Можно ли преодолеть пропасть в два прыжка?

Стремящиеся преодолеть пропасть в два прыжка — так Черчилль называл политиков, не способных к решительным и последовательным действиям. У нас в Украине нерешительный президент мостит мировоззренческую пропасть между европейскими ценностями демократии и «куцей правдой» антикризисной коалиции благими намерениями в виде универсалов и расплывчатых договоренностей за круглыми столами. Мы живем при общественном строе, менее всего похожем на демократию. Тут нездоровая посредственность политиканов и чиновников становится залогом их успешной карьеры. Тут крайне примитивизированные «веселые телекартинки» заслоняют реальную жизнь хилыми «светскими хрониками». Подкупленный бело-голубыми жалкий Майдан-2 оголяет застарелые проблемы украинцев — оказывается, и столица наша местечковая, и законодательство несовершенное, и культура лишена нравственных авторитетов. «От тоталитаризма к демократии можно прийти только через национальную консолидированность», — считает кандидат философских наук, доцент НаУКМА Игорь ЛОСЕВ.

Где водится народ?

— Сегодня Украина принадлежит к «узкому кругу ограниченных людей». Мы в значительной степени напоминаем одну из центральноамериканских республик 50-летней давности — Сальвадор, Гондурас или Панаму. Они уже вышли из этого периода. А наше государство, крупнейшее в Европе, работает на несколько сотен семей. И эти несколько сотен семей — довольно примитивные мещане, из-за некоторых случайных обстоятельств страшно обогатившиеся. А все живое, честное и талантливое, имеющееся в Украине, чувствует себя весьма неуютно. Это в определенной степени «внутренняя эмиграция», вышедшая из подполья во время оранжевого Майдана. Но сейчас гражданам вновь приходится уходить в подполье, поскольку мы имеем дело с чрезвычайно продажными, бездарными, примитивными политиками, которые, даже просто появляясь на экране, вызывают у любого нормального человека чувство омерзения. Они одиозны, и это касается всех лагерей. С донецкими все понятно, но взглянем-ка на наших патриотов. Человек, просидевший 16 лет в кресле нардепа и ничего полезного не сделавший, прикрываясь к тому же «идейностью», именно по идейным соображениям должен уступить место человеку таких же взглядов, но помоложе и поэнергичнее. Я не могу понять, откуда у политиков такая уверенность в собственной незаменимости? Они все там теряют чувство реальности.

— Я считаю, что нужно установить предел — избираться не более чем на два срока — и для президента, и для народного депутата. За 10 лет можно выполнить любую программу.

— Это не только вина публичных людей. Никакое население никогда не станет народом, если оно лишено национального хребта. А ведь украинцы до сих пор его лишены. Наша всеядность, готовность идти на любые компромиссы (на практике наши компромиссы другими народами считаются безусловной капитуляцией), наша способность с кем угодно договариваться, даже с теми, с кем рядом нельзя сидеть, — это как раз и свидетельствует об отсутствии национального хребта. Каждая зрелая нация имеет свою систему табу. У нас этого нет. Сегодня в Украине ренессанс предателей, ныне они — самые популярные люди. Тот из депутатов, кто перебежал из одной фракции в другую, положив в карман несколько миллионов, становится телезвездой. Я не знаю, в какой еще стране престижно быть предателем. У нас нет общественной нетерпимости к постыдным поступкам, и это свидетельствует о больном национальном организме.

Если в нашем обществе все-таки произойдут какие-то положительные сдвиги и никогда больше в политике не появятся Мороз, Кинах, Тарас Чорновил, тогда я с полным правом смогу сказать, что наш национальный организм начал выздоравливать и моральная атмосфера в обществе оздоровляется.

Как животное живет в природе, так человек живет в определенной нации, это его сфера бытия. Поэтому нужно воспитывать у человека ответственность за судьбу его страны, культуры, истории.

В первые годы после обретения независимости у власти были прежние партократы, учившиеся преимущественно в высших партийных школах. Они говорили нам, что культура, язык — вопросы, интересующие кучку интеллигентов, и все проблемы решит экономика. Да, собственно говоря, проблемы экономики решает человек, а определенный тип человека формирует культура. Наша жалкая, презираемая властью культура воспитала тип человека, на который весьма неприятно смотреть. Среди депутатов крайне мало людей, которые вызывали бы к себе чувство уважения. Очень мало граждан, на которых можно было бы показать ребенку и сказать: подражай этому человеку.

— Нынешний раскол на Восток и Запад — это проблема не только веков, но и культурной политики в Украине последних 16 лет, а точнее — отсутствия такой политики. Номенклатурщики не способны были понять, что объединять людей должны общие культурные ценности, культурные вкусы. Те же американцы утверждают, что американскую нацию окончательно объединили Голливуд и американское телевидение. У нас украинского кинематографа нет, а как украинскую нацию можно объединить российскими сериалами? Стоящие на Майдане под синими флагами люди — воспитанники российских телеканалов.

