НЕЗАВИСИМОСТЬ УКРАИНЫ В 1918 ГОДУ МОГ СПАСТИ …ОДИН ЭСКАДРОН

Общепризнано, что в истории бывают так называемые узловые моменты, развитие которых усилиями тех или иных личностей способно кардинально изменить историческую действительность. Например, отсчет украинской независимости вполне бы мог начинаться с провозглашения М.Грушевским в ноябре 1917 года Третьего универсала о возрождении государственности Украины. Но эта возможность напрочь была «похоронена» в декабре 1917-го — январе 1918-го. Как отставкой генерала П.Скоропадского, так и фактически предательством Центральной Радой его преемника — генерала Я.Гандзюка. Не случись этого, Украина могла бы избежать впоследствии и полымя гражданской войны, и боев «один против всех», и потери независимости. Может, не состоялось бы и само ленинское государство. Может. Ведь историю делают личности.

И если имя Скоропадского еще на слуху, то о винничанине Якове Гандзюке (как, впрочем, и о многих еще своих национальных героях) в Украине почти ничего не знают. Между тем скупые сведения из архивов, спецхранов и воспоминаний современников рисуют человека легендарной и во многом уникальной судьбы.

...Матросская застава в шести километрах от Киева. Выскочивший на нее из снежной поземки автомобиль едва успел затормозить перед рогатками, подкрепленными убедительными аргументами в виде двух пулеметов. «Братва, гляди: да к нам никак генералы-мазепинцы угодили!..»

Крестьянин, кровью заслуживший дворянство

Долгое время преобладающие у нас лишь два цвета из всей огромной палитры оценок побуждали приносить в жертву историческую действительность дореволюционной России, в которой сын простого крестьянина мог выбиться в генералы и получить дворянское звание — благодаря исключительно своей доблести. И присяги, ни первой — царю, ни второй, данной уже Украине, не предать и перед лицом смерти.

Из материалов Центрального военно-исторического архива СССР известно, что Яков Гандзюк родился в 1873 г. в Подольской губернии в крестьянской семье отставного бомбардира. В 1896 г., после окончания с отличием Одесского пехотного юнкерского училища, был произведен в подпоручики. Русско-японскую войну 1904—05 гг. закончил штабс-капитаном, с тремя медалями и орденами Св. Анны IV и III степени, «За храбрость», Св. Георгия.

В 1911 г. высочайшим указом Гандзюку с женой и сыном было пожаловано потомственное дворянство. Сослуживцы припоминают, что их батальонный командир отличался скромностью, которая удивляла окружающих. Более того, все свободное время он посвящал повышению культурного уровня однополчан: организовывал кружки, где читались различные лекции, вечера с аматорскими спектаклями, концертами, танцами, которые называл родным украинским словом — «вечорницi».

Первую мировую войну Я.Гандзюк начал в чине подполковника. К 1918 году был дважды ранен, четырежды контужен, награжден орденами Св. Станислава I—II степени с мечами, Св. Владимира и французской медалью «Милитер».

Неизвестный герой Первой мировой

Более живому представлению о нем помогают воспоминания В.Кочубея, служившего старшим адьютантом Генштаба при 34-м армейском корпусе: «Эта фамилия повторялась у нас в штабе корпуса ежедневно бесконечное число раз, что и не удивительно, так как полковник Гандзюк... был действительно выдающимся во всех отношениях боевым командиром, с мнением которого считался даже командующий армией Гурко».

Гандзюк произвел на Кочубея «весьма сильное впечатление: огромного роста (больше двух метров), широкоплечий, с холеной бородой а ля Скобелев... Таким я увидел впервые этого великана, настоящего богатыря из старинных былин. На рукаве его были нашиты восемь золотых нашивок — по одной за каждое ранение...»

Еще тогда он мог стать героем-символом, которые как воздух нужны в любой армии. Но, увы, для этого нужно не только совершать подвиги, но и еще иметь рядом тех, кто воспел бы их. В этом смысле повезло будущему «красному герою» Котовскому, который в 1915 г. «легендарно» грабил добропорядочных одесситов. А Гандзюк в это время на карпатском участке фронта «просто» сдерживал австро-немцев, форсировавших речку Стрыпу. И когда закончились снаряды у артиллерии уже раненый полковник «неизвестно» поднялся первым из окопов и повел за собой Самарский полк в штыковую контратаку, которой противник не смог выдержать. Или когда при взятии высот «Дикс Лавни» в Галиции Гандзюк поднял заколебавшуюся было дивизию, выхватив из ножен шашку, и первым кинулся на немецкие окопы, захватив одна за другой три линии...

