Узнали по голосу? Киевский актер Владислав Пупков совпал в регистре с Микки Рурком

Несомненно, вы не единожды слышали этот голос! Этот тембр узнаваем в популярных героях «Коломбо», «Пуаро», «Чисто английские убийства», телефильмов, которые не сходят с экранов. А еще эти характерные украинские интонации в свое время были «подарены» таким киноидолам, как Чак Норрис («Уокер, техасский рейнджер»), Кристофер Ламберт («Ход королевы»)… И, конечно, этот голос в свое время совершил заэкранную сексуальную кинореволюцию в нашем крае: за Микки Рурка в «Девяти с половиной неделях» (а также «Дикой орхидее») говорил киевский актер Владислав ПУПКОВ. Настоящий асс в деле озвучки и дубляжа.

Владислав Иванович — скромный, интеллигентный человек. Иг­рает в популярном столичном театре «Колесо», где в статусе худрука его супруга, Ирина Клищевская. Возможно, это ирония судьбы, однако переозвучив с добрый десяток голливудских идолов, собст­вен­ную звездную кинокарье­ру украинскому актеру так и не уда­лось выстроить. Впрочем, он ни о чем не жалеет. И говорит по этому поводу:

— Я снялся на киностудии Довженко в «Сказке о громком барабане». Все это было очень давно! Ре­жиссер Юрий Клепацкий занимал тогда только украинских актеров… Но в звездную актерскую обойму я впоследствии так и не попал. Числился в штате киностудии, но занимался лишь озвучанием и дубляжем. Только ни на что не жалуюсь! Поверьте, моя работа мне приносит огромное удовольствие. Вот записал четыре серии для одного итальянского сериала… А недавно, представьте, закончили писать целых 180 серий колумбийского «мыла» — «Прихована пристрасть» — для канала ТВI.

— А вы помните свой самый первый «звуковой» образ?

— Если не ошибаюсь, это были популярные «Неуловимые мстители», которых мы давно-давно озвучивали на украинском. Уже потом пошел поток известных сериалов.

— Озвучивая такое количество англоязычных сериалов, наверное, досконально выучили английский?

— Да нет! Я и так в нем лихо ориентируюсь. При озвучке не требуется подстраивать голос под определенного персонажа. А вот когда идет дубляж, то там нужно передавать характер героя. В озвучке главное, чтобы был гармоничный перевод, а это уже некое маленькое произведение искусства. Мне говорят: под твой голос мы засыпаем. Но тот же перевод также должен быть эмоционально насыщенным, а не просто беспристрастным разговором.

— Это правда, что вы посягнули на пастора Шлага в украинизированных «Семнадцати мгновениях весны»?

— Да, дублировал… Я озвучивал Ростислава Плятта. Но все же прекрасно знают голос Ростислава Яновича. Так же как и голоса Вячес­лава Тихонова и Ефима Копе­ляна. Мюллер — это навеки Леонид Броневой!

Но не удивляйтесь, я слышал Штирлица даже на молдовском! В Молдове, оказывается, тоже политика движется в этом направлении…

— А как вы, уже как профессио­нал, оцениваете нынешний уровень украинского дубляжа в прокатном кино?

— Из последних громких фильмов я дублировал Джека Николсона в картине Мартина Скорсезе «Отступники». Даже пел за него! Да, сейчас довольно много претензий к переводам, к дубляжу. Бывает, что на дубляж фильмов за копейки берут студентов, они попросту темные люди в этом деле. Поэтому и получается такое спорное качество. А требовать от них «чего-то» очень трудно. Актер дубляжа или чувствует своего героя или — нет.

…Раньше мы все стояли у микро­фона. Сколько в кадре было людей, столько и на дубляже. Толпа — пять-десять человек. Каждый подходит, дает свою реплику, была кольцевая система. Монтажница строго следила за качеством, не пропускала ни одного лишнего шлепка или если «не» не хватает. Все! Наново. Раньше также на дубляже были укладчики. Им давали перевод фильма, и они сидели несколько дней и укладывали звуки в губы актера — вместо «о» нельзя было сказать «э». А сейчас кто что успел! Да и качество перевода оставляет желать лучшего.

— Получается, в Украине отсутст­вует серьезная школа дубляжа?

— Школы такой нет. Раньше на студии имени Довженко был специальный дубляжный отдел… А вот в нашем университете дубляжу не учат. Лишь дикторов — для телевидения и радио. А самому процессу, как это должно происходить — нет! Главное же практика. Нужно все время пребывать в этом процессе.

Школа дубляжа очень важна, ведь мне возле микрофона довелось стоять рядом со многими известными артистами, когда они сами себя озвучивали на той же киностудии Довженко. Это Вале­рий Золотухин, Екатерина Васи­льева, Леонид Филатов.

