СТРАНА НАДЕЖД И ИЛЛЮЗИЙ

Хорошо там, где нас... есть

Первое, что поражает приехавшего в Израиль, — это необычайно быстрая смена пейзажа. Вы можете часами путешествовать по Франции или Германии, а в окне машины будет все тот же ровный пейзаж, однообразный, как сошедшие с конвейера автомобили. В Израиле, кажется, всего пять минут назад за окном мелькала степь с перелесками, и вдруг дорога пошла в гору, со всех сторон обступили деревья, а еще через мгновение вы несетесь над головокружительной глубины и красоты горным ущельем, за которым открывается божественный вид на море и прибрежные парки.

Да, здесь есть что посмотреть. В этом смысле страна большая и вместе с тем маленькая. Не случайно говорят: у израильских водителей всегда проблемы, ибо здесь превышение скорости ведет к нарушению государственной границы.

За две недели я объездил буквально весь Израиль. Запомнились не только экскурсии, не только прогулки по древним развалинам и ультрасовременным городам, но и сами гиды. Они, понятное дело, были разными, но вместе с тем очень похожими друг на друга. Каждый, видимо, считал: его наняли для того, чтобы развлекать нас, строить в пары, травить байки, рассказывать анекдоты, показывать фокусы. Что они и делали с упоением.

«Царь Соломон сидел
под кипарисом

И жрал индюшку с рисом,

У ног, как воплощенный миф,

Лежала Суламифь.

И высунувши розовенький кончик

Единственного в мире язычка,

Как кошечка при виде молочка,

Шептала: «Соломон мой! Соломончик!»...

Естественно, что в автобусе и на смотровой площадке стояло сплошное веселье. Именно это, как я теперь понимаю, помогало отвлечься от тяжких мыслей, связанных с далеко не безопасным путешествием по стране в нынешние времена.

Буквально в первые же дни моего пребывания в Израиле бывшие соотечественники и соотечественницы, увидев во мне не местного, говорили в полном недоумении с пятью, нет, с десятью вопросительными знаками: «Как? Вы еще не были в Иерусалиме?» И я смиренно соглашался: «Надо ехать».

Свято место пусто не бывает

Иерусалим в утренней прохладе переливается в лучах солнца всеми оттенками светло-бежевого цвета. И это создает иллюзию благополучия и покоя, которая рассыпается, как карточный домик, при первых же сиренах полицейских и санитарных машин. Где-то снова обнаружена подозрительная бесхозная сумка...

Оказалось, Вечный город — то есть старая его часть — это довольно грязный лабиринт базарных улочек, где стены изъедены лавками и редкого прохожего рвут на части, предлагая купить то кальян, то ладан, то еврейскую шапочку-кипу, то ситцевые штаны с разводами. Мусульманский квартал, армянский квартал, иудейский квартал... Перешагиваешь невидимую границу — и все меняется. Нательные кресты, которые некоторые наши экскурсанты демонстрируют, вызывают то недобрые взгляды, то почти братские улыбки. «Как пройти к храму?» — можно произносить только с глубоким подтекстом, ибо вокруг — одни храмы.

Снаружи храм Гроба Господня со всех сторон стиснут зданиями. Внутри... Люди верующие пребывают, наверное, под впечатлением святости места. Я же — признаюсь, некрещеный — получил шок. «Продолжающийся столетия спор между вероисповеданиями не привел к достойному оформлению христианских святых мест» — гласит путеводитель. Храм Гроба Господня делят шесть конфессий, и, наверное, поэтому он просто в плачевном состоянии. Облупившиеся, закопченные стены, рваные и даже порезанные ножом холсты, мусор, пыльные стекла... Выходящих из укрытой часовней гробницы Христа монахи тащили чуть ли не за рукав купить свечи и картонные крестики. Слышу разговор: «Папа, а правда, что Иисус был евреем?» — «Правда, доченька. Тогда все были евреями, время было такое».

Говорят, раньше, до интифады, туристов было очень много и здесь, в храме Гроба Господня, стояли толпы. Сейчас же посетителей мало, буквально единицы.