Но как говорил Грушевский: «Трагедия Украины в том, что ею руководят люди, которым она не нужна». Сегодня к власти приходят люди, которые не понимают и ничего не хотят понимать в Украине. А людей, желающих что-то делать, к власти не подпускают на пушечный выстрел. У нас вице-премьером по гуманитарной политике является Дмитрий Табачник, для которого Украина изначально не является ценностью. Так случилось, что он здесь родился, — что поделаешь... А понимания Украины как целостного культурно-национального, исторического организма у него нет. Когда для украинской нации украинский язык и культура являются проблемой выживания, для него — это прихоти узкого круга украиноязычной интеллигенции. Так о какой культурной политике может идти речь? Это провинциальный, периферийный, третьесортный вариант российской культуры.

— У нас на телеэкране эксплуатируется небольшое количество лиц, которые ничего действительно глубокого сказать не могут. А настоящих нравственных авторитетов мы не видим. Это стратегическая линия культуры, направленная на превращение подавляющего большинства нации в примитивных идиотов. Ведь такими идиотами очень легко руководить. Последствия политики дебилизации народа мы видим ныне. Когда человек за 100 гривен готов стоять под любым флагом.

Во многих западных странах, в частности в США, существует большое количество познавательных, научных, образовательных передач — у нас же говорят, что это «не формат». А все эти бесконечные «светские тусовки» вызывают настроения образца октября 1917 года: когда рядовой человек, которому нечем заплатить за квартиру, видит, как перед ним щеголяют бриллиантами, то ничего, кроме желания наколоть их всех на штык, не ощущает. Да и политические ток-шоу скорее похожи на «слив» куда-то под землю энергии граждан...

Кстати, среди наших нуворишей я ни одного «изобретателя автомобиля «форд» не видел.

«Аморфная» демократия или хаос?

— Если бы только посредственность — так ведь еще и абсолютная безнравственность. В Верховной Раде даже появилась поговорка: «Своевременное предательство — это не предательство, а предвидение».

Украина не сможет сделать ни одного шага вперед, пока не произойдет коренная смена элит. Некоторые политологи уже ощущают какие-то «тектонические толчки» и говорят, что может возникнуть новая сила, которая сметет и оранжевую, и синюю, и красную, и малиновую «пену». Т.е. появится принципиально новая элита — контрэлита. Ведь мы уже увидели, что особых отличий между элитой оранжевого и бело-синего лагерей нет. Этим людям значительно легче договариваться между собой, нежели с народом. Возникает вопрос: нужны ли мы им вообще?

Появляется потребность в лидерах нового типа. Народ ощутил пропасть между собой и элитой. В этом смысле было большое разочарование президентом с его договариваниями и ревизией всех обещаний, данных на оранжевом Майдане. Где лозунг отделения бизнеса от власти? В государстве постоянно воруют заводы, комбинаты — почему за это никто еще не сел? Суды и Генеральная прокуратура у нас уже стали филиалами цирков, у людей нет никакого доверия к правоохранительной системе.

Универсалами и меморандумами порядок не наведешь. Сегодня должностные лица не выполняют указ главы государства. А это на языке права называется мятежом. Так что президент имеет право объявить чрезвычайное положение.

— Это хаос, гуляй-поле в масштабе страны. Это демократия для волка, но не для овцы. У нас демократия все эти годы была для бандитов и ворюг — демократии для рядового украинца у нас никогда не было.

Я не вижу мирных путей смены элит. Боюсь, в условиях тотально коррумпированного общества новая элита возникнет вследствие какой-то очень серьезной общественной «разборки». То есть нам не удастся избежать жестких событий. Это показывает опыт других стран. Когда в странах Латинской Америки народ видит, что президент, парламент или судьи превращаются в воров, взяточников — т.е. блокируются цивилизованные правовые пути решения проблем, тогда в игру вступает армия, создающая «хунту национального спасения».

У нас до такого может не дойти, но в условиях этой тотальной коррумпированности народ сообразит, что без битья горшков ничего не изменится. Ведь каждый день нарастает процесс анархизации страны — она теряет управляемость. А ведь был шанс мирно решить проблему — после оранжевого Майдана. Но он был «слит» из-за постыдных действий руководства. Поэтому ныне даже гражданская война становится вполне возможной. И вся ответственность за это ляжет на наших руководящих деятелей, которые вместо того, чтобы развивать государство, «развивали» свои кошельки.

