлоркою та гашеним вапном»…

Приехал знакомый из Свердловска. Там ему досаждали вопросами: это правда, в Киеве так много людей умирает, что гробы уже кончились и людей хоронят, заворачивая просто в целлофан?..

Из Баку привезли новость о том, что когда там киевлянин попытался устроиться в гостиницу, номер дали с большим трудом. Но затем горничные и коридорная подняли шум, мол они не будут работать, если этот человек останется в гостинице… И администратор, извиняясь, выселила его из отеля: «Вы же поймите, они люди и переживают, чтобы эта зараза не перенеслась на их крошек. У них дети». Парень переночевал на вокзале и назавтра взял билет домой…

Ну, Восток - дело темное. Но Запад каков! Еще можно понять югославов, чувствительных к радиации после их ядерной неудачи в 66-м году и гибели ядерщиков от облучения, - они перестали принимать туристов из Киева. Но и остальная Европа была в обмороке от случившегося. Приехала из Швейцарии взволнованная Муза Речмедина - двадцать первая украинка Базельского повиту, как мы ее шутя называли. Рассказала, что в Западном Берлине зашла к знакомым немцам, озабоченным экологией. Они предложили ей самую хорошую и чистую пищу. «Что это?» - ужаснулась она, глядя в тарелку. «Чечевица, которую мы проращивали три дня. Мы теперь едим только такую обеззараженную пищу. Важно, чтобы в ней не проклюнулись ростки. Тогда она очень питательная и полна витаминов»… Посмотрев на ее побледневшее лицо, немка добавила: «Из солидарности с вами мы отказались от клубники. Правда, мы ее наелись. Она у нас с марта»…

Из Интуриста отпустили всех гидов и переводчиков - работы нет и не предвидится. Сумасшедший мир…

Зато моя соседка по дому, жившая в последние годы в Баку, вздохнула после взрыва с облегчением:

- У всего есть оборотная сторона - теперь я без труда поменяю свою квартиру в Баку на Киев.

- А возвращаться в Киев не боишься?

- Боюсь, но в Баку жить и без радиации нельзя!..

Армянин, с которым ехал в купе из Симферополя, всю дорогу стонал:

«Какой прекрасный город был Киев. На любую столицу можно было поменять. Но я не поменял бы никогда! А теперь мои знакомые хотят поменять Киев на Ереван, чтобы уехать от радиации, и не могут!..»

Жизнь на зараженной земле выкидывала удивительные фортеля. На улицах в эти дни оказалось огромное количество выброшенных собак. Это была реакция на то, что по телевидению объявили: в шерсти животных во время прогулок собирается ужасно много радиации. Мол, у каждой собаки можно обнаружить минимум полрентгена…

Собаки бродили по улицам. Выли. Здесь коммунистические власти оказались на высоте. Отлов и уничтожение животных был организован почти мгновенно.

С делегацией кинематографистов съездили в Чернобыль и на Припять. В пустом городке атомщиков за нами увязалась свора собак. Она неслась за редким здесь автобусом, лая с таким остервенением, что никто не решился выйти. Страшно. Кто-то вспомнил, что он уже где-то читал о чернобыльских собаках, которые становятся во главе волчьих стай и нападают на села, на стада животных. От них нет спасения, так как они хорошо знают поведение людей…

В это время коммунистическая власть в Украине старалась вести себя мягко как никогда. По всему Союзу свирепствовал Лигачев, навязывая всем свой «сухой закон», а в Киеве вдруг начался алкогольный рай.

Народ на это сразу же прореагировал байкой:

- Знаешь, что рассыпалось после чернобыльской катастрофы в первую очередь?..

- …?

- Общество трезвости…

Хотя в газетах печатали статьи специалистов-медиков, которые убеждали в том, что слухи о полезности «Каберне» в радиоактивной зоне не подтверждены, что на атомных подводных лодках команде не дают этого вина и вообще спиртных напитков, люди такие сообщения встречали с ухмылкой: «Ну заврались уже совсем!» И как бы в подтверждение этому во всех магазинах появились самые различные сорта «Каберне»: молдавские, крымские, кавказские. Власти пытались оперативно одной рукой исправить то, что писали в газетах другой.

За рюмкой народ веселил друг друга рассказами:

- Слышал? Пищевая промышленность выпустила новую водку: «Чернобыльская особая - 40 рентген»…

- В Киеве магазины «Продукты» решено переименовать в магазины «Радиотоваров»…

- В ресторанах предлагают новый коктейль: «Чернобыльский». Рецепт приготовления - на стакан водки три капли йода...

За считанные дни город выбросил за свои пределы столько жен с детьми, что в Киеве начал чувствоваться явный дефицит женщин…

- Хлопці, підемо до дівчат! - Та вони ж радіоактивні! - Так це ж добре: раді та ще й активні…

Юмор катком прошелся по украинскому мужчине.

Развод по-киевски: это когда женщина разводит ногами, а мужчина - руками…

Чернобыльский парень пошел стирать брюки на речку. Стирал, стирал, пока они не уплыли. Он бегает по берегу и кричит не своим голосом. Ему говорят:

-Ты чего убиваешься, парень?

- Да брюки вон поплыли.

- Ну и хрен с ними, нашел из-за чего так убиваться.

- Так хрен с ними как раз и уплыл…

Чемпионат мира по футболу вызвал в Киеве небывалый энтузиазм. У мужской половины он напрочь вытеснил разговоры о радиации. Но наступило 15 июня. Черный день для киевлян - наша сборная проиграла бельгийцам. Вдруг все заново почувствовали, что радиация поджаривает. Снова запершило в горле…

Черный юмор вспыхнул с новой силой: Киевское бюро путешествий и экскурсий организовало новый маршрут: Киев-Чернобыль-Берковцы…

Вскоре туристскую тему обновили другим объявлением Киевского бюро путешествий и экскурсий: «Приезжайте к нам в Киев, и вы будете приятно поражены!»…

Встретил коллегу, писавшего о проблемах науки. Он признался:

- Не могу теперь читать восторженные статьи об ученых. Нельзя писать о них ту липуху, которую прежде писали. И надо забыть, что ученые - белые ангелы, благодетели, которые не делают ошибок. Ох, как делают, и надо их мордой об асфальт, чтобы тоже не ходили по облакам. Ведь я еще десять лет назад не без задней мысли задавал вопрос о ядерной опасности Боголюбову, Блохинцеву… Они убеждали меня: от реакторов опасность - ноль.

- Ну с Блохинцева теперь не спросишь…

- А где мы были? Спасать положение, расплачиваться за ошибки ученых все равно придется рядовому пожарному, солдатику, милиционеру. Именно простого пожарного будут показывать везде как героя, спасшего Европу…

Видимо, не только этого журналиста мучили подобные сомнения.

Бред и вымысел, черный юмор и мистика сплелись воедино. Тогда еще не совсем было ясно, к каким последствиям все это приведет. Сегодня можно подвести предварительные итоги: пала власть, которая так бессовестно врала; ядерная физика перестала быть властительницей дум, и от нее отвернулись не только у нас, но и в более благополучных и богатых обществах; люди в странах, образовавшихся на руинах империи лжи, стали болезненно относиться ко всякого рода государственному вранью. Это, пожалуй, самый главный и важный урок Чернобыля.