Иерусалим — рай для экскурсантов из самых разных стран. Например, монастырь Святого Креста не только один из древних храмов — здесь могила национального поэта Грузии Шота Руставели. Кстати, многие знаменитости (есть среди них и наши эстрадные звезды) за весьма приличные суммы покупают места в иерусалимских некрополях — хочется обрести вечный покой с видом на Голгофу или Храмовую гору...

Проход к Стене Плача охраняется, и каждого посетителя тщательно проверяют. Наш гид: «Мы, израильтяне, никогда не плачем, тем более не плачем у Стены Плача. Здесь мы философствуем, разговариваем с Богом, а плачем мы у налогового инспектора».

У самой Стены пожилой израильтянин с пейсами на чистом русском сказал мне, что не стоит совать в Стену записку, т.к. небесной канцелярии некогда возиться с бумажками на разных языках. «Для того чтобы Бог вас услышал, достаточно приложить к Стене ладони, прислониться лбом и произнести вслух то, что вы хотите ему сказать. Только говорите медленно, ведь он должен спокойно все записать».

Казалось, на Святой Земле можно хоть на день забыться и убежать от отечественного политического шутовства, от очередных выборов и заказных убийств. Ведь сегодняшнее не может не казаться мелочным, невзрачным на фоне величественного прошлого. Но когда это прошлое само было настоящим, оно для современников тоже было исполнено суеты, смуты, борьбы, отчаяния. О черпании какого покоя можно говорить, если сам Христос жил, по сути, в страшные времена, его родина была оккупированной территорией, кишела смутой, нищетой, казнями...

Помните, что ответил Христос на искусительный вопрос фарисеев о том, когда, дескать, придет Царствие Божие? Он сказал: «Не придет оно приметным образом. И не скажут: «вот, оно здесь» или «вон, там». Ибо Царствие Божие внутри вас есть». Иными словами, изменимся мы — изменится мир. Не от посторонних или потусторонних сил, не извне, а изнутри, от каждого из нас зависит судьба этого мира.

«Русские» пришли!

В Израиле говорят: даже если еврей не верит в судьбу, то все равно жалуется на нее постоянно. Это и понятно. В России он еврей, а в Израиле — русский. Таким его воспринимает общественное сознание. Иврита он, как правило, долго не может освоить, местных обычаев не знает, религиозности в нем — никакой, за Израиль кровь не проливал. Какой же он израильтянин? Разве что по паспорту.

Такой репатриант, привыкший к определенным жизненным благам, высокому социальному статусу, возможности дать детям бесплатное высшее образование, никогда бы не отважился ринуться в пучину зыбкого эмигрантского бытия, не проснись он однажды ограбленным и беззащитным. Вот почему трудно требовать от вновь прибывших на ПМЖ, чтобы они одновременно, в приказном порядке полюбили Израиль. Как полюбить страну, где ты еще так мало прожил? Полюбить искренне, а не декларативно? А как полюбить еврейскую страну человеку, который не является евреем? Ведь таких, правдой и неправдой приехавших в Израиль, много. Мне в разных городах рассказали один и тот же анекдот: «Парадокс: в России я был еврей, а здесь я русский». — «Ну и дурак». — «А ты умный?» — «Конечно. Я там был русский, а здесь я еврей».

И первое, с чего надо начать жизнь в стране, — это пойти в ульпан и приступить к изучению государственного языка — иврита. А нормальный уровень владения языком — это единственный путь к трудоустройству по специальности, а следовательно — к решению многих бытовых (в том числе и жилищных) проблем. Грубо говоря, техник, владеющий языком, интегрируется в израильское общество куда успешнее, чем остепененный профессор, с трудом читающий вывески на иврите.

Язык — архитрудный, но репатриант из СНГ, как никакой другой, приучен к трудностям. Вот и на иврит «наш человек» наваливается так, как некогда штурмовал Берлин или осваивал целину. Правда, на серьезное изучение языка времени уходит больше. В результате — весьма слабое владение ивритом подавляющей части репатриантов из СНГ.

