Соседка, близкая и далекая

Собственно говоря, не будь даже линии границы, а вы, заблудившись, случайно оказались в Польше, то очень быстро сообразили бы — не дома: здесь намного опрятнее, чем у нас. Настолько, что не перепутаешь.

Впрочем, за последние полтора десятилетия тысячи украинцев привыкли мотаться сюда через польско-украинскую границу. И поляки в Украине перестали быть диковинкой. А уж что касается польских товаров — так и они стали роднее своих, потому что — как это ни странно и нелогично — дешевле.

Но от того Польша не перестала быть зарубежьем. Во всяком случае, для тех из нас, кто не так часто покидает родные пенаты. Поэтому непродолжительная командировка на научную конференцию в польский Ольштын воспринялась как поездка все-таки в зарубежье. И, как оказалось, зарубежье намного более отдаленное, нежели можно было представить.

Дороги: где блеск,
а где нищета...

Ехать в Польшу пришлось из соседнего Тернополя, где, в отличие от нашего Хмельницкого, сохранился автобусный рейс в Варшаву. И автобус сохранился тоже — пожалуй, с 70-х годов прошлого века. Полужесткий «Икарус», который можно использовать разве что до границы со Львовщиной. Как его выпускает Тернопольский автопарк в международный рейс на полсуток, кто это регламентирует и кто дает разрешение, я, хотя и журналист, не стала выяснять. Ведь было очевидно: это делается не из бедности. А из-за того, что на автобусах в Польшу нормальные люди давно не ездят. А ездят практически лишь заробитчане и студенты — а их, видно, достойными уважения согражданами тернопольские автоперевозчики не считают.

Каков транспорт — таково и отношение. «С вещами на выход» — эту команду пассажирам пришлось выполнять дважды — и на украинской таможне, и на польской. Нужды в том не было никакой. Но бедный украинский автобус неминуемо вызывал рефлекс превосходства у таможенников и требовал немедленно его продемонстрировать. Демонстрация продолжалась три часа — с обеих сторон границы: именно столько мы пересекали какую-то сотню метров...

Польские дороги — предмет не разговора, а зависти. Они блестящи! В прямом смысле. Ночью сияют фонарями и разметкой. Днем блестят гладенькой, словно отполированной поверхностью, и поражают размахом строительства новых полос. А, главное, качеством этого строительства. Мы и не подозревали, что под дорожное полотно закладывается такой — порядка метра — фундамент. Поэтому, наверное, транспорт по такой дороге не едет, а мчит.

Поездив три дня по этим дорогам, по возвращении домой родную землю почувствовали сразу же. Как только выехали с Рава-Русской таможни, как наш автобус, уже мягкий и комфортабельный, с польской пропиской и немецкого производства, сразу заштормило. Свет фар выхватывал в кромешной тьме какие-то бугры и ямы. На дорожном полотне? Или, быть может, это была и не дорога, ведь на нее изредка указывали разве что дорожные знаки, а разметки не было вовсе?.. Водители сидели за рулем как летчики-камикадзе. С пассажиров, даром что ночь, слетела вся сонливость. Захотелось пристегнуться ремнями безопасности — наконец-то дома...

Поляки, кстати, свои роскошные дороги лишь на треть строят за кровные злотые. Остальное вкладывает Евросоюз, к которому недавно присоединилась Польша. Он выделяет колоссальные средства, прежде всего на возведение транспортных магистралей и очистительных сооружений: переводит нового члена на европейские стандарты.

Как мы никогда (?) не будем жить

Ранее довелось побывать в Польше в 1991 году, еще в последние дни СССР, по программе обмена. «Посмотрите, как мы никогда не будем жить!» — ошарашенно сказал тогда хмельницкий учитель, переступив порог сельского дома — роскошного двухэтажного особняка с гостиной на пол-этажа. Дом принадлежал мелкой польской бизнесвумен пани Анне — женщине одинокой, но самостоятельной: на подворье возвышались два двухэтажных дома, второй — ее сына, а в них было все, чего душа пожелает.

Конечно, поляки тоже жили по-разному, но уже тогда намного лучше, чем мы. Однако нынешняя Польша совершенно не похожа на ту, 14-летней давности. Тогда это была типичная постсоциалистическая европейская страна. Сейчас — просто европейская. Эта европейскость проявляется во всем: широких магистралях и фантастических транспортных развязках, громадных варшавских новостройках, опрятном сельском жилье, характерных для Европы газонах и причудливых цветниках во дворах. И еще больше это заметно в деталях, ранее для Польши не характерных.

Скажем, в Ольштыне возле магазинов моют шампунем тротуары. Да, не везде и не каждый день. И нужно учитывать, что до конца Второй мировой войны это была территория Восточной Пруссии, а немцы известные чистюли. Но и сегодня здесь, где 70% населения — поляки и очень много украинцев, переселившихся сюда с этнических украинских земель на территории Восточной Польши, поддерживается традиционная немецкая опрятность и порядок во всем. Страна вообще почище именно с немецкой стороны. Чем ближе к нам, тем больше славянского менталитета. Хотя с нашим все же не сравнить. Скажем, агитационные плакаты, которыми осенью прошлого года была переполнена Польша, аккуратно крепились к придорожным столбам... прищепками. «По-нашему» — клеем намертво — лепились разве что на временных деревянных заборах вокруг новостроек.