Тем не менее в целом боеспособность армии падала, и пытаясь восстановить ее, главком Брусилов предложил командиру 34-го армейского корпуса генералу П.Скоропадскому переговорить с делегацией Центральной Рады об украинизации корпуса. В это время немцы опять пошли в наступление, так что Скоропадский по возвращении едва нашел свой штаб, где узнал, что немцев у Збруча еще сдерживает только 416-й полк Гандзюка.

Отправленный генералом на его поиски В.Кочубей увидел «незабываемое зрелище: полк, как на маневрах, занимал длинную канаву, пересекающую поле, и вел огневой бой с укрывшимся противником. Несмотря на сильный неприятельский огонь, ясно видна была богатырская фигура полковника Гандзюка, который руководил боем, стоя во весь рост. Приходилось только удивляться, что еще ни одна пуля не задела его в тот день. На вопрос, почему он не укроется за возвышенностью, почему так легкомысленно рискует своей жизнью, полковник ответил мне: «На войне бывают моменты, когда необходимо ставить ва-банк свою жизнь, иначе победителем будет противник». И он был несомненно прав, так как, вероятно, только личный пример любимого командира удерживал всех этих людей, уже затронутых большевистской пропагандой, от того, чтобы покинуть цепь и, как тысячи других, бежать...»

Пока Гандзюк сдерживал немцев, Скоропадский сумел привести в порядок остальные части и отвел корпус для украинизации к Проскурову. Несколько дней спустя был получен приказ о присвоении Гандзюку звания генерал-майора.

...«на 15 января 1918 года был начальником 1-й Украинской казацкой дивизии. Сведения о Гандзюке за более поздний период в ЦГВИА СССР отсутствуют». Поэтому в дальнейших событиях приходится полагаться только на воспоминания очевидцев и «Iсторiю українського вiйська», изданную в Канаде в 1953 г.

Преданный 1-й Украинский корпус

После провозглашения Центральной Радой государственности Украины, единственной, по сути, боеспособной силой УНР, способной защитить ее, был только упомянутый корпус, получивший после украинизации имя 1-го Украинского. И защитил бы, не противься этому гражданские министры Центральной Рады, слишком поздно понявшие серьезность положения, в котором очутились. Начитанные энциклопедисты-республиканцы пуще смерти опасались появления нового диктаторствующего Цезаря, каким им виделся Скоропадский.

Тем временем последний, руководствуясь реалиями, в 1917 г. превентивным ударом где разгромил, где просто разогнал «обольшевиченные» части на Правобережной Украине. Аналогичному «блицкригу» Скоропадского на Левобережье воспротивилась сама... Центральная Рада. Военсека Петлюру, единственного, кто понимал угрозу большевистского нашествия, сняли с должности, а занявший его место либерал Порш дал указание... демобилизовать корпус. Мол, республику защитит от большевиков ее народ. Кончилось тем, что Скоропадский, и не найдя понимания, подал в отставку. Так был утерян первый шанс Украины.

Второй «джокер» выпал генералу Гандзюку, который при «официальном» назначенце Рады в лице прапорщика Биденко принял реальное командование корпусом и распускать его не собирался. Его части на юге от столицы уверенно удерживали Шепетовку, Ровно, Здолбунов и разоружили корпус с дивизией конницы, следовавшие во главе с большевичкой Бош на Киев через Жмеринку.

Руководство УНР фактически бросило свое войско на произвол судьбы. Когда Гандзюк, узнав о приближении к Киеву с востока большевистских войск Муравьева, 25 января выехал из штаба корпуса в Белой Церкви, чтобы организовать оборону столицы, он даже не предполагал, что правительственные заведения оттуда уже сбежали в панике. В результате его автомобиль, в котором ехали также начальник штаба генерал Сафонов и адъютант, полковник Гаевский, около города стал легкой добычей матросской заставы.

Генералов доставили в Киев. К красному главкому Муравьеву, который лично возглавлял военный трибунал. Всем троим офицерам предложили вступить в Красную Армию, и все трое отказались. Приговор был кратким: «Отправить в штаб Духонина» (т.е. убить).

Когда матросы со штыками наперевес скомандовали: «Выходи на расстрел!», первым поднялся Гандзюк, сказавший спутникам: «Негоже нам, не раз смотревшим смерти в глаза, просить и унижаться перед этими мерзавцами им на радость. Единственное, что могу пожелать нам, — это умереть героями!». После чего, обняв Сафонова с Гаевским, расцеловался с ними.

Уже в сумерках, упавших на притихший Киев, генералов подвели к коновязи при стене. После залпа оба упали. Пока матросы зверски добивали их (позже на теле Гандзюка нашли 12 штыковых ран), ожидавший своей очереди Гаевский бросился бежать. Вслед ему раздались выстрелы, беглец был ранен, но сумел спастись и сохранить подробности смерти Гандзюка.