Зато на русском говорит пол-Израиля, даже парламентарии. Разумеется, официально, на трибуне — на иврите, а в кулуарах, на пресс-конференциях, в радиопередачах и на ТВ — на русском. К примеру, в начале мая проходила встреча «русской» интеллигенции Израиля с Ариэлем Шароном и некоторыми членами его кабинета. Оказалось, во время встречи Шарон блестяще выполнял роль синхронного переводчика — легко переводил с иврита на русский и с русского на иврит.

Вот уже три месяца на страницах израильской прессы обсуждается история гибели Германа Рожкова в бою с террористами. Старший лейтенант Рожков до последних дней боролся за право своей матери, Людмилы Рожковой, на статус постоянного жителя Израиля. Несмотря на то, что ее сын сражался в боевых частях, министерство внутренних дел упорно требовало ее изгнания из страны на том основании, что она не еврейка. Все просьбы сына — боевого офицера, и матери, умолявшей разрешить ей жить в Израиле, чтобы находиться рядом с сыном, разбивались как об стену. Не раз солдатам — выходцам из СНГ — чиновники отказывали в таком естественном для любого человека праве — объединиться с семьей. В письме, адресованном премьер-министру Ариэлю Шарону, Герман Рожков незадолго до гибели написал: неужели я должен погибнуть, чтобы мою мать оставили в Израиле? Глава правительства поручил своим помощникам срочно заняться этим делом. Но разрешение пришло слишком поздно: только после гибели сына Людмила Рожкова получила право проживать в Израиле — теперь уже, чтобы ухаживать за могилой... Таков финал этой трагической истории, увы, не первой и, вероятно, не последней.

В общем, жизнь «наших» в Израиле не медом мазана, надо тяжко трудиться, настойчиво вгрызаться в новые реалии, тут, как говорится, не до смеха. Но народ все равно не унывает, веселится напропалую, постоянно рассказывает занятные истории, анекдоты и байки. Вот одна такая байка. Некоторые наши бывшие соотечественники настолько не представляют себе жизни без свиной отбивной, что решили выращивать свиней не где-нибудь, а на земле Израиля. А ведь еще Моисей предупреждал: ни одна свинья не должна ступать по земле иудейской. Что же придумали наши изобретатели и рационализаторы? Они свинарники строят не на земле, а на сваях, и свиньи, следовательно, живут на высоте одного метра над землей. Могу свидетельствовать: свинины, украинской домашней колбасы, холодца в израильских магазинах очень много, так что это, скорее всего, не байка, а чистейшая правда.

Что хорошо — то хорошо...

Израиль — страна, которой можно гордиться. Страна, которая на протяжении 50 лет тратит не менее 70% (!) валового национального дохода на вооружение и войну, выдерживает натиск террористов, но создала самые передовые компьютерные и алмазообрабатывающие технологии, выращивает самые экологически чистые продукты питания (и это — практически на песке и глине!) и экспортирует их в 57 развитых стран, смогла предоставить крышу над головой миллионам людей.

Здесь, думает будущий репатриант, ему обязательно будет хорошо. А как же может быть иначе? Во-первых, страна вроде бы экономически процветающая. Во-вторых, здесь все свои — евреи. Страна, конечно, не бедная. Хотя и не такая богатая, как может показаться издалека. И тем не менее, каждый репатриант ощущает на себе заботу государства, которая начинается с «корзины».

Надо сказать, что размеры этой самой «корзины» имеют устойчивую тенденцию к усыханию. Народу приезжает все больше, и денег, понятно, на всех не хватает. Стало быть, чем позже приехал, тем меньше получил. Если раньше значительная часть «корзины» предоставлялась в виде безвозмездной помощи, то теперь все, что тебе дали, позднее придется с процентами возвращать. Те израильтяне, чья зарплата не дотягивает до прожиточного уровня, получают доплату. Человек, который мало зарабатывает, налогов практически не платит. Некоторые не могут найти работу и весьма долго живут на пособие. Израильтяне на сей счет шутят: «Уже восьмой год живет семья Рабинович на месячное пособие. За это время они купили машину, квартиру и провели отпуск на Багамских островах».