Наш президент был бы идеальным главой государства в Финляндии или Австрии, где государственный механизм работает независимо от того, действует президент или нет, — ему достаточно лишь не всовывать пальцы в колесики этого механизма. Быть президентом в нашей стране — это находиться в эпицентре отчаянной политической борьбы, это быть воином, поскольку геополитически мы сегодня являемся чем-то вроде дикого поля, и возглавлять нас должен человек казацкого нрава. А эти постоянные переговоры, круглые столы с людьми, не достойными дискуссии... Когда человек садится играть в карты с шулерами — это единственная ошибка, которую он делает. Президенту не хватает решимости, а здесь нужно еще и просчитывать результаты.

Столикая или безликая?

— На мой взгляд, пока что нет. У нас крайне неустоявшееся население. Современный Киев формировался, начиная с 50-х годов прошлого века, вследствие притока населения из других регионов во время индустриализации. Он пока что остается совокупностью спальных районов.

Киев обладает мощным мещанским или люмпенским пластом, а настоящая интеллигенция составляет очень тонкий слой. А столица — это же страна в миниатюре! Киев не сумел переварить сельское нашествие — скорее оно переваривает столицу. И обидно то, что выходцы из села не несут в себе добродетелей сельской жизни, а очень быстро здесь люмпенизируются. Это низкий уровень культуры, исключительно потребительское отношение к городу, непонимание того, чем является Киев как культурный феномен. Это попытки вчерашних крестьян как можно скорее отречься от привычного языка, этот ужасный суржик. Последняя перепись населения свидетельствует, что Киев населяют 80% этнических украинцев. Но нельзя сказать, что он является однозначно украинским городом. А значит, живущие здесь люди не стали киевской городской общиной. Первым шагом к формированию такой общины был выход киевлян на Майдан в 2004 году. И эти же люди привели к власти мэра Черновецкого. Его лозунги могли повлиять только на последовательных люмпенов. Когда городской голова появляется на ступеньках мэрии, постоянно вспоминается советский культовый фильм «Праздник святого Йоргена». И к нему приходят люмпены, рассчитывая, что их накормят несколькими хлебами.

В Киевсовете — засилье бизнесменов, но практически нет людей, которые бы представляли киевскую общину, культурную, интеллигентную. Я вообще принципиальный противник избрания бизнесменов в любые органы власти, ведь они будут заботиться только о своем деле. Я поборник даже специальной законодательной нормы, по которой люди, стремящиеся к власти, должны сначала продать свой бизнес. Показателем того, что киевская община тщится формироваться изнутри и приобретать новые черты, является борьба киевлян за пересмотр результатов городских выборов 2006 года.

Как присоединить Крым?

— Чтобы разговаривать сегодня в Крыму на украинском языке, необходимо гражданское мужество. В Севастополе на 378 тысяч населения действует десять филиалов вузов Российской Федерации, филиал Московского университета Лужкова. Вместе с тем не построена ни одна украинская школа, не открыт ни один филиал какого-либо престижного украинского университета. Всю вину за ситуацию в Крыму я возлагаю на киевскую бюрократию. Имеется в Севастополе городское государственное телевидение, руководимое из Киева и содержащееся за счет украинских налогоплательщиков. Человеку с проукраинскими взглядами попасть в телеэфир невозможно, он превращен в авторитарную трибуну: приедет Лужков — и его будут показывать с утра до ночи. Правда, после оранжевой революции он два года выжидал, а потом снова зачастил в Крым. На сотню антиукраинских газет Крыма приходится лишь одна украиноязычная «Кримська світлиця», прозябающая, издаваемая отчаянными усилиями людей, месяцами не получающих зарплаты. А официальный Киев не может изыскать средства, дабы им помочь. Лужков не жалеет денег на пророссийскую прессу.

В Севастополе скупают жилье более-менее денежные москвичи, они зачастую там отдыхают, участвуют в наших президентских и парламентских выборах, не имея украинского гражданства. Местные власти смотрят на это сквозь пальцы. Тысяч сорок жителей Севастополя, кроме украинских паспортов, обладают еще и российскими, хотя это запрещено украинским законодательством.

В Киеве некому отслеживать ситуацию. У нас есть представительство президента Украины в АРК, но этой структуры явно недостаточно. Поскольку в Крыму действуют всякие российские структуры вроде ГРУ, ФСБ, даже есть прокуратура Северо-Кавказского военного округа Российской Федерации. Это нужно пресечь, поскольку нарушается суверенитет Украины.

— Сама Россия из Крыма не уйдет, ей нужно помочь. Если не будет давления со стороны Украины, она там будет вечно. А давление очень простое: нужно требовать, чтобы они действовали в рамках украинского законодательства. Нужно создать Государственный комитет по мониторингу временного пребывания Черноморского флота России на территории Украины. Комитет должен состоять из двух частей: одна в Севастополе, вторая в Киеве, — и отслеживать каждое нарушение нашего законодательства.