Строительство, особенно в столице, поражает (цены на стройматериалы в безлесной Польше, между прочим, на 40% ниже наших. И это в магазине!..). Но и внимание к историческим и архитектурным памятникам феноменальное. Поляки, известные патриоты, берегут не только свое, национальное. Исторический центр Ольштына — типичная прусская крепость, средневековый замок, немецкая кирха, старинные дома, — кажется, только что сошел со страниц сказки. Все настолько тщательно ухожено, будто здесь до сих пор живут короли и принцессы, у которых тысячи слуг... Оно и понятно: история — это не только красиво, но и прибыльно: представители местного коренного населения, практически поголовно переселенного после Второй мировой войны в Германию, теперь приезжают сюда на выходные — за ностальгическими воспоминаниями детства. И, несмотря на немецкую бережливость, оставляют здесь кучу денег. Ведь их есть на что тратить: инфраструктура и сфера услуг края ориентированы именно на немецких туристов.

Современные здания не уступают памятникам архитектуры уютом и тоже почти сказочным оформлением окружающей территории. Мы жили в небольшом местечке Мронуово, на берегу большого озера — настолько чистого, что был виден каждый камешек на глубоком дне (контроль за экологией здесь сверхстрогий: жестче евросоюзовских стандартов). Тамошний берег застроен частными отелями — не похожими друг на друга, но весьма удачно вписавшимися в общий ландшафт. Каждый из них похож на маленький замок, очень компактный внешне и на удивление просторный внутри, который, пожалуй, мог бы выдержать непродолжительную осаду. Ведь в таких зданиях все свое, автономное: отопление, освещение, ресторан, конференц-зал. Все удобно и экономно: зашел на этаж — зажглась лампа. Идешь по коридору — и впереди свет вспыхивает, а сзади тебя сразу же гаснет. Чем не дворец, чем не сказка? А всего лишь с двумя звездочками отель...

На вес золота

Занятость населения — государственная проблема, а потому и государственная политика: все средства хороши. Например, в Варминско-Мазурском университете, который расположен в Ольштыне, на 14 факультетах учатся 43 тысячи студентов. Формы обучения разные, особенно популярен ныне дистанционный метод получения знаний. Университет создали на базе трех вузов: педагогического, сельскохозяйственного и теологического. Ничего, уживаются, хотя учебные корпуса разбросаны по всему городу. Зато активно строятся и новые. А как оборудованы! Самое современное оборудование, в библиотеке — самые свежие новинки научной литературы со всего мира...

Преподавательские кадры — на уровне. Среди преподавателей немало и украинцев (например, наш гид, тернопольский историк Генрих Стронский, уже несколько лет успешно объединяет преподавание в Тернополе и Ольштыне). Польская профессура стремится работать в Германии: заработки там несравнимо выше. Рабочие места — на вес золота. Пришло время выхода на пенсию — и «до видзеня», кем бы ты ни был. Доцент может преподавать до 65, профессор (с докторской степенью) — до 70 лет. И ни дня больше! Руководящую должность в государственных учреждениях занимать пожизненно тем более никому не позволительно. Например, ректор университета может избираться ученым советом не больше чем на два срока — по три года каждый. И все.

Однако нет худа без добра: то, что человек дорожит работой, гарантирует качество услуг. В каждом транспортном средстве, например, стоит кассовый аппарат. И таксист, и водитель автобуса обязаны немедленно выдать пассажиру чек-билет. Исключений мы не видели.

Транспорт — отдельная тема. Автомобили разные по возрасту и шику, но все — блестят (еще бы — на таких дорогах!). Водители дисциплинированны: даже посреди поля останавливаются перед знаком «Стоп». На продолжительных — более двух часов — автобусных маршрутах водителей обязательно двое: мало ли что. Высадка и посадка пассажиров на автовокзалах только в отведенных местах (для этого предусмотрены отдельные площадки) и минута в минуту по графику. Все чинные, все в очереди, все с билетами — словно и не жили при социализме...

На железнодорожный транспорт, правда, есть нарекания. Купе в польских вагонах не запираются, и ограбления пассажиров — обычная строка в полицейских сводках. Но самих поездов так много, сообщение — и железнодорожное, и автобусное — внутри страны настолько разветвлено, что проблемы добраться в любом направлении и как можно быстрее не возникает. И общественный транспорт недостатка в пассажирах также не испытывает. Это значительно дешевле, чем заправлять собственное авто. Автобусами, кстати, дешевле, чем по железной дороге.

Даже бомжи в Польше не похожи на наших: одеты вполне пристойно. Но так же, как и у нас, стягиваются на ночь к вокзалу. Однако на скамьях не лежат (немедленно поднимет полицейский), а спят сидя.

Отправная точка

В Тернополь вернулись на рассвете. Только что прошел дождь, и автовокзал превратился в сплошную грязную лужу с неровным дном, в которой скользили, проваливались, барахтались и матерились ранние пассажиры... Не горел ни один фонарь... Может, их и не было, этих фонарей: тернопольский автовокзал — это, как удалось, отъезжая, рассмотреть при дневном свете, вообще какое-то захламленное и запущенное логово антисанитарии и беспорядка, пивных точек и лотков с чебуреками. Стая собак праздновала собачью свадьбу... Бомжей на вокзальных скамейках, однако, не было: там тоже ночевали собаки...

Это все напоминало марсианские хроники. Земными были только воспоминания о Польше, от которой нас отделяла одна-единственная ночь.