Мореходка при румынах

Летом 1942 года в Одессе оккупационные власти опубликовали в местной газете объявление о наборе в «Шкуале де марине коммерчиале», мореходную школу, учрежденную в помещении бывшего морского техникума на Канатной. Принимали юношей с семилеткой на два факультета: судоводительский и судомеханический. Укомплектовали две группы по 25 парней в каждой.
— Конкурса практически не было, — вспоминает капитан Анатолий Антипа. — Возрастной диапазон тоже был чувствительно размыт. Я, например, поступил в 1940 году в морской техникум после восьмого класса, правда, имея удостоверение яхтенного рулевого, которое получил в яхт-клубе. Осенью 1941 года продолжались бои, и до сентября 1942-го техникум был, понятное дело, закрыт, так что еще год пропал…
Да и приняли в 42-м снова на первый курс. Знакомые преподаватели повторно читали те же дисциплины в тех же аудиториях. Немного изменился ритуал построения, в мореходке появился батюшка, после построения голосистый курсант Сережа Писачинский читал нараспев дискантом «Отче наш».
Судомеханический факультет возглавил Павел Нудьга, судоводительский — Михаил Шаповалов, он читал астрономию, навигацию, морскую практику и компасное дело. Супруга Шаповалова вышила будущим румынским мореходам нарукавные знаки овальной формы с аббревиатурой SMC. Формы не полагалось, как, впрочем, питания и общежития, поэтому учиться могли позволить себе только одесситы.
Кроме директора Алексея Алексеева был румынский субдиректор, который выполнял административные и другие строгие функции. Субдиректор, хотя и знал русский язык, не очень-то вмешивался в учебный процесс. Процесс же шел зачастую ни шатко ни валко, «второгодничать» не хотелось, на учительницу румынского языка, абсолютно не знавшую русского, переростки глядели плотоядно.
Один из слушателей вспоминал, что наездами в мореходке объявлялся румынский адмирал русского происхождения, возглавлявший попечительский совет. Адмирал был весьма преклонного возраста и озадачивал слушателей неожиданно примитивными вопросами, например:
— Из каких четырех частей состоит весло? Весло состоит из лопасти, цевья…
Учреждение мореходки носило скорее формальный характер, занятия возобновили не в полном объеме (так и не реанимировали эксплуатационный факультет), одновременно открыли университет, водный институт, некоторые другие учебные заведения, потому что оккупационным властям важно было продемонстрировать, что жизнь налаживается. Жизнь же оставалась голодной и непредсказуемой. Но, тем не менее, польза от морских наук была очевидной — слушателей освобождали от трудовой повинности.
— После окончания курса власти практикой не обеспечивали, — вспоминает Анатолий Антипа, — под флагом Румынии плавало всего два подержанных сухогруза.
Другой слушатель «шкуале де марине» Георгий Татаровский, год назад ушедший из жизни, после окончания первого курса угодил-таки на плавпрактику на вооруженный буксир «Мольер» французского происхождения. Он принял присягу, его поставили на довольствие — выдавали консервы, шоколад и сигареты. При сопровождении румынских конвоев под Констанцей Татаровского тяжело ранило в голову, он лечился в Ялте в немецком плавучем госпитале. 10 апреля 1944 года, в первый же день освобождения Одессы, его арестовали, и Георгий Александрович отсидел в Коми АССР десять лет — день в день.
Репрессии в той или иной степени коснулись и других однокашников. В 1943 г. школу закрыли в связи с обстановкой на фронте, и после освобождения Одессы обучавшимся урывками при всех властях пришлось еще заканчивать курсы штурманов дальнего плавания при пароходстве. В третий раз навигационные науки постигались уже шутя.
— Визы открыли всем, — вспоминает Анатолий Антипа, — но впоследствии создали мандатные комиссии, которые визы беспощадно закрывали. Работала формула: вину можно искупить только кровью.
Анатолий Анатольевич искупил учебу в оккупации с лихвой: воевал в артиллерии, был ранен и контужен под австрийским городом Айзенштадт, лечился в госпитале в Тимишоаре, но визу все равно пришлось вымаливать в каботаже. «Отпустило» лишь после XX съезда партии.
Через мандатные комиссии и «прохладную» жизнь в каботаже прошли многие однокашники Антипы, со временем их оценили и они стали известными капитанами. Это — Павел Караянов, Владимир Ланг, Владимир Тарасов, Иосиф Басюркин и другие.
Как-то второго помощника Анатолия Антипу пригласили повесткой в областное управление МГБ к следователю Григорию Базарному, который заканчивал высшее мореходное училище годом раньше. Время явки, 23 часа, штурмана не удивило, в сталинском режиме работали многие учреждения.
— Присваивали ли преподаватели «шкуале де марина» казенное имущество, учебные пособия, навигационные приборы, были ли злоупотребления? — cпросил чекист.
Антипа доложил, что учителя несли литературу, учебники, инструмент обратным курсом — из дома в храм морских наук. Кстати, традиции эти Антипа унаследовал основательно — на все суда, которыми командовал, приносил полезное имущество только из дома, а не наоборот.
С тем и расстались. Больше капитана по ночам не беспокоили.