Оказывается, Израиль притягателен не только для граждан СНГ, но даже для арабов. Согласно опросу, из тысячи арабов — граждан Израиля — 986 заявили о своем желании и впредь обладать израильским гражданством и лишь 9 человек сообщили, что мечтают быть гражданами палестинского государства, но при условии, что им не придется менять место жительства.

Израиль — особенная страна, здесь много такого, чего нет нигде. Ну а израильский киббуц — явление просто уникальное. Понять его со стороны непросто. Какие именно причины заставляют людей жить коллективной жизнью?

Сами же киббуцники гордятся своим домом и царящей в нем атмосферой. Но признают, что жизнь в киббуце подходит не всем. Кратко и емко сказал еврейский философ XX века Мартин Бубер: «Киббуц — образцовый не провал. Это не успех, но и не поражение».

Израильтяне (те, с кем я общался) относятся к киббуцам почему-то с нескрываемой иронией. И не любят, когда жизнь в киббуце сравнивают с жизнью в коммунистическом обществе. «Понимаете, если бы Моисей узнал, что Карл Маркс решил переехать на историческую родину, то тут же увел бы евреев обратно в Египет. Коммунистическая идея никогда не приживется на израильской почве».

Советская система образования, не изменившаяся и сегодня, растила образованного гражданина своей страны, но подавляла в нем личность. И воспитывали этого человека такие же хорошо образованные, но униженные и бесправные люди — учителя.

Израильские же школы в первую очередь воспитывают в ребенке чувство собственного достоинства, воспитывают свободных, уважающих себя людей, которые не делятся ни на троечников и отличников, ни на учеников и учителей, — все равны и одинаково достойны уважения. А со свободными людьми работать значительно труднее: на них не прикрикнешь и дневники не соберешь — о наказаниях в израильской школе не может быть и речи. У учителя есть один способ привлечь внимание учеников и сохранить тишину в классе — заинтересовать. Эффективнее всего интерес детей поддерживают игры и викторины, из которых в основном и состоят занятия.

Израильский школьник даже в почтенном возрасте 14 лет может не знать, что такое физика, что такое химия и для чего люди выдумали эти науки. И для репатриантов из СНГ, конечно же, невероятно, что в Израиле ребенок может взять и не пойти в школу, а может бросить ее совсем. Может закончить школу и не получить аттестата зрелости, как это происходит примерно с 50% израильтян. Ведь чтобы получить аттестат (после многолетних пений и плясок на уроках), ребенку вдруг приходится ломать привычный игривый ход школьных занятий и начинать заниматься изо всех сил, сидеть за учебниками днями и ночами, чтобы нагнать все то, чего он не учил.

Интересно, что и будущее ребенка для коренных израильтян и для репатриантов видится разным. Первые говорят о том, КАКИМ будет их ребенок: добрым, честным, открытым, сколько у него будет детей и каким он будет замечательным отцом или матерью. А приехавшие из СНГ говорят: КЕМ будет их ребенок по профессии.

Репатрианты по-прежнему уверены, что советская система образования все-таки лучше, она умеет воспитать всестороннюю личность. Готов согласиться (ведь сам воспитан этой системой), но почему тогда израильские дипломы не нужно подтверждать нигде в мире, а украинские, как и российские, ни одна страна не признает?

И еще одна особенность Израиля, о которой нельзя не сказать. В январе этого года здесь впервые зарегистрировали гражданский брак. Поженились обычные репатрианты — еврейская девушка Элла и русский парень Максим.

Как известно, в Израиле отсутствует институт гражданских браков (так принято называть светские браки). Поэтому, чтобы их брак был признан государственными учреждениями, Элле и Максиму пришлось пройти до этого процедуру регистрации брака на Кипре. Абсурд: чиновник муниципалитета на Кипре может сочетать браком израильтян, а муниципальный служащий в Израиле лишен такого права.

