Ноябрь. Киев

Когда раз в пять лет после президентских выборов телевидение демонстрирует карту Украины, раскрашенную в цвета региональной победы главных претендентов на власть, мы каждый раз видим изображение двух стран. На западе и в центре голосуют настолько отлично от востока и юга, что впору уже говорить о существовании если не двух стран в одной, то, по крайней мере, двух «главных провинций» — как, скажем, в Бельгии, где жители Фландрии и Валлонии имеют собственные политические партии, общаются на разных языках, даже представления об экономических приоритетах у них отличаются. Общими остаются только король, парламент и правительство, в котором представителям фламандских партий приходится договариваться с представителями валлонских...

Но это сравнение кажется все-таки некорректным именно потому, что бельгийское размежевание имеет очевидный национальный и исторический характер. Чего греха таить, у жителей украинского востока и украинского запада различные ценностные ориентиры по многим вопросам. Но все-таки общего намного больше. Просто это общее не замечается политиками именно потому, что побеждать на выборах намного легче, эксплуатируя отличие, а не общность. И понятие общенационального лидера в Украине означает пока что не человека, которому удалось воплотить это общее, а всего лишь победу востока над западом (или, быть может, в новой истории — победу запада и центра над востоком?). Помнится, в 1994 году один из ближайшего окружения такого победителя — Леонида Кучмы — откровенно радовался, что на западе проголосовали за Леонида Кравчука. «А тот, за кого голосует запад, непременно проиграет»...

Я и тогда, и сейчас не мог понять, откуда такая радость по поводу того, что твоего кандидата не поддерживает почти половина страны. Конечно, победа «большей половины» над меньшей присуща многим странам, но мало где она обладает такими выразительными географическими очертаниями, как в Украине. И это — опасный сигнал. Если политики и впредь упорно будут эксплуатировать отличия между украинскими регионами, будут спекулировать на них, будут насаждать стереотипы региональной солидарности, получаем в результате даже не разъединенную Украину и не федеральную, а эдакую «бельгийскую» с восточной Валлонией, западной Фландрией и королем-президентом в Киеве. Да, власть этого короля будет распространяться только на столицу и «провинцию», отдавшую за него свои голоса. К тому же все мы будем уверены, что иначе и быть не может, хорошо хоть, что живем в одном государстве...

Тем временем Бельгия такой, какой она есть, образовалась исторически, а мы свою Бельгию создаем искусственно. Украинцев на востоке и на западе страны объединяет самое главное — желание жить по-человечески. И президентские выборы зафиксировали отвращение к тому, что было, ведь даже кандидат от власти — об оппозиционных кандидатах уж и не говорю — не осмелился пообещать, что все останется, как есть. И эта готовность к изменениям дает победителю президентских выборов шанс стать президентом всех украинцев. Для этого не так уж и много нужно: сделать главным приоритетом своего правления экономические преобразования, осознать, что украинцев объединяет желание построить зажиточную страну, которая предоставит каждому своему гражданину возможность развиваться так, как он того пожелает. И это — не пустые слова. Ведь можно, в свою очередь, повести государство по пути демагогической интеграции на восток, а можно увлечься «национальной революцией» — и оба эти пути, как и сохранение при власти хищной постпартийной и посткомсомольской номенклатуры, которой так много в избирательных штабах каждого из претендентов, ведет в тупик. Украине нужны новые приоритеты и новые люди — а тех, кто обеспечит возможность их появления, мы должны искренне поблагодарить и мягко попросить как можно скорее оставить сцену.