Ноябрь. Арафат

Длительное прощание с Ясиром Арафатом привело к тому, что наблюдателям ежедневно приходится подытоживать политическую деятельность палестинского лидера или размышлять о будущем автономии после того, как она останется без Арафата... Мне иногда кажется, что за последние недели я написал об Арафате больше, чем за все прошедшие годы, — и все равно точного ответа на большинство вопросов, связанных с будущим, найти не могу.

Как не могу найти и точного ответа на большинство вопросов, связанных с прошлым. Ведь сейчас уже ясно, что Арафат останется в истории Ближнего Востока человеком неиспользованного шанса. Ему так и не удалось создать Палестинское государство, он так и не установил ожидаемого мира в регионе, не создал возможности для цивилизованной жизни своих соотечественников и, к тому же, оставляет их в состоянии полной неопределенности — и без наличия какого-то другого политического авторитета, у которого был бы на палестинских территориях и в мире хотя бы приблизительно такой же вес, как у Арафата...

А между тем все возможности для того, чтобы ситуация складывалась иначе, у Арафата были — с противоположной стороны ему не просто протягивали руку, а шли на настоящие жертвы, чтобы помочь ему и всем палестинцам эту руку заметить. За мир с палестинцами премьер-министр Израиля Ицхак Рабин поплатился жизнью. Политический преемник Рабина, бывший руководитель израильского правительства Эхуд Барак за компромисс с Арафатом поплатился собственным политическим будущим... Нечего греха таить, это был даже не компромисс, это было согласие практически со всеми требованиями палестинского лидера. Посторонний наблюдатель до сих пор не в силах понять, как можно было так легко согласиться на все эти требования. Но со стороны Барака это была не нерассудительность, а искренняя вера в то, что мир стоит любых уступок. Именно это — а не готовность жертвовать чужой жизнью ради лозунгов — и является признаком настоящего мужества...

Арафат, впрочем, не воспользовался этим самым большим шансом за все продолжительное время существования в большой политике. Мы еще долго будем размышлять — почему? Потому что надеялся на какие-то лучшие результаты или потому, что — как и большинство палестинских лидеров и активистов — продолжал жить в иллюзорном мире и верил, что компромисс является не признаком тяготения к миру, а признаком слабости уже почти побежденного противника? А может, еще и потому, что, как и большинство диктаторов всех времен, просто не задумывался над возможностью собственной физической смерти и не понимал, что однажды исчезнут все возможности маневрировать, предавать, обещать, призывать — а историческая миссия так и останется невыполненной? И если современники еще будут бегать по улицам с твоими портретами — их потомки или забудут тебя, или назовут неудачником: ведь этот исторический приговор Ясиру Арафату уже вынесен...

Но я задумываюсь не столько над удивительной судьбой Арафата, как вообще над обстоятельствами утраченного шанса. Ведь не только на Ближнем Востоке — мы собственными глазами видели людей, которым история предоставляла беспрецедентные возможности, а они увлекались или властью (хорошо еще, если властью!), или обычной аккумуляцией денег, которую они и воспринимали как власть... И также начинаешь удивляться: почему? Почему Арафату не была нужна мирная и развитая Палестина, Ельцину — нормальная Россия, Лукашенко — богатая Беларусь, Кучме — цивилизованная европейская Украина? Почему эти седые люди всю свою жизнь только о себе и думали, используя подданных в качестве ступенек по пути к власти или обычных скучных кошельков? Может, потому, что сами подданные готовы были жить не задумываясь, не думать, а верить своим кумирам или просто считать, как это у нас принято, что власть самая мудрая, а я, маленький винтик, танцую и пою, я Сталина не видел, но я его люблю... Чаще всего шанс дается только один раз — не воспользовавшись им, следующего можно просто не дождаться...