Но на сей раз представитель местной власти впервые в истории страны зарегистрировал смешанный брак. Правда, главный раввин Израиля заявил по поводу прошедшей церемонии: «Мы создали Государство Израиль не для того, чтобы здесь происходили смешанные браки представителей всех народов и религий без разбору». Понятно, что подобное ограничение задевает основные права человека и имидж Израиля как демократического государства.

«Я пока жив, но это временно»

Эти слова сказал старший сержант Костя Данилов за неделю до своей гибели. Его семья репатриирована в Израиль десять лет назад, отец — стоматолог, мать работает на заводе.

В Израиле не только непрестижно избегать службы, даже под законным предлогом. Здесь желание послужить Отечеству идет от души. И, что для нас и вовсе невероятно, солдаты и солдатки спокойно едут на побывку домой со своим штатным стрелковым оружием. С автоматическими винтовками и автоматами и полными рожками боевых патронов. Элементарно, в гражданском транспорте. И — никаких проблем, никаких чрезвычайных происшествий. Значит, хорошая армия в Израиле, и хорошо в ней обучают.

Гибнут в Израиле, как известно, не только солдаты, призванные защищать страну и ее мирных граждан. Гибнут сами мирные граждане. Поэтому при входе в супермаркет попросят (очень вежливо, но непреклонно) показать сумку или расстегнуть пуговицы плаща. Поэтому друзья и знакомые будут усиленно рекомендовать вам не ходить в одиночку на более дешевый, но значительно более опасный арабский базар или выходить поздним вечером за пределы сияющих от потока света городских кварталов.

Но это не всегда помогает, и террор наносит удар за ударом, один страшнее другого. Сотни убитых и раненых. Люди сидят по домам и порой опасаются выходить даже за покупками. Смерть не выбирает жертв по национальному и религиозному признаку, осколку, как и пуле-дуре, безразлично, кто от нее падет — ультраортодокс, не признающий государства Израиль, или новый репатриант, которого, напротив, государство Израиль не признает евреем.

У выходцев из Украины Ольги и Михаила Клименко была 15-летняя дочь Ира. В тот трагический вечер на дискотеке девушка оказалась, видимо, в эпицентре взрыва и от нее... ничего не осталось. Во всяком случае, маме вернули лишь бусики — все, что можно было идентифицировать. Кроме Иры погибло еще 24 человека.

Новый теракт. Палестинский террорист пытался войти в торговый центр, охранник его не пустил, и тот привел в действие взрывное устройство, укрепленное на теле. Погибло 5 человек.

Еще один теракт. На исходе субботы люди вышли из синагоги, а у выхода их ожидал террорист с поясом, начиненным взрывчаткой. Перед тем как привести в действие заряд, он увидел своих будущих жертв — младенцев в колясках, детей с родителями. Через секунду их не было в живых. Четверо были членами одной семьи...

Список жертв продолжается. В Нецариме были убиты террористом М.Орлянский и Т.Зингер, приехавшие в Израиль из Одессы навестить своих детей и внуков.

А вот в израильской газете напечатано два портрета — две девушки, совсем еще девчонки, смуглые, глазастые, с красивыми волосами. Убийца и ее жертва.

Ияд-Эль Ахрас утром еще ходила в школу, писала контрольную, затем встречалась с женихом, с которым недавно обручилась, а в обед вошла в супермаркет и взорвала себя.

Рахели тоже 17 лет, она после школы заскочила в супермаркет купить сладости для дедушки. Три месяца назад она тоже оказалась на месте террористического акта, но тогда получила лишь легкую контузию.

Два милых девичьих лица,
очень похожих...

Нынешнее руководство страны поставило перед собой весьма высокую цель: уничтожить инфраструктуру палестинского террора, убедить палестинский народ и его руководство в том, что террор не приносит им никаких политических дивидендов, вынудить лидеров Палестинской автономии подписать соглашение о прекращении огня и об отказе от террора, таким образом обеспечив безопасность граждан Израиля.

А пока что порой трудно отличить террориста от мирного жителя. Не раз из-за повышенной нервозности обеих сторон солдаты открывали огонь и попадали в мирных граждан. И не раз за промедление им приходилось платить собственной жизнью.