— А с кем вы сегодня чаще всего работаете за кадром?

— Валя Гришокина, Виталий Дорошенко, Таня Антонова — это ассы нашего дубляжа.

Сейчас, кстати, иногда слушаю свой голос и осознаю: он уже совсем не тот, что был 25 лет назад. Но зато переходишь в иное качество. Теперь можно озвучить даже крутого мафиози. С юмором иногда говорю: подлецов, бандитов, воров и грабителей я делаю «на раз». Только дайте текст!

— А были такие ситуации, когда известные актеры благодарили вас за удачную голосовую работу?

— Они об этом даже не знают! (Смеется). Они вряд ли смотрят свои фильмы на украинском языке.

— Какой тип из ваших же героев вам ближе всего — Коломбо, Пуаро, а может, любовник Микки Рурк?

— Да уж, в «Коломбо» и «Пуаро» моим голосом разговаривали выдающиеся актеры Питер Фальк и Дэвид Суше. Коломбо в фильме — сущий скромняга, в каком-то замызганном плаще, с вечной сигарой. А вот мой (частично и мой!) инспектор Пуаро наоборот — элегантный аристократ!

Эти характеристики я и пытался «нарисовать» своим голосом. К слову, в этих сериалах я озвучиваю все мужские роли. Получается, разговаривал сам с собой? Думаю, это все-таки очень удачные мои работы.

— А это правда, что коллеги иногда называют вас снайпером?

— Это от того, видимо, что я могу точно попасть в артикуляцию любого экранного героя.

— А почему другим артистам это так трудно дается?

— В нашей профессии обязательно чувство ритма, нужно «жить одним дыханием» с экранным героем, синхронно с ним
дышать.

Вот я и дышу, улыбаюсь. Это все считается точным попаданием в губы героя.

Да, не скрою, некоторые актеры дубляжа начинают волноваться, для них это страшная мука. Вплоть до того, что не могут даже озвучить себя самих: увидел себя на экране, его уже трясет, он уже не слышит ни звука, ни ритма. И, представьте, как он сможет «попасть» в иностранного героя, если даже не может озвучить свой образ? В темноте да не в обиде, как у нас говорят. Ведь на дубляже мы почти все время работаем в темноте.

Большое наслаждение для меня в работе — крупный план героя и пространный монолог. Я за пару репетиций знаю текст
наизусть.

— Зато в театре «Колесо» вы уже не «за кадром» — и лицо, и голос на авансцене…

— В театре нужно говорить «нормальным» голосом. Даже здесь, в «Колесе», Ирина Клищевская часто делает замечания нашим актерам, мол, говорите для зрителя, это никому не интересно, что ты там сам переживаешь! Практи­ка искаженной речи идет из провинциальных театров. Ну нельзя ведь такими «поставленными» голосами разговаривать. Думаю, переучить их трудно. Поэтому я и не режиссер, а только исполнитель.

— А что для вас театр «Колесо»? Работа или передышка в период очередных озвучек?

— Здесь я не так много занят… Только в спектакле «Эмма» по «Мадам Бовари» Флобера я играю четыре разные роли — падре, гид-слуга в соборе, вышибала, мужик на ярмарке… Чтобы войти в труппу, нужно время. А меня постоянно вызывают на озвучки.

— Вы играли вместе со своей супругой в одних спектаклях?

— Да, играли в спектакле «Съешь меня». Парадокс такой, что я там ни слова не говорил. Я — муж, который то собирает, то разбирает чемодан. Я лишь мимичесли все изображал. Такая матриархальная картина. Но, слава богу, мы поездили с этим спектаклем. Были в Швеции, Сербии, Болгарии.

— Как вы познакомились с Ириной Клищевской?

— Мы уже 13-й год вместе. Я хоть и не в штате театра, но нас интересуют одни и те же темы. Я каждый день в театре, с удовольствием смотрю на своих коллег. Да и благо, заполняемость зала в «Колесе» хорошая. К тому же у нас с супругой жизненный ритм совпадает. Мы часто заняты работой до ночи.

— Владислав Иванович, вас никог­да не интересовало художественное слово на эстраде?

— Есть артисты, которые заполнили эту нишу. Например, я поступил в институт, когда Анатолий Паламаренко его уже заканчивал. Я был на первом курсе, а он на четвертом. Видел его Луку в «На дне». Он пошел по художественному слову, прекрасно читает. В «Колесе» работает дочь Андрея Со­вы Валентина, играет в «Мадам Бовари». Она тоже занимается озвучками.

— Если бы не стали актером, то…

— У меня путь линейный. После школы играл в народном театре, занимаясь в музпедучилище. С этим театром доехали до Киева на республиканский смотр. Колебаний никогда не было! Со стороны прожитых лет считаю, что все сложилось хорошо.