Несколько недель спустя он добрался в Багриновцы, где Гандзюк еще до войны построил хату для родственников. «Нет больше нашего Якова Григорьевича. Матросня порешила его в Киеве...». Шел 1918 год от Рождества Христова, год начала великой украинской смуты.

История, повернувшая вспять

Фактически обезглавленный корпус вскоре был разбит большевиками, и Центральной Раде пришлось искать поддержку у недавних врагов — немцев. Скоропадский, вернувшийся к власти при помощи оккупационных войск, выполнял кабальные условия Брестского договора о поставках в Германию хлеба. Для этого приходилось прибегать к помощи продотрядов, что не могло не вызвать недовольства сельчан, державших ранее сторону гетмана. Волна крестьянских восстаний способствовала передаче власти Петлюре, возглавившего Директорию. Но даже повстанческая армия не могла сражаться сразу против всех — большевиков, белогвардейцев, поляков. В итоге Петлюра «подарил» Польше Галичину, чем фактически перечеркнул «Акт злуки», а вся Украина запылала в огне гражданской войны. Таких шансов, как Скоропадскому в 17-м и особенно Гандзюку, когда соотношение сил при грамотном использовании ситуации как никогда было в пользу УНР, история нам больше не дала.

Между тем, в отличие от пронемецкого Скоропадского, Гандзюк видел Украину свободной. Возможно, генерал мог бы стать героем нации, если бы его не предали, не подставили. Впрочем, сегодня можно только гадать, что было бы, прихвати он с собой в Киев в ту роковую поездку хотя бы эскадрон казаков. Но что гадать попусту? Случилось то, что случилось.

А летом 1918 г., после того как Муравьева выбили из Киева, тела обоих генералов удалось найти в массовой могиле на одном из кладбищ. Их перезахоронили с отданием воинских почестей, чтобы потерять снова. Разве мог устоять дубовый крест с надписью, что под ним покоится прах «зверски убитого большевиками»?

Уже в наши дни место могилы по документам вычислили историк киевского некрополя Людмила Проценко и 77-летняя киевлянка Антонина Арсентьева. На деньги американских потомков Гандзюка они поставили на этом месте памятник с изображением скрещеных сабель и надписью «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за своих друзей».

Быть ли музею Гандзюка?

«Красный террор» сполна прочувствовали на себе и родственники Гандзюка. Его брата Сазона, рядового крестьянина, бывшего в 1909—17 гг. депутатом Госдумы, расстреляли в 1922 г. по приговору ревтройки. Еще два года назад был жив его сын, Федор Сазонович, память которого, несмотря на возраст, сохранила многое: раскулачивание Гандзюков как семьи «расстрелянного бандита» и «генерала-мазепинца», когда всех выгнали из дому на снег и мороз в чем были и выслали в Сибирь...

Жена генерала Вера с 10-летним сыном Георгием эмигрировала и умерла в 1950 г. в Германии. Трудно пришлось на чужбине младшему Гандзюку: по ночам он работал в шахте, а днем учился. Но даже имея дипломы инженера и юриста, свободно говоря на семи языках, в США он приехал лишь с сотней долларов в кармане, которых хватило на три дня. Поэтому работал на заводе, затем преподавал русский язык в школе, в то время как его жена Лера Александровна (дочь одного из руководителей Беломорканала, расстрелянного после завершения стройки) кроила галстуки на фабрике. Затем Гандзюки открыли свой бизнес. Ныне это весьма уважаемая в штате Калифорния семья.

Георгий Яковлевич, который умер в 1988 г., по словам жены, все время мечтал вернуться на родину, боготворил своего отца и передал эти чувства пятерым сыновьям, которые носят фамилию Гандзюка.

У нас же его память могла вовсе кануть в Лету, не найдись в роду человек, не побоявшийся еще до начала перестройки начать поиск следов опального генерала в архивах. Именно винничанину Степану Гандзюку удалось восстановить родословную разбросанной по свету семьи. А еще он считает своим долгом и перед предком, и перед Украиной, создать в Багриновцах Литинского района музей генерала. В его хате, сохранившейся до сих пор.

Он уже добился переименования в Багриновцах ул. Октябрьской в улицу генерала Гандзюка, изготовил мемориальную доску, собрал некоторые экспонаты, договорился с американцами о передаче сохранившихся орденов и медалей, наградного оружия. Реставрировать дом ему пообещали было некоторые нардепы, да ушли на выборы, которые нуждаются в весьма немалых средствах.

Музей генерала с точки зрения интересов нации стоит копейки. Потому что наряду с портретами гетманов на бутылках водки должны существовать действительно опорные вещи, которые лишь и можно считать национальными ценностями. О них могли бы задуматься земляки в таком музее. О своих предках. О цене жизни. О достойном уходе из нее. В этом генерал Гандзюк, как никто другой, мог бы сослужить последнюю службу своей родине.