«Ты не прав, товарищ Арафат!»

Недавний посол России в Израиле Александр Бовин пишет об Арафате как о бывшем большом друге Советского Союза и лидере национально-освободительного движения, атакующего «гнездо сионизма». Именно поэтому на протяжении двадцати лет Арафата поддерживали все соцстраны. Снабжали оружием и военной техникой. Давали деньги. Готовили специалистов и учили воевать. Арафат многое взял у советских руководителей. Например, Бовин так вспоминает свою первую встречу с палестинским вождем: «Арафат привык целоваться с «русскими друзьями». А я вынужден был остановить его порыв, сообщив свою стандартную, хотя и несколько грубоватую формулу: «Целуюсь только с бабами...» Больше поцелуйная проблема у нас не возникала».

Надо отдать должное Арафату — долгие переговоры Израиля с ним завершились в 94-м подписанием Норвежских соглашений. Тех самых, в которых говорится, что отныне все спорные вопросы между Израилем и палестинцами будут решаться за столом переговоров, а не с помощью террора... В 1995 году трое политиков, подписавших эти соглашения, — Рабин, Перес и Арафат — были удостоены Нобелевской премии мира.

Судя по всему, сегодня Израиль уже потерял доверие к Арафату, ибо лидер Палестинской автономии давно не контролирует разношерстный конгломерат террористических групп. Он больше символ, чем реальный руководитель этого конгломерата.

Создается впечатление, что именно Арафат больше всех не хочет, чтобы было создано палестинское государство. Пока он герой, «генерал интифады», перед ним расстилают красные дорожки в иноземных аэропортах, с ним носятся и возятся, его навещают делегации. А станет президентом мини-государства — придется отчитываться за доходы и расходы перед своим парламентом, заниматься школами, дорогами, социальным законодательством...

И еще. Корреспондент очень популярной у выходцев из СНГ газеты «Русский израильтянин» вышел 1 апреля на улицы Иерусалима с таким первоапрельским розыгрышем: «Израиль только что уничтожил Ясера Арафата». Реакция людей была, казалось бы, очень странной. Двадцатилетняя девушка: «Ой, как жалко. Такой старичок. Так мы к нему привыкли, он как член семьи уже всем, по-моему. Что будет, спрашиваешь? Лучше не будет, не надейся. Убивать старичков нехорошо. Правда, даже жалко его как-то».

Юноша 23 лет, студент: «Вы знаете, я не уверен, что эта смерть Арафата облегчит ситуацию. Да, он террорист, но нет никаких гарантий, что те, кто придет на его место, будут лучше. Пусть бы он еще пожил».

Пожилая дама: «Арабы теперь на нас пойдут, а мир их поддержит. Что же теперь будет, что будет? А может быть, он еще выживет?»

Заканчивается этот репортаж беседой с мужчиной средних лет, директором небольшой фирмы: «Это любимая шутка израильтян. Я, во всяком случае, слышал ее от своих друзей раз 20, и ни разу у меня не было ни одного повода, чтобы в нее поверить. Вот если бы сказали, что Арафата обследовали врачи и обнаружили у него ген бессмертия, и он теперь вечно будет с нами, — этому бы я больше поверил».

Тот же Бовин говорит, что «Шарон — умный ястреб» в отличие от «глупого ястреба» Арафата. Многие израильтяне до недавнего времени верили, что Ариэль Шарон владеет методами борьбы с террором. Однако оказалось, что находить решения значительно сложнее, чем давать предвыборные обещания.

И все-таки 68% населения страны поддерживает политику, проводимую Шароном. Но различные политические силы и политические партии Израиля далеко не столь однозначны в оценке Шарона, и вполне возможно, что в самое ближайшее время ближневосточные «качели», как это было за 50 лет уже не раз, качнутся в обратную сторону. Но кому и когда удастся после всего, что произошло, прекратить вражду двух народов?

Стоит ли мир Храмовой горы?

Конфликт нуждается если не в срочном переговорном процессе, то уж, по меньшей мере, в передышке. Ведь военное противостояние не нужно никому. Ни Израилю, чьи граждане гибнут постоянно. Ни Палестине, ибо практически непрекращающаяся блокада, которая наступает после очередного теракта, привела к массовой безработице: она достигает 40 процентов среди общего количества работающего населения.

Все явственнее звучит вопрос об отделении Израиля от Палестинской автономии. А до этого придется ликвидировать израильские поселения, которые так нервируют палестинцев, и соорудить защитную стену.

Замечу, что в любой стране мира, где есть группы населения, различающиеся по национальному признаку, вероисповеданию или даже говорящие на разных языках, почти неизбежно возникает конфликт. Даже развитые страны, такие, как Канада или Бельгия, не сумели преодолеть эту тенденцию, тем более не удалось избежать этого Индии, Индонезии, России, Кипру. Опыт показывает, что единственным действенным средством является разделение различных групп населения. В качестве примера можно назвать тот же Кипр или историю проживавших в Чехословакии судетских немцев, которые после Второй мировой были отправлены в пределы самой Германии, после чего напряженность в отношениях между двумя государствами достаточно быстро сошла на нет.

Наверное, все-таки можно, хотя и не просто, договориться по поводу государственного статуса Палестины с приемлемой для всех «нарезкой» территорий. Но как разделить Иерусалим, в старой части которого на нескольких сотнях квадратных метров теснятся иудейская Стена Плача, исламская мечеть Аль-Акса, храм Гроба Господня, — этого не знает никто.

А что думают израильские политики, стоящие на диаметрально противоположных позициях? Ариэль Шарон (партия «Ликуд»): «Иерусалим — самый священный город для любого еврея, Храмовая гора — самое святое место в этом городе. Передача Храмовой горы и вместе с ней значительной части Иерусалима не принесет мира. Это лишь разожжет аппетиты палестинцев и приведет к новым требованиям, к новой волне террора».

А вот точка зрения Романа Бронфмана («Демократический выбор»): «Мир стоит любого территориального компромисса, если только этот компромисс не представляет угрозы для безопасности страны и ее граждан. Если военные специалисты решат, что отказ от суверенитета над Храмовой горой опасен для Израиля и ее граждан, значит, это место ни в коем случае нельзя отдавать. Если же такой опасности нет — нам стоит поступиться во имя достижения мира».

Точно так и израильское общество разделилось на два лагеря. Одни считают, что Израиль должен начать массированные военные действия, которые приведут к крушению Палестинской автономии и изгнанию Арафата, после чего территорию автономии надо разделить на отдельные, легко контролируемые Израилем кантоны. Другие (они в меньшинстве) рекомендуют ликвидировать поселения в Газе и часть поселений Иудеи и Самарии и провести четкую границу между Израилем и автономией.

Но и те, и другие символизируют сегодняшний Израиль — страну, всегда идущую собственным путем, способную бросить вызов любой враждебной силе и готовую сотрудничать с вчерашним недругом. Сила и одновременно слабость Израиля — в его стремлении, изменяясь, оставаться самим собой.

В следующем году в Иерусалиме

Здесь говорят: если человек — еврей, то это надолго. Но, оказывается, есть люди, которые хотят покинуть Израиль. В Нетании меня познакомили с приятелями Юрием и Семеном, приехавшими на ПМЖ из Донецка. Они «голубые». Спросите, как я отношусь к «голубым»? Отвечу: не отношусь. И речь не о моих антипатиях. Речь о драме (скорее — трагикомедии) этих 25-летних парней.

Они собрались уехать, но ни одна страна не готова распахнуть им объятия. Что делать? Решили стать «голубыми». До этого долго спорили, кому же играть роль «мадам». Известно, что некоторые страны благоволят к сексменьшинствам. Но как доказать, что ты «голубой»? Схема весьма проста. Юрий устраивался на работу, а на следующий день являлся на фирму или в магазин уже на каблуках, с макияжем и маникюром. Хозяин его тут же выгонял. Тогда Юрий подавал заявление в суд: идут гонения на сексменьшинства. Так в течение года Юра и Сеня участвовали в нескольких судебных заседаниях и поэтому сумели-таки доказать, что являются «голубыми». В том же посольстве их обвенчали, и сейчас парни готовятся к отъезду на ПМЖ в Голландию. Планируют первое время жить вместе, а потом — развод, дескать, что поделаешь, не сошлись характером и все.

Правда, эмигрировать из Израиля, даже если есть куда, не так просто. Прежде всего, нужно расплатиться за помощь, полученную при переезде в страну.

И все-таки это удивительная страна. Здесь живут одним днем. Спешат радоваться моменту, не боятся рисковать (это видно по ситуациям на дорогах, по количеству курящих израильтян). Здесь не знают, что будет завтра, а поэтому любят хорошо провести сегодняшний день.

Здесь по-прежнему обижаются на идиотские стереотипы: евреи, дескать, распяли Христа, покушались на пророка Мухаммеда, пытались уничтожить монотеистические религии и вообще подмешивают в мацу кровь христианских и исламских младенцев.

Здесь никогда не станут подавать свиные шницели в буфете Кнессета, а автобусы в шабат ни за что не тронутся с места. Здесь считают величайшей глупостью поддаться очарованию какого-то отца-спасителя, поверить человеку только потому, что он, ни разу не сбившись, перечислил все израильские проблемы. Здесь понимают, что политики начинают заботиться о нуждах сограждан лишь тогда, когда выборы на носу (впрочем, когда они не на носу?).

Здесь огорчаются государственным мужам, которые до сих пор не уяснили, что такое понятие, как переселение на ПМЖ, трудно вместить в одну раскалывающуюся от забот голову и что, как это ни печально, человеку все-таки его собственные семейные проблемы ближе, чем вечные проблемы иудаизма или древние тексты Торы.

И вообще, что нового можно сказать об этой древней земле? О «пикейном жилете», философски рассуждающем о том, что нынешние столкновения с действительностью для Израиля еще не смертельны, но, мол, вмятины остаются. О фалафельщике, сосредоточенно макающем пластинки мацы в цветные соусы. О заголовке в одной ивритской газете, которую мне долго и тщательно переводила восьмиклассница, — смысл был такой: если еврей прав, его бьют еще сильнее. О семитском сходстве иудеев и арабов и различии, вытекающих одно из другого. О продавщице, уговаривающей непременно купить именно эти джинсы, т.к. они сшиты в Херсоне (почему-то только поэтому их качество не вызывает сомнения). О навзрыд плачущем старике у памятника Янушу Корчаку и его воспитанникам в мемориале «Яд Вашем». Об арабе, который учился в Киеве и легко говорит по-русски: «Понимаешь, куда мы хотим — туда нас не пускают, а куда не хотим — заталкивают». Об особых откровениях восточного языка жестов. О солдате, который проверял пассажиров автобуса и шутил: «Все ли запаслись оружием и наркотиками?» Об обезьянке, равнодушно взирающей с хозяйского плеча на протянутый банан. О девушке в зеленой, стильно подогнанной по фигуре военной форме, которая держит в одной руке автомат, а в другой — букетик цветов, врученный ей только что вместе с поцелуем юношей в такой же форме. О весьма религиозном израильтянине (в прошлом — журналисте из Львова), который все время разводит руками: что делать, цены растут, жена постоянно рожает, клерикалы запрещают противозачаточные средства и поэтому все остальные вопросы — второстепенны. О смуглом ныряльщике, прыгающем за 10 шекелей с мостика у отеля «Палас». Об ослике, охотно катающем детей и взрослых безо всяких приступов легендарного упрямства и внезапной задумчивости. О нахально гогочущем туристическом интернационале, колесящем по всей стране...

Ну как сказать мне о том, что ежедневно расхватывается тысячами и тысячами глаз, глазков фотоаппаратов и кинокамер? Можно лишь произнести очевидное: война на этой благословенной земле должна обязательно закончиться миром. Должна по той простой причине, что нет